Странная парочка (The Odd Couple)

— Что ты натворил?!  — Не знаю! — помотал головой Какаши. Цунаде продолжала орать, но странным образом он слышал и собственные вопли, словно кричал сам на себя. Что за черт?  — Всем успокоиться! Стоя в комнате распределения миссий, Какаши все еще сжимал в руке свиток. На столе перед ним распростерся Ирука, рухнувший без чувств после вручения ему отчета. Вокруг мигом поднялся переполох — неужто какой-то злоумышленник обнаглел до такой степени, чтобы принять облик Шарингана Какаши Хатаке? Здравый рассудок, однако, одержал верх над горячими головами.  — Да тише вы! — снова прикрикнула Цунаде. Все потихоньку приходили в себя. Чтобы пробраться в самое сердце Конохи — Башню Хокаге — нужно было миновать не только следящие устройства, но и незыблемый заслон из Инузука и Хьюг. Для чего врагу проникать в комнату распределения и заполнять отчет? Чтобы навредить простому, хоть и любимому всеми учителю-чунину? Между тем Хьюга подтвердили, что это не злоумышленник, а Какаши собственной персоной. Они же обнаружили странный след чакры вокруг пояса Ируки. Когда Цунаде дернула его безвольное тело на себя и распахнула рубашку, стало ясно, в чем тут дело: большая черная печать покрывала правую руку, плечо и половину груди. Ирука все еще дышал, но оставался совершенно неподвижным.  — Ты! — повелительно ткнула пальцем Цунаде. — Расскажешь мне, что произошло.  — Я…  — Какаши…  — … сдавал… — передавал мне… — отчет о миссии… — свой последний… — Ируке… — мне… Цунаде вскинула руки вверх.  — Подождите-ка секунду. Какаши!  — Да?  — Хоть я и знаю, что это почти безнадежно, тем не менее, — вздохнув, Цунаде закрыла глаза, видимо, опасаясь неминуемого ответа. — Ирука!  — Да, Цунаде-сама, — вылетело изо рта Какаши. Сам Какаши охнул, оглядывая себя так, словно видел в первый раз. — Негодяй! Ты что это делаешь?! Цунаде снова вздохнула, прикрыв лицо ладонью, но быстро взяла себя в руки. — Ну и денек. Какаши — только Какаши! — расскажи мне все в подробностях. — Я отдал свиток Ируке, и он потерял сознание. — Это я уже знаю. Но почему? — Не имею понятия. — Ирука — только Ирука! — теперь ты. — Он передал мне свиток, — не скрытая повязкой бровь Какаши приподнялась, совсем как у Ируки, когда тот был в раздумьях. — И я почувствовал дурноту. А потом оказался в его теле. — Какаши, что именно произошло на твоей последней миссии? Тот пожал плечами. — Все, как обычно. Стычка с врагами, применение грубой силы, бой с повышенным расходованием чакры. Нам удалось ускользнуть в самый последний момент, но миссию мы выполнили успешно. — Боже, да ты в своем репертуаре, — пробормотал рот Какаши. — Повторяю еще раз: что случилось на последней миссии, Какаши? — надавила Цунаде. — Извините, Цунаде-сама, — прозвучало с совершенно неубедительным раскаянием. Цунаде с легкостью пропустила это мимо ушей — очевидно, привыкла за долгое время.  — Что-нибудь показалось тебе странным?  — Странным для ниндзя? — явно риторически переспросил Какаши. — В целом все прошло нормально, хотя пару раз мы едва не угодили в переделку. Хорошо, что с нами не было Команды Номер Семь.  — Поподробнее.  — Ниндзя из Скрытого Тумана пытался достать меня парой новых дзюцу. Но не успел, и я его прикончил.  — Это Ирука, — произнес рот Какаши. — Мне кажется, дело в том, что Какаши дотронулся до меня. Когда он передавал мне свиток, кончики пальцев словно укололо острой бумагой. Цунаде нахмурилась и взяла Ируку за предплечье, изучая расплывшуюся на коже печать.  — Какаши, ты трогал кого-нибудь еще, когда вернулся?  — Я всегда первым делом прихожу сдать отчет, — он приподнял бровь, но его лицо тут же исказилось в недоверчивой усмешке. — Ага, именно поэтому они всегда так запаздывают. Извините, — пробормотал Ирука под угрожающим взглядом Цунаде.  — Как ты себя чувствуешь? — с многострадальным видом спросила та.  — Полагаю, неплохо. — Тебе удобно в этом теле? Мы уже знаем, что говорить ты можешь, а двигаться? Голова Какаши наклонилась вперед, потом вбок, его руки пошевелились, словно на пробу.  — Могу, — он по очереди поднял обе ноги. — Кажется, у меня лучше получается управлять правой стороной тела.  — Похоже, это какая-то новая запечатывающая техника. Неизвестно, насколько она сильна, поэтому, Какаши, до выяснения всех обстоятельств я запрещаю тебе выходить из дома.  — Но на прошлой неделе, когда меня не было, появился свежий выпуск Ича-Ича!  — Если тебя что-то не устраивает, добро пожаловать в госпиталь. Там есть отличные изолированные апартаменты.  — А что насчет меня? — вмешался Ирука. — Вы просто оставите меня тут? В нем?  — Я сожалею, — весьма искренне извинилась Цунаде, — но, похоже, ты здесь застрял. Вам двоим придется потесниться, пока мы все не выясним.  — Ну, это могло закончиться и хуже, — сказал Какаши, задетый подобными соболезнованиями. — Например, твоей гибелью.  — Ты всегда такой оптимист, Хатаке? — осведомился Ирука. — Это ведь не ты заперт в чужом теле.  — Нет, я всего лишь вынужден делить свое… — Довольно, парни! — оборвала их Цунаде. Какаши обернулся к ней. — Используй Шаринган, чтобы запомнить рисунок печати. Может, сможешь отыскать что-нибудь, пока будешь торчать дома.  — Ой! Это, оказывается, больно, — раздался голос Ируки. Он пытался сравнить обычное зрение, пусть и с помощью чужих глаз, со зрением через призму шарингана. При его использовании все вокруг становилось серым и черно-белым, ощущения переплетались, мешаясь с пульсирующей болью, и это не давало сосредоточиться. Сквозь серые тона проступали пятна разной яркости и оттенков — пронизанные чакрой предметы, догадался Ирука. Приспособившись наконец, он увидел то, чего не смог бы различить своим правым глазом: толстую красную нить, связавшую руку его бесчувственного тела с рукой Какаши.  — Взгляни сюда, — тихо сказал тот. Ирука посмотрел в указанном направлении. Черные завитки на его груди поползли выше, обвивая шею. *** Какаши с Ирукой вышли на улицу. Даже забавно, как легко у них все получалось, подумал Ирука. Ни речь, ни ходьба затруднений не вызывали, да и внутри Какаши было вполне удобно (хотя он никогда бы не подумал, что однажды окажется в подобном месте). Это тело подходило ему, словно подержанная униформа — сидела неплохо, хоть и натирала кое-где. Если не брать в расчет новое зрение, все было почти как раньше. Но потом Ирука поймал взглядом свое отражение и был возвращен обратно в реальность. Он даже не знал Какаши толком — их знакомство ограничивалось общением в отделе миссий и спором на чунинском экзамене. И вот сейчас им — двум людям, двум личностям — пришлось сойтись ближе некуда. Какаши полез в оружейную сумку, одной рукой выудил оттуда книгу и заскользил взглядом по страницам, ища любимые места. Его ловкость явно говорила об обширной практике.  — Что ты делаешь? — зашипел Ирука.  — А на что это похоже? — На чтение порнографии.  — Угу. Свободная рука Какаши потянулась вперед и выхватила книжку.  — Какого…  — Ты не будешь читать это при детях!  — Отдай! — левая рука попыталась вернуть утраченное. — Не отдам!  — Вот же черт! — отчаявшись, Какаши схватил правую руку за запястье и затряс ее, как обезумевший пес игрушку.  — Уй! — вскрикнул Ирука.  — Ай! — вторил Какаши.  — Перестань немедленно! — Ирука принялся выворачивать запястье.  — Сам перестань!  — Ты ведешь себя так, словно тебе двенадцать! Вместо ответа Какаши, извиваясь, ущипнул себя за мягкую кожу под правым плечом. — Уйй! Нет, тебе не двенадцать. Тебе пять! В конце концов все закончилось тем, что Какаши стал беспорядочно хлопать себя по рукам и лицу, сопровождая это действо громкими криками. Забытая книга плюхнулась на асфальт. *** Прохожие, ставшие свидетелями потасовки, предпочли обойти их стороной. Эти ниндзя и вправду сумасшедшие. ***  — Хватит! Хватит! — вопил Ирука.  — Перестань!  — Мы просто покалечим друг друга, — попытался он воззвать к разуму Какаши.  — Нет, мы покалечим меня.  — Я здесь по твоей вине!  — Ну да, а я не рискую своей чертовой жизнью каждый чертов раз на миссиях! — вспылил Какаши. — Не имею дело с мерзостью, которая там случается! Думаешь, я хотел, чтобы нинздя из Тумана огрел меня этим дзюцу? Ирука ощущал его усталость, отголоски боли от шарингана, вспыхивающие на краю сознания. Желание настоять на своем уступило место справедливости и состраданию. Какаши и так на грани истощения от расхода чакры, не стоит это усугублять.  — Твоя правда, — признал он вслух. — Извини.  — Хорошо, — согласился Какаши. Наклонившись, он поднял книгу и нарочито тщательно убрал ее в сумку. Ирука решил, что это максимум извинений, который он может получить. Они миновали еще несколько зданий и остановились. Какаши занес ногу для следующего шага, но она тут же вернулась на место. Другая нога поднялась и дернулась в противоположном направлении.  — Мой дом ниже по левой стороне, — вздохнул Какаши. — А твой? Ирука махнул направо.  — У тебя есть, чем перекусить? Тот кивнул. — Пиво?  — Да. — Телевизор? — Ага. Есть даже премиум-каналы. — Тогда к тебе. — Прекрасно. Первым делом, — Ирука принюхался, — душ. Ты воняешь. Он почувствовал, как Какаши усмехается в ответ.  — Неверная формулировка, сенсей. Мы воняем. *** Ирука окинул взглядом свое жилище, размышляя, каким оно выглядит в глазах Какаши. Захламленным? Обжитым? Тесным и заваленным книгами вперемешку с разбросанным повсюду бельем? Но Какаши просто спросил, где ванная, и, оказавшись там, воспользовался ей по назначению. Принимать душ оказалось труднее, чем думал Ирука, успевший забыть, что ему придется смотреть на обнаженного Какаши. Он пришел к выводу, что будет вести себя как можно нейтральнее. Купаться так, как привык, не проявлять никакого интереса, словно он каждый день оказывался заперт в полузнакомом человеке. Обычные повседневные хлопоты. Унылая, ужасно скучная забота о ком-то с бледным, стройным телом и сложением, как у бога. К счастью, боль и жжение от ссадин, на которые попала вода, отвлекли Ируку, чья скромность боролась с любопытством. Переутомление дало о себе знать. Они упали в кровать и заснули почти мгновенно. *** Ируку разбудила трель дверного звонка.  — Какаши? — прошептал он, но никто ему не ответил. Похоже, Какаши все еще спал. Голова непривычно кружилась, и Ирука подумал, будет ли это похоже на лунатизм. В дверь снова позвонили. Может, Цунаде наконец нашла что-нибудь и теперь вызывает их к себе? Изо всех сил борясь со слабостью и дремотой, Ирука почти вывалился из кровати; помня о неприятных ощущениях от шарингана, он подхватил с кровати головную повязку и надел ее по дороге к дверям.  — Кто там?  — Это я, Котетцу. Ирука уже собирался открыть, как вдруг его осенило. Черт, он же в теле Какаши! Пришлось обернуть полотенце вокруг лица и только потом отпереть замок.  — Что ты хочешь?  — Цунаде-сама поручила мне принести еду, чтобы вам не пришлось самим выходить из дома, — Котетцу сгрузил сумку на пол и бросил на Ируку острый взгляд. — С кем из вас я говорю?  — С Ирукой.  — Вот дерьмо, — прокомментировал происходящее Котетцу, потом кивнул на полотенце, — Какаши тоже здесь?  — По-моему, он еще спит.  — Эгей, Какаши!!!  — Я сказал, что он заснул, а не оглох. — Откуда ты знаешь?  — Я чувствую. Котетцу наклонился вперед, сверля Ируку взглядом.  — Ты можешь его чувствовать? Тот выразительно постучал по виску:  — А что, тоже хочешь к нам присоединиться? Котетцу отшатнулся.  — Нет уж.  — Это хорошо, потому что тут и так тесновато.  — Вы двое заставили меня посмотреть на контакты ниндзя новыми глазами, — Котетцу покачал головой, потом спросил заговорщически, — Ты видел его лицо?  — Что?  — Я знаю, ты считал его горячим парнем… — защищаясь, заявил Котетцу.  — Совсем недолго! — перебил Ирука, чувствуя, как пылают щеки. — Я тогда был еще генином!  — Ага, я просто подумал…  — В этом не было ничего личного!  — Значит, ты уже не заинтересован?  — Это вообще не мое дело, — твердо сказал Ирука.  — Не твое дело? Да ты сейчас внутри него! Как это может быть не твоим делом? Ирука пожал плечами, чувствуя себя довольно неуютно.  — Ну, если б у него был, например, жуткий геморрой, тогда да, я бы волновался. Но лицо? Я и свое-то редко разглядываю. В этот момент он почувствовал, как его тело меняет позу, как напрягаются мышцы. Какаши проснулся. Судя по всему, Котетцу тоже это заметил. Он осторожно сделал шаг назад, бросая через плечо:  — Ладно, еще увидимся. Думаю, скоро вам предстоит встреча с Иноичи Яманака. Цунаде даст знать.  — Когда ты проснулся? — спросил Ирука, плотно прикрывая дверь. Какаши хмыкнул.  — Достаточно давно.  — Цунаде прислала нам еду, — он указал на сумку с провизией. Какаши сгреб ее и занес внутрь, отыскал внутри пару палочек для еды, разломил и принялся есть прямо из упаковки.  — Не хочешь хотя бы взять пиалу?  — Зачем? Тут все свои, — Какаши сделал паузу. — Ты, то есть я, — снова пауза, — Мы. — Он зачерпнул большую порцию рамена. Ирука собрался возразить, когда длинная толстая макаронина шлепнула его по носу.  — Я не страдаю геморроем, — как бы между прочим сказал Какаши, жуя с набитым ртом.  — Знаю, — отозвался Ирука. — Это большая удача для нас, ты не находишь? Какаши издал звук, который, видимо, должен был обозначать смех. Едва они успели перекусить, как в дверь опять позвонили. Это были коллеги Ируки из Академии. Они предпочли не заходить внутрь, просто оставили пачку с открытками от учеников.  — А ты довольно популярен, — провожая их взглядом, заметил Какаши. Возвращаясь обратно в дом, они попались на глаза пожилой соседке, подметающей подъездную дорожку. Она пригвоздила их к месту блеклым, но весьма ядовитым взором и осведомилась дребезжащим голосом:  — Ты новый парень Ируки? Ирука не знал, куда деваться от смущения. До сих пор ему не приходило в голову, как соседи воспримут его нынешний облик, и, конечно, он не подумал о старой миссис Дои. Низенькой, сухонькой миссис Дои с ее больной спиной, высохшей правой рукой и вечными жалобами на шумных соседей. В былые дни, по ее уверениям, в доме никто так не шумел. Какаши нервно откашлялся.  — Ну, не совсем…  — Он хороший мальчик. И давно уже ни с кем не встречался, — она шевельнула рукой, и из ручки метлы выступило остро отточенное лезвие. Но взгляд, которым миссис Дои смерила Какаши ниже пояса, заставил бы это лезвие помутнеть от стыда. — Не обижай его. — С этими словами она улыбнулась, обнажая зубы, и профессиональным движением загнала клинок обратно. — Кабельные каналы не работают во всем доме. Какой-то идиот вырубил передатчик, и его не починят до следующей недели. Сказали, что это якобы была случайность во время учений, — она фыркнула через плечо, выражая свое отношение к столь жалкому оправданию, и захлопнула за собой дверь.  — У тебя весьма занимательные соседи, — слегка неровным голосом произнес Какаши.  — Говорят, она служила в АНБУ, в охране Сарутоби, до самой его смерти.  — Хм, АНБУ?  — Десятки лет. Оба хорошо знали, что это значит. Миссис Дои могла дать фору стае диких котов, вместе взятых.  — Вот черт.  — Если подумать, это довольно мило, — сказал Ирука, которому польстила забота миссис Дои. — Мне кажется, она просто волнуется о людях, которые ей небезразличны.  — Точно. Я считал бы так же, угрожай она твоему самому сокровенному.  — Эй, не принимай все близко к сердцу. Я тоже тут нахожусь. Какаши хмыкнул, заходя внутрь.  — Послушай, — сказал Ирука. — Если хочешь, можешь рассказать. Я имею в виду, тому или тем, кто для тебя важен. Какаши промолчал.  — Извини, — Ирука вдруг испугался, что переступил черту. — Я не имел в виду ничего личного. Уверен, Цунаде уже уведомила всех, кого нужно. — Да нет, — отстраненно сказал Какаши. — У меня никого нет. *** После еды Какаши задремал, и Ирука понял, что тело полностью ему подчиняется. Он знал, что истощение чакры обходится дорого, но самому еще не доводилось бывать в таком состоянии. Поэтому сложно было сказать наверняка, как долго Какаши будет восстанавливать силы. Стоит воспользоваться ситуацией, решил Ирука. Но чем можно заняться в чужом теле, пока его непосредственный владелец спит? Он попробовал включить телевизор, но миссис Дои оказалась права — соединение отсутствовало. Ирука взял на заметку попозже связаться с кабельной компанией. Он хотел было навести порядок, но передумал, так как ненавидел уборку; собственно, именно поэтому в его квартире и царил такой бардак. Ирука мысленно перебирал в уме варианты, когда ему на глаза попалась груда бумаг на обеденном столе. Он успел наполовину покончить со второй стопкой, когда проснулся Какаши. Ирука, помечая записи, почувствовал его взгляд на листе, который держал в руках.  — Чем ты занят? — поинтересовался Какаши.  — Проверяю домашние задания.  — А что там? Ирука сел, чувствуя, как усмехается Какаши, прочтя условия еще раз.  — Да кто не сможет ответить на этот вопрос?  — Возможно, кто-то из тех, кому всего десять лет.  — Десятилетний ребенок может не знать такого? — фыркнул Какаши. — Да ты смеешься надо мной. Я решал подобные задачи, когда мне было пять, — он снова фыркнул. — Десять лет. Просто поверить не могу.  — А ты попробуй, — раздраженно сказал Ирука. — Не все тут гении, которые пропускали письменные занятия в школе. Какаши закатил глаза.  — Я тебя умоляю. Нет никакой надобности в тестах или книжках с упражнениями. Все, что нужно — это практический опыт, только благодаря ему и можно стать хорошим ниндзя. Он оттачивает инстинкты. В бою будет неважно, кто умел считать быстрее всех.  — Сначала они все равно должны выучить теорию. Я узнал очень многое о ниндзюцу именно из книг. Какаши неодобрительно хмыкнул.  — Книги предназначены для удовольствия. — Имеешь в виду обучение сексу по плохо написанным романам?  — Ага. — Может, ты и узнаешь о тонкостях взаимоотношений из книг, — со вздохом сказал Ирука, — но некоторые читают по другим причинам.  — Ради знаний? Тот кивнул:  — Ты не можешь заниматься только практикой… Какаши резко встал.  — Схожу-ка я в туалет. Ирука, может, и продолжил спорить, но внезапно понял, что им и вправду надо облегчиться. Когда они зашли в ванную и положили руку на ремень брюк, Ирука отвел взгляд.  — Мне надо, чтобы ты тоже сосредоточился, — раздраженно сказал Какаши. — Мы все тут забрызгаем, если будем смотреть в разные стороны.  — Ох, прости, — извинился он. — Я просто хотел дать тебе немного уединения…  — Уединения? Ты чувствуешь то же, что и я, видишь все, что вижу я, и ощущаешь все запахи, которые я ощущаю. Немного поздновато для уединения. *** Ночью Ирука проснулся от холода, потому что Какаши сбросил с них одеяла. Конечно, Какаши, больше некому. Когда Ирука спал один, такого не случалось. Он подтянул одеяла повыше, закутался в них и снова уснул. *** На следующий день пришел Изумо. Он принес еще еды, но на вопрос, когда Цунаде вызовет их к себе, сказал, что не знает. Какаши что-то раздраженно прорычал, и Изумо след простыл. Вернувшись в квартиру и плюхнувшись на кушетку, Какаши машинально потянулся за пультом, но, разумеется, не увидел ничего, кроме помех.  — Твою мать, — пробормотал он. И без того паршивое настроение скатилось к нулю.  — Извини, — сказал Ирука. — Я сейчас им позвоню.  — Не надо, — выдохнул Какаши. — Не хочу слышать, что кабель не починят до следующей недели. Ирука прочистил горло.  — Ну тогда, хм, может, займемся делом?  — Каким?  — Поищем информацию о печати.  — Это бессмысленно. Мы узнаем, как работает печать, пока ее рисуем.  — Но нам все равно нужно с чего-то начинать. Почему бы не поискать в справочниках?  — Надо отталкиваться от самой печати, и для начала сделать копию. Ирука хотел возразить, но понял, что в этом предложении есть резон. Он принес несколько больших листов бумаги, и Какаши принялся перерисовывать печать. Ирука удивился, как разнится их почерк, хотя они пользовались одной рукой и даже одинаковой ручкой. Вот ведь позор, невольно вздохнул он. Благодаря этому телу у него была возможность видеть через шаринган, но разглядеть толком ничего не удавалось. Однако любопытство побуждало Ируку и дальше рассматривать причудливые, хоть и едва заметные очертания.  — У меня есть пара справочников, — сказал он, попытавшись встать. Тело слушалось плохо, и пришлось окликнуть Какаши, погруженного в расшифровку печати, — ты позволишь мне взять книги?  — Ох, да, конечно. Подняться на ноги удалось с трудом, но Ирука сделал над собой усилие и принялся рыться на полке. Хотя Какаши, по всей видимости, предпочел бы иметь запасную голову, чтобы сидеть и гипнотизировать взглядом печать. Безрезультатно.  — Как насчет этой? — Какаши вытащил одну из книг.  — Не то, — немедленно забраковал ее Ирука.  — А эта?  — Тоже не то.  — А вот эта?  — Да нет же!  — Вижу, у тебя полно книг о печатях.  — Я ищу одну конкретную. Особенную.  — Как скажешь, — Какаши явно над ним посмеивался. Ирука проверил свой портфель, гадая, не оставил ли книгу на работе, и в конце концов, расстроившись, вытряхнул содержимое на пол. Из сумки высыпались бумаги, пустая упаковка из-под сока, шляпа, складной зонтик, ручки, карандаши и ядовито-фиолетовая книжка, которую Какаши тут же подхватил. На ее обложке красовалась полуодетая дама в обьятиях еще менее одетого кавалера, а сверху потертыми золочеными буквами было выбито: «Темница, согретая страстью».  — Это твое, сенсей? — изумленно спросил Какаши.  — Нет! — тут же открестился Ирука, заметив его оживление. — Не мое! Одна из учениц принесла это в школу, и когда я поймал ее за чтением вместо отработки кандзи, сказала, что взяла книгу у бабушки. Какаши перевернул роман и прочел вслух: — Захватывающие приключения от Джирайи, автора серии «Ича-Ича». Однако, у ее бабушки есть вкус.  — Это просто очередная бульварная книжонка, — простонал смущенный Ирука. — Я собирался вернуть ее, но запамятовал. Сделаю это зав… Ох. — У него сдавило горло при мысли, что завтра может не сулить им ничего хорошего. Взяв себя в руки, он добавил, — позже. Верну книгу позже.  — Ну, полагаю, сначала ее стоит прочитать. Это поможет тебе отвлечься. Не дожидаясь ответа, Какаши открыл роман на одной из самых потрепанных страниц.  — Погоди-погоди. Почему бы не начать с самого начала?  — Это путь для дилетантов. Если кто-то уже нашел самые вкусные сцены до нас, надо этим воспользоваться.  — И тебе не интересно развитие сюжета? — Сюжета? — рассмеялся Какаши. — Нет. «…ее лиловые очи взирали на него с опасливым голодом. Тяжелые, налитые груди, подобные рогам изобилия, выглядывали из отделанного кружевом черно-белого корсета китового уса, стянувшего восемнадцатидюймовую талию…»  — О, Господи, — не выдержал Ирука. — Какой кошмар! Какаши усмехнулся в ответ.  — Я знаю. Чудесная книга, не правда ли?  — Разве так важно, из чего сделан корсет? И почему не назвать очи глазами? А похожая на рог изобилия грудь — откуда это вообще?  — Не все ли равно? — откликнулся Какаши довольным тоном и возобновил чтение. — «…он выделялся суровой мужской статью, бирюзовые озера впивались пронзительным взором в ее исподнее…»  — Я так понимаю, речь снова о глазах?  — Какая разница? Все зависит от твоего воображения. «…распахнул рубашку до самого пояса, торопливо срывая кружева красивыми сильными руками, потом распустил хвост…»  — Что, у него был еще и хвост?  — О да, — многозначительно кивнул Какаши. — Как и у всех бравых пиратов.  — Это-то ты откуда знаешь? — Многолетний читательский опыт, — Ирука ощутил, как его — нет, их глаза — выразительно закатились. — Кроме того, картинка на обложке выполнена в пиратском стиле.  — Разве?  — На заднем плане стоит открытый сундук с сокровищами, — припечатал Какаши и продолжил, — «…его волосы, влажные от соленой морской воды, рассыпались по мускулистым загорелым плечам…»  — Откуда там загорелые плечи, если он был в рубашке? — Не придирайся к деталям, — цыкнул тот. — Просто читай, впитывай атмосферу, чувствуй героев…  — Да уж, тут есть, что почувствовать, — пробормотал Ирука, явно находясь не в своей тарелке.  — И это прекрасно, согласись? Они продолжили читать. Какаши — потому что не собирался так просто выпускать полюбившийся роман из рук, Ирука — из-за чувства вины за недавнюю уличную перепалку. К тому же он в самом прямом смысле находился в ловушке и не имел ни малейшего понятия, куда все-таки подевал тот справочник по гендзюцу. *** С криком «Взрывное появление!» в квартиру ворвалось нечто зеленое и очень буйное. Шокированный Ирука наблюдал, как Какаши отражает град ударов подвернувшейся под руку мебелью, посудой и спортивным инвентарем; от потрясающих рефлексов и скорости его тела просто захватывало дух. Какаши ставил блоки, когда сам Ирука едва успевал о них подумать, просчитывая действия на несколько шагов вперед.  — Мой вечный соперник! — с энтузиазмом воскликнул Гай.  — Привет, — отозвался Какаши, без энтузиазма.  — До меня дошли слухи о твоей проблеме…  — Угу, — сказал тот. — Что ж, спасибо за беспокойство. Тебя не затруднит прикрыть за собой дверь, когда будешь уходить?  — Какаши, — упрекнул его Ирука, — это невежливо. Гай остановился, внимательно глядя на них и переваривая услышанное.  — Ирука-сенсей?  — Добрый день, Гай-сенсей.  — Я должен был догадаться, что это ты, — возвестил Гай. — Твоя осанка лучше, чем у моего вечного соперника. Тембр голоса тоже отличается, его мужественные интонации…  — Гай, — раздраженно сказал Какаши. — Ближе к делу.  — В общем, я пришел, чтобы выразить свою глубочайшую симпатию. Так как Тензо сейчас далеко, я хочу, чтобы вы знали: если есть что-то, чем я могу помочь…- слезы хлынули у него из глаз.  — Благодарю. Думаю, ты поможешь нам. — Гай просиял. — Если уйдешь.  — Может быть, чаю? — быстро перебил Ирука. Гай прихлебывал чай с сияющим признательностью лицом.  — Отличный вкус!  — Благодарю, — сказал Ирука.  — Какаши, насчет нашего разговора в прошлом месяце. Если бы я знал, что твои слова о Превосходных Качествах Ируки-сенсея закончатся этим…  — Я имел в виду его ответственный подход к работе…  — Но ты также похвалил его Мужские Достоинства! Ирука ощутил, как Какаши смотрит на Гая — столь выразительно, что их общий глаз едва не вылез из орбит.  — Какаши, с тобой все хорошо? Ты как будто немного напряжен, — Гай явно размышлял вслух. — Я полагаю, ответственность в работе тоже входит в число достоинств, которыми должен обладать Настоящий Мужчина…  — ВОН! Гай встал.  — Что ж, до встречи, — он протянул Какаши руку, но вовремя ее отдернул. — Ирука, полагаю, мы увидимся, когда ты будешь менее…хм, занят? Или, вернее сказать, когда не будешь никого занимать? — рассмеявшись, Гай выскользнул в окно.  — До встречи, Гай! — крикнул Ирука, провожая его взглядом, и добавил, — все-таки он отличный парень. Какаши буркнул что-то неопределенное. Ирука вздохнул. — Прости. Видимо, я просто привык быть ближе к людям. Забыл, что у тех, кто все время на миссиях, а не с детьми, радиус личного пространства должен быть больше. Какаши усмехнулся и пожал плечами.  — Радиус, — снова смешок. — От тебя стоило ждать таких выражений, правда? Ирука хотел было вспылить, но быстро остыл. Это и правда прозвучало ужасно занудно.  — Наверное, — рассмеялся он. *** Иноичи хмурился, глядя на них, пока Цунаде подпирала стенку палаты, скрестив руки на груди.  — Как-то многолюдно там у вас, — наконец сказал он, стряхивая с себя транс. — Похоже на дзюцу перемещения разума. Но оно не закончено, — он покачал головой. — Ирука каким-то образом все еще привязан к своему телу.  — Это объясняет и красную нить между ними, и то, что он до сих пор жив, — сказала Цунаде. — Какаши, ты можешь получше осмотреть тело Ируки шаринганом? Когда они убрали простыню, стало заметно, что печать выросла в разы.  — Уй, — пробормотал Ирука, когда Какаши открыл шаринган. Он тщательно осмотрел красную нить, связавшую их руки, попутно докладывая о ее состоянии.  — Заметил? — спросил у него Ирука.  — Что именно?  — Нить истончилась с тех пор, как мы увидели ее впервые. Тебе так не кажется?  — Возможно, — задумчиво сказал Какаши и, немного помолчав, добавил, — Да, правда. В прошлый раз она выглядела иначе.  — Нить может означать связь Ируки с его телом, — предположила Цунаде. — Какаши, как ты себя чувствуешь?  — Прекрасно, — он помедлил, смерив себя удивленным взглядом. — Действительно прекрасно. Но я не понимаю, почему.  — Еще вчера ты был полумертв от истощения чакры, — нахмурилась Цунаде, — а сегодня уже в полном порядке. Восстановление никогда не проходило так быстро.  — Да, это странно, — согласился Какаши. — Я чувствую усталость, но обычно при истощении чакры мне намного хуже.  — Может, это из-за присутствия Ируки? — выдвинул догадку Иноичи. — Забавно, — сказал Ирука, который вовсе не выглядел позабавленным.  — А как твое самочувствие? — спросила его Цунаде.  — Разве я не должен быть в том же состоянии, что и Какаши?  — Уж придется тебе потерпеть и ответить на мои вопросы. Ирука глубоко вздохнул, успокаиваясь.  — Я чувствую себя немного усталым, — помедлив, сказал он.  — А вчера, перед перемещением?  — Все было отлично. Но почему вы спрашиваете? Цунаде отметила что-то в своих записях и только потом ответила:  — Просто проверяю твое состояние. Думаю, вам двоим стоит заняться расслабляющей медитацией. Если связь между вашими телами существует, медитация может замедлить метаболизм. Помимо прочего, это отличный способ восстановить чакру.  — Ненавижу медитировать, — проворчал Ирука. — Подолгу сидеть на одном месте… скукота.  — А мне нравится, — вставил Какаши. — Особенно если телевизор не работает.  — Но я-то тут ни при чем!  — Конечно. Ты просто заманил меня к себе фальшивыми посулами.  — Ох, да ладно? Пропустив протесты мимо ушей, Какаши уточнил:  — Что еще нам нужно сделать?  — Пока мы не можем принять никаких решительных мер по вмешательству в поток чакры. Неизвестно, что было причиной перемещения, и способно ли наладиться само по себе. Все, что я могу сейчас сделать — это наблюдать и искать информацию в справочниках. Когда они вышли наружу, Ирука сказал:  — Вот видишь, даже Цунаде продолжает поиски. *** Вернувшись домой, они приступили к медитации. Несмотря на кучу свободного времени и явное удовольствие Какаши от процесса, Ирука был не в восторге, однако терпел. Но, даже учитывая легкую усталость, никак не мог успокоиться, дергался и нервничал — ему хотелось исправить ситуацию, найти ответ, выяснить причину, чтобы наконец убраться из этого тела. — Какаши! — позвал он и подождал немного. — Какаши? Никто не отозвался. Ирука подвигал плечами — тело полностью его слушалось. Прикрываясь медитацией, Какаши задремал. Вот ублюдок.  — Какаши!  — Ну что там еще? — сонно пробормотал тот. — Где-нибудь пожар? Кто-то умер?  — Ты заснул!  — Ну да. А что?  — Мне казалось, мы должны медитировать, чтобы я смог вернуться обратно!  — Мои извинения, — Какаши определенно над ним издевался. — Кстати, чем ты обычно занят во время медитации?  — Я выполняю дыхательные упражнения, воспроизвожу в уме свои тренировки, размышляю о единстве вселенной…  — Понятное дело, но чем ты занят? Ирука открыл рот, чтобы ответить, но понял, что ответа у него нет. Любой прозвучал бы слишком натянуто, особенно по сравнению с непринужденным поведением Какаши. Он вздохнул. Усталость, о которой они говорили с Цунаде, давала о себе знать, и Ирука заснул, едва добравшись до кровати. *** Ночью он снова проснулся от холода. Чертов Какаши опять отбросил одеяла. Ирука поднял их натянул обратно на плечи. *** Когда он открыл глаза, было уже утро, и перед ним стояла наполовину пустая чашка с чаем. Очевидно, Какаши встал пораньше, чтобы его заварить. Это было весьма кстати, хоть Ирука и не мог взять в толк, как умудрился проспать весь процесс. Допив чай, они поднялись с постели, и Какаши поставил чашку в неожиданно чистую раковину.  — Ты что, вымыл посуду? — поразился Ирука. Когда он заглядывал туда последний раз, раковина ломилась от грязных тарелок.  — Скорее убрал, чтобы не мешала, — небрежно отозвался тот.  — Ох, — Ирука поморщился про себя. Проходя по комнате, он заметил и другие изменения. — Ты убрал мои бумаги со стола?  — Просто сдвинул их в сторону, — голос Какаши был все так же беспечен.  — Хм… С притворной непринужденностью они направились к кушетке, чтобы присесть. Осмотревшись и увидев, что вся мебель расставлена по-другому, Ирука спросил, как бы между делом:  — Какаши, ты мыл полы и переставлял мои вещи?  — Нет.  — Какаши?  — Что? — Недавно, когда я спал, ты бодрствовал и возился с моими вещами, так?  — Ну…  — Точно?  — Ммм… Говорят, некоторые животные способны предчувствовать землетрясения. Другие могут ощутить по запаху, что человек болен. А Ирука умел распознать ложь до того, как она будет высказана вслух.  — Врун!  — Да! Я делал уборку! — не выдержал Какаши. — А все потому, что тут просто свинарник! Поверить не могу, что детей доверяют такому неряхе, как ты! Ирука опешил.  — Что?  — Такое чувство, что мы на свалке, и, Господи Боже, это просто невыносимо. Ладно еще я — меня почти не бывает дома, — но ты, ты! — Какаши перевел дыхание. — Просто не верится, что мне пришлось разгребать этот хлам.  — Не стоило утруждаться! Это мой дом!  — Да, но это мое тело в твоем доме!  — А я не просил запечатывать меня в твое тело! — заорал Ирука в ответ.  — Вот, значит, как? — спросил Какаши. — Ты просто покорно принимаешь происходящее, вместо того, чтобы взять все в свои руки? «Меня зовут Ирука, и я просто пускаю все на самотек, и не делаю ничего предосудительного, — пропищал он жеманным голоском. А потом добавил обычным тоном, — Ты слишком занят критикой других, чтобы трезво оценить бардак в собственной жизни!  — О, правда? И это говорит Великий Копирующий Ниндзя, увлеченный собой настолько, что и с тремя глазами не увидит дальше собственного носа?  — Ты кажешься отзывчивым и милым, но на самом деле ты самый жалкий и одинокий человек из всех, кого я знаю!  — А что, ты сам не такой? — огрызнулся Ирука. Они притихли, надувшись. Деваться было некуда, и оба это знали.  — Если бы я был в своем теле… — начал Ирука.  — Тогда нам бы не пришлось все это разгребать. Впрочем, как я слышал, когда-то ты был не прочь заполучить это тело. Ирука замер.  — Когда ты услышал?  — Я отлично умею притворяться спящим. Весьма полезный для ниндзя навык. Ирука жарко покраснел.  — Если я и подумал — всего лишь на секунду! — что ты привлекателен, делу это не поможет.  — Да, но подумал ведь!  — На секунду! Когда был еще генином! А ты отмечал мои Мужские Достоинства всего пару недель назад! Ирука заметил, что его дыхание участилось, а сам он вспотел, хотя со стороны такое было бы незаметно. Это из-за него или из-за Какаши? Он не мог отделить их реакции друг от друга. Может, и Какаши думал так же? Вот проклятье.  — Чертов Гай, — пробормотал Какаши. — Я всего лишь отметил твой профессионализм. Ирука почел за лучшее сменить тему:  — Мы можем поговорить о чем-нибудь еще?  — Как скажешь, — поспешно согласился тот, тоже не горя желанием продолжать. Они немного походили по комнате, и наконец Какаши сказал примирительным тоном:  — Послушай, мы оба в этом теле и вынуждены его делить. Нам нужно научиться ладить друг с другом. — Но как? Мне нравятся люди, а ты их ненавидишь. Ты…  — Я просто люблю порядок. А вот ты ужасный неряха. Ты…  — Придирчивый, занудный просиживатель штанов, который бы не знал, как выглядит конохская библиотека, если б не его низкопробные романы!  — Я покупаю свои низкопробные романы! — уязвленно парировал Какаши.  — Мы не сможем поладить, это ясно, как день, — Ируку все это тоже порядком достало. — И что нам делать? Если хочешь, можем установить расписание. Двенадцать часов телом управляешь ты, и двенадцать часов я.  — Ну нет, это все-таки не так ужасно, — пошел на попятную тот.  — Да нет, так, — мрачно возразил Ирука. — Если б я мог просто взять и вернуться, я бы это сделал.  — Да знаю я, — бессильно простонал Какаши, откидываясь на ковер. — Ну что, вернемся к медитации?  — Предлагаю заняться чем-нибудь еще. Демонстрируя поразительное долготерпение, Какаши уточнил:  — Что бы ты предпочел?  — Даже не знаю… Может, почитаем? — Ирука буквально кожей ощутил приближение «Темницы, согретой страстью». — О нет, только не это. Как насчет каких-нибудь дзюцу-справочников?  — Разве ты уже нашел свою особенную книгу?  — Еще нет, но в других тоже может быть что-то полезное. Какаши испустил мученический вздох, однако взял книги и уселся обратно. Он продолжал тяжело вздыхать.  — Что? НУ ЧТО? — не выдержал Ирука, раздраженный до предела.  — Я правда считал, что все будет несколько иначе.  — Я тоже, — смягчился он. — Кто бы мог подумать, что такое вообще может с нами случиться, правда?  — Мне казалось, это будет более… интимно, — признался Какаши.  — Интимно? Почему?  — Из-за книги, — смущенно ответил тот. — Джирайя писал о такой же ситуации с мужчиной и женщиной. О том, как они раскрывали для себя особенности противоположного пола. Это было довольно волнующе.  — Не думаю, что это применимо к нам, — категорично заявил Ирука. — Мы оба мужчины. Думаю, мы имеем представление о том, как функционирует наш пол.  — Что есть, то есть, — согласился Какаши.  — Думаю, это больше похоже на худший период романа, лишенный каких-либо приукрашиваний.  — В смысле?  — Когда ты только начинаешь с кем-то встречаться, то стараешься быть идеальным. Ты не портишь воздух, делаешь вид, что питаешься воздухом, безупречно себя ведешь, всегда чистишь зубы и вовремя пополняешь запасы выпивки в холодильнике и смазки в спальне. Ты ждешь, пока вы не сойдетесь поближе, и только потом являешь на свет все остальное — кошмарную родню, грязное белье, жуткие домашние треники. Меняешь простыни раз в месяц и ешь прямо из кастрюли, стоя над раковиной. Какаши промолчал.  — Да ты и сам знаешь, — приняв его молчание за согласие, продолжал Ирука, —как люди ведут себя в начале знакомства.  — Нет, — медленно отозвался тот. — Не знаю. Я никогда ни с кем не встречался.  — Что? — выпалил Ирука прежде, чем успел остановить себя. Но Какаши больше ничего не сказал.  — Ты серьезно? — возможно, если бы он поразмыслил над этим, то догадался бы сам. Джонин с ранних лет, потом АНБУ… Наверняка у него не было ни времени, ни желания с кем-то сближаться. — Ну, зато ты всегда занимаешься сексом с любимым человеком. У Какаши вырвался изумленный смех. — Эй, я спал и с другими людьми, — защищаясь, сказал он. — Но свидания требуют больших усилий. Я могу уйти на долгую миссию, а потом вернуться и обнаружить, что все изменилось, и старания пропали зря.  — А ты, — неловко начал Ирука, — с тех пор, как я в твоем теле… ну, ты понимаешь …  — Нет. Ирука вздохнул с облегчением.  — Ты бы знал, — добавил Какаши. Да, наверное, он бы и правда почувствовал.  — Хотя я подумывал об этом. Ох…  — Но не делал. Кроме того, ты лучше владеешь рукой, которую я предпочитаю использовать.  — Извини, — пробормотал Ирука, не зная, что еще сказать.  — Ладно, довольно болтовни. Давай лучше почитаем? Находясь в своем теле, Ирука счел бы подобный обмен вполне располагающим к припадку. К несчастью, он находился в чужом. Но все еще считал, что до припадка ему недалеко. *** Ирука снова проснулся от того, что замерз. «Как отучить Какаши скидывать одеяла?» - со вздохом подумал он, натягивая их обратно и укутываясь как можно плотнее. Если он и не согреется, как следует, так хотя бы поспит спокойно. ***  — Я не хочу снова читать это.  — Прекрасно. Тогда рассказывай мне сказку, — потребовал Какаши.  — Звучит так, словно тебе пять лет.  — Мы в любом случае застряли тут надолго. Расскажи мне что-нибудь. И Ирука рассказал ему о забавном случае в отделе миссий, каким мог поделиться с кем угодно за стаканчиком спиртного. Закончив, он стал требовать историю от Какаши:  — Ты сам сказал, что мы тут надолго. Тот закатил глаза, испустил тяжелый вздох и начал повествование о подмене, близнецах, азартных играх, мошенниках, малолетних принцах, переодевании и яде. Ирука слушал его, мысленно разинув рот, и наконец сказал:  — Какой ужас. Какаши в ответ пожал плечами.  — Ну и что?  — Так это все правда? — его терзало любопытство.  — А ты как думаешь? Очевидно, правда. Ирука задумался, что еще Какаши приходилось повидать на своем веку.  — А вот и нет! — захохотал тот. — Выдумка от начала до конца! Это сюжет «Ича-Ича. Двойные неприятности»!  — Ох. *** Снова объявился Гай. В дом он не заходил, но из окна были слышны восторженные вопли о Какаши и Ируке, как о примере двойной мужественности. Затем Гай предпринял новую попытку обнять Ируку, но остановился как раз вовремя. Какаши заворчал, а Ирука засмеялся, правда, про себя. Он не мог смеяться, когда Какаши ворчал.  — Ты вроде говорил, что никто не знает о нашей… хм… ситуации, — сказал Ирука, когда Гай спрыгнул с подоконника. Ему было интересно и немного досадно, что такая искренняя симпатия пропадает втуне.  — Ну, Гай не считается.  — Почему?  — Потому что ему все равно, нуждаешься ты в нем или нет. Он придет в любом случае.  — Думаю, это можно считать дружеской поддержкой, — Ирука ощутил, как все тело напряглось при этих словах.  — Если тебе такое по душе, — отозвался Какаши.  — Ты что, ревнуешь? Я просто подумал, что неплохо побыть в компании.  — Я о том, что, пока тебя тут не было, Гай не дотрагивался до меня.  — Ты с ним дрался! Это постоянный контакт.  — Нет, это просто борьба. А тебя он хотел коснуться. Ты ему нравишься.  — Это потому, что он думает… — у Ируки разболелась голова. Он пытался увязать поведение Какаши с мыслью «Ты обсуждал с Гаем мои Мужские Достоинства!», однако это не волновало его так, как должно было. Ирука решил, что не стоит об этом думать. — Он просто беспокоится о тебе.  — Ага, — фыркнул Какаши. — Беспокоится об одном из нас. Почему ты просишь его остаться?  — Я просто люблю компанию.  — Из меня отличная компания.  — Да, да, конечно, — успокоил его Ирука. — Но я люблю и другой вид компании. Ту, которая может уйти. А почему ты не хочешь, чтобы он остался? Какаши пожал плечами:  — Что ж, если ты желаешь побыть в обществе… И Ирука почувствовал, как складывает печати для призыва. Прежде чем он успел вставить хоть слово, его окружила стая одетых в синее собак.  — Привет, босс, — гавкнули они, усаживаясь и покачивая головами.  — Что стряслось, босс? — спросил самый маленький, мопс. — Твоя чакра изменилась. Какаши показал пальцем на свой висок.  — Паккун, познакомься с Ирукой. Он побудет здесь некоторое время.  — Ирука? — вся свора, как один, навострила уши. Какаши представил их по очереди: маленького Паккуна, здоровенного Булла, Шибу с ирокезом на голове и Биске с кругами вокруг глаз, Акино в солнечных очках, красно-коричневого Ухея в бинтах и лукавого Гуруко. Нинкенам понадобилось время, чтобы осознать, что слова, вылетавшие изо рта Какаши, на самом деле произносил Ирука, но они освоились довольно быстро. Было видно, что вся свора очень рада встрече с боссом — они оживленно переговаривались друг с другом, то и дело довольно повизгивая. Впрочем, все тут же притихли, когда Какаши повернулся к ним и сказал:  — Ну хватит.  — Извини, босс. Мы бы сроду не подумали, что увидим тебя болтающим с самим собой, — пояснил Паккун.  — Как думаешь, это все может сказаться на нинкенах? — спросил Ирука у Какаши.  — Они бы не пришли, повлияй дзюцу на призыв, — отмахнулся тот.  — Эй, босс, думаю, мы теперь не скоро тебя увидим, — произнес коричневый пес с белыми повязками на голове.  — Почему, Ухей?  — Потому что, когда ты вырубился в прошлый раз, тебе пришлось долго восстанавливать чакру для призыва, — сказал другой нинкен.  — Биске, — предостерег его Паккун. Вздохнув, Какаши изложил им все в подробностях. Гуруко ткнулся носом в его ладонь.  — Ты пахнешь по-другому, босс. Собаки замолчали, принюхиваясь, и сбились в кружок, глядя снизу вверх на Какаши.  — Ага, — подтвердил Шиба. — И правда.  — Твой запах стал лучше, — заметил Акино.  — Словно раньше это был просто бекон, а теперь это бекон с…  — Арахисовым маслом! — уточнил Ухей.  — И йогуртом! — тявкнул Гуруко. — Обожаю арахисовое масло, и йогурт, и бекон тоже, — ухмыльнулся Акино.  — Такие разные на вкус вещи, но так замечательно сочетаются, — согласился Биске. Булл одобрительно заскулил, удивительно тихо для такого мощного тела.  — Мы можем остаться здесь? — взволнованно спросил Ухей. Паккун приподнял бровь, глядя на Какаши.  — Что скажешь, босс? Прежде чем тот успел ответить, Ирука улыбнулся и кивнул. *** Какаши с невозмутимым видом вытащил «Темницу, согретую страстью».  — Мы можем не читать эту книгу? — по привычке спросил Ирука.  — Да ладно, — упрекнул его Какаши. — Ты же сам назвал ее забавной.  — Забавной в смысле нелепой, а не смешной.  — Однако она тебя развлекла, правда? Хоть и неохотно, Ирука все же согласился, смиряясь с ужасным чтивом. Чтобы занять себя, он принялся отыскивать в книге специфичные словечки и цитировал их Какаши, который отвечал с видимым удовольствием. Когда словечки иссякли, Какаши попросил: — Расскажи мне что-нибудь. И Ирука поведал ему несколько историй из своей юности. Некоторые из них были смешными, но последняя закончилась на грустной ноте. Недовольный этим, Ирука заявил:  — Я рассказал тебе кучу всего, почему бы тебе не ответить тем же? Какаши прищурился, ненадолго задумавшись. А потом рассказал Ируке о северном королевстве, скованном льдами, о потерянной принцессе, спасенной шиноби, и о том, что это не смогло изменить ее жизнь, не говоря уже о ходе истории. Когда Какаши начал рассказ, Паккун поднял голову, но ничего не сказал.  — Все это правда? — спросил Ирука, охваченный любопытством. Какаши слегка пожал плечами.  — Может быть. А может, и нет. Ирука не знал, что думать. Он смутно припоминал новостные отчеты из Страны Снега и резкий переворот, произошедший там несколько лет назад.  — Ты был на этой миссии? — спросил он, размышляя вслух. — В составе АНБУ.  — Если и так, я все равно не мог бы сказать тебе об этом, — ответил Какаши. *** Уход за телом Какаши все еще слегка выбивал Ируку из колеи, но он учился с этим справляться. Цитируя «Темницу, согретую страстью» — лучше не давать воли чувствам. Ирука пытался забыть слова Гая о внимании Какаши к нему и усиленно старался не помнить о любой вспышке собственного интереса. Он плохо спал, и снились ему пираты и Какаши в черно-белом корсете, отделанном кружевами. Жизнь в одном теле не сделала их телепатами, но помогла лучше чувствовать друг друга. Ирука мог распознать усталость Какаши — наряду с другими сильными эмоциями. Но каждое утро, сталкиваясь с его неизбежными последствиями, он старательно ни о чем не думал. *** Ирука проснулся в кромешной темноте, разбуженный потоком ощущений. Знакомое и в то же время неизвестное ранее наслаждение заполняло его до краев, смывало все мысли, кроме «Ох. О, Боже». Он сразу понял, в чем дело, пусть это и отличалось от привычного ему опыта. Какаши ласкал себя, и, по совместительству, Ируку. В памяти всплыл образ бледного, стройного, мускулистого тела, о котором он так отчаянно старался не думать в попытке спасти остатки приличий. От прикосновений к нему — к самому себе, — и от череды воспоминаний Ирука задрожал, ерзая на постели.  — Не надо, — выдохнул Какаши. — Не двигайся. Позволь мне. Возбуждение, усиленное его собственным, реакции тела, такие похожие и такие разные сводили с ума своей полнотой. Ирука остро чувствовал каждую мелочь — трение простыней о спину, прохладу ночного воздуха, пот на коже, пальцы, трогающие соски, сжимающие член — и это было неописуемо хорошо. Он опустил одну руку к мошонке и плотно обхватил, в то время как другая медленно двигалась вверх и вниз по стволу. Сильный оргазм накрыл тело Какаши, заставляя Ируку содрогнуться в ответ. Он прижал ладонь к сердцу, легко, почти невесомо, чувствуя, как оно замедляет свой ритм. Какаши бережно переплел их пальцы и оставил так, пока они оба не заснули. *** Ирука крепко спал этой ночью, не заботясь об одеялах, их состоянии и местоположении. *** Они по-прежнему разговаривали, удивительно часто, учитывая постоянное присутствие собак. Им доставили еду; Какаши заказал свои любимые блюда — Котетцу и Изумо ворчали, что превратились в его мальчиков на побегушках, но послушно принесли желаемое. Они притащили и тяжеленные сумки с едой для восьмерых псов, что, конечно, не добавило им восторгов. Ирука тоже сделал заказ. Им наконец начали поставлять необходимые книги, включая несколько здоровенных томов, рекомендованных Цунаде. Их Какаши проигнорировал.  — Чем они тебе не нравятся? — спросил Ирука, получивший свой долгожданный справочник по гендзюцу.  — Во-первых, старая ведьма очевидно хочет, чтобы мы сделали за нее всю работу.  — Ну и что? Это ведь наша проблема.  — Кроме того, они бесполезны, — добавил Какаши. Ирука бросил взгляд на книги.  — Это отменная литература.  — Отменная литература — в запретной секции библиотеки Хокаге.  — Та, которая там, предназначена для специалистов, — сказал Ирука. — А нам нужно начать с основ. Если Цунаде распорядилась доставить нам эти книги, значит, считает их полезными. — Что ж, прекрасно, — фыркнул Какаши. Они уселись и приступили к чтению. Но уже скоро Ирука едва мог сосредоточиться, и понял, что задремал, только когда проснулся. Какаши держал в руках «Темницу, согретую страстью». Ирука почел за лучшее снова уснуть. *** Они ходили по выматывающему кругу — больница, Цунаде, если она не была занята, визит врача или сочувствующих ниндзя, возвращение домой. Ирука с тоской смотрел, как чернота медленно расползается по его телу, как уменьшается красная нить, соединяющая их с Какаши.  — Ты сказал, она стала тоньше? — спросила Цунаде. Ирука кивнул. — Как вы чувствуете себя?  — Превосходно, — без запинки отозвался Какаши. Потом помолчал и повторил изумленно, — Действительно замечательно.  — А я чувствую себя усталым, — ответил Ирука.  — Насколько усталым?  — Он много спит, — без обиняков сказал Какаши. — Гораздо больше, чем обычно. Засыпает посреди любого занятия.  — Не любого, — пробормотал тот.  — И я стал гораздо лучше владеть нашим телом, — продолжил Какаши, пропуская возражения мимо ушей. Ирука умолк, размышляя над фразой «наше тело».  — Это может быть психическое утомление, связанное с его физической оболочкой, — обеспокоенно нахмурилась Цунаде. — Похоже, у нас осталось мало времени. *** Прошло шесть дней, почти неделя с тех пор, как началась эта сумасшедшая кутерьма. Визит к Цунаде был таким же тоскливым, как обычно, но на этот раз пришел Ибики.  — Знаете, что? — сказал он. — Нам нужен совет моей наставницы. Я бы не хотел тревожить ее без предупреждения, но этот случай может быть ей интересен. Она всегда увлекалась неудачными дзюцу.  — Тогда вперед, — дала добро Цунаде, а Ирука спросил:  — Если она так хороша, почему с ней не связались раньше?  — Это не так просто, — поежился Ибики. — На вызовы моя наставница больше не отвечает, но, если ты придешься ей по душе, может согласиться помочь. Так что идем. Они проследовали по знакомому маршруту и наконец свернули к дому Ируки. — Эй! — сказал тот. — Вы что, шутите?  — Да нет, — сказала миссис Дои, открывая дверь. Она не лучилась дружелюбием, во всяком случае, ее аура не лучилась уж точно. — Это определенно не шутки.  — Я думал, вы ушли из АНБУ? — спросил Ирука. Миссис Дои улыбнулась. Эта улыбка могла бы заставить взрослых мужчин наложить в штаны.  — Нет, не из АНБУ. Я тридцать лет прослужила в Департаменте Пыток и Допросов. Кто-то из них с Какаши кивнул ей в ответ. Ирука не знал точно, кто именно, но был уверен, что за этим жестом стояли эмоции, которые испытывал он сам — боязливое уважение и страх, подгибающий коленки. Тридцать лет в «Пытках и Допросах»? Проведи она их в АНБУ, была бы безумнее, чем клубок бешеных кошек. Какой сделали ее тридцать лет в Департаменте? Пугающей до усрачки, вот какой.  — Здравствуй, Ибики-кун. Будь он в собственном теле, Ирука шарахнулся бы прочь. Ибики-кун? Кто мог запросто назвать так Ибики Морино и остаться целым и невредимым? Какаши прочистил пальцем ухо, очевидно, не веря услышанному.  — Здравствуйте, сенсей, — с уважением поздоровался Ибики.  — Получив твое сообщение, я подумала: это должно быть что-то интересное. Ты не тратишь время на обыденности. Все еще стоя перед наставницей и не обращая никакого внимания на соседей, Ибики вкратце обрисовал ситуацию. Ирука никогда бы не подумал, что однажды станет свидетелем подобной сцены.  — Занимательное дельце, — сказала миссис Дои, наконец пропуская их в дом. Комнаты внутри были расположены так же, как у Ируки, но сияли от почти стерильной чистоты. Помимо этого пугающего обстоятельства, тут и там были развешаны ханамусуби всевозможных форм и размеров, от нити до веревки. Они свешивались со стен, потолка и даже оплетали мебель. Повинуясь указанию миссис Дои, Ирука с Какаши достали принесенную с собой копию.  — Что ж, давайте посмотрим, — изучив рисунок, миссис Дои задумалась, сдвинув брови. — Тут мне ничего не знакомо, но вот это похоже на печать, которую я видела давным-давно, — она обвела пальцем место над плечом Ируки, бормоча себе под нос, — Так, это явно было изменено, и выглядит не так, как должно выглядеть…  — Я так и думал, — сказал Какаши. — Печать родом из деревни Песка, не так ли? Миссис Дои кинула на него одобрительный взгляд.  — Именно. Но пока неясно, как она оказалась в руках туманников.  — Что еще вы можете сказать? — спросил Ирука.  — Они использовали печать только для тестов, потому что необходимым условием является физический контакт с жертвой, — нахмурилась та. — А марионетки, которых они предпочитают, позволяют держать дистанцию. Что касается этого дзюцу перемещения, то оно завершено лишь наполовину, — миссис Дои указала на нетронутые печатью участки тела, сокрушаясь небрежностью нынешних мастеров. — Они их пропустили. Это жуткая техника, — мрачно добавила она. — Печать расползается по телу, высасывая жизненную энергию. Чем дольше держится дзюцу, тем меньше вероятность вернуть все на свои места.  — И что происходит потом? — спросил Какаши.  — Сложно сказать, учитывая все внесенные изменения, — откровенно сказала миссис Дои. — Но, если я права, то после завершения печати мастер забирает силу жертвы и изгоняет сознание из тела, оставляя его бесплотным призраком. *** Когда они вернулись домой, Ирука уселся и разгневанно заявил:  — Нет, это просто смешно! Я не собираюсь с этим мириться! Я хочу что-то делать, бороться, искать выход… Но я так чертовски устал.  — Ирука, успокойся, — начал Какаши.  — Разве ты не знаешь, что раздражение — это крайняя степень усталости?  — С тобой все в порядке?  — Да, — снова вздохнул он.  — Когда ты чем-то огорчен, твои плечи поникают. Я заметил. Скажи, в чем дело? Ирука хотел возразить, но понял, что и правда опускает плечи от расстройства.  — Я учил других и сам учился быть готовым к внезапной смерти, долгим пыткам, но никогда — к такому вот ожиданию. Может, это нельзя назвать мучением, но оно здорово выматывает.  — А что, если тебе написать об этом? Например, составить план урока или что-нибудь в этом духе? Ирука ожидал сарказма, но Какаши и вправду пытался его ободрить.  — Хм, может, это неплохая идея. Я подумаю. Можно написать что-то вроде инструкции на случай, когда ты не в смертельной опасности, а просто маешься от скуки.  — Это дети вполне могут освоить самостоятельно, когда начнут сражаться, — покачал головой Какаши. — Как насчет другого варианта?  — Но мне понравился этот! Хотя Какаши и не проявил должного энтузиазма, Ирука достал книгу и начал писать. Очнувшись от ставшей привычной дремы, он заметил заметки на полях, и, изучив их, признал заслуживающими внимания. После острой перепалки Какаши добавил к записям еще качественной и конструктивной критики. *** Ирука поворочался с боку на бок, смутно осознавая, что лежит в собственной постели. Он устроился поудобнее, чувствуя бережно подоткнутые вокруг одеяла. ***  — Ирука! — резкий окрик вырвал его из сна. Он уставился в открытое окно, чувствуя напряжение во всем теле.  — Какаши?  — Ты кричал во сне.  — Мне приснился кошмар, — сказал Ирука, не став вдаваться в подробности. Спокойный сон считался неслыханной редкостью для ниндзя.  — Ты звал родителей, — добавил Какаши.  — Они погибли во время нападения Кьюби. Почти сразу после этого меня забрали в приют. Какаши что-то тихо пробормотал, склонив голову и глядя на звезды.  — Я все еще по ним скучаю. Мне просто хотелось, чтобы о них знал кто-нибудь еще. Ну, знаешь, когда я уйду.  — Ты можешь рассказать мне. И Ирука рассказал Какаши то, что помнил о своей матери. О том, как широко она улыбалась, как замечательно готовила. О своем отце, который собирал волосы в хвост и сдержанно вел себя со всеми, кроме своей жены.  — Теперь моя очередь, — выслушав его, произнес Какаши. И он рассказал историю о миссии, которая закончилась крахом, о смерти друга, и о его жертве, и о недостойном мальчике, получившем бесценный дар. О том, как тот старался изо всех сил, чтобы стать достойным, и как голос его погибшего товарища помогал ему — помогал до сих пор, в минуты сильных душевных потрясений. Ирука не стал спрашивать, случилось ли это на самом деле.  — Мы должны найти выход, — сказал Какаши. — Я не могу принять еще один подарок, оплаченный смертью друга. *** Очнувшись, Ирука услышал слова Какаши:  — Теперь он почти все время спит.  — Ты думаешь, это серьезно? — бесстрастно уточнила Цунаде. — Или может быть просто…  — Нет, это не просто так. Он устает все больше, теряет контроль над телом. А я владею им гораздо лучше, чем раньше.  — А что насчет твоего самочувствия? — цепко поинтересовалась она.  — Хорошее, — Какаши помолчал, и Ирука ощутил, как тот для проверки двигает плечами. — Лучше, чем на момент перемещения. Пожалуй, даже лучше, чем когда-либо.  — А Ируки?  — Порой он словно ускользает. Я стараюсь его удержать, но не знаю, удается ли. Ирука попытался сфокусироваться на обеспокоенном лице Цунаде, но все расплывалось перед глазами.  — Эй, — сонно позвал он, зевая. — Я что-нибудь пропустил? *** Ирука чувствовал, как Какаши вертится и ерзает на одном месте. Перед этим они перечитывали его любимые отрывки из «Темницы, согретой страстью», и Ирука задремал, но проснулся, когда Какаши с силой стукнул кулаком по столу. — Вот оно!  — Что? — пробормотал он.  — Ирука, пошли скорее!  — Дай мне поспать, — Ирука бы закричал, будь у него силы, но ему удалось выдавить только весьма посредственный скулеж. Взгляд снова упал на «Темницу, согретая страстью». Он узнал бы эту пожелтевшую дешевую книжонку где угодно — слишком часто видел ее в течение прошлой недели.  — Миссис Дои! — заорал Какаши, барабаня по соседней стене. — Миссис Дои!  — Что стряслось? — настоятельно допытывался Ирука.  — Я нашел!  — Что именно? — ему никак не удавалось разогнать туман в голове.  — Кружево! Это кружево! *** Какаши взволнованно пролистал книгу Цунаде по гендзюцу, остановившись на отрывке о переносе чакры. Там была небрежно начерчена схема, в которую предполагаемый мастер заключил свои особенные штрихи. Миссис Дои достала карандаш, набросала первоначальный рисунок печати и после тщательного изучения уселась обратно. — Вот. Думаю, это здесь. Ты прав, пропущенные участки похожи на узор кружева, — она не без нежности посмотрела на Какаши. — Ты бы отлично смотрелся в Департаменте. Жаль, что тебя туда не взяли. Ирука расплылся в улыбке.  — Она говорила мне то же самое.  — Ага, — отозвался Какаши. — Но для тебя это должно было быть комплиментом.  — Как проницательно с твоей стороны, — засмеялась миссис Дои. — Ладно, что вы собираетесь делать с этой схемой?  — Я доведу дзюцу до конца, — ответил Какаши, все больше воодушевляясь. — А потом применю его еще раз. — Но зачем? — недоуменно спросил Ирука. — Это бессмыслица. Какаши вызвал Паккуна и поручил передать Цунаде, чтобы она ждала их в больнице.  — Спасибо вам, миссис Дои, — крикнул Ирука, когда они выбегали из дома. — Думаю, нам нужно идти. *** Напротив дверей в свою квартиру Ирука замялся.  — Какаши?  — Да?  — Мне надо с тобой поговорить. Всего минутку. Тот остановился, чувствуя, как поникают его плечи.  — Что случилось?  — Мы можем подождать? Совсем немного?  — Но почему? Ты устал?  — Да нет, я просто… эмм… хотел написать письмо. — Ниндзя обычно оставляли письма своим близким, уходя на миссии. На случай, если не смогут вернуться.  — Конечно. — Какаши повернул обратно к дому.  — Я быстро, — заверил его Ирука, зная, что время ускользает.  — Не нужно торопиться. Они сели за стол. Ирука достал бумагу, ручку и замер, слишком утомленный, чтобы составить текст письма.  — Что случилось? — спросил его Какаши.  — Я устал, и голова болит, — ручка выскользнула у него из пальцев. Какаши нагнулся и подобрал ее.  — Что именно ты хочешь написать? Мучительно соображая, Ирука с трудом прикинул, что из его подержанных, но тем не менее любимых вещей может быть полезно другим. Что может послужить тем, кто для него небезразличен. — Все — Наруто… а то, что ему не понадобится, приюту. Когда Какаши запечатал письмо, Ирука спросил:  — А ты будешь кому-нибудь писать? Какаши долго молчал, и Ирука испугался, что он всерьез обиделся.  — Да, напишу, — наконец сказал тот и достал клочок бумаги. Ирука хотел бы отвести взгляд, чтобы не смущать его, но по понятным причинам не смог. «Гай», — начиналось письмо. Внутренне морщась от вмешательства в личное, Ирука смотрел, как Какаши оставляет большую часть своих вещей Сакуре, Саске и Наруто. В конце он приписал: «Присмотри за моей командой и нинкенами. И позаботься об Ируке, если что-нибудь со мной случится. Я знаю, ты в любом случае будешь не против». Опустив бумагу в конверт, Какаши походил по дому, собирая вещи; когда он поставил упакованную сумку рядом с письмами, Ирука окликнул его:  — Какаши!  — Что?  — Я хочу, чтобы ты знал — мне правда жаль, что я… вторгся в твое тело.  — Ирука, в этом виноват не ты, а обстоятельства. Не надо отчаиваться.  — Если у нас не получится… Какаши фыркнул, как человек, который крайне редко ошибается, рискуя.  — Разумеется, получится. Ирука вздохнул, но упрямо продолжил:  — Если у нас ничего не выйдет — мне будет не хватать тебя и твоего большого самомнения. Я благодарен, что ты позволил разделить с тобой тело. Очень благодарен. Все могло быть гораздо хуже.  — Я не буду врать, что это было приятно, — мягко сказал Какаши. Ирука выдохнул, чувствуя боль в груди. Ему стоило ожидать этих слов. Но одно дело ждать, и совсем другое — услышать их собственными ушами.  — Но мне понравилось быть с кем-то. Я привык думать, что Обито говорит со мной; мне до сих пор иногда кажется, что это так. Но ты действительно здесь, рядом, и действительно болтаешь все время — даже тогда, когда неплохо бы заткнуться, но… — Какаши явно сделал над собой усилие, чтобы продолжить, — мне было хорошо с тобой. Думаю, я буду скучать.  — Спасибо, — отозвался Ирука, нервно поглаживая лежащий на столе конверт. Потом он сгреб его, сунул в карман и протянул руку Какаши, который сунул свой собственный в его ладонь. Они отдадут письма Цунаде, когда доберутся до больницы. Какаши взял в руки сумку и замер. — Идем, — твердо сказал ему Ирука. *** Ирука печально смотрел на свое тело, лежащее в госпитале. Накрытое белой простыней, с трубками, торчащими из рук, оно казалось покинутым и одиноким. Это была хорошая плоть, она могла бы послужить ему еще… Даже после пребывания в теле Какаши с его силой и мощью Ирука по-прежнему предпочитал свое собственное.  — Готовы? — спросила их Цунаде.  — Мы можем подождать, — предложил Какаши.  — Нет, — тихо отказался Ирука, глядя, как новые черные витки оплетают его опущенные веки. Он открыл Шаринган и вздрогнул от знакомой боли. Темно-красная лента, соединяющая его с Какаши, еще больше истончилась и теперь походила на нить. У них и правда почти не осталось времени. — Ты не можешь жить так и дальше. И я не вправе остаться. — Когда я напишу об этом гендзюцу, его поместят в разделе запретных техник библиотеки Хокаге, — сказал Какаши. — Тебе понравилась бы эта идея, не так ли?  — Да, понравилась, — отозвался он. Если Какаши ошибся в расчетах, Ируку ждет смерть. Хуже того, он может стать призраком, чья душа будет потеряна навеки, тело зачахнет в больнице, а сила и жизнь перейдут к Какаши, который изгонит его собственными руками.  — Я готов, — он старался, чтобы в голосе не был слышен страх. Открыв сумку, Какаши достал оттуда кисть, чернила и принялся обводить ими узор на теле Ируки. Закончив, он поднял ладони — свои ладони, их ладони — сложил несколько печатей и схватил бесчувственное тело за руки. Когда Ирука был маленьким, родители взяли его с собой на праздник. Он помнил, как завороженно наблюдал тогда за выступлением маленького смешного человечка. Вокруг него была куча зеркал, приклеенных к круглому экрану и разделенных небольшими расстояниями, в центре стояла свеча. Внутри располагались картинки с птицей, застывшей на подставке, взлетающей на ветку, парящей в воздухе, хлопающей крыльями и в конце концов приземлявшейся обратно. Смешной маленький человечек вращал зеркала по кругу, и между ними птица взлетала и садилась, снова и снова. Ирука смотрел на эти бесконечные вращения, пытаясь найти их начало и конец. Сейчас все было точно так же. Вначале он почувствовал пустоту, когда тело Какаши оказалось целиком в его распоряжении, и увидел выражение собственного лица, когда тот завладел его телом. Мгновение они глядели друг на друга, и Ирука видел изумление Какаши от пребывания в другой оболочке, от потока ощущений нового тела. Он едва не рассмеялся — лицо Какаши, должно быть, было точь-в-точь как у него самого неделей раньше. Сейчас они понимали друг друга, как больше никто не смог бы понять. Какаши поднял руки и снова сложил печать. Ирука затаил дыхание. Когда он снова очутился в своем теле, на него нахлынули облегчение, знакомое чувство присутствия Какаши и иллюзия тесноты. Они подняли руки вместе, и он снова ощутил пустоту, когда оказался в своем теле один. Ирука взглянул на Какаши, точно зная, где тот сейчас. Они смотрели друг на друга — так, словно увидели впервые. *** Теперь Ирука был предоставлен самому себе. Его тело, с которым он родился, в котором рос и жил всю свою жизнь, такое знакомое ему, все же ощущалось странно. Первый день после возвращения он провел, просто блуждая по квартире, вспоминая мелочи, от которых отвык, находясь внутри Какаши. Проходя мимо зеркала, Ирука вздрогнул от изумления — настолько привык видеть другое лицо вместо собственного. Потом он вернулся к работе, все еще находясь под наблюдением. Цунаде предпочитала не рисковать, если что-то пойдет не так. Ирука вернул «Темницу, охваченную страстью» ученице, напустив на себя строгий вид. Но в процессе суровой отповеди внезапно вспомнил, как смеялся над ним Какаши, и это смазало весь эффект. Чертовски странно было осознавать, что они и вправду нашли ответ в книге — пусть и не в той, в которой искали. Возможно, они с Какаши ошибались в одном и оказались правы насчет другого. Он открыл было рот, чтобы поделиться своими мыслями, но понял, что Какаши больше не может его услышать. Жизнь возвращалась в привычное русло. Ирука делал все, что хотел, без необходимости спрашивать разрешения двигаться или читать. Ему больше не угрожало смертельное дзюцу, способное высосать жизнь из тела, и все опасности снова свелись к обычным рискам учителя шиноби. Это было здорово. На днях, во время уборки, он нашел свою любимую книгу о гендзюцу, погребенную под кучей барахла, что тоже его порадовало. Но Ирука чувствовал себя одиноким. Оказалось нелегко себе в этом признаться, особенно после того, как Какаши допекал его всю неделю, каждый час, за исключением сна. Если их общение было вынужденным, почему он так переживал из-за расставания? *** В дверь постучали, и Ирука открыл. На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял Какаши.  — Привет, — поздоровался Ирука, внезапно почувствовав себя очень взволнованным. И очень счастливым.  — Привет, — отрывисто сказал тот. Из квартиры напротив высунулась голова миссис Дои. — А, это ты. Какаши почесал затылок.  — Здравствуйте, миссис Дои. — Ну, чего ты ждешь? — спросила она, поворачиваясь к Ируке. — Пригласи его уже к себе. Ирука постарался не засмеяться — или не умереть от смущения.  — Не хочешь войти?  — И ты! — Миссис Дои ткнула пальцем в Какаши. — Поторопился бы. Не заявлялся так долго! Тебе лучше исправиться, если все еще претендуешь на звание его парня.  — Благодарю вас, миссис Дои, — отозвался Какаши.  — Если вы двое официально станете одним целым, я хочу получить приглашение на свадьбу.  — Давай зайдем внутрь, пока она не сказала что-нибудь еще, — прошептал Какаши Ируке. Молча одобрив эту идею, тот посторонился, пропуская его в дом.  — Как она узнала, что это я?  — Она же шиноби, — невозмутимо ответил Ирука. — Выпьешь чего-нибудь?  — Я думал, тебе льстит ее забота…  — Да нет. Она милая, конечно, но только когда угрожает кому-то еще, — он обхватил себя за плечи. — Так что случилось? Какаши отвел взгляд, потом снова посмотрел на Ируку.  — Мои собаки… они скучали по тебе.  — Мне тоже их не хватало, — улыбнулся тот.  — Нет, не так, — помотал головой Какаши, едва не ворча от досады, и стиснул его плечи. — Я скучал по тебе. Ирука изумленно уставился в ответ. Должно быть, он глазел слишком долго, потому что Какаши разжал пальцы и повернулся, чтобы уйти. Подавшись вперед, Ирука схватил его за руку.  — Я тоже скучал, — он смотрел на Какаши, впитывал черты лица, линии тела, такого знакомого и по-прежнему полного загадок. — Останься. Пожалуйста. Думаю, нам с тобой есть, что разделить на двоих.