Его соулмейт

Синдзи всю жизнь был один. Статистика говорила, что своих соулмейтов люди встречают в период от двенадцати до шестнадцати лет, но… Синдзи даже не знал, действительно ли ему судьбой уготован этот человек. Остальные тоже знать не хотели, находя явно мужское имя на правом запястье Икари великолепной причиной для издевок — и только. Он никогда никому специально не рассказывал, не показывал, но так уж сложилось у людей, что слабые всегда рано или поздно становятся еще слабее, против воли кому-то показывая то, что никто видеть не должен. А ведь учитель говорил, что все будет просто. Что он встретит человека, которого будут звать именно так, как написано на запястье Синдзи. Что они прикоснутся друг к другу, и над его именем черными пятнами расцветет имя самого Синдзи, объединяясь с тем, кого ему предначертала судьба. Только Синдзи не верил, что это вообще может произойти, и встреча с Аской лишь подтвердила его догадки. Кто еще кроме этой крикливой девчонки мог так часто напоминать ему, что он ничтожен, скучен, убог и никому не нужен? Ну серьезно, кому он нужен будет? При встрече его соулмейт просто разочаруется в нем, и тогда его имя останется одиноким на запястье Синдзи, если они только случайно не соприкоснутся. Или же все будет так, как у Мисато с Кадзи. Никто не говорил, что твой соулмейт — это твое счастье, хоть это и воспевалось во многих сказках для девочек, во многих мечтах подростков и одиноких взрослых. Каждый тешил себя надеждой встретить соулмейта, отметая всех на своем пути, надеясь лишь на одного конкретного человека. Синдзи же было даже некого отметать. Он помнил свой шок, когда в десять лет случайно увидел запястья отца. У Гендо Икари на руках не было вообще никаких имен. Тогда-то он, наверное, и разочаровался во всем: в себе, в своем соулмейте, в судьбе и мироздании. В справедливости. Хотя, наверное, Синдзи и правда в чем-то провинился перед судьбой, ведь просто так никому не причиняют боль. Так думать было неприятно, но правильно — в то же время и больно; Синдзи не верил, что он, жертва, виноват в чем-то. Жертва никогда не бывает виновата. Поэтому он даже не поверил, когда услышал: — Я Каору, Нагиса Каору. Потому что это было то самое имя, и впервые в жизни Синдзи повезло хоть в чем-то. Он думал, что никогда его не встретит, несмотря на то, что так было суждено. Он думал, что издевательства Аски продлятся вечно, и, когда она все-таки найдет человека с тем странным европейским именем, их станет еще больше. Он думал, что, может, не так уж и важно вообще иметь отношения, особенно, когда жизнь напрямую говорит, что тебе в ней не место. Каору был не просто очередным знакомым. Он был Пятым Дитя, а это означало, что видеться с Синдзи они будут постоянно, и… Синдзи подумал, что, может, это и к лучшему. Каору был самым человечным из всех тех людей, кого он только знал. То, что он был его соулмейтом, было невероятно, да и… Каору, кажется, был рад тому, что Синдзи — его соулмейт. Но Синдзи все не оставляла мысль, что что-то здесь не так. Каору был добрым. Синдзи не был такого достоин. Каору был сострадающим. Синдзи не был такого достоин. Каору был чистосердечным. Синдзи не был такого достоин. Каору был искренним, верным, невероятно умным и желающим защищать, он был словно прекрасный принц из сказки. Синдзи не был его достоин. — Ты проморгаешь свое счастье, — произнесла едва слышно Рей. Синдзи вздрогнул; он даже не услышал, как она подошла к нему. Наверное, это было вообще не слишком вежливо для девушки — заходить в мужскую часть раздевалки, но она хотя бы выждала, когда Каору вышел. — П-прости?.. — проронил Синдзи, не понимая. — Некоторые десятки лет ждут своего соулмейта. Тебе повезло, — вместо ясного ответа сказала та тихо и, отвернувшись, пошла в сторону лифта. Невольно Синдзи задержал взгляд на ее руках, что были скрыты контактным комбинезоном. Он не рассматривал их никогда, это считалось невежливым, но… Но теперь он был почему-то абсолютно уверен, что у Рей, как и у его отца, не было имен на запястьях, и от этого становилось жутко. Синдзи прикрыл глаза. Они были в лифте, он и Каору Нагиса; так уж странно была устроена планировка NERV, но, наверное, такое расположение помещений было сделано не просто так. В любом случае, до душа нужно было хоть как-то добраться, и, если уж они собирались идти туда вместе… Каору, наверное, хотел, чтобы Синдзи стал его полноправным соулмейтом, а не просто именем на запястье, на которое он будет смотреть до конца жизни. Поступить с ним так было бы просто бесчестно. Их руки были совсем близко, но они еще ни разу не касались друг друга. Пальцы Синдзи дрогнули. Рей была права… наверное. Синдзи… заслуживал хоть немножечко счастья. Наверное. Каору хотел быть счастливым вместе с ним, и не было ничего более правильного, кроме как дать ему себя. Наверное. Слишком много наверное крутилось в голове у Икари, но одно он знал точно: не было совсем никого, кто значил бы так много для него. Не было никого, для кого так много значил сам Синдзи. Он потянулся к его руке — и замер в паре сантиметров, будучи не в состоянии решиться, как и всегда. От этого в горле сперло; осознание собственной никчемности тяжело осело в груди, и Синдзи рвано выдохнул. Он был слишком труслив для этого. Каору тоже потянулся к нему, и тоже замер: — Я не хочу принуждать тебя, — произнес он мягко. — Это твое решение на всю жизнь, и я соглашусь с любым, лишь бы тебе было спокойно. Его голос был самым нежным и приятным во вселенной, Синдзи был готов поклясться. Он проникал в голову, бежал вниз, к груди, и обволакивал сердце, и оно начинало болеть от мысли, что Синдзи прямо сейчас убивает то, что могло бы сделать его счастливым. Опять. Снова. В который раз. Он поджал губы. Ладонь Каору была так близко. Синдзи вздохнул и, не поднимая взгляда, измученно вглядываясь в пол лифта, коснулся лишь пальцами своими пальцев Каору. Они были такие теплые, и Каору не стал настаивать — лишь чуть жал ладонь, беря Синдзи за руку, и Синдзи почувствовал, как темные буквы появляются на его запястье, щекоча и согревая. Странно, но сердце наполнилось чем-то слабым, едва уловимым, но нежным, и Синдзи посмотрел на Каору. Тот заметил его взгляд и улыбнулся ему, поднял их сцепленные руки: на запястьях были те надписи, что они еще никогда не видели, но с которыми им теперь жить. Такие аккуратные, тонкие и красивые, настоящие, абсолютно нормальные. Синдзи неловко отвел взгляд. — Прости. — Я рад, что ты решился, — ответил Каору мягко. — Я надеюсь, ты будешь счастлив. Могу я поцеловать твои пальцы? — спросил он как ни в чем не бывало, так, словно это происходило с Синдзи каждый день. Синдзи почувствовал, что щекам становится жарко, и вздрогнул, резко оборачиваясь, но не вырывая руку из ладони Нагисы. — Ты-ты-ты-ты-ты… — затараторил он, и Каору, решив на сей раз не ждать решения Икари, все-таки поднес его тонкие пальцы к своим губам и легко поцеловал. И вместе с этим Синдзи замолчал. Он наконец-то понял, что это… как будто… правильно, ведь так?.. Счетчик над их головами продолжал отсчитывать этажи и ярусы здания NERV, тихо щелкая. Этот звук Синдзи запомнил на всю жизнь.