Слишком разные

Щербет смотрит в красные глаза Йосафлейма и понимает, что сегодня всё будет кончено. В этот день, на этой поляне один из них умрёт. Ангел знает, что он в любом случае проиграет, но пути назад уже нет. Он пришёл сюда осознанно, прекрасно зная, что его тут ждёт. Он долго ждал этого дня. Ждал и боялся, ведь именно в этот день ему придётся лицом к лицу встретиться с любимым и, что самое главное, сразиться с ним. Щербет старательно избегал этого боя, но в итоге сдался и поплыл по течению. Взгляд у Йосафлейма решительный, пропитанный злобой и ненавистью. На его лице читается выражение холодного презрения, и от этого Ангелу становится чертовски больно в груди. Щербет знает — Флейм настроен серьёзно. Для Демона этот день должен был стать решающим, он должен определить дальнейшую его судьбу. Флейм готовился — Щербет в этом уверен. Такие, как он, всегда заранее просчитывают все возможные варианты развития событий. И такие, как он, редко ошибаются. Щербет прикрывает небесного цвета глаза, помутневшие от сумасшествия, и тяжело вздыхает. — Этив, даруй мне силы, чтобы выжить, — зачем-то шепчет он, делая шаг навстречу противнику. Флейм остаётся неподвижным. Он хладнокровно наблюдает за действиями Ангела, будто бы выжидая чего-то. Щербет знает — он выбирает подходящий момент. Ждёт, пока он подойдёт слишком близко. Настолько, чтобы проткнуть его сердце было легче. Щербет понимает, что это неизбежно. Сегодня один из них проткнёт грудь другого и исход войны уже будет предельно ясен. Он знает, кто выйдет из этого боя победителем, и потому оттягивает решающий момент. Демону, кажется, доставляло удовольствие причинять одному из капитанов моральную боль. Он, похоже, наслаждался его страданиями, хоть и не показывал этого. В принципе, так оно и было. Йосафлейм всегда находился в состоянии внутреннего экстаза, когда ему доводилось лицезреть терзания ненавистных ему Ангелов. Но Щербет был особенным. Он позволил себе проникнуть в его личное пространство. Такого Флейм не прощает. Щербет замирает недалеко от соперника и нерешительно поднимает замутнённый взгляд на него. Тот всем своим видом показывал своё презрение к нему, и от этого ему было ещё больнее. Если честно, Щербет не хотел сражаться с Флеймом. Для него это было невыполнимой миссией. Ангел просто не мог причинить своему возлюбленному боль. Но эта бессмысленная война заставляет его переступить через себя, изменить своим принципам и совершить преступление, за которое он будет корить себя даже после смерти. За это он ненавидел войну. Ненавидел Дьявола и Бога, что устроили всё это, Демонов и Ангелов, что не пытаются остановить нарастающее безумие. Щербет проклинает тот день, когда это началось. Но сейчас он здесь, на поле боя, и ему придётся сражаться. Йосафлейм же выглядел совершенно спокойным. Он был хладнокровен абсолютно в любой ситуации. Каждый раз его глаза блестели холодным безразличием, и лишь внутренне он наслаждался процессом убийства. Иногда лёгкая садистская улыбка отчаянно рвалась наружу, но Демону легко удавалось подавить её. Он считал любое, даже малейшее проявление эмоций слабостью, чем-то непозволительным, и поэтому в своём обществе он получил прозвище «Ледышка». Впрочем, его это не особо-то и волновало. К удивлению Щербета, этот бой окончился, не успев начаться. Он только-только приготовился атаковать, уже собрался с духом, как почувствовал острую боль в районе груди. Она возникла настолько неожиданно, что Ангел даже не успел понять, что произошло. Просто мир перед его глазами резко помутнел, полетел вверх, и он спиной ощутил холодную землю. Последнее, что Щербет увидел перед тем, как погрузиться в вечный сон, — это красное, как глаза Йосафлейма, небо. Щербет совсем забыл о том, что Флейм не любит церемониться с врагами. Они совсем разные. Не такие, как остальные. У них совершенно разные цели. Йосафлейм желает победы, а Щербет — любви. Их взгляды на жизнь слишком разные, и именно это и погубило Щербета.