***
Свет ударил в глаза, будто ему с размаху зарядили кулаком, Баки даже попытался отмахнуться. Его подняли под руки и посадили за стол. - Твое новое задание, - человек швырнул перед ним папку, - Стив Роджерс, он же Капитан Америка. Он мешает Гидре, ты должен его убрать. Джеймс послушно выполнял все задания и команды, взрывал, убивал и не чувствовал ничего. В полной уверенности он стрелял в Капитана, сражался в полную силу, пока с него не сорвали маску. Барнсу показалось это наглостью и он поднял полный ненависти взгляд на Стива. - Баки? – Кэп смотрел на него тем же взглядом, каким смотрел тогда, в последний момент. Джеймс помнил только глаза. Глаза, полные боли, кричащие от беспомощности и страха. - Какой, к черту, Баки? – это все, что он смог из себя выдавить. И Зимний Солдат снова начал задавать вопросы. Он помнил этот взгляд, точно такой же, но не помнил откуда. Имя Баки казалось знакомым, Джеймс спрашивал, но не получал ответа и свирепел. - Обнулите его. Снова холодная пустота и боль. Невыносимая боль. Каждый раз Баки обещал себе, что больше не участвует в этих миротворческих планах какой-то там Гидры, но каждый раз забывал. Снова свет, металлическая рука, новая цель. Его отвозят на Хэликэрриер, где он должен остановить Капитана Америка. Баки яростно сражается, стараясь убить его, лишь бы не видеть до боли знакомые глаза у чужого человека. Когда его придавливает железной балкой, Джеймс решает, что это конец, что он с позором проиграл эту партию. Баки уже смирился, что ему не выбраться, что он будет похоронен под обломками этой громадины, и никто не станет доставать его тело. Потому что он подвел Гидру. Зимний Солдат искренне недоумевает, когда тот, кого он отчаянно хотел убить, стереть с лица земли, помогает ему выбраться. Решив для себя, что жизнь важнее самолюбия, Джеймс выбирается из-под обломков. Рука сломана и нет смысла продолжать сражаться, но Зимний Солдат привык доводить дело до конца даже ценой собственной жизни. - Ты знаешь меня, - сквозь частое дыхание произносит Капитан. - Нет, не знаю! – Джеймс срывается на крик и тут же наносит удар по щиту. Сил не осталось ни у кого из них. Зимний Солдат бьется, потому что боится поверить, что действительно знает его, боится вспомнить. - Баки, - снова знакомое имя, - мы всю жизнь знакомы. Снова удар. На этот раз Джеймс попадает точно по лицу, и Стив падает. - Тебя зовут Джеймс Бьюкенен Барнс, - его взгляд изменился, он стал решительнее. - Заткнись! – снова удар. Он не хотел вспоминать и твердил себе, что у него нет имени, что его зовут Зимний Солдат и никак иначе. Паника нарастала, а вдруг и правда он – Джеймс Барнс? - Я не буду с тобой драться, - Стив выпустил щит, и тот полетел вниз, - ты мой друг. Баки разозлился. Как он может называть его другом, ведь они даже не знакомы? Хотя, в последнем он сомневался. Все в этом Стиве напоминало что-то родное, что-то давно забытое, будто из другой жизни. И Джеймс ему верил. С каждым словом капитана Роджерса ему становилось страшней. - Ты мое задание! И Баки бил его. Бил и повторял: «Ты мое задание!», будто это что-то изменит, хотя уже понимал, что Кэп говорит правду. Стив лежал и не сопротивлялся, послушно принимая каждый удар. Джеймсу казалось, что тот даже улыбается. Он снова занес руку, чтобы нанести последний удар. Но не смог. Остановился, заглянув в глаза Стива. - Ну так выполни его, - Кэп еле дышал, - ведь я с тобой до конца. И Баки вспомнил. Вспомнил войну, последнее задание, Стива, которому не успел признаться. Огромная колонна упала рядом с ними разбив стекла, и Капитан Америка полетел вниз, Баки успел ухватиться за торчащую железку. Он смотрел, как его старый друг падает вниз и понял – сейчас или никогда, и прыгнул за ним. Сломанная рука затрудняла движения, и выплыть на берег вытащив за собой Стива оказалось сложнее, чем Баки предполагал. Достигнув берега, он медленно опустил друга на землю и рухнул рядом, переводя дух. Мысли проносились с бешенной скоростью, Джеймс не успевал их понимать, но когда все кусочки пазла сложились, ему стало стыдно. Стыдно перед всегда правильным Стивом, который его никогда не простит. Хуже всего было то, что Баки не простит сам себя. Не простит за то, что тогда не настоял на своем и не рассказал Кэпу о своих чувствах, за то, что подвел его, за то, что не вспомнил. Джеймс поднялся и ушел, шепнув в открытые губы: - Я люблю тебя.Часть 1
5 мая 2016 г. в 02:22
Пойти в добровольцы Баки заставило отчаянье. Стив цеплял его своим упорством и храбростью. В то время, когда все старались избежать повестки, маленький и больной по всем параметрам парнишка продолжал пытаться. Джеймс только наблюдал, вытаскивал из передряг, в которые Стив старался попадать как можно чаще, и втайне восхищался своим другом. Как-то Стив сказал, что в добровольцы не идут только трусы, и Баки подал заявление.
