5 октября.
Женщина средних лет смиренно лежала на больничной койке. Волосы ее находились в беспорядке, бледность лица отдавалась неприятным стуком в моем сердце. Она была даже не в силах пошевелиться. Ее веки то и дело обеспокоенно вздрагивали, но открыть глаза ей было не суждено. Что-то внутри меня печально кольнуло, а потом резко опустилось вниз. Аппарат недалеко от кровати постоянно пикал, тем самым раздражая меня. Наверное, это было хорошо, что он поддерживал ее жизнь, вливал в нее краски солнца, она могла жить. Но ей не суждено. Без лишних слов я подошла к аппарату и отключила его. Почти бездушное тело женщины все также неподвижно покоилось на кровати, но я чувствовала, что ей есть, что сказать. В комнату пробрался свежий порыв ветра, играющий с золотыми, уже поблекшими, локонами моей матери. Я хмыкнула, наклонилась к ее лицу. В нем можно было прочитать многое: и грусть, и любовь, и надежду на то, чего уже не будет. Я мысленно рассмеялась. Как смешно. Ты убила его. Именно поэтому я сделала с тобой тоже самое. Я печально улыбнулась, медленно перевела взор на часы, висевшие на стене. Скоро время посещений закончится.***
На улице, несмотря на осень, довольно тепло и солнечно. Вечно спешившие куда-то люди, гул машин и пустота. Только на кладбище порой приходит настоящее умиротворение и покой. Именно это сейчас испытываешь ты. Я стою с безразличием на лице и прямой спиной. Но ты же знаешь, что мое сердце сейчас совершает удар за ударом, ищет то тепло, которое мне отдавал ты. Но его нет. Смешно. Не надо. Я сделала это, она же убила тебя, помнишь? А помнишь, как ты мучился? Тогда зачем ты заставляешь мое сердце обеспокоенно биться? Она всегда была против «нас». Слышишь? Именно поэтому я сделала это. Я смеюсь, теперь я не между небом и землей. Я с тобой. Сердце больно трепещет, словно я забыла что-то тебе сказать. Ах, да, я нашла твой подарок... Я люблю тебя, да, я согласна...