Рулетка

      Монета с характерным звонким стуком упала в отверстие автомата. Юноша, нервозно отбивая пальцами ритм какой-то приевшейся песни, дождался, пока фиксатор неторопливо отъедет в сторону и даст банке колы ожидаемо упасть вниз. Жестяная банка за пару секунд преодолела расстояние от своей полочки до пространства забора товара и ударилась о металлическое дно. Вейлон Парк неохотно потянулся за долгожданной газировкой и, не без труда выудив банку из автомата (во время совершения этого столь привычного обряда он всегда боялся, что рука внизу застрянет), с приглушённым пшиком отогнул алюминиевое колечко на крышке. Сделал два глотка — и подозрительно посмотрел по сторонам, волнуясь, что кто-нибудь сейчас придёт и потревожит его, заставив в сотый раз чинить старую аппаратуру. Или просто ему встретится нелюбимый коллега и завяжет скучную беседу.       В итоге он убедился в полном своём одиночестве и с тяжелой усталостью вздохнул, по привычке ссутулившись: от постоянного сидения за крохотным ноутбуком в самых неудобных позах у него уже активно развивался остеохондроз, и держать спину прямо, не испытывая дискомфорт, у него попросту не получалось. Мануальную терапию ему, конечно же, никакой местный врач не назначит.       Программист прикончил колу и выкинул пустую банку в заполненное мусорное ведро, неприметно стоявшее тут же, рядом с автоматом. Он как можно тише рыгнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони, и направился обратно в свою каморку, которую сам Вейлон гордо именовал офисом.       После одной шумной истории с разглашением конфидециальных данных, связанных с деятельностью «Меркоф», Парка и его коллег больше не отпускали домой в конце рабочего дня. Про выходные, праздники и отпуск вообще было страшно говорить. И только в очень редких случаях Вейлону удавалось под пристальным наблюдением представителей службы безопасности связываться по скайпу с женой. Проходили их разговоры при условии, что при малейшем намеке на любую скрытую информацию его, Парка, обещали крепко избить, а всю семью — отыскать и доставить целую кучу проблем, к примеру, с налоговыми исками. Всё это сначала вызвало у сотрудников массовые возмущения, однако им достаточно скоро дали понять, что их может постигнуть та же участь, что и умалишенных, над которыми ежедневно ставили смертельные опыты. Коллеги Вейлона как-то быстро сдулись, впрочем, сам он старался не привлекать к себе лишнего внимания руководства и никогда в своеобразных «митингах» не участвовал. Только в отведённое время спрашивал у Лизы, как дела у неё и детей, стараясь при этом сохранять на лице натянутую счастливую улыбку. Каждый раз он обещал ей, что вот-вот получит отпуск и они уедут отдыхать заграницу. А она верила.       Юноша воспользовался ключом-картой и вошёл в каморку; в нос ударило слишком противной затхлостью, смешанной с его витавшим потом. Проблема проветривания присутствовала, сколько Парк помнил себя на должности программиста в этой чертовой компании: делать под землёй открывающиеся окна не было смысла, а предоставить рабочим хотя бы настольные вентиляторы никто, кажется, так и не додумался. Или всем вообще было искренне плевать, в каких условиях жили и, что самое главное, трудились подневольные люди.       Каморка являлась чем-то средним между полноценным офисом, маленькой спальней и совсем убогой серверной комнатой. В, мягко говоря, непросторном помещении чудом умещались и рабочее место Вейлона, и одноместная постель с квадратной прикроватной тумбочкой, и рядами стоявшие удаленные системные блоки. Блоки, кстати говоря, от постоянной нагрузки сильно грелись, и красная полоска термометра зачастую переваливала за тридцать градусов Цельсия. Поэтому программист во время работы вынужден был иногда раздеваться аж до нижнего белья, чтобы банально не потерять сознание от перегрева. Ни душа, в котором можно охладиться, ни туалета здесь не было, санузлы находились в двух самых дальних коридорах относительно его офиса-спальни-серверной. И чаще всего они были закрыты любезным уборщиком на ключ из-за периодических технических работ.       Юноша рваными движениями размял нывшее плечо (причину боли он себе хорошо представлял, и от этого становилось тоскливо) и уселся на стул, жалобно заскрипевший под его весом. На секунду опустил взгляд на наручные часы, сверился со временем — до обеда оставалось каких-то полтора часа. Пододвинулся к столу, ухватившись за его края, и запустил на ноутбуке один из нескольких имевшихся браузеров. Сверху что-то непонятно зашелестело, а Вейлон, будто вспомнив про нечто крайне важное, вслух ойкнул и на рефлексе поверх открывшегося окошка браузера запустил типичную «рабочую программу IT`шника» Вновь раздался жужжащий шелест, и программист еле слышно выдохнул с облегчением.       Ну да — камера, как он мог забыть! По правде говоря, камеры были везде. Привыкнуть к вечно следящим за тобой объективам было затруднительно, однако Парк вскоре смог перестать их замечать. Тем не менее, во время работы за компьютером стоило быть аккуратным, так как камера, словно автоматически, мигом переключалась на «офисную» часть каморки Вейлона, стоило ему усесться за ноутбук. Он это понял, когда однажды попробовал сбросить лишнее напряжение за просмотром весьма качественно снятого порно, будучи совершенно уверенным, что объектив направлен на основную часть помещения, то есть «серверную». А потом в каморку Парка впервые ворвался он — Джереми Блэр, ужасный во всех возможных смыслах человек, испытывающий какой-то нездоровый интерес к этому программисту. Тогда юношу впервые ударили на работе, к сожалению, это был не последний раз, когда ему прописывали пощечину за безделье.       В результате Вейлон с ужасом осознал: ни его, ни его коллег здесь удерживала уже не банальная возможность заработать денег (зарплаты теперь сразу отсылались к их семьям, если таковые имелись), а страх. Правда, страхи у всех были разные: кто-то после всего увиденного боялся теперь просто выйти на улицу, кто-то боялся, что его убьют, заподозрив в разглашении секретных данных. Парк же сразу очертил четкие границы страха, невольно закравшегося в его сердце. Его не пугали буйные пациенты, лишившиеся всего человеческого, он даже не переживал за сохранность Лизы и детей, так как сам не давал для этого повода. Как ни странно, реально боялся он одного единственного — Блэра. Начальник службы безопасности при первой их встречи внушил с помощью одного внешнего вида, кто здесь везде вообще хозяин. В подтверждение своего важного статуса мужчина очень часто бил сотрудников. Вот тут ему повод был совсем не нужен, и он порой наносил увечия коллегам Вейлона исключительно ради забавы и удовлетворения мерзкой потребности в чужих страданиях. Парка до того самого случая он не трогал, но длительное время тщательно следил за ним при помощи системы видеонаблюдения.       На пощечине, полученной за мастурбацию на рабочем месте, дело не закончилось. Потом побоев становилось больше, и происходили они исключительно в каморке юноши. При этом короткие драки почти всегда заканчивались на кровати, и Блэр даже успевал наполовину раздеть беззащитного программиста, вследствие чего у последнего стали возникать некие подозрения на счёт начальника. Если Вейлон и умудрялся давать сдачи, СБ`шник за долю секунды выходил из себя, бесился и сыпал угрозы в стиле «изнасилую жену и убью детей». Парк всерьез воспринимал подобные выкрики, и посему в дальнейшем боялся что-либо предпринимать в свою защиту.       Юноша, полностью погруженный в глубокие раздумья, не услышал, как в нескольких метрах от него с тихим скрипом отворилась дверь и в помещение тихо вошла фигура. Следующее, что он смог более или менее адекватно воспринять, — это хлесткий удар, пришедшийся по пояснице. Вейлон глухо вскрикнул и инерционно свалился со стула, упав на копчик и ко всему прочему задев больное плечо. Расфокусированным взглядом он прошёлся по человеку, величественно возвышающемуся над ним, и, в общем, без труда догадался, кто это был. На следующий выпад у него тоже не получилось вовремя среагировать, и каблук чужого ботинка со всей силы впился в левый бок. Завтра определенно будут синяки.       — Мистер Парк, почему Вы не были заняты делом? — с максимальным бесстрастием спросил Блэр и грубо поднял программиста над полом за шею, прижав к стене. Тот последнее время питался весьма скудно и, как следствие, мало весил, что было начальнику только на руку.       Вейлон захрипел и рефлекторно вцепился пальцами в запястья Джереми, отчаянно стараясь ослабить стальную хватку. Картинка перед глазами быстро поплыла, в конце концов он обессиленно повис, стеклянными глазами пялясь на мужчину. Начальник гортанно рыкнул и, казалось, вообще без каких-либо усилий кинул Парка на кровать, прогнувшуюся от внезапного груза. Юноша почти сразу зашёлся тяжелым кашлем, привстав на локтях (лежал он на спине) и положив руку на зудящую переднюю сторону крестца. Пока СБ`шник раздумывал над последующими словами и действиями, у него, Парка, оставалось совсем немного времени на то чтобы оклематься.       — Я все ещё жду ответа. — более раздраженно сказал Блэр и в следующее мгновение опасно нависал над программистом. Первым, что попалось ему под руку, был будильник, которым он и нанёс ещё несколько хаотичных ударов по телу юноши, уже с трудом сдерживающего слезы. Было не столько больно, сколько стыдно за самого себя. Тупая обида мешала Вейлону рационально оценивать ситуацию, и он, сумев стыдливо прикрыть лицо подушкой, несчастно всхлипывал:       — Я... н-не... не надо... пож...ста.       Джереми это зрелище лишь сильнее бесило. Он не глядя отбросил будильник и схватился за воротник рубашки программиста. Рванул на себя — половина пуговиц отлетела, и он с легкостью удалил с содрогающегося в рыданиях тела данный элемент одежды. И пока остановился на этом. Места предыдущих ударов налились кровью, приводя Блэра в искренний восторг. В заключительный раз он стукнул Парка кулаком в солнечное сплетение, в связи с чем юноша сильно выгнулся в спине и утратил способность к дыханию на несколько секунд. Упивающийся своим сомнительным превосходством, начальник службы безопасности отошёл от постели, пошатываясь, и показательно поправил прическу. Вейлон ещё полминуты пытался достать ртом хоть чуть-чуть воздуха, чтобы наладить в организме газообмен. Он опасливо перевернулся на здоровый бок и принял позу эмбриона, словно уменьшившись от этого в несколько раз. Джереми пощёлкал фалангами пальцев и усмехнулся в презрении:       — В следующий раз, оказавшись на рабочем месте, лучше работайте. Из-за таких, как Вы, мистер Парк, корпорация очень страдает.       «Господи, чего он доебался-то до меня, а?» — пронеслось в голове несчастного, постепенно приходившего в себя. Он кое-как принял сидячее положение и невесомо провёл потной ладошкой по опухшему от слез лицу. На мужчину он старательно не смотрел.       — Почему Вы это делаете? — юноша осмелился поднять взгляд на Блэра и весь сжался. — Почему я вызываю у Вас столько интереса... сэр?       Тот скептически приподнял одну бровь.       — Мистер Парк, Вы хороший сотрудник. Однако даже хороших сотрудников порой необходимо, так сказать, приводить в чувства.       — Мистер Блэр, — вдруг более уверенным голосом произнёс Вейлон и поднялся с постели, накидывая на себя простыню, — в таком случае я желаю уволиться.       Начальник службы безопасности какое-то время помолчал, затем задумчиво приложил ладонь к губам.       — Вот как... Парк, скажи мне честно: ты не боишься за свою милашку Лизу?       Программист открыл в немом удивлении рот и расширил глаза, поймав себя на мысли, что, по всей видимости, явно взболтнул лишнего. Ничего не ответил.       — А за своих чудных деток? Насколько мне известно, два мальчика, так ведь, Парк? — мужчина терпеливо выждал пять секунд. — Отвечай, блядь, когда я к тебе обращаюсь!       — Мистер Блэр, простите, я-я...       Мужчина приблизился к Вейлону вплотную и, не обращая внимание на попытки оного сжаться в беззащитный комок, толкнул его к стене. В позвоночнике юноши определенно что-то хрустнуло, и он не сдержал болезненного крика. Выпав на мгновение из реальности, впоследствии Парк обнаружил себя уже валяющимся на полу. Джереми нарочито аккуратно перевернул его на живот.       — Сэ-эр... — сдавленно выдавил программист перед тем, как его с абсолютной ненавистью ткнули лицом в холодный бетонный пол, словно нагадившего в неположенном месте щенка.       Впрочем, Вейлон действительно сейчас сильно походил на побитую собаку: подвывал, тщетно сучил конечностями по поверхности и с хрипами жадно глотал воздух, которого для него становилось все меньше. СБ`шник настойчивее надавил на затылок юноши, окончательно сворачивая ему нос и заглушая крики собственным почти что звериным рычанием. Парк отстранённо подумал о том, что мужчина мало чем отличался от бешеных психбольных, населявших лечебницу.       Программиста вернул в реальность странный щелчок, что раздался над самым ухом — начальник позволил ему повернуть голову и увидеть дуло револьвера. Тогда Вейлон уже откровенно зарыдал, задёргавшись в судорогах. Но мужчина уже сидел на его пояснице и, ко всему прочему, держался свободной рукой за шею несчастного, искореняя жалкие попытки вырваться.       — Твою мать, Парк, ты правда боишься сдохнуть? — рассмеялся Блэр и легким движением раскрутил барабан револьвера. — И правильно. А теперь слушай сюда.       Юноша пытался не нервничать, пытался не плакать и не рыпаться, но мозг сам давал решительную команду «беги», и он просто не мог не повиноваться ей. Но то, что его оттянули за волосы вверх и снова хорошенько приложили об пол, значительно поспособствовало успокоению. От части из-за ослабляющего головокружения.       Программист тихо сопел.       — Ты не уйдёшь отсюда, ублюдок. Я бы сказал, что никогда ты этого не сделаешь, но не хочу драматизировать, понимаешь? И если тебе не насрать на судьбу твоей маленькой семейки и тебя самого в частности, ты будешь мне подчиняться. Будешь делать то, что я говорю. Ты это понял?       Вейлон утвердительно замычал, зажмурив глаза.       — Хорошо. А теперь посмотрим, насколько ты податлив, красавица. И... не забывай, что у меня пистолет.       Парка вновь перевернули. Джереми брезгливо поморщился и вытер кровоподтеки на лице подчиненного простыней, лежавшей в метре от них. На щеках кровь уже засохла, и мужчина заткнул искривлённый нос программиста тканью, останавливая дальнейшее кровотечение. Он убрал револьвер в карман пиджака. Вейлон напряжённо пыхтел, закатив от усталости глаза.       — Сними ебаные штаны.       Юноша от услышанных слов оживился и, вопросительно застонав, уставился на начальника бедственным щенячьим взглядом, чем вызвал ещё больше раздражения с противоположной стороны и получил очередной удар в корпус. Не дав ещё одному всхлипу сорваться с его уст, программист поджал губы и дрожащей рукой коснулся ширинки своих джинсов. Потянул молнию вниз и, помогая второй рукой, неохотно спустил их к коленям. Неодобрительного взгляда Джереми хвалило, чтобы юноша стянул следом и белье. Мужчина провёл пальцами по светлой полосе чужих паховых волос и грубо взялся за детородный орган, в ответ слыша принужденное сопение, как ему показалось, призывающее к продолжению. Парк не возбуждался, однако для него это было единственное наиболее приятное прикосновение Блэра, не связанное с насилием. На положительную реакцию СБ`шник широко ухмыльнулся и в ту же секунду приподнял таз программиста, тем самым предоставляя себе доступ к его заднему проходу. Он стянул покрывало с лица подчиненного и ровно сложил его в несколько раз, затем подложил под поясницу Вейлона. Тот попытался на автомате свести ноги вместе, однако Джереми упорно развёл их и зафиксировал по обе стороны собственных бёдер. Он угрожающе прорычал, прежде чем Парк попробовал протестующе отстраниться:       — Даже не думай рыпаться. — и это сработало, поскольку программист тут же затаил дыхание и замер.       Блэр в предвкушении провёл языком по нижней губе и с целью перестраховаться ощутимо придавил юношу к полу, больно уткнувшись локтем в его живот, от чего Вейлон болезненно зашипел.       Он не до конца осознавал, что происходит, а его психика сначала наотрез отказывалась воспринимать вроде бы очевидное «тебя сейчас трахнут». А когда на подсознательном уровне он все же начал это потихоньку понимать, все мысли по этому поводу сразу улетучились: напряженного колечка сфинктера вдруг коснулось нечто холодное, округлое и тонкое. И это был отнюдь не член.       Парка затрясло в лихорадке, он начал тяжело дышать и тихо хныкать — и при этом до ужаса боялся посмотреть, что вновь взял в руку начальник.       — Ннет-нетт... пожалуйста... не надо....       Мужчина задумчиво что-то пробормотал в ответ и протолкнул дуло револьвера дальше в ритмично сжимающийся анус подчиненного, до самого максимума. Парк не чувствовал боли в этом деликатном месте, его сознание полностью затмил страх услышать характерный выстрел и все физические ощущения буквально отошли на задний план. Чтобы он прекратил биться в тупом припадке, Джереми вынужден был фиксированным локтем надавить на его живот, и это помогло вернуть юношу в реальность. Он, словно по приказу, смолк в ожидании, по-шлюшечьи, но не специально обхватив ногами бёдра Блэра.       — Нне делайте этогго... моя семьяя...оо... — и скорчил самую жалобную физиономию, на какую только были способны мышцы его лица.       СБ`шник презрительно хмыкнул, сразу вспомнив кота из одного детского мультфильма, и бесцеремонно положил палец на спусковой крючок.       — Маленький наивный тупица. — смакуя каждое слово, протянул он и нажал на курок.       Парк закричал от страха и фантомной боли, что разом прожгла все его тело. Он прогнулся в пояснице вопреки всем анатомическим возможностям человека, и Блэр, пока юноша мало что мог соображать, попытался сделать ещё выстрел, однако тот также закончился осечкой.       — Надо же, какой везучий засранец.       Программист с трудом пришёл в себя и опять заплакал от переизбытка эмоций, закрыв лицо руками. Он боялся Блэра, а значит, автоматически боялся и всего остального — смерти, психов-больных и прочих ужасов, поджидавших каждого человека в «Маунт-Мэссив». Острая боль в заднем проходе свидетельствовала о том, что он был все ещё жив, и это достаточно сильно ободряло. Переживший шок организм начал стараться вытолкнуть из себя инородное тело, и начальник воспринял это как желание более разнообразных действий: он стал двигать стволом внутри Вейлона, неглубоко повреждая чувствительные стенки толстой кишки, задевая простату. Последним он вызвал внезапный стон юноши, в котором отчетливо послышалось наслаждение.       — О-о-о, неужели маленькой бляди это нравится? — шутливо спросил начальник службы безопасности, запомнив «правильный» угол проникновения, и теперь двигался только в этом направлении, так что Вейлону в скором времени стало хорошо. Из внимания Джереми не ушла пока ещё слабая эрекция юноши, вызвавшая у него весьма смешанные чувства.       Так тоже было нельзя.       Мужчина отклонил пистолет к спине подчиненного и произвёл неудачный выстрел третий раз, к счастью, незаметно для расслабившегося Парка. Юноша так и лежал, закрыв себе весь обзор — он больше не хотел ничего видеть, тем более, раз уж ему начало нравиться то, что с ним вытворяли. Было крайне неловко.       Джереми менее решительно спустил курок в четвёртый раз, и, — угадайте, — вновь ничего не произошло. Он резко потерял к этому интерес, оставалась последняя попытка. И вот она точно будет удачной.       — Черт возьми, маленький мудак. — злобно прошептал Блэр, одним резким движением вынув револьвер из ануса подчиненного и положив его на пол. Вейлон опасливо приоткрыл один глаз и нетерпеливо поерзал: теперь его тело определенно требовало разрядки.       — Сэр...       — Да, я понял тебя. — мужчина нахмурился и неторопливо расстегнул собственный ремень и ширинку брюк. Другого выбора, в общем-то, и не оставалось. — Моя сучка.       В программиста вошли быстро, мощно и сухо, от противного жжения не спасала даже обильно выделявшаяся смазка СБ`шника. Анус продолжал рефлекторно сжиматься, плотным кольцом обхватывая крупный член — с одной стороны это доставляло своеобразный кайф Блэру, а с другой значительно затрудняло процесс в связи с отсутствием проходимости. Парк вонзил пальцы в плечи мучителя; чтобы чувство заполненности не доставляло неудобства, он самостоятельно принялся делать неумелые волнообразные движения тазом, худо-бедно насаживаясь на член начальника. Тот, по правде говоря, не ожидал подобной инициативы и в знак одобрения наклонился к подчиненному, жадно помечая его шею засосами.       — У тебя это так хорошо получается. Уверен, что ты не педик?       Вейлон тактично промолчал и вытер подкатившие слезы. Его откровенно унижали и презирали, а это мало кому бы понравилось. Сдерживать эмоции не оставалось никаких сил, хотелось дать сдачи, отплатить Блэру той же монетой, высказать все, что он думал об этом ублюдке, — но нельзя. Это сильно раздражало.       Юноша вдруг расслабил мышцы, и начальнику предоставилась возможность двигаться практически без ответного сопротивления. Толчки становились увереннее и глубже, слишком пошлый звук тесно совокупляющихся тел вводил в легкое замешательство, а все чувства обострялись в разы. Текшая головка члена касалась простаты, Вейлон отчаянно пыхтел и периодически ловил себя на мысли, что его собственная плоть крепла от этих будоражащих ощущений. Джереми тоже это заметил и решил сопровождать толчки матерными обзывательствами в стиле «сраная блядь», окончательно смущая раскрасневшегося юношу. Обидно. Стыдно.       В один прекрасный момент Парк ощутил полное умиротворение, согнувшись пополам в экстазе. Его семя заметно испачкало пиджак СБ`шника, излившегося несколькими секундами позднее внутрь подчиненного. Обоим потребовалось время, чтобы понять простую вещь — где, с кем и зачем.       Оргазм откатился так же быстро, как и накрыл, и сознание Вейлона опять разбилось о суровую действительность. Он думал о Лизе, об этой чертовой работе, о своём увольнении... Кстати.       Программист повернул голову и обнаружил револьвер. На душе стало неимоверно тяжело, появилось непреодолимое желание отомстить. Блэр вздумал сыграть с ним в русскую рулетку, верно? Так почему бы ему самому не присоединиться к игре?       Юноша, не слишком трезво оценивая своё состояние, потянулся рукой к пистолету, и не до конца очухавшийся Джереми не успел среагировать вовремя: Вейлон уже крепко сжимал рукоять револьвера, направленного в грудь мужчины, когда тот возмущённо рванул следом. Он примирительно приподнял руки.       — Так что насчёт моего увольнения... мистер Блэр? — осмелевший Парк прищурился и поднялся на ноги. Он совершенно не отдавал отчёт своим действиям и руководствовался исключительно мимолетными желаниями.       — У твоей семьи будут серьёзные проблемы. — попытался надавить на слабое место мужчина, но этот маневр не удался, поскольку палец программиста уверенно сместился на спусковой крючок. А ведь он впервые в жизни держал оружие в руках.       Он правда думал, что револьвер не был заряжен, поэтому не боялся возможных последствий злой игры. СБ`шник же полностью осознавал, в какой жопе сейчас находился, но отлично сохранял внешнее спокойствие. Ранее срабатывавшие угрозы вдруг не сумели оказать должного эффекта на подчиненного. Ему будто стало откровенно наплевать.       — Вы держите нас в страхе, не отпускаете домой на Рождество, постоянно избиваете и якобы угрожаете нашим семьям, — У Парка тряслись руки, а по щекам вновь потекли слезы, — вы... все. Долбаная корпорация. Долбаная больница. Этот страх не настоящий. Нравится унижать меня, Джер? Нравится издеваться? Нахуя ты это это делаешь?!       — Парк, отдай мне...       — Молчать!.. — программист решил припугнуть начальника службы безопасности и произвёл, по его мнению, предупредительный лжевыстрел. И каково же было его удивление, когда на груди Джереми неожиданно выступило красное пятно. Вейлон крикнул, выронил револьвер из рук и подскочил к Блэру, быстро повторяя мольбу о прощении, словно заклинание, и безрезультатно прикрывая рану ладонью в надежде остановить кровь.       Мужчина закашлял кровью и скоропостижно скончался. Юноша даже не успел позвать на помощь.       Спустя несколько дней после смерти Джереми Блэра Вейлона Парка официально уволили, чего он и добивался, но тут же зачислили в список пациентов психолечебницы. Над ним, как и над всеми остальными сумасшедшими, ставили опыты, заставляя часами пялиться на сменяющиеся тошнотворные картинки, проводили психологические беседы и снова били.       Он не выдержал и свихнулся. Когда ситуация в больнице вышла из-под контроля, он, вечно преследуемый призраком Блэра, тоже вырвался и начал мстить. Играл в русскую рулетку со своими жертвами. Только вместо револьвера использовал легко доступные ножи и топоры — чтобы уж наверняка выигрывать.