Во время ожесточенных перестрелок, борьбы в рукопашную, в плену сержант Барнс думал только о своем друге. Сможет ли Стив остаться один? Что с ним будет, если он, Баки, не вернется? Джеймсу казалось, что он свихнется, и все, что он мог, это чередовать свое имя с единственной мыслью: «Нельзя бросать Стива».
Когда уже капитан Роджерс вытаскивал почти беспомощного Баки с операционного стола, Джеймс решил, что совсем спятил. Он точно помнил, что Стив минимум в два раза меньше этой горы мышц, которая звала его по имени. Когда Баки пришел в себя, он еще долго не мог поверить, что перед ним тот самый его «мелкий».
Возможности нового Стива поражали. Скорость, реакция, сила и мощь. Джеймс чувствовал, что больше не нужен другу, что тот может защитить себя сам. От этого становилось тоскливо, но Баки молчал. Молчал, потому что просто не должен был говорить. Лишь раз он позволил себе неуважительно ответить Пегги Картер, но тут же осекся.
Он искренне радовался успехам Стива и был счастлив – его друг осуществил свою мечту. Казалось, роль Джеймса Барнса в этой постановке окончена и пора уходить со сцены. Баки не знал, как поступать дальше и всеми силами старался найти в Капитане Америка того самого паренька, от которого оттаскивал задиристых громил. В Стиве изменилось все – его взгляд стал уверенней и решительней, голос тверже, а о внешности и говорить не надо.
Баки тогда сказал правду, он не пойдет за Капитаном Америка, он пойдет за Стивеном Роджерсом, другом детства. В тот момент он боялся услышать что-то вроде: «Таким, каким я был, я больше не буду». Но Стив просто сказал: «Бак, я все тот же». И от этого, как ни странно, стало легче. Может, Джеймс еще не привык, и Капитан Америка все тот же Стив, просто он этого не видит?
С каждой миссией Баки все чаще смотрел на своего друга и пытался разглядеть в нем «мелкого», но чем больше он на него смотрел, тем сильнее понимал, что попал. Когда Джеймс понял, что окончательно и бесповоротно влюбился, было уже поздно. В тот вечер он напился. Круто напился, так, что смог только дойти до палатки и рухнуть там.
Наутро голова болела, как после контузии, но Баки не подал виду.
- Осталась последняя голова Гидры, и ее нужно отрубить. Надеюсь, все готовы? – Стив огляделся. – Баки, неважно выглядишь, может, пропустишь на этот раз?
- Нет, я в норме.
В этом и была последняя ошибка сержанта Джеймса Барнса. Взглянув на Стива, он твердо решил, что расскажет ему все, что чувствует, как только они закончат миссию.
Казалось, что никто не подойдет Стиву в напарники настолько же идеально, как Баки. Ведь именно он учил этого паренька драться. Они двигались слаженно, как часы, ведь знали каждое движение друг друга.
Тогда Джеймс понял, что не может ждать. Вырубив очередного громилу с огнеметами, они двигались в сторону «головы» поезда, и у Барнса было пару минут.
- Стив, нам нужно поговорить.
- Не сейчас, Бак, - Капитан Америка даже не взглянул на друга, твердо продолжая идти вперед. А Джеймса это задело. Второй раз он не решится завести этот разговор.
Дальше он помнил все, как в тумане. Дверь, разделившая их по разным вагонам, очередной громила, обвешанный оружием, дыра в стене, Стив, пытающийся вытащить отчаянно цепляющегося за хлипкую балку Баки, и полет.
Боль была невыносимая, но все, о чем он тогда думал – это испуганное лицо Стива. Наверное, у Баки было такое же. Потом темнота и снова боль. Джеймсу казалось, что в этой темноте он провел целую вечность.
Иногда он видел свет. Ему удавалось размять затекшие конечности, тогда он замечал металлическую руку. Баки это не удивляло, он принимал это как должное, как будто такая рука была у него всегда. Единственное, чего он не понимал – почему он ничего не помнит. Джеймс не знал этого, но каждый раз ему рассказывали новые истории, говорили, что он должен спасти мир.
И Баки верил им. Он не знал ничего, ни своего имени, ни зачем он это делает. Знал только, что должен кого-то убить. И убивал. Но каждый раз он вспоминал тот испуганный взгляд, начинал задавать вопросы. И снова пустота.