Затравленный

Выставив Сиру за дверь, я понадеялся вновь лечь на диван и поспать еще, но не тут-то было. Эта зараза начала так стучать по двери и орать, что спать в таком шуме было просто невозможно. Я уже и под подушку лез, и уши затыкал, и снотворного выпил, но ничего не помогало. Голос этой особы все равно отдавался у меня в голове, мешая спать. С каждым выкриком и стуком я злился все больше и больше . Уже забросив все надежды на спокойный сон, я шатался по комнатке и перебирал валяющиеся повсюду бумажки. Я то просто на них тупо смотрел, то пытался что-то прочитать, но из-за отчаянных криков блондинки мне не удавалось сосредоточиться. Иногда я просто собирал их в кучу, а потом раздувал. Исписанные листочки медленно падали на пол, а я заворожено на них смотрел, с тоской вспоминая, как сладко мне спалось. Когда мое терпение, наконец, лопнуло, я подлетел к двери и уже готов был ее распахнуть и наорать на Сиру, но все же впустить ее обратно, лишь бы только она заткнулась. Но на лестничной площадке было тихо. Видимо я настолько увлекся слежкой за падающими записками, что и не заметил, как девушка успокоилась. Мне вдруг стало стыдно за то, что я ее выгнал. Мало ли, что с ней произойдет. Виноват ведь в этом буду именно я и бессмысленно будет пытаться свалить вину на девушку. «Мы в ответе за тех, кого приручили», - так всегда говорила моя мать. Сиру я, конечно же, не приручал, но я ведь защитил ее, помог и привел к себе. Значит, пока она в целости и сохранности не вернется домой или пока добровольно не уйдет из моего дома, то я должен ее оберегать. Ну, или прибить собственноручно, если уж слишком надоест… Тихо приоткрыв дверь, я выглянул. Лестничная площадка была пуста. - Что? – удивился я. – Куда она делась? Неужели решила ночью погулять по трущобам? Постояв пару минут на пороге, я размышлял, куда эта девчонка могла пойти в такое время. Спустился на пару пролетов вниз по лестнице. Еще немного постоял, смотря на черноту за окном. На улицу она вряд ли пошла – для такой как она там очень темно и страшно. Я и сам-то не очень любил выходить ночью. Надеясь, что Сира не поплелась-таки искать приключения на свою прелестную задницу в трущобных переулках, я поднялся еще на всякий случай на крышу. Открыв дверь, ведущую на крышу, меня пробрал холод. Да уж, в доме много теплее. Но возвращаться я не спешил. На небе впервые за несколько месяцев появились звезды. Я стоял, задрав голову, и смотрел на сияющие вдалеке точки. Астрономы утверждали, что лет эдак 70 назад невооруженным глазом звезд на небе можно было увидеть в тысячи раз больше. Мне всегда хотелось посмотреть на такое. Но из-за сильной загрязненности воздуха сейчас больше десятка слабо светящихся точек увидеть можно было очень редко. Сегодняшний вечер оказался особенно звездным. Я наблюдал за небом довольно долго, и простоял бы и дольше, но поврежденная нога начала слегка побаливать, да и я уже несколько замерз. Спустился обратно к своей квартирке. Опять вспомнил про Сиру. - Если у нее есть хоть капля мозгов, то она наверняка просто попросилась к кому-нибудь в квартиру переночевать, - тихо произнес я сам себе, успокаивая, заходя тем временем в дом. Ноги уже сами донесли меня до дивана, на который я безвольно плюхнулся. Закутался в отобранное у девушки одеяло и, свернувшись клубочком, начал засыпать. *** - Пес! ПЕС! Проснись, черт тебя подери!!! МОРИЕН! – усердно тряся меня, кричал кто-то. - Не смей меня так называть! – прорычал я в ответ, но просыпаться по-прежнему не пожелал и, закутавшись посильнее, отвернулся от будившего меня человека. - Нет, ну он издевается, - недовольно пробормотал этот некто. – Ну, ты достал! ЖИВО ПОДЪЕМ, Я СКАЗАЛ!!! От одного только крика я уже подскочил на диване. Но Ман, кроме которого никто не посмел бы так себя со мной вести, на этом не остановился. Сдернув с меня одеяло, как нынче вечером я сорвал его с Сиры, этот гаденыш уселся на спинку дивана и ногами столкнул меня на пол. - Эй, за что?! – возмутился я, не в силах даже встать, поскольку нога после встречи с полом мне подчиняться некоторое время отказывалась. - За все хорошее. Я тебя уже минут двадцать разбудить пытался. Когда ты уже на показ брякнул там что-то и отвернулся от меня, я понял, что тут нужны более жесткие методы, - спокойно ответил Мануил. - Жестокие методы, жестокие методы, а о том, что у меня все и без падений болит, ты не подумал? – пробурчал я, все же взбираясь обратно на диван. - Если честно – мне плевать. Но заметь, твое любимое одеяло я не позволил себе уронить на пол вместе с тобой, - очень серьезным тоном произнес мой друг, а потом так засмеялся, что и мне самому весело стало. - Тоже мне, друг нашелся, - все же не удержался я от наигранного возмущения. - Кстати, а где эта девчушка, Сира, кажется? – осмотревшись, поинтересовался Ман. Этот вопрос меня несколько обескуражил. Я не знал, что ответить. А девушка так и не вернулась. Может, ушла с концами, а может с ней что произошло? Не стоило ее выгонять. Что тебе мешало просто забрать свое одеяло, выдав ей взамен другое? Так нет же, великий и ужасный Пес сперва делает, а потом уже думает! Пока я убивался от вины перед этой глупой блондинкой, Мануил неотрывно смотрел на меня, пронзая взглядом своих голубых глаз. Я бы не удивился, если бы он ответил на собственный вопрос, так и не услышав, что скажу я, и ответ его будет верен. Но я все же признался сам, не позволив Ману утереть мне нос моим же промахом, тем самым пожурив еще больше, что он делал довольно часто. И это занятие ему определенно нравилось. - Я вчера ее выгнал, - ответил я, стараясь произнести это как можно более равнодушно. - Правда? И за что – она съела твой ужин или, быть может, опять замучила тебя тупой болтовней? – совершенно спокойно отреагировал мой друг. Меня это, надо сказать, довольно сильно удивило. - Она… - сейчас я понял, насколько глупо я вчера поступил, но сделанного ведь не воротишь. А Ману сказать можно – он поймет. – Она взяла мое одеяло. Повисла гнетущая тишина. По лицу брюнета я видел, что он изо всех сил старается удержать на лице серьезную мину и не заржать в голос. Я начал на него злиться. Но потом парень резко успокоился. Кажется, он все же понял, почему моя реакция была именно такой. - Сира взяла одеяло… Твоей матери? – тихо, очень осторожно спросил друг. Я кивнул. Злость, радость, ярость, счастье – ощущение всего этого всегда пропадало, когда упоминали мою мать. И вот сейчас, я вдруг почувствовал острый приступ слабости. Тупо смотря на свои колени, я ощущал, как внутри меня разрастается пустота, покрывая собой все. Она поглощала все эмоции, все приятные моменты моей жизни, оставляя лишь боль, грусть, страдание и это проклятое чувство пустоты, съедающее, казалось не только мою душу, но и тело. - Прости, - едва слышно пробормотал Мануил, положив мне руку на плечо. Это помогло. Все резко отступило, мир наполнился вновь красками и звуками, я свободно вдохнул воздух. Мою грудь больше не сжимало это гадкое липкое чувство. Пробормотав, что я не виню его, я наконец поинтересовался: - Так чего ты явился? Узнал что-нибудь? - Да, есть кое-что интересное. - Что ж, я очень внимательно слушаю. - Я поехал в твое убежище на руины сразу же после нашего разговора. Уже темнело, но кое-что я все же узнать смог. Хорошенько порывшись в каменных завалах, я обнаружил причину обвала. Волновик. - Волновик? – не понял я. – Это что еще за хрень, впервые слышу. - Погоди, сейчас все объясню. Тот, кто установил этот механизм, вряд ли преследовал цель убить тебя. Скорее прогнать. Возможно, они даже хотели, чтоб здание разрушилось именно тогда, когда тебя там нет, но за это я не могу поручиться. Если тебе интересно, с чего вдруг такие выводы, то я сейчас скажу. Волновик - это довольно редкий и труднодоступный механизм. Нет, конечно, к примеру, я мог бы его сделать сам, но в нем будет множество недостатков, которых в том, что я нашел, не было. Его действие заключается в том, что он крепится к какой либо поверхности и, когда его врубают, он начинает вибрировать, создавая механический резонанс. В зависимости от выставленной мощности волновик может разрушить крепкое здание за время от пяти минут, до нескольких месяцев. Но тогда возникает наверняка вопрос, с чего уверенность, что его врубили не тогда, когда ты был внутри, верно? На это я тоже могу ответить. Во-первых, волновик, уничтоживший твое убежище, судя по тому, где я обнаружил большую часть его обломков, был прикреплен к стене, скрывающей твой лаз внутрь. Если бы его врубили сразу на большую мощность, то мы бы ограничились только рассыпавшейся стеной и заваленным окном-лазом, но не больше. К тому же, даже самый лучший волновик, если он работает на высокой мощности, то он шумит. Негромко, но все же... Ты бы однозначно услышал. Из этого вывод, что работал он бесшумно, а значит, мощность была невелика. Во-вторых, чтоб так разрушилось здание, пусть и старое, учитывая и тот факт, что непосредственно к нему механизм прикреплен не был, работать он должен довольно долго, чтоб от вибрации начала рушиться не только стена. Пару недель так точно. Ни один человек во всем мире не может предсказать, когда именно тебя вновь понесет в эти руины, так что это разрушение, как попытка убить тебя, однозначно отпадает. К тому же, человек, сделавший это, довольно хорошо все продумал. Волновик был прикреплен к самой прочной стене из всех, что были поблизости, к тому же так, что едва начался обвал - механизм пострадал в первую очередь. А после долгой его работы, там было достаточно одного кирпичика, чтоб рассыпалось и все остальное. Определить по обломкам, что именно это был за механизм, может далеко не каждый. Даже мне пришлось собрать почти все, чтоб понять. Кое-что я так и не нашел, но это и не страшно. Я постараюсь повнимательнее изучить, откуда этот волновик, может, сможем так выйти на организатора обвала, - закончил Мануил. Я сидел, стараясь переварить полученную информацию. Все эти технические премудрости в голове у меня укладываться никак не желали, но суть я понял. - Опять… - невольно вырвалось у меня. - Опять? Ты о чем, подобное уже происходило? – забеспокоился брюнет. - Ну, непосредственно такого - нет, - друг облегченно выдохнул. – Однако, кто-то убил Дина Олэна, при чем это было сделано так, что подозрения сходу легли на меня. Однозначно подстава. А теперь меня еще и, как ты говоришь, «выгнали» из руин. Не нравится мне это. - Олэна?! Как тебя только из ДКПТ еще никто не пристрелил? – фыркнул Ман. Он всегда совершенно спокойно к подобному относился, хотя и переживал очень сильно. - Уже. Парализатором в спину пальнули, поглумились, рассказали мне, в каких грехах я виновен. А потом я пришел в норму и довольно доходчиво им объяснил, что впервые слышу о смерти Дина. Правда, пришлось пообещать, что найду виновного. Знаешь, тот, кто убил Олэна, сделал это после того, как я у него побывал. Поскольку ДКПТ поймали меня где-то через полчаса, после того, как я ушел. Ты когда-нибудь видел, чтоб они так быстро реагировали? - Нет, ты прав. Что ж, сомневаюсь, что мы сможем найти того, кто никаких следов за собой так и не оставил. Так что тебе я советую идти работать, но, прошу, будь крайне осторожен, а я тем временем буду возиться с волновиком, - вставая с дивана, сказал Мануил и направился к двери. – Надеюсь Сира все же вернется. Она не такая уж плохая, как ты думаешь. - Ну да, ты видимо смерти моей хочешь. Либо ее, - огрызнулся я, но все же улыбаясь. Мануил уже едва открыл дверь, как вдруг замер, словно вспомнил что-то важное. Развернулся. Его взгляд меня насторожил. Я не видел его уже очень давно. Кажется, с начала нашей дружбы, Ман был таким от силы раза три. Холодный колкий взгляд, бледное лицо абсолютно неподвижно, такое неестественное, словно маска, и улыбка… Эта улыбка. Пожалуй, именно она пугала меня больше всего. Немного безумная, в которой читались сразу и ненависть, и торжество, и презрение. - Кстати, сегодня утром я вернулся туда. Хотел найти оставшуюся деталь волновика. Знаешь, результат превысил все мои ожидания, - он выдержал паузу, во время которой у меня просто не хватало духу произнести хоть слово. – Я встретил там Эста. - Что?! Эст Ван Хьюит?! Точно? – не поверил я собственным ушам. - Да… - слегка кивнул Мануил. Дверь в мою квартирку распахнулась. На пороге стояла Сира. Она была слегка потрепана, под глазами были мешки, и от нее слегка несло алкоголем. Лицо брюнета мигом стало обычным – добродушным, с наивным взглядом. Бросив напоследок какую-то очередную шутку, друг сбежал, оставив меня наедине с невесть где напившейся девушкой. И с мыслью, что не желала теперь покидать мою голову: «Эст Ван Хьюит, Эст Ван Хьюит… Что же ты там забыл?..»