Half Past the Point of Oblivion

Робин обнаружил эту книгу в тумбочке в то время как Реджина принимала ванну. Он хотел найти таблетки от головной боли и решил ради этого Миллс не тревожить. Разбойник открыл ящик прикроватной тумбочки в спальне, зная, что женщина хранит аптечку там. Он быстро нашел нужное обезболивающее среди множества упаковок и выпил две таблетки. Взглянув на часы, Локсли понял, что Королева в душе уже минут двадцать и должна скоро выйти. Не дожидаясь ее, он бросил блистер обратно в ящик. Именно в этот момент мужчина увидел спрятанную там книгу. Решив скоротать время, он аккуратно достал ее и посмотрел на обложку. Заголовок гласил: «Пятьдесят оттенков серого». Робин понятия не имел, о чем эта книга, но, поскольку Реджина все еще не вернулась, он открыл первую страницу, зажав ее средним пальцем вместо закладки. Разбойник быстро понял, что книга – полнейший хлам. Для него стало неожиданностью, что Миллс вообще взялась это читать: Королева имела хороший вкус. Но это чтиво было посредственным, а главный герой совсем не вызывал симпатии. Локсли не смог сопоставить Реджину с неловкой и неуклюжей героиней этого дешевого романа. Зная характер Миллс, мужчина был уверен, что она, скорее, возненавидит эту Анастейшу. Прочитав еще несколько страниц, Робин перелистнул книгу на середину, где Реджина оставила пометку: загнутый угол страницы. Сейчас разбойник заметил, что и некоторые другие страницы отмечены также. Похоже, она прочитала эту книгу от корки до корки. Это обстоятельство немало удивило мужчину. Он продолжил читать. – Вы прекрасны со скованными руками, мисс Стил. И ваш дерзкий рот молчит. Мне это нравится. Он встает передо мной, подцепляет пальцами мои трусики и неторопливо стягивает их вниз по ногам, невыносимо медленно обнажает меня полностью и, наконец, опускается на колени рядом со мной. Не сводя с меня глаз, он комкает мои трусики, подносит к носу и глубоко вдыхает. Твою ж мать! Неужели он это сделал? С озорной усмешкой Кристиан запихивает белье в карман джинсов. Грациозно и лениво, как большой дикий кот, Кристиан поднимается на ноги, касается кончиком стека моего пупка, медленно обводит его — дразнит меня. От прикосновения кожи я вздрагиваю и хватаю ртом воздух. Кристиан снова обходит вокруг меня, ведя стеком по моему телу. На втором круге он неожиданно взмахивает стеком, хлестнув меня сзади снизу… прямо между ног. Я кричу от неожиданности, нервные окончания словно оголены. Удар отзывается странным сладчайшим и изысканным ощущением. Дергаюсь, натягивая цепи. – Тише! – шепчет Кристиан и снова обходит вокруг меня, ведя стеком чуть выше. В этот раз я уже готова к хлесткому удару… ох. Тело содрогается от сладкой и жгучей боли. Еще один круг, в этот раз удар обжигает сосок, и я откидываю голову назад, мои нервы кажется звенят. Стек задевает второй сосок… кратчайшая сладостная пытка. Мои соски набухают и твердеют под ударами. Издав громкий стон, я повисаю на кожаных наручниках. – Тебе приятно? – выдыхает Кристиан. – Да. Он ударяет меня по ягодицам. В этот раз стек больно жалит кожу. – Что – да? – Да, господин, – скулю я. Робин изумленно пялился в книгу. Это было неожиданно... и развратно. В комнату вошла Реджина, одетая в банный халат и на ходу расчесывающая волосы. Миллс замерла, увидев, что мужчина держит в руках. – Что ты делаешь? – недовольно спросила она. – Читаю... – ответил Робин, но, кажется, Королеву этот ответ не устроил. – Это моя книга, – ее тон отчетливо свидетельствовал, что ему не следовало брать роман. Женщина быстро пересекла комнату и выдернула книгу из рук разбойника. – Ага, – согласился Робин, глядя, как книга выскальзывает из его пальцев, – я нашел ее в твоем ящике, когда искал обезболивающее. У меня разболелась голова, решил тебя не беспокоить. Хотя книга, наверное, только усилила боль. Реджина раздраженно выдохнула и ударила его книгой по предплечью. – Ай! – возмутился Локсли, смеясь и потирая ушиб. Мужчина сделал вид, что не заметил, как смущает Королеву эта ситуация. Он потянулся к ней и усадил рядом с собой. – Это просто книга, – вздохнула Реджина, отводя взгляд, но потом подняла глаза и более уверенно добавила: – Глупая книга. – Она не слишком хорошо написана, это я успел заметить, – усмехнулся разбойник в ответ, наблюдая за женщиной. – Я считаю, что «ужасно написано» – больше подходит, – поправила его Реджина. – И все же, кажется, она тебе понравилась, – не отступал Локсли, созерцая множество загнутых уголков страниц. Миллс отвернулась от разбойника и заправила выбившуюся прядь за ухо, как делала всегда, когда нервничала. Он изумился, ведь обычно ее не так-то легко лишить самообладания. Внешне она всегда сохраняет спокойствие и демонстрирует пренебрежение. – Она мне вовсе не нравится, – возразила Миллс. – Я просто читала ее, вот и все. Это бестселлер. – Это бестселлер? – удивленно переспросил Робин. Возможно, он не слишком сведущ в литературе этого мира, но он читал книги из библиотеки Реджины, и сейчас не мог понять, как эта книга могла стать настолько популярной. – Да, – хмыкнула она в ответ, почти надменно вздергивая подбородок. – Так что, как видишь, вор, я не единственная женщина, которая купила эту ужасную книгу и прочла ее. – И хранила ее, – заметил разбойник, на что Королева тут же нахмурилась. – У своей постели, – добавил он, отмечая, как женщина краснеет. Робин ухмыльнулся и приподнял брови, констатируя очевидный факт: – Это довольно пикантно. – Ближе к делу, Робин, – недовольно поторопила она, неловко перебирая страницы книги в руках. – Нет никакого дела, любовь моя. Я был немного удивлен, узнав об использовании хлыста на весьма чувствительных участках тела, вот и все, – ответил Локсли, придвигаясь ближе к женщине. Она покраснела, уронив книгу на колени, и закрыла лицо руками: – Боже мой, сколько ты прочитал? – Не так много, – признался он, нежно обхватив ее ладони и отняв их от лица. – Почему ты так смущена? – Я не смущена, – фыркнула она тоном, будто сама мысль об этом казалась ей смешной. Это было явной ложью: ее тело напряглось, а на щеках вспыхнул румянец. – Твои покрасневшие щеки говорят об обратном, – мягко заметил Робин, и Реджина снова насупилась. – Ну, не каждый день твой мужчина находит у тебя в спальне книгу с инструкциями использования кнутов и подчинения в постели, – ответила она. В ее голосе сквозило раздражение. Робин понял, что стоит перестать давить на нее, но ничего не мог поделать с любопытством: его чрезвычайно занимал тот факт, что она так странно реагирует на эту ситуацию. – Тебя это возбуждает? – поинтересовался Локсли. Глупый вопрос. Зачем еще она бы стала хранить эту книгу у своей кровати и помечать страницы для удобства поиска? – Ты серьезно спрашиваешь меня об этом? – закатила глаза Миллс. – Да. – Почему? – Потому что, Реджина, – начал разбойник, наклоняясь и целуя чувствительный участок королевской шеи: он довольно хорошо изучил эту женщину, – все, что тебя возбуждает – представляет для меня большой интерес, – Робин продолжил свое занятие, легкими касаниями языка лаская и дразня нежную кожу. – О, – выдохнула она и негромко добавила: – Может быть, немного. – Немного? – игриво переспросил он, прикусывая кожу на ее шее. – Да, – согласилась Миллс, скользя пальцами вдоль мужского бедра от колена все выше. Робин почувствовал, как тело напряглось в предвкушении, улыбнувшись, потянулся к книге и бросил ее на пол. – А я вас тоже возбуждаю, миледи? – поддразнил он Королеву и накрыл ее губы своими, не давая возможности ответить. Реджина обвила руками его шею, притягивая ближе. Книга была окончательно забыта под взаимным натиском нетерпеливых рук и горячих губ. Разбойник вспомнил о ней, только когда оба уже почти достигли пика удовольствия: он захватил женские запястья и прижал их по обе стороны от головы брюнетки, проверяя ее реакцию. Она лишь закусила губу и застонала, совершенно не сопротивляясь. Робин ускорил движения бедрами и несильно прикусил кожу вдоль ключицы. Ее реакция была острее, чем обычно, и Локсли подумал, что, возможно, Реджина увлечена перспективой подчинения и боли больше, чем признается даже себе. В этот момент оргазм накрыл женщину, и разбойник перестал думать вообще. Однако эта идея так и не отпустила Робина. Он не мог выкинуть из головы образ взволнованной и смущенной Реджины, не мог забыть те загнутые страницы. Миллс снова спрятала книгу, но мужчина тайком доставал ее, когда она не видела. Пролистывая несколько страниц, разбойник возвращал роман обратно, стараясь положить вещи точно так же, как они лежали, на случай, если женщина это проверяет. Спустя две недели, когда Реджина уже забыла тот инцидент, Локсли принес домой пару наручников из полицейского участка. Он спрятал их в карман и не извлекал до самого конца устроенного ими ужина при свечах. Генри ночевал у Эммы, Роланд с Мэриан, и это создавало отличные перспективы прекрасной ночи. Поэтому Робин достал наручники и подцепил их на большой палец, когда Миллс лениво мешала ложкой полурастаявшее мороженое, поданное вместе с яблочным пирогом. – Я принес тебе подарок, – просто пояснил он, наблюдая за тем, как вытягивается ее лицо при виде наручников. Кусок пирога, так и не донесенный до ее рта, соскользнул с ложки и упал обратно в тарелку. Миллс быстро взяла себя в руки и, снова подняв ложкой кусочек, беспечно спросила: – Для чего это? – Я подумал, может быть, вам захочется поиграть немного, мисс Миллс. Она медленно подняла голову, встречаясь с разбойником взглядом, и, чуть улыбнувшись, выдохнула: – Ты же не можешь говорить это серьезно, Робин. – Но я серьезен, – заверил он, поднимаясь со стула и бросая наручники на стол. Металл упал с глухим стуком. Локсли наклонился к брюнетке и поцеловал, нежно скользя пальцами вдоль ее предплечья вниз по руке. Забрав ложку из женских пальцев, он схватил Реджину за запястья, направляя их вниз, и завел ей руки за спинку стула. От его внимания не укрылось, как участилось ее дыхание, когда он, поглаживая ее запястья большим и указательным пальцами, сильнее стиснул их и прижал к деревянной поверхности. – И я считаю, что отныне ты должна обращаться ко мне «сэр». Реджина вскинула брови и весело усмехнулась: – О, действительно? – Да, – ответил он наигранно серьезным тоном, – действительно. – Сэр Робин Локсли? – дразня спросила она, но разбойник тут же усилил хватку на запястьях. – Просто «сэр», миледи. Миллс засмеялась, ее правда забавляла эта ситуация: – Да, сэр, – насмешливо протянула она. Он отпустил одну ее руку и предупреждающе поднял указательный палец: – Я рассчитываю, что вы будете более серьезны, леди. Реджина не смогла сдержать очередной смешок, но затем постаралась придать лицу более серьезный вид: – Да, сэр, – повторила она, озорно глядя разбойнику в глаза. – Намного лучше, – усмехнулся Локсли, целуя женщину в губы. – Теперь, хотя у нас и нет стека… – начал он, краснея и закусывая губу, – или Красной комнаты боли, но мы могли бы использовать нашу спальню и мою руку, хм? Реджина кивнула, поджав губы, и спросила: – Прямо сейчас? Робин отпустил ее запястья, выпрямился и ухмыльнулся, пожав плечами: – Неа. Он, как ни в чем не бывало, опустился обратно на свой стул. На лице Миллс отразилось такое разочарование, что разбойник даже почувствовал укол вины за свою напускную беспечность: – Как только ты доешь свой пирог. Он никогда не видел, чтобы она ела так быстро. Локсли наблюдал за женщиной, хитро улыбаясь. Она поймала его взгляд и, прожевывая последний кусок, спросила: – Что? – Ты очень мила, когда так возбуждена. Миллс вознегодовала: – Я не.. – начала она, но остановилась, – я просто… это так неожиданно. – Неожиданно в хорошем смысле? – поинтересовался Робин, протягивая руку к наручникам, лежащим на столе. Реджина кивнула и, помолчав, призналась: – Я… – она подняла ладонь и заправила прядь за ухо, – это никогда не приходило в голову... Попросить тебя сделать что-то подобное. Ты не кажешься человеком такого… типажа. Женщина тщательно подбирала слова, и разбойник признался самому себе, что она права: он не из тех, кто получает удовольствие от причинения боли, совсем наоборот. Но он более чем готов приковать ее к изголовью кровати, чтобы иметь возможность подразнить ее или же сделать ей строгий выговор, если ее увлекает эта игра. Поэтому он просто пожал плечами и ответил: – Я вполне открыт для всего нового, дорогая. Особенно, если это касается твоего тела. – Что ты хочешь, чтобы я сделала? – усмехнулась Реджина. – Ну, для начала, я хочу напомнить, что ты должна обращаться ко мне «сэр», – ответил Локсли, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. Почему-то эта ситуация напомнила ему времена, когда Королева требовала от него, чтобы он называл ее исключительно по титулу «Ваше Величество». Миллс закатила глаза, но мужчина, перегнувшись через стол, схватил ее за подбородок, не причиняя боли, но и не ласково: – С немного большим уважением. У Миллс перехватило дыхание, и она беспокойно облизала губы. Ох, ей это нравится… – Что вы хотите, чтобы я сделала, сэр? – исправилась она. Робин улыбнулся, нежно провел большим пальцем по ее щеке и опустил руку: – Намного лучше, – кивнул он и потянулся за тарелкой. – Я собираюсь убрать со стола, а ты поднимешься в спальню, разберешь постель, полностью разденешься и будешь ждать меня, – закончив давать инструкции, он кивнул в сторону наручников: – Пожалуйста, возьми их с собой и положи на тумбочку. Миллс поджала губы и кивнула. Разбойник заметил, как затвердели под блузкой ее соски. Робин улыбнулся в предвкушении: она так возбуждена просто от одной мысли обо всем этом, и ему не терпелось дождаться, когда она будет стонать и извиваться под ним. Это никогда ему не надоест, он мог бы наблюдать за ней каждый день своей жизни. Когда Реджина ушла, Локсли не спеша убрал со стола и загрузил тарелки в посудомоечную машину. Он даже вымыл кастрюли, заставляя ее томиться в ожидании. Когда он наконец поднялся по лестнице и зашел в спальню, женщина сидела на краю кровати. Полностью обнаженная, как он и просил. Ее руки нервно сжимали край матраса. Миллс приглушила свет и зажгла свечи, установив их на прикроватной тумбочке. Все это делало обстановку теплой и уютной. Реджина подняла глаза и улыбнулась, когда мужчина вошел. В ее голосе послышалось напряжение, когда она заговорила: – Вот и ты. Я уже решила, что ты передумал. – Нет, просто дал тебе немного времени, – ответил Робин, закрыв за собой дверь и направляясь к женщине. Она сильнее сжала простынь и опустила взгляд на свои колени, затем снова посмотрела на мужчину. Он поднял наручники, послушно оставленные ею возле кровати, и вдруг понял изъян своего плана. Разбойник изучающе разглядывал изголовье кровати: оно было ровным и мягким, удобным для чтения или долгих ночных разговоров, но не приспособленным для крепления наручников. – Ну, я не слишком хорошо все спланировал, – смущенно признался Локсли, когда она проследила за его взглядом. – Мы просто должны подойти к вопросу творчески, – успокоила его Реджина, оглядывая комнату в поисках других вариантов. – Может быть, стул? Мы могли бы поставить его рядом с кроватью или я могла бы сесть... – Может сработать, – согласился разбойник, полез в карман за ключами и замер, поняв, что забыл их в участке. Карман был пуст. Он разочарованно выдохнул и виновато посмотрел на Миллс. Она покачала головой, пытаясь сдержать смех: – Ты забыл ключи, не так ли? – Забыл, – признался Робин, тяжело вздохнув и опустился на кровать рядом с ней. – Прости, любимая. Кажется, я испортил наш вечер, даже не начав его. – Есть и другие способы, Робин, если ты действительно хочешь попробовать. Но если ты не хочешь, то не нужно. Мы не обязаны пробовать все, что я нахожу теоретически сексуальным. – Я хочу этого и я не отступлю. Если нам не понравится, мы прекратим, да? – возразил Локсли, запустив пальцы в темные волосы женщины. – Я могу связать себя, – тихо предложила Миллс и пояснила: – С помощью магии. Конечно, это означает, что я могу освободиться в любое время, но... я не буду, если ты не скажешь мне сделать это. Как тебе такой вариант? Идеально! Это значит, что он не зайдет слишком далеко. Это значит, что она будет чувствовать себя в безопасности. Это значит, что им не придется беспокоится об этом проклятом изголовье. – Идеально, – заверил Робин, коротко целуя женщину в губы. – Итак, на чем мы остановились? – На чем бы мы не остановились, я думаю, что на тебе слишком много одежды, – заметила Реджина. Она права. Он полностью одет, тогда как она уже, кажется, начала замерзать. Разбойник кивнул, поднялся с кровати и предложил ей начать действовать. – Это приказ, сэр? – вскинув бровь, уточнила она. – Да, – ответил он, – Это приказ. Раздень меня. – Да, сэр, – довольно дерзко ответила Миллс и поднялась вслед за мужчиной. Робин не смог сдержаться и издал сдавленный смешок. – Что? – уточнила она. – Прости, так странно слышать от тебя подобное официальное обращение, любовь моя, – ответил он, обнимая ее за бедра. – Ты сам попросил, – хмыкнула она, расстегивая пуговицы на его рубашке. – Я знаю, – улыбнулся он в ответ. – Но учитывая, сколько времени мы провели, когда по статусу я был под тобой… – Это было раньше, – возразила она. – Хотя, если я правильно помню, в последнее время ты не жаловался, когда был подо мной. – Не жаловался, – согласился Локсли. – Но сегодня ситуация изменится, Ваше Величество. – Я с нетерпением жду этого, – прошептала она и, сняв с мужчины рубашку, ухватилась за край майки. Она помогла ему избавиться от этой вещи, кинув ее на пол, и потянулась к поясу брюк. Робин сделал шаг назад, увеличивая расстояние между ними, опустил руки на ее плечи и слегка нажал: – На колени! Реджина вздрогнула и замерла на мгновенье, закрыв глаза. Что-то в ее голосе изменилось, когда она тихо попросила его: – Пожалуйста, не дергай меня за волосы. Она начала опускаться вниз, но Локсли остановил ее, удержав за локоть. Он задел болезненную точку, и ему не понадобились дополнительные подсказки, чтобы понять, какую именно. Реджина и раньше просила его не дергать и не тянуть волосы, когда делала минет. Это обстоятельство могло бы полностью сбить его настрой, если б он стал задумываться о причинах. Но обычно это не имело значения: разбойник точно знал, что нравится женщине, и не боялся ее обидеть. Сегодня дела обстояли иначе. Сегодня он собирался привязать ее кровати и поэтому он хотел быть уверенным, что все происходящее не вызывает у нее дискомфорта, что ей по-настоящему хорошо. Поэтому он остановил Реджину и нежно приподнял пальцем ее подбородок, призывая посмотреть ему в глаза: – Ты действительно уверена, что хочешь этого, любовь моя? Миллс кивнула и положила ладонь поверх его руки: – Да. Я доверяю тебе. Робин успокоился. Поверил, несмотря на ее встревоженный взгляд и напряженность. Он все же предупредил, аккуратно проводя большим пальцем по ее щеке: – Если тебе что-то не понравится, ты должна сказать мне об этом. Пообещай. – Обещаю, – еле слышно ответила она. – Сэр, – напомнил Робин, еще сомневаясь, правильно ли она это воспримет. – Обещаю, сэр, – улыбнувшись, повторила Реджина. Все в порядке, слава Богу! Локсли наклонился, мягко целуя женщину в губы и осторожно расчесывая пальцами ее волосы: – Ты просто разденешь меня и вернешься на кровать, хорошо? – она кивнула в ответ, и он добавил: – Теперь на колени. На этот раз она опустилась на пол не колеблясь, подняла руки к поясу мужских брюк и, справившись с ним, расстегнула молнию. Робин не прикасался к женщине, только наблюдал. Брюки упали на пол, и Миллс потянула вниз боксеры, сняла со ступней все вместе и откинула прочь. Теперь он был полностью обнажен, так же, как и она. Последовав призыву разбойника, женщина вернулась к кровати и села на край. Он остановился перед ней и протянул руку к ее груди, неспешно скользя большим пальцем по соску. – Ты такая красивая, – пробормотал он, наклоняясь ближе и жадно ее целуя. Она подхватила его порыв, открыв рот и дразня языком его губы, но Локсли тут же отстранился и покачал головой: – Нет. Сегодня я веду, не ты. Реджина лишь кивнула в ответ и, когда он наклонился снова, не стала перехватывать инициативу, позволяя его языку вторгнуться в свой рот. – Хорошо, – выдохнул Робин, присев на край кровати. Поцелуями он спустился по скуле к королевской шее. – Теперь, моя сладкая, скажи мне, почему эта книга тебя так возбуждает? Миллс прижалась ближе к мужчине, но не ответила. – Все дело в боли? – спросил он, наугад пытаясь выяснить, чего она хочет от их маленького эксперимента. – В подчинении? Реджина едва заметно кивнула головой. Небольшая загвоздка: она смущена. – Ты хочешь подчиняться мне, не так ли? – уточнил разбойник, языком проводя по чувствительному месту за ушком. Она шумно выдохнула и подняла руки, обнимая его за плечи, но Робин пресек этот порыв: – Нет, держи руки на кровати. Ты будешь прикасаться ко мне, только когда я позволю. – Да, сэр, – выдохнула она, выполнив указание и сжав пальцами простынь. – Ты представляла, что я с тобой делаю? – спросил он, спускаясь по ее шее, чуть прихватывая зубами кожу, отчего Миллс тихо застонала. Она снова кивнула в ответ на вопрос и сильнее сжала простынь в пальцах. – И что же ты представляла? Скажи, и получишь это. – Ты не позволял мне кончить, – прошептала она, – или прикасаться к тебе. Робин облегченно вздохнул: это он мог вынести без чувства вины и дискомфорта. Она слегка повернула голову, щекой прижавшись к его щеке: – Может быть, еще я думала о порке. Разбойник усмехнулся и, проведя ладонями по ее рукам, прижал запястья Миллс к кровати. Женщина застонала и инстинктивно откинула голову назад. – И что ты сделала, чтобы заслужить подобное обращение? – поинтересовался он, возвращаясь губами к ее шее. – Мм... Я была непослушной, – игриво ответила Миллс, и мужчина, не глядя на нее, понял, что она улыбается. Это вызвало непреодолимое желание поцеловать ее. Он поднял голову и впился в ее губы яростным поцелуем, а затем, зажав ее запястья в одной руке, поднял их над головой и толкнул вперед, заставляя женщину со смехом упасть на постель. Усмехнувшись, Робин на миг разорвал поцелуй, наслаждаясь ощущением ее обнаженной кожи. Следующие несколько минут они провели, исступленно целуясь. Реджина закинула ноги на его бедра и потерлась о его пах. Локсли с низким рычанием оставил ее губы и вернулся к шее, посасывая кожу достаточно сильно, чтобы оставить синяк. Он сильнее вжал ее запястья в матрас и спросил: – Тебе нравится, дорогая? Это был глупый вопрос: ее дыхание было рваным и глубоким, грудь высоко вздымалась, прижимаясь к его груди, но он хотел быть уверенным, поэтому нуждался в ответе. – Да, сэр, – простонала она, сгибая пальцы на руках. – Знаешь, обращение «сэр» нравится мне все больше, – произнес Робин, начиная непроизвольно двигать бедрами. Реджина засмеялась и, подняв голову, пробормотала: – Не привыкай, вор. – Ох-хо! – попытался возмутиться Робин, но не смог устоять перед ее дразнящей улыбкой, и улыбнулся в ответ. Но ведь он должен играть свою роль, не так ли? Определенно должен: – Я думаю, ты заслужила наказание, – проворчал он, выпуская ее запястья и отодвигаясь, – повернись, – приказал он. Миллс привстала, закусив нижнюю губу, и повернулась к мужчине спиной, встав на колени и опёршись руками на матрас возле подушки. Как только она подняла попку вверх, он несильно ударил ее по ягодице. Она засмеялась и, повернув голову через плечо, спросила: – Это все, что вы можете, сэр? – Проверь и узнаешь, – хмыкнул Локсли, еще раз шлепнув ее по тому же месту достаточно сильно, чтобы она, резко выдохнув, закрыла глаза и опустила голову. – Ты сможешь отсюда достать до изголовья? Реджина протянула руку вперед, но едва достала кончиками пальцев. Робин слегка подтолкнул ее, попросив подвинуться. Она исполнила просьбу, встав так, чтобы кисти свободно лежали на матрасе, касаясь изголовья кровати. – Хорошо, – оценил результат мужчина, – теперь свяжи запястья. Она прерывисто вздохнула, и разбойник увидел, как ее руки окружили мерцающие нити магии. Они зафиксировались на запястьях, побежали в стороны и исчезли под матрасом. Миллс слегка дернула руками, проверяя магические путы: они были достаточно крепкими, но в тоже время давали некоторую свободу. – Прекрасно, – прокомментировал Локсли. – Связанной ты выглядишь очень соблазнительно, любовь моя, – она усмехнулась и опустила голову на руки, прогнувшись в спине, когда он сжал ее ягодицы ладонями. – Я говорил тебе, какая у тебя замечательная попка? Она довольно улыбнулась и, чуть повернув голову, подмигнула ему: – Всего лишь раз сто, – поддразнила она его. Робин выжидательно поднял брови. Реджина на секунду нахмурилась в замешательстве, но поняв, в чем дело, фыркнула и добавила: – Сэр. – Хорошо, тогда этот раз будет сто первым, – ответил разбойник, поглаживая женщину по ягодицам. Она снова опустила голову. – Это сводило меня с ума всякий раз, когда ты надевала то бархатное платье, – признался он, проводя рукой по внутренней стороне ее бедра вверх, добираясь до клитора. Большим пальцем он начал медленно массировать чувствительную точку. – Оно так облегало все изгибы твоего тела, закрытое спереди и потрясающе откровенное сзади. Это одна из самых сексуальных вещей у тебя в Зачарованном лесу. – Значит, я зря тратила время на корсеты, – притворно расстроилась Миллс. Разбойник тут же прекратил движения рукой, и она добавила: – Сэр. – Корсеты мне тоже нравились, – признался Локсли, ладонью скользя по влажным складкам, распаляя ее все больше. Женщина сильнее прогнулась в спине, давая ему лучший доступ. – Ужасно трудно было сконцентрироваться во время заседаний нашего Совета, когда твое декольте было прямо перед моим лицом. Она простонала что-то невнятное, кажется соглашаясь с его последней репликой, но, скорее всего, просто наслаждаясь ласками. Но разбойник не собирался так быстро доставлять ей удовольствие. Он оставил клитор и переместил два пальца ко входу во влагалище, несколько раз просто провел по нему, а затем погрузил один палец внутрь. Как бы ему хотелось сейчас оказаться в ней! Это было не слишком своевременное желание: если все пройдет хорошо, то ему придется еще долго ждать, чтобы исполнить его. Неожиданная идея пришла ему в голову. Он вынул палец и склонился над женщиной: – Ты уже мокрая, любовь моя, – прошептал он ей в ухо, – попробуй. Реджина, не задумываясь, обхватила его палец губами и начала посасывать. Боже! Это невероятно сексуально! Робин опустил руку вниз, слегка задевая клитор, и несколько минут просто дразнил женщину, несильно сжимая нежную плоть. Затем погрузил в нее палец, скользя внутри и растягивая мягкие стенки. Он нашел чувствительную точку во влагалище, прижал к ней палец и двигал им в медленном ритме, в то время как его большой палец касался клитора. Реджина начала едва заметно покачиваться в такт его движениям. Он хотел лишь раззадорить ее, не собираясь доводить до края, поэтому вынул палец, прерывая контакт и начал гладить бедра и ягодицы, а после вернулся к своему занятию и ввел сначала один, потом и второй палец. Она не прекращала движения ему навстречу, тихо постанывая. – Тебе нравится то, что я делаю, Реджина? – поинтересовался он. – Да, сэр. О, Боже... – выдохнула она. Тон ее голоса стал для разбойника сюрпризом. Он не сразу понял, что она уже близка к разрядке. Робин привык слышать этот тембр в моменты, когда находился глубоко внутри нее и оба были на пределе. Он не предполагал, что сегодня все произойдет так быстро. Локсли чуть согнул пальцы и немного ускорил движения, отчего женщина низко застонала и сжала пальцы, царапая обивку изголовья. Несмотря на то, что он больше не прикасался к ее клитору, а только продолжал двигать пальцами в заданном ритме, она была уже на грани: мышцы спины напряглись, голова была опущена на руки, а стоны становились все хаотичнее. – Ты собираешься кончить? – спросил он с любопытством. Она не должна была. Такое необычно для нее, в другие дни подобной стимуляции не хватало. Ее тело имело свои особенности в отношении того, что нужно сделать для ее удовольствия. Но сейчас все было иначе. Она что-то сдавленно пробормотала в ответ, кажется, положительно отвечая на вопрос. Он сильнее, почти болезненно сжал ягодицу свободой рукой, но женщина не возражала. – Ты достойна? – строго спросил он. Реджина неровно выдохнула, уперлась лбом в подушку и покачала головой. Робин понимал, что идет по тонкой грани, ведь у Реджины, несмотря на всю ее дерзость и самоуверенность, оставались серьезные проблемы с самооценкой и даже ненавистью к себе. Он ни в коем случае не хотел сказать что-нибудь, что заставит ее вернуться к этим мрачным мыслям. – Я не согласен, – осторожно ответил он, – и тебе лучше не кончать, пока я не разрешу. Она почти захныкала и закусила нижнюю губу. – Ты слышишь меня? В ответ Миллс судорожно кивнула. Локсли добавил третий палец, при этом не ускоряя движений, но этого хватило, чтобы женщина задрожала. Она простонала его имя и тут же получила жалящий удар по ягодице. Вскрикнув, она сжала пальцами простынь и подалась бедрами назад. – Ты должна обращаться ко мне иначе, – напомнил мужчина. – Я сожалею, сэр, – задыхаясь, ответила она, – простите меня, я просто… мне нужно… я... – Попросите вежливо, леди, – прервал ее Робин. Она протяжно застонала, а член разбойника еще сильнее напрягся. – Сэр, пожалуйста! Можно, я кончу? Пожалуйста… Я так близко… Пожалуйста! Я не могу больше… Я буду хорошей… Боже, пожалуйста… Вся ситуация изменилась: Реджина загорелась, как факел, сгорая сама и утягивая за собой разбойника. Да и он тоже начал получать удовольствие от своей роли. Это уже была не та неловкая игра, которую они начали. Он редко думал о Миллс, как о Королеве. Для него она всегда была Реджиной, женщиной. Но сейчас, когда она стояла на коленях и умоляла его, ее прежний надменный образ резко контрастировал с происходящим. Локсли усмехнулся своим мыслям. – Не сейчас, – спокойно ответил он. Женщина выгнулась, издав то ли стон, то ли всхлип. Робин почувствовал, как сжались мышцы вокруг его пальцев. В этот момент он порадовался, что они решили связать ее руки магией, и ему не придется волноваться за то, что веревки оставят на ее коже синяки. Она снова начала отрывисто умолять его, низким и глубоким голосом. Локсли резко ударил ее по каждой ягодице. Это все, что потребовалось: оргазм накрыл женщину. Разбойник улыбнулся. В конце концов, никто не может быть наказан без малейшей провинности. Он возобновил движения пальцами, продлевая ее удовольствие до тех пор, пока она не затихла, расслабляясь. Тяжело дыша, она облизала сухие губы. Он дал ей минуту, чтобы прийти в себя, а потом тихо позвал: – Реджина… – она лишь вопросительно промычала в ответ. – Я не помню, чтобы ты получала разрешение. Я не потерплю неповиновения, – заявил он, наблюдая за ее реакцией и пытаясь определить, не задел ли он этой фразой ее старые травмы. Судя по всему, для беспокойства не было причины, и разбойник продолжил: – Тебя следует наказать. Его пальцы были все еще внутри нее, и он почувствовал, как после этих слов сжались мышцы вокруг них. – Да, сэр, – выдохнула она слабым голосом и тихонько застонала, когда он вынул пальцы. – Я сожалею, сэр, – произнесла она более твердо. – Мм....Ты так легко извиняешься, – усмехнулся он, – мне даже не пришлось напоминать об этом. – Да, сэр, – согласилась Миллс, – я была… – она тяжело сглотнула, борясь с сухостью в горле. Нужно принести ей воды. – Я была плохой. – Я бы сказал, несдержанной, – поправил Робин. Он совершенно не собирался поддерживать идею того, что она плохая или злая. – Может быть нетерпеливой, но не плохой. – Я не могла ничего с собой поделать, – призналась Реджина. Мужчина нахмурился и шлепнул ее по ягодице. – Мне кажется, ты снова забыла, как нужно меня называть, моя милая. – Я сожалею, сэр, – она кивнула, соглашаясь с его требованием. – Я не могла ничего с собой поделать, сэр. – Намного лучше, – похвалил он ее, нежно поглаживая женские бедра. – Ты быстро извинилась, поэтому я позволю тебе самой выбрать наказание. Я хочу, чтобы ты подумала о нем, пока я принесу тебе воды. Сними путы и отдохни минутку. Мерцающие веревки вспыхнули и исчезли. – Спасибо, сэр, – облегченно вздохнула Миллс, разминая затекшие плечи и шею. Робин наклонился и оставил поцелуй между лопаток, а затем выпрямился, поднялся с кровати и направился в ванную. В шкафчике разбойник нашел стакан, наполнил его водой, выпил залпом, потом снова наполнил и вернулся в комнату. Миллс сидела на кровати, скрестив ноги, одной рукой массируя плечо. Он сел рядом и протянул ей стакан. Она жадно осушила его большими глотками. – Тебе хорошо? – уточнил он шепотом, будто боялся, что их кто-то услышит. Реджина опустила ресницы, закусив губу, и кивнула, не глядя ему в глаза. Он нежно поднял ее подбородок двумя пальцами, встречаясь с ней взглядом. – Не прячься от меня. Ты не должна смущаться. Она сделала еще один глоток, допила оставшиеся капли воды, и, посмотрев ему в глаза, спросила: – А тебе хорошо? Робин ухмыльнулся, подняв бровь, и многозначительно опустил взгляд на свой член. – А ты как думаешь? – спросил он, заметив, что она проследила за его взглядом. Локсли наклонился и поцеловал ее за ушком, вызывая дрожь в ее теле. – Вы невероятно сексуальны, миледи, – она усмехнулась, услышав его ответ. Он еще раз поцеловал ее в шею и отстранился, заглядывая в глаза: – Ты действительно хочешь продолжить? – А ты? – Миллс вдруг покраснела. Чего она стесняется? Робин покачал головой. Женщина восприняла это движение как отказ, и разочарование отразилось на ее лице. Он поспешил объясниться: – Я спрашиваю тебя. Если мы продолжим, я хочу быть уверен, что с тобой все в порядке. Что касается меня, то мне очень нравится все, что приносит тебе удовольствие. Она немного расслабилась и заправила выбившуюся прядь за ухо. – Хорошо… – она облизнула губы и продолжила: – Я хочу продолжить. Но мы должны придумать стоп-слово. – Стоп-слово? – Так ты будешь знать, что нужно остановиться, если… если для меня это будет слишком, – пояснила она, – я не уверена, насколько смогу выдержать стек. – «Стоп», – предложил разбойник, – «больше не надо», «слишком»... – он не совсем понимал, зачем ей нужно такое слово, ведь он и так готов был остановиться по первой ее просьбе. Но Реджина снова покачала головой: – Нет, что-то еще… что-то, что я не сказала бы рефлекторно... чтобы ты точно знал, что я хочу остановиться, а не просто… – она неопределенно пожала плечами. – Реджина, если ты скажешь «стоп»... – Ты сделаешь паузу, – упрямо стояла на своем она. Миллс сжала руку мужчины и предложила: – Если я скажу «нет» или «стоп» ты должен просто… подождать. Дай мне минуту и дождись, стану ли я использовать стоп-слово. Если нет, продолжай. Она установила правила и границы, и разбойник мысленно согласился с их необходимостью. Но он все еще думал о ее фразе про стек. Что же она запланировала для себя? Робин был уверен, что не причинит ей вреда, не прольет ни капли крови из этого прекрасного тела, ничего такого, что не могло бы исчезнуть с ее кожи в самые кротчайшие сроки. Он точно знал, что не сможет простить себе, если потом увидит на ней следы собственного насилия. Все взвесив, он согласился: – Хорошо. Это звучит разумно. Какое стоп-слово? – Яблоко? – пожав плечами, предложила Миллс. – Яблоко, – согласился мужчина. – Я не стану использовать кляп. Даже не проси меня об этом. Я хочу, чтобы ты свободно могла говорить, если тебе понадобится все закончить. – Что-нибудь еще? – согласившись с его условием, поинтересовалась она. – Я люблю тебя, – ответил Локсли. Он хотел, чтобы она услышала это прежде, чем они начнут. Реджина немного отстранилась и очаровательно улыбнулась. – Я тоже люблю тебя. Робин подарил ей еще один нежный, сладкий поцелуй и приподнял ее подбородок. Она покорно подняла голову, глядя ему в глаза, и после опустила взгляд, будто ей не позволено было смотреть на него. – Я думаю, ты должна быть наказана. – Да, сэр. – Придумала ли ты наказание? Миллс кивнула в ответ. – Реджина… – строго напомнил он. – Да, сэр, – сразу же ответила она. – Скажи мне, что же это? Вместо ответа небольшой вихрь магии закружился между ними, и, когда пелена развеялась, у разбойника на коленях оказался стек. Женщина вопросительно посмотрела на Робина. Они находились на неизведанной ранее территории, экспериментируя и еще не до конца понимая пределы своих желаний, но стек – это то, с чем мужчина мог справиться, его можно использовать так, чтобы не бояться травмировать ее, к тому же, он не такой жесткий как кнут. Подумав об этом, Робин кивнул, принимая эту затею: – Когда я отдаю приказ, я ожидаю, что он будет исполнен, Реджина. Пять дополнительных ударов за эту дерзость, – твердо произнес он, следя за реакцией: ее зрачки расширились, а дыхание сбилось. – Скажи мне. – Я хочу, чтобы вы использовали стек, – смущенно произнесла она, – сэр. – Где именно? Она на миг закусила губу и ответила хриплым, низким голосом: – Где захотите, сэр. Вот черт… Эти слова мгновенно подействовали на разбойника, и слегка спавшее возбуждение снова усилилось. Он сглотнул и отдал приказ: – На колени. Соедини руки перед собой. – Да, сэр, – она покорно исполнила его распоряжения и сама связала запястья магией, оказавшись в том же положении, что и раньше. Миллс опустила голову на подушку, повернув ее на бок, чтобы иметь возможность дышать. В таком положении у нее наверняка заболит шея. Робин встал позади нее на колени и начал ласково гладить по ягодицам. – Тебе удобно? – спросил он. – А ты хочешь, чтобы мне было удобно? – усмехнулась она. Несмотря на то, что ее глаза были закрыты, она удивленно вскинула бровь. Локсли не стал заострять внимание на том, что она снова нарушила правила. Это в ее характере. – Всегда, – искренне ответил он. – Я хочу, чтобы ты наслаждалась этим, Реджина. Даже теми моментами, которые доставляют боль. – Не начинай холодно, пожалуйста, – попросила она. – Я имею в виду, не надо просто… бить меня. – Я не буду, – заверил разбойник. Он провел ладонью по ее бедру снизу вверх, растирая кожу, и потянулся за стеком. Локсли прочертил им от ее колена вверх, слегка задевая чувствительную плоть, медленно лаская. Женщина инстинктивно дернулась, несмотря на то, что удара не последовало. Он проложил путь стеком вниз по другой стройной ноге, затем также мучительно медленно вверх и так несколько раз. Несильно, едва касаясь, он ударил по клитору, практически не причиняя боли, скорее, даря удовольствие. Реджина сжала между пальцами простынь и прерывисто вздохнула. Он проделал это снова, и она расслабилась под его прикосновениями. – Реджина, – позвал он, чуть сильнее ударив по внутренней поверхности бедра. – Да, сэр. – Ты ослушалась меня. – Я сожалею, сэр. – Ты будешь извиняться с каждым ударом. Ты поняла меня? Она кивнула, но не ответила. Локсли коротко и быстро ударил ее по внутренней поверхности бедра: – Ты поняла меня? – Да, сэр. Простите, сэр, – ответила она, сжимая и разжимая пальцы. – Хорошо, – пробормотал он и, выдохнув, ударил ее по ягодице. Громкий шлепок разрезал тишину комнаты. Миллс дернулась и судорожно вздохнула, произнеся извинения, как он и велел. Он старался не бить по одному и тому же месту, слушая ее хриплый голос: – Я сожалею, сэр, – удар, – мне так жаль, сэр, – еще удар, – я была плохой, – Робин замер, и она тут же исправилась: – Я была непослушной, сэр, – снова удар, затем еще и еще. – Сильнее, пожалуйста. Он обходился относительно нежно с ней: бил достаточно сильно, чтобы оставить розовые следы на коже, но они практически сразу исчезали. – Если у вас есть просьба, леди, – начал он, а Реджина протяжно застонала, – вы должны попросить меня правильно. – Сэр, пожалуйста, могу ли я… – она тяжело сглотнула и облизнула губы. – Могли бы вы бить с большей силой? Не думаю, что я усвоила урок, сэр. – Нет? – переспросил Локсли, проводя пальцами по уже покрасневшей коже. Другой рукой он взял стек и погладил его кончиком влажную промежность. – Мне кажется, пока ты только наслаждаешься этим, не так ли? – Да, сэр, – выдохнула она, двигая бедрами на встречу. – Ну, если ты думаешь, что не должным образом наказана… – хмыкнул он и с силой ударил ее по ягодице так, что женщина дернулась и вскрикнула, зашипев. Ярко-красный след остался на месте удара. Робин испуганно перевел взгляд на лицо женщины. – Слишком сильно? Несколько секунд она просто хватала ртом воздух, но вскоре успокоилась: – Решать вам, сэр. Не этот ответ он хотел услышать. Он снова ударил ее, на этот раз слабее, но достаточно жестко, внимательно наблюдая за ее реакцией. В этот раз она была готова и лишь втянула носом воздух, не проронив ни звука. – Ты должна извиниться дважды сейчас, – заметил он. – Я сожалею, сэр. Извините, сэр, – отозвалась она немного дрожащим голосом. Робин улыбнулся. Хорошо, она в порядке. Его следующий удар получился мягче. Не намного, но все же легче предыдущего. Он по-прежнему оставил красный след, но на этот раз женщина застонала уже от удовольствия. Локсли продолжал свое занятие в течение нескольких минут, и вдруг понял, что понятия не имеет, сколько раз ударил ее. Ему стоило бы считать, чтобы понимать, сколько еще нужно продолжать и сколько она может вынести. Миллс балансировала где-то на грани между болью и удовольствием, и это не могло продлиться долго. Нужно заканчивать. – Осталось еще пять раз, – сообщил он, – я хочу, чтобы ты считала вслух. – Начиная с пяти, сэр? – уточнила она хриплым голосом. Ей нужно еще воды. – Да, – ответил Робин, в очередной раз шлепая стеком по ягодице. – Пять! – задыхаясь выкрикнула она. Мужчина сделал паузу, чтобы дать ей возможность остановить его, но она не сделала этого. Он ударил еще три раза. Остался последний. – Один, – высоким дрожащим голосом произнесла Миллс. – Убери веревки, – попросил он, осторожно опуская руку на покрасневшую кожу, от чего женщина зашипела и нахмурилась. – Ложись на живот, – скомандовал Локсли, и она тут же с тихим вздохом опустилась вниз на мягкие простыни. Рука мужчины скользнула вверх, остановившись на ее спине, а он замер на миг. Миллс приподняла голову, чтобы видеть его. Доверие, с которым она смотрела на него, заставило разбойника задохнуться от нахлынувшей нежности. – Я люблю тебя, – прошептала она. Он понимающе кивнул в ответ, ласково проводя рукой по линии позвоночника. Реджина, поморщившись, повернула голову в другую сторону. Неудивительно: она провела в одном положении довольно долго. Наверняка у нее затекла шея. Робин сдвинул ладони к ее плечам и начал массировать. Женщина благодарно застонала и уткнулась лбом в подушку, предоставляя ему доступ. Ей нужно будет лечь на подушку или перевернуться на спину. Под его руками ее дыхание замедлилось и стало более глубоким. Это был невероятно интимный момент: его нежные, заботливые прикосновения после того, как он только что жестко отшлепал ее. – Тебе нужно попить, – тихо заметил мужчина. – И затем решить, хочешь ли ты продолжить. – Я хочу, – ответила она без колебаний. Он потянулся за стаканом и поднялся. – Подумай, – попросил он, выходя из комнаты. Когда он вернулся, Реджина приподнялась, опираясь одной рукой на матрас, а вторую протянула за стаканом. Пока она медленными глотками пила воду, Робин неспешно целовал ее плечо и шею, водя рукой вверх-вниз вдоль ее предплечья. Тишину в комнате нарушал только шелест постельного белья под их телами, когда один из них двигался. Женщина опустила руку со стаканом, в нем осталось еще немного воды. Она передала его разбойнику и дождалась, пока тот поставит сосуд на тумбочку. Локсли вновь посмотрел на Реджину, и понял, насколько уязвима и открыта она сейчас. Он поднял руку и ласково провел по ее волосам, обхватывая затылок и притягивая ближе к себе. Поцелуй был долгий, медленный и тягучий. Робин двинулся вперед, побуждая женщину лечь на спину. Она слегка поморщилась от болезненных ощущений, но промолчала. Он лег рядом и снова чувственно ее поцеловал, ладонью спускаясь вдоль шеи к плечам, очерчивая линию ключиц и добираясь до груди. – Ты готова для большего? – тихо спросил он, медленно зажимая затвердевший сосок между большим и указательным пальцами. – Да, сэр, – уверенно выдохнула она, откидывая голову назад. Разбойник не смог устоять и начал покрывать влажными поцелуями ее шею. – Ты хочешь меня снова связать? – Нет, – решил он, – в этом нет необходимости, – он видел ее дискомфорт, чувствовал собственные беспокойные реакции на связывание и наказание, а еще знал, что у нее ноют плечи и шея. – Положи подушку под голову, дорогая, подними руки и не опускай их. Она выполнила указания и выдохнула, с наслаждением почувствовав комфорт. Она удобно устроилась на подушке, руки расслабленно лежали по обе стороны от головы. Миллс разомлела. Хорошо. Теперь он доставит ей дискомфорт другими вещами. Нечто иное, чем боль. Удовольствие. Теперь некоторое время будет только удовольствие. – Посмотри на меня, – попросил Робин, и она мягко улыбнулась, поднимая на него взгляд. Он нежно погладил ее по животу, неотрывно глядя в глаза. – Я люблю тебя. – Я тоже тебя люблю, сэр, – ответила она, выгибаясь под его прикосновениями. Он скользил ладонями по ее телу то поднимаясь к груди, аккуратно сжимая, то опускаясь вниз. – Хорошо, – выдохнул он, опуская голову, смыкая губы на соске и втягивая его в рот. Чуть приподнявшись он продолжил: – Я собираюсь показать, как сильно люблю тебя, как сильно наслаждаюсь твоим прекрасным телом, а ты… будешь молчать. Поняла? – Да, сэр, – неуверенно ответила она. Разбойник заметил в ее глазах беспокойство. – Можешь говорить, если я к тебе обращаюсь, – уточнил он, и она расслабилась. – Или если тебе нужно использовать стоп-слово, – Локсли снова потянулся к ее груди и начал медленно посасывать сосок. Она подняла руки, сцепляя их на мужском затылке. Робин остановился и услышал ее протестующий стон. – Руки, – напомнил он, и она, закусив губу, вернулась в прежнее положение. – Гораздо лучше, – похвалил он. – Ты можешь отвечать, когда я задаю вопрос или когда тебе нужно, чтобы я остановился, или можешь просить разрешения кончить. Ты не можешь кончить без разрешения. Поняла? – Да, сэр, – ответила она, накручивая на палец край наволочки. – Если ослушаешься, наказание будет суровым. Она кивнула, опустив глаза и более удобно располагаясь на матрасе. – А сейчас… – он опустился к ее груди, нежно целуя, оставил влажную дорожку языком, поднимаясь по шее и касаясь губами пульсирующей венки. – Лежи спокойно, сосредоточься на том, что ты чувствуешь и думай, как сильно я тебя люблю, о том, как ты прекрасна, ясно? Он поднял голову и увидел в ее глазах борьбу: она не видела себя так, как ее видел он – как самое драгоценное существо, достойное любви, нежности и похвалы. Тем не менее, она послушно кивнула и шепотом произнесла: – Да, сэр. Робин начал медленно. Приподнявшись на локте, ладонью другой руки он ласкал ее грудь, чувствуя, как набухают соски под пальцами. Он то отпускал, то сжимал их поочередно, при этом не переставая целовать, лизать и покусывать женскую шею. Разбойник знал и воплощал все, что ей нравится, а Реджина извивалась под его напором, постанывая. Их тела прижимались друг к другу то сильно, почти лишая возможности дышать, то едва касались, раззадоривая. Она сжала бедра, чуть приподняв их, и он понял, что она делает. Локсли усмехнулся. Маленькая мошенница! Она пыталась найти способ облегчить невыносимое напряжение между бедрами, переместиться так, чтобы мужчина хотя бы чуть-чуть задевал клитор. Робин потянулся к ее уху и прошептал: – Согни ноги в коленях, Реджина. Она выполнила распоряжение, при этом плотно сжав колени. – Разведи их. Она вздохнула и раздвинула ноги на несколько сантиметров. – Разведи, – с нажимом повторил Локсли, и ей пришлось подчиниться. – Хорошая девочка. Итак… ты пыталась порадовать себя... – его пальцы скользнули вниз, легко массируя клитор, – здесь? Миллс виновато закусила губу, но, поколебавшись, отрицательно покачала головой. Робин резко ударил ее по внутренней поверхности бедра, вызывая у женщины сдавленный стон: – Ты будешь обращаться ко мне должным образом, когда я задаю вопрос, – строго пояснил он, – и ты будешь говорить правду, – он легонько шлепнул ее между ног. – Я сожалею, сэр, – ответила она глубоким бархатным голосом, – я только… это было так приятно, когда я сжимала ноги вместе, сэр. – Разве я давал тебе разрешение? – спросил он, снова лаская влажные складки. – Нет, сэр, – вздохнула женщина, непроизвольно приподнимая бедра, – я сожалею, сэр. Мне не стоило этого делать. – Ты права, – произнес он серьезно. – Значит, ты соврала мне, не так ли? Она сжалась, а в голосе послышались виноватые нотки: – Да, сэр. Робин наклонился, мягко целуя ее грудь и плечи: – Еще один удар за ложь, – ласково произнес он, – а потом мы вернемся к удовольствию. Она закусила губу, и Локсли нежно провел по ней пальцем, призывая убрать зубы: женщина могла неосознанно укусить себя во время удара. Мужчина неспешным движением провел рукой по ее телу, наблюдая за Реджиной: ее лицо раскраснелось, а глаза – закрыты в предвкушении. Разбойник шлепнул ее между ног, она прерывисто вздохнула, переживая всплеск эмоций от сочетания удовольствия и боли. Затем он провел среднем пальцем по уже готовым принять его складкам и погрузил его внутрь, почти сразу добавив второй палец. Ее внутренние мышцы непроизвольно сжались. – Сожми сильнее, – тихо приказал он. Теперь уже усилием воли она сжала мышцы, дрожа от удовольствия, потом снова расслабила их. Женщина расстроенно захныкала, когда он убрал руку. – Это все, что ты будешь получать, пока я не решу иначе. Реджина протестующе застонала и тяжело вздохнула. – Ты повинуешься мне? – спросил он, обводя языком ареолу соска. – Да, сэр… Он сфокусировался на ее груди: губами поочередно обхватывал соски, всасывая их и отпуская, перекатывал их между губами, лаская языком. Она стонала и извивалась под его неторопливыми ласками. Робин заметил, как дрожат ее бедра и что она хочет снова свести их, но изо всех сил останавливает себя. Боже, как она хороша! Он мог бы заниматься этим вечно: снова и снова доводить ее до края, прежде чем наконец дать освобождение. – Сэр, могу ли я… – начала она, но осеклась, вспомнив, что ей не позволено говорить. Он поднял голову и встретился с ней взглядом. В ее глазах не было настоящего страха, но она понимала, что ослушалась приказа. Локсли догадывался, что послужило причиной, поэтому опустил руку вниз, дотрагиваясь до чувствительной плоти. Она закрыла глаза, ожидая еще одного удара. – Говори, – велел мужчина. – Я сожалею, сэр, – начала она, – я говорила без разрешения. – Ты получишь три удара за это, – кивнул Робин. – В чем дело? – Могу я привязать колени? – спросила она. – Я хочу повиноваться, но я не могу не сжимать их, – она перевела взгляд на потолок. – Я хочу быть хорошей. – Ты прекрасна, – заверил Локсли, проводя пальцами по внутренней поверхности бедра до колена и обратно, – и ты можешь привязать колени, если это необходимо. – Благодарю вас, сэр, – пробормотала она, и мерцающие путы тут же зафиксировались на ее ногах. Проследив за ее волшебством, он поднял голову встретился с ней взглядом: – А теперь молчи. Она кивнула и облизнула губы, переводя взгляд вниз, к его руке между ее ног, ожидая наказания. Он быстро исполнил его, скользя пальцами по влажным складкам. Реджина выгнулась и застонала, сжимая руками края подушки. Это было безумно приятно: контраст боли и наслаждения. Но Локсли решил не злоупотреблять ударами в этой области, боясь перейти тонкую грань и действительно причинить ей боль. Оставив свою руку между ее бедер, Робин снова опустил голову к груди, лаская соски и вырывая у женщины пьянящий отчаянный стон. Было очевидно, что она давно готова перейти к более острой стимуляции, как и он, по правде говоря. Несмотря на то, что терпеть стало почти невыносимо, мужчина решил отсрочить собственное удовольствие ради продолжения этой игры, на которую она так остро реагировала. Понимая, что он слишком много времени уделил ее груди и удовольствие скоро может перерасти в дискомфорт, он начал медленно спускаться вниз, оставляя дорожку поцелуев на животе. Миллс поняла его намерения и застонав, раздвинула ноги шире, поощряя его действия. Он устроился между ее ног, поглаживая одним пальцем клитор, а другим проникая внутрь. Она сжала мышцы вокруг него и расслабилась, потом проделала это снова. Робин улыбнулся. – Такая хорошая девочка, – промурлыкал он, мягко обводя языком ее клитор, отчего она застонала и приподняла бедра ему на встречу. Когда она сжала мышцы, он продолжил: – Ты можешь прекратить это, дорогая. Отдохни, позволь мне попробовать тебя. Реджина прерывисто вздохнула, пытаясь расслабиться. Локсли вынул палец и проник внутрь языком, заставляя ее извиваться и задыхаться. Он крепко удерживал ее бедра, ритмично проводя языком по нежной коже, стараясь не задевать клитор, чтобы не давать дополнительной стимуляции. Вскоре ее стоны превратились во всхлипы, она исступленно металась по подушке, сжимая простыни: – Пожалуйста, сэр, можно мне кончить? Мне нужно... Пожалуйста, сэр, мой клитор... Пососи мой клитор... Робин поднял голову и вскинул брови в притворном удивлении: – Не ты приказываешь, что делать, а я. Она с мольбой в глазах смотрела на его, а ее губы были красными от постоянных укусов. Боже, она великолепна! – Я сожалею, сэр, но мне нужно кончить. Вы сказали, что я могу попросить разрешения. – Да, я так сказал, – согласился он, опуская голову и с нажимом проводя языком по клитору, тут же услышав ее благодарный стон. Он снова приподнял голову и добавил: – Но я не разрешаю. Реджина открыла рот, но не произнесла больше ни слова. Он хотел, чтобы в этот раз она смогла сдержаться, поэтому оставил в покое самую чувствительную точку и начал медленно посасывать половые губы, постепенно переходя на менее восприимчивые участки, уводя ее от края пропасти. Когда ее дыхание замедлилось, а тело немного расслабилось, он ленивыми поцелуями вернулся обратно к клитору. Реджина дернулась от остроты ощущений, он замер, позволяя ей перевести дух, и наклонился, снова и снова лаская языком дарующий наслаждение участок, иногда вбирая его в рот, раздражая при этом чувствительную кожу щетиной. Женщина вздрагивала и вскрикивала от этих прикосновений, но, кажется, лишь от удовольствия. Прошло еще немного времени прежде, чем она снова начала умолять: – Теперь можно? Пожалуйста, сэр! Могу ли я… О, Роб… сэр… Могу ли я кончить сейчас? Пожалуйста! Мне нужно… Нужно… Пожалуйста, сэр…Я так близко, пожалуйста, сэр! Ее голос был высоким, с придыханием, почти срывался на крик, и Робин вновь замедлил движения, гася острые ощущения, но не освобождая женщину от напряжения. – Оооох! – неистово протянула она. – Еще не время, – покачал головой разбойник, лениво оставляя поцелуи на внутренней стороне ее бедра. В ответ женщина жалобно и разочарованно застонала, а потом закашлялась. Локсли остановился, услышав этот звук. Поняв, что приступ кашля не прекращается, он сел и потянувшись, взял стакан, мысленно порадовавшись, что в прошлый раз она выпила не всю воду. Когда он протянул его Реджине, та вопросительно посмотрела на него и неуверенно перевела взгляд на свою руку, сжимающую подушку. – Пей, – призвал он, – я слышу, как ты хрипишь. Она кивнула, тяжело сглотнула и приподнялась, забирая у мужчины стакан и опустошая его в два глотка. – Спасибо, – с придыханием произнесла она, вернув стакан Робину. Он отставил его в сторону и быстро наклонился к ней, нетерпеливо целуя в губы. – Попробуй свой вкус, – пробормотал он ей в губы, и она со стоном облизала его губы. Локсли эхом отозвался на этот стон. Ему не терпелось взять ее прямо сейчас, но они еще не закончили, поэтому все, что он мог позволить себе – страстно впиться в ее губы очередным требовательным поцелуем. Когда они оторвались друг от друга, переводя дыхание, Миллс тихо спросила: – Можно мне кончить? Пожалуйста… Он сочувственно улыбнулся ей, погладил по волосам, опуская руку на спину, нежно поцеловал, а после ответил: – Нет. Ложись обратно. Она упала на подушку, то ли зарычав, то ли застонав, а Робин вернулся в свое прежнее положение. Он продолжил дразнить ее, целуя и слегка прикусывая кожу от колена вверх, задевая клитор, а затем вниз, по внутренней стороне другого бедра. Реджина тихо постанывала, но за это время все же успела немного остыть, поэтому мужчина ввел в нее два пальца, медленно проталкивая их вглубь и возвращая обратно, наблюдая за тем, как она вжала лицо в подушку. Чуть увеличив темп, он начал делать вращательные движения кистью, чувствуя, как горячо и влажно у нее между ног, как сильно она нуждается в освобождении. Он должен заставить ее пережить еще один раунд или стоит проявить милосердие? Локсли не был уверен в правильности своего выбора, но был уверен, что еще немного продержаться она сможет, поэтому замедлил движения и ввел третий палец, за что получил благодарный стон. Он поднял взгляд вверх: Реджина повернула голову на бок и с закрытыми глазами прижималась к подушке. Он задался вопросом: что произойдет, если он… Робин сделал еще одно движение и замер, оставив пальцы глубоко внутри нее неподвижными. Это сводило ее с ума. Женщина, отчаянно всхлипнув, закусила подушку. Ее живот дрожал, выдавая крайнюю степень возбуждения. Не возобновляя движений он опустил голову и начал лизать ее клитор, приводя Реджину в состояние, близкое к истерике. – Пожалуйста, мне нужно кончить, сэр, – умоляла она срывающимся голосом, – пожалуйста… Я хочу быть хорошей… Я очень хочу быть хорошей, но я не могу если ты… Она не выдержит больше. – Ты всегда хорошая, Реджина, – прервал он ее спокойным тоном, медленно вводя пальцы еще глубже. – Твоя неспособность повиноваться не признак того, что ты плохая. Ты всегда хорошая девочка. – Пожалуйста… – простонала она, вжимаясь в матрас, чтобы отодвинуться от его руки, боясь в любую секунду сорваться. Достаточно. – Скажи мне, что ты хорошая, – попросил он. – Скажи мне, что в глубине души знаешь, насколько ты хороша, и тогда ты можешь кончить. Она покачала головой, плотно сжимая губы. – Реджина, – позвал Локсли, – ну же, миледи, скажи мне. Ты говорила, что хочешь быть хорошей, но ты и так прекрасна, так чудесна. Мы оба знаем, какая ты на самом деле. Скажи мне, и сможешь почувствовать столько удовольствия. Женщина беспокойно облизала пересохшие губы и решилась: – Я… Я хорошая, сэр. Я хорошая… Я хорошая, и ты меня любишь и хочешь, чтобы мне было хорошо… И я заслуживаю того, чтобы мне было хорошо, я заслуживаю наслаждения… Я люблю тебя! Боже, Робин, я люблю тебя… Пожалуйста… Пожалуйста… Я хорошая… Ты заставляешь меня чувствовать себя так хорошо, пожалуйста... Могу ли я… Сэр, пожалуйста… – Молодец, – мягко похвалил он. – Такая хорошая девочка, моя Реджина, – он задвигал пальцами, задевая нужную точку внутри, – ты можешь кончить, любовь моя, можешь отпустить себя. Локсли опустил лицо вниз и начал посасывать налившийся клитор, при этом обводя его языком. Ошеломительный по своей силе оргазм накрыл ее: она протяжно закричала, инстинктивно двигая бедрами, внутренние мышцы стиснули мужские пальцы, которые продолжали движение, продлевая удовольствие, пока ее тело не расслабилось, опадая на матрас. Ее дыхание было все еще рваным, а глаза зажмурены, пальцами она с силой сжимала края подушки. Робин неспешно поднялся, целуя ее локоть и предплечье. Реджина повернула голову в его сторону, и сейчас они были так близко, что он мог увидеть маленькую слезинку в уголке закрытых глаз. Носом он провел по ее щеке, тихо нашептывая, что любит ее, одну руку при этом опустив на ее живот, поднимающийся в такт судорожному дыханию. – Сними веревки, – велел он, целуя костяшки пальцев, все еще сжимающих ткань. Некоторое время она никак не реагировала, кажется, выпав из реальности, но вскоре разжала руки и открыла глаза, упираясь взглядом в мужчину. Путы исчезли с ее колен. Миллс опустила ноги, вздрогнув. Робин переместил руку на ее бедро, разминая затекшие мышцы сначала с одной стороны, потом с другой. – Как ты себя чувствуешь? – шепотом спросил он. Она не ответила, но кивнула. – Хорошо? – Да, очень хорошо. Благодарю вас, сэр, – она с трудом заставила себя говорить. Робин удивленно поднял брови и нахмурился: она по-прежнему играла свою роль, и, кажется, на этот раз ей не нужен был перерыв. – Ты готова к большему? – поинтересовался он. – Да, сэр, – слабым, хриплым от стонов голосом прошептала она и опустила руку между их телам. Ее пальчики обхватили его член, поглаживая. Локсли зашипел от ее прикосновения: он был возбужден слишком долго, но не имел все это время никакой стимуляции, кроме скольжения простыни под ним. На мгновение он закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Когда он вновь посмотрел на женщину, в ее взгляде читался вопрос. Тепло разлилось по всему его телу от мысли, что она переживает о его потребностях. Он перехватил ее ладонь и, поднеся к губам, поцеловал пальцы. – Я продержусь еще некоторое время, – заверил он. – Я хочу быть внутри тебя, когда все закончится. Реджина кивнула, положив руку себе на живот, и выжидательно посмотрела на мужчину. Робин сел и оглядел комнату, пытаясь придумать, что делать дальше. Он не был уверен, в каком направлении должен двигаться: с одной стороны, он хотел продолжить этот эксперимент, который явно приносил женщине удовольствие, но, с другой стороны, не знал, что еще для этого можно использовать. Его взгляд упал на тумбочку, на установленные там свечи. Они были довольно толстыми и, несмотря на то, что они порядком обгорели, парафин не вытекал, а оставался внутри углубления. Разбойник улыбнулся внезапно пришедшему решению. Идеально. Он посмотрел на Реджину и впервые за эту ночь увидел в ее глазах нечто, похожее на настоящий страх. Она переводила взгляд с его лица на свечи и обратно, облизывая губы, но не решаясь заговорить. Послушная. – Говори, – решил Локсли ее дилемму. – Парафин или пламя? – Парафин, – нахмурился Робин. Как будто может быть иначе… Он наклонился, легким поцелуем касаясь ее губ: – Конечно, парафин, миледи. Я не причиню тебе вреда. – Я знаю, – прошептала она. Но если знает, зачем спрашивает? И это выражение ее лица, когда она поняла задумку… – Я доверяю тебе. Я просто… хотела быть уверенной. – Это гораздо больше боли, чем я готов тебе причинить, – ответил он, убедившись, что она смотрит ему в глаза, и вкладывая в слова всю свою искренность. – Если хочешь, мы можем придумать что-то другое, это не обязательно должен быть парафин. Если ты переживаешь… – Нет, все в порядке, – покачала головой Миллс. – Парафин – это отлично. Я хочу, чтобы мы продолжили. – Значит, продолжим, – согласился он, улыбаясь и гладя ее ладонь. – Правила те же, что и прежде. Реджина провела пальцами по постели и нахмурилась: – Ты испортишь простыни. Мужчина выжидательно поднял брови, показывая, что игра снова началась. Она отвела взгляд и добавила: – Сэр. Робин ухмыльнулся, поднимая лавандовую свечу. Она была выше, чем другая, темно-красная, и можно было не опасаться, что парафин прольется или огонь подберется слишком близко к коже. Свечи стояли близко друг к другу, поэтому нагрелись сильнее, чем следует. Локсли сел на колени и поднял свечу вверх, чтобы немного охладить расплавленное вещество, окружающее фитиль. Миллс беспокойно смотрела на его манипуляции, но мужчина решил, что ее реакция естественна и повода для тревоги нет. Кто был бы спокоен в ожидании капель парафина на своей коже? Робин медленно начал наклонять свечу, переводя взгляд с нее на Реджину: женщина замерла в ожидании, глядя как первая капля нехотя перетекает через край. Локсли быстро тряхнул свечу и большая капля упала на женское плечо. Миллс вздрогнула. Парафин потек, оставляя небольшую дорожку, и начал застывать. Надо действовать быстрее, иначе на все может не хватить. Он потянулся к женской руке и повернул ее внутренней стороной наверх, роняя капли на нежную кожу. Реджина сдавленно застонала, закрыв глаза и сжав кулаки. Лучше. Еще несколько капель упали на сгиб локтя, сопровождаемые тихими женскими вздохами. Она повернула другую руку в то же положение, и Локсли переместился, зеркально повторяя манипуляцию. Пара капель запачкала простынь. Он испортил белье, как Реджина и предполагала, но сейчас Робина это не заботило. Закончив с руками, он перешел к ключицам, держа свечу достаточно высоко, чтобы не обжечь Миллс и достаточно низко, чтобы полностью контролировать свои действия. Парафином мужчина нарисовал пунктирную линию от одного женского плеча к другому. Ее дыхание стало тяжелее, и Робин начал прокладывать путь парафином вниз, наблюдая за тем, как твердеют ее соски. Горячие капли застывали на ее груди. Капнув на ареолу, Локсли остановился. Реджина непонимающе распахнула глаза, он улыбнулся в ответ: – Скоро. Я не могу сразу сделать все, что ты хочешь, не правда ли? – Да, сэр, – выдохнула она. Ее голос снова бы низкий и возбужденный. Она подвинула руку, разминая запястье, кожу которого стягивал парафин, и тихо застонала. – Как ощущения? – с любопытством спросил Робин. – Хорошо, сэр, – ответила она, – но странно. Могу ли я счистить его? – Нет, – решил разбойник. Он очистит его сам, когда женщина будет на взводе и начнет умолять его. Он заставит ее ждать. – Да, сэр, – ответила она, глядя мужчине в глаза. Он на мгновение отвлекся от своего занятия и очередная капля упала на ее грудь. Миллс дернулась от неожиданности. Капля прочертила линию вниз, пересекая сосок и соскользнула на бок, от чего женщина негромко застонала. – Больно? – спросил он. – Нет, сэр. Мне хорошо, сэр. – Ты ужасно свободна в своих ответах, – заметил Локсли. Реджина успела задать уточняющий вопрос и вставить дополнительный комментарий, несмотря на то, что должна была отвечать лишь на поставленные вопросы. – Я сожалею, сэр, – немедленно ответила она. Локсли замер на миг, изучающе глядя на женщину, затем прицелился и уронил еще одну каплю. Она опустилась совсем рядом с соском. Реджина резко втянула воздух, ее грудная клетка поднялась и парафин быстрее растекся по изгибу груди. Следующие несколько капель приземлились точно в самой чувствительной точке. – Робин! – задыхаясь вскрикнула она. Его член тут же отозвался ноющей пульсацией. Мужчина потянулся и с нажимом провел ладонью между ее ног: – Кто? – Сэр! – справившись с затрудненным дыханием, ответила она. – Ты снова говоришь без разрешения? – спросил он, ощутимо шлепая ее по бедру. – Нет, сэр. Простите, сэр. Это больше не повторится, сэр, – простонала она, кусая губы. – Хорошо, – прошептал он, нежными движениями растирая покрасневшую после удара кожу. – Чувствуете ли вы себя достаточно послушной, чтобы продолжить, леди? На секунду она задержала дыхание, медля с ответом. Что-то изменилось: в ее глазах было меньше тепла и больше беспокойства. – Тебе нужна пауза? – мягко спросил Локсли. Она покачала головой и сделала глубокий вдох, пытаясь выровнять дыхание. Он не обратил внимания на то, что она снова не ответила на вопрос, сейчас был не тот момент. – Ты хочешь, чтобы перестал тебя так называть? – Да, сэр. Я сожалею, сэр, – поколебавшись, ответила она. – Все хорошо, – успокаивающе ответил он, – все, что я хочу – чтобы ты чувствовала себя комфортно. – Благодарю вас, сэр, – прошептала она, с нежностью глядя на мужчину. Робин принялся очищать ее сосок от застывшего парафина: – Хочешь еще? – Да, сэр, – ответила она и приоткрыла рот, будто собираясь что-то еще сказать. – Тебе нужно говорить? – Можно, сэр? – Можно, – ответил он, думая о том, что заставлять ее молчать было не лучшей идеей. Несмотря на эту небольшую заминку, их эксперимент еще не закончился, и, прежде, чем они продолжат, он хотел убедиться, что с ней все в порядке. Он не причинит ей боли, не причинит ей вреда. Он любит ее слишком сильно. – Мне понравился парафин, – поделилась Реджина уже куда более спокойным голосом, – дело было не в нем. Я бы хотела продолжить. – Хорошо, – согласился Локсли. – Даже здесь? – он провел большим пальцем по соску и она, шумно выдохнув, поджала губы. – Особенно здесь? Большим и указательным пальцами он поймал ее сосок и сжал его, постепенно увеличивая давление. Реджина приоткрыла рот, дыша быстро и поверхностно. Робин начал опасаться, что скоро приятные ощущения для нее превратятся в боль, но она кивнула и выдохнула: – Да, сэр. Пожалуйста, сэр… Кажется, снова все в порядке… – Ну, тогда, я полагаю, мы должны уделить им должное внимание, хм? Он подхватил свечу и позволил каплям несколько томительных секунд падать сначала на один сосок, потом на другой. Затем он очистил парафин и повторил все еще раз. Миллс тяжело дышала, металась по подушке, но, плотно сжав губы, не произнесла ни звука. Ее состояние выдавали инстинктивные движения бедрами. – Свяжи себя, – потребовал мужчина. Магические нити скользнули по ее рукам и связали запястья над головой. – Лодыжки, – призвал он. Повинуясь желанию хозяйки, веревки обхватили ее лодыжки и развели ноги на ширину плеч. – Шире, – оценив результат, скомандовал Локсли. Веревки потянулись в стороны, широко разводя ее ноги. Идеально. – Гораздо лучше, любовь моя. Робин позволил парафину падать вдоль ее живота, создавая замысловатые рисунки на нежной коже. В этот момент он мысленно порадовался, что взял фиолетовую, а не красную свечу: кроваво-красные дорожки на ее теле он хотел видеть меньше всего. Он посмотрел на лицо Реджины: на нем читалось удовольствие, глаза плотно закрыты, а рот жадно хватает воздух. Мужчина уронил несколько капель возле ее пупка, и дыхание Миллс тут же стало более рваным. Он был практически уверен, что это признак сильного возбуждения, а не страха, но все же уточнил: –Ты кончишь, если я капну парафином между ног? От этих слов Миллс вздрогнула, дернув веревки, и закивала: – Да, сэр... Боже, пожалуйста, сэр, сделайте это... Робин усмехнулся. Определенно возбуждение. Он направил свечу так, чтобы уделить внимание низу живота и бедрам, но не задеть чувствительные участки. Робин не был уверен, что столь деликатные зоны предназначены для подобной процедуры, поэтому, подобравшись к ним вплотную, он снова начал удаляться. – Нет... – раздался ее разочарованный, жалобный стон. – Реджина, – предупреждающе протянул мужчина, и она сжала губы, несмотря на невыносимое желание, отразившееся на ее лице. Он сосредоточился на ее бедрах, расположив свечу так, чтобы капли скатывались по внутренней поверхности, иногда задевая и более чувствительную кожу. Миллс металась в блаженной агонии, выгибая спину и поднимая дрожащие бедра, но веревки держали ее крепко. – Ты хочешь немного парафина на свою киску? – спросил он, зная, что в таком состоянии ее не заденет его вульгарный язык. Ее мышцы напряглись, и она отчаянно закивала. – Ответь мне, – потребовал он. – Да, сэр, – прошипела она дрожащим голосом. – Пожалуйста, сэр, на мой... на мой... – Скажи, – приказал он. – На мой клитор, – выдохнула она. – Я не уверен, что это разумно, – ответил Локсли, проливая парафин довольно далеко от желаемого ей места, отчего она отчаянно всхлипнула. – Я не хочу делать тебе больно. – Пожалуйста, сэр... Пожалуйста... – Если ты уверена... – пробормотал он, подбираясь ближе к заветной точке. – Но если я это сделаю, ты не сможешь кончить. Она замерла, шумно вдыхая воздух и до предела натягивая веревки: – Что? – Сэр, – напомнил Робин и она эхом повторила за ним. – Ты можешь кончить или получить немного парафина на свой клитор. И то, и другое я тебе не позволяю. – Но... – Сделай выбор, дорогая, – ласково проговорил разбойник. Он знал, что женщина выберет: сдержать оргазм у нее не получится, только не сейчас. – Что... что будет, если я кончу без разрешения, сэр? – спросила она, и Локсли удивленно поднял брови, он не ожидал этого. – Наказание. – Какое, сэр? Робин закусил губу, пытаясь придумать что-то, что заставить ее изменить решение. Мужчина не мог сказать почему, но он не хотел, чтобы парафин попадал туда, не хотел, чтобы самые нежные участки ее тела были подвержены этой пытке, не хотел причинять ей еще больше боли, чем она уже испытала за эту ночь, даже если она сама хотела этого. Наконец он определился: – Если ты кончишь сейчас, то больше не сделаешь этого месяц. Ни сама, ни с моей помощью. Что-то поменялось в выражении ее лица, после секундного замешательства она внимательно посмотрела в его глаза. Реджина. Она уже не играет роль. – Ты не хочешь делать этого, да? – неуверенно спросила она. – Я действительно не хочу, – признался он, не переставая осыпать каплями ее бедра и живот. – Я бы предпочел другой способ, миледи. Она кивнула и, глубоко вздохнув, ответила: – Хорошо. Мужчина улыбнулся и поставил свечу на тумбочку. – Я собираюсь очистить парафин с твоей прекрасной кожи, