Beautiful killer

Фредди был пьян и обдолбан, однако в его квартире они с Белым оказались не поэтому. Рыжий хотел убедить себя, что все дело в куреве, но попытка была действительно жалкой. Белый здесь, потому что Фредди сам этого хотел. — Джо же не пришьет нас за это? — спросил он скорее самого себя, чем Белого, и по привычке тут же снял с пальца обручальное кольцо, кидая его в вазочку, в которой, по идее, должна была быть мелочь. Только вот мелочь была рассыпана по всему столу, а кольцо ударилось о столешницу, успешно пролетев посуду, покатилось по столу и упало на дешёвый ламинат. Фредди проследил его падение взглядом. Мелочь настоящая, стол настоящий, кольцо — подделка. Ровно как и крашеная блондинка Линдси, пропахшая арбузной жвачкой и глянцевыми журналами, эта горячая детка с Лонг-Айленда, с которой Рыжий был связан узами брака. Фредди — нет, Рыжий — да. Выдуманная женушка под стать выдуманному «супер-крутому-вору». Только вот Рыжий слишком пьян, чтобы придумать какую-то историю о том, почему он, женатый парень, живёт в дешевой квартире с одноместной кроватью и пустым холодильником, в котором если что и появляется, так это дешевое пиво. Но и Белый не спрашивает, он вообще пока ничего не говорит, и Рыжий поворачивается к нему: — Парень? Белый стоит, опершись о дверной косяк, и смотрит на него с такой проницательностью, что Фредди в первую секунду даже трезвеет и думает, что Белый его раскусил. Но потом взгляд Белого становится мягче, хоть тот огонёк никуда не исчезает, и Фредди понимает — пронесло. Он так же пьян, как и он сам, полностью верит в историю с четвёркой легавых в сортире, и курил он точно усерднее Рыжего. Во всяком случае, Фредди неловко улыбается, глядя в чужие глаза. Сколько вообще Белому лет? Все лицо в морщинах, но глаза слишком яркие для старика, и Рыжий спросил бы, если не правила Джо. — Ты любишь Мадонну? — спрашивает Фредди, с его лица не сползает глупая улыбка, с которой он выглядит уж точно не на свои тридцать. Белый кивает, не сводя своих глаз с него, и тогда Фредди, неожиданно осмелев, тянет его за рукав вглубь единственной комнаты с продавленной кроватью, газетами на полу и старым магнитофоном на ветхой табуретке. Фредди знает, какую кассету поставит. Скрипнула кровать — Белый уже сидел, смотря на то, как Фредди спиной к нему, прямо на коленках, «скармливал» магнитофону потертую кассету. Брюки сползли с бедер Рыжего, оголяя полосу бледной кожи, и Белый, словно под гипнозом, смотрел на чужую спину. Он слишком стар для этого мальчишки. Магнитофон щелкнул, Фредди поднялся, а Белый и не думал отводить взгляд. Тишину разрезал голос Мадонны. Dark eyes on a dangerous face You are a beautiful killer. We pass by the same old place You are a beautiful killer. Фредди взъерошил свои светлые волосы и приоткрыл губы, вновь дурачок дурачком уставившись на совершенно спокойного, на этого до невозможности спокойного Белого, в котором только глаза выдавали любителя приложиться к бутылке и косяку. — У меня есть пиво в холодильнике, — говорит Фредди и уже через минуту возвращается с двумя бутылками «Bud» — по одной в каждой руке. Когда он передаёт пиво Белому, их грубые ладони соприкасаются, и они оба слишком пьяны, чтобы оддернуть руки — да и зачем? — Я рассказывал, как танцевал однажды в «Голубой луне»? — выдает Фредди после того, как вливает в себя треть «Bud». Белый отрицательно кивает головой, и Рыжий пускается в новый рассказ, уже путаясь в том, танец это из жизни копа-Фредди или вора-Рыжего. — Меня тогда бросила девушка, и я пришёл в «Луну», напиться в хлам, — Рыжий сделал ещё глоток и отставил бутылку. Почти пустую. — Так вот, представь себе официанток с формами Монро, хозяйку, похожую на престарелую Марлен Дитрих, это пиво по доллар двадцать, за которое хотелось оставить море чаевых, что бы там не говорил этот мерзавец Розовый. Клеенчатые скатерти и дурь в сливных бочках, и услужливый тощий бармен. Короче, я уже и забыл, но девка, с которой я на утро проснулся в мотеле — да-да, в том самом, вверх по улице — рассказывала, как я классно мотал задницей под песни Мадонны. Вот так, смотри! Рыжий бросает бутылку, из которой на газеты выливается тёмное пиво, пошатывается и замирает в одной позе, с поднятой вверх рукой, ожидая начало куплета. You can call my name and Iʼll be around Maybe Iʼll let you shoot me down Cause youʼre a beautiful killer with a beautiful face A beautiful killer and you wonʼt leave a trace. Перед ним сидит этот прекрасный убийца с красивым лицом, и Фредди уже беззастенчиво начинает двигаться в такт музыке и тихо подпевать, так и не опуская руки и двигая бедрами из стороны в сторону. Фредди не умеет петь, заметно фальшивит, но зато умеет напиваться и забывать обо всех своих комплексах. Та история, конечно же, ненастоящая, и никакой девушки у Рыжего в помине не было, но что точно правда, так это то, что ему нравится Белый, что его тянуло к нему ещё с первой встречи в кафе, что ему кружит голову его улыбка (черт возьми, как он улыбается!..), и эти морщинки на лице, когда тот хмурится, и этот гребень в кармане, это вечное желание выглядеть хорошо. — Ну же, Белый, ты говорил, что любишь Мадонну! — усмехается Фредди, закрывая глаза и шепча последнюю строчку куплета. Конечно же, это песня про Белого. Если Рыжего застрелят в этой потасовке, то он хочет, чтобы его пристрелил именно Белый — прекрасный, слишком прекрасный убийца, и тогда он будет спокоен, тогда пес спокойно попадёт в уготовленное ему место на небесах. — Меня зовут Ларри, — слышит Фредди под самым ухом. Это дыхание Белого обжигает его шею… Нет, дыхание Ларри. — Ларри, ты ведь любишь Мадонну? — тихо выдыхает Рыжий, чувствуя, как руки Белого скользят по его рукам. Белый тоже поёт, и у него есть голос, Фредди бы скупил все пластинки и кассеты с таким голосом. Белый не отвечает, лишь двигается в такт песне, почти вплотную прижавшись к Рыжему и дополняя его движения. Ларри… Зачем он назвал ему своё имя? — Ларри? — тихо зовёт Белого Рыжий, откидывая голову назад, на чужое плечо. — Прости меня. Он не знает, за что извиняется. На все простого «прости» и не хватит, не хватит одного извинения на всю эту ложь. — Такого в песне нет, малыш, — шепчет ему Белый и целует за ухом. — Все хорошо. Скажи, что все хорошо. — Все хорошо. Магнитофон дважды щелкает, и песня начинается вновь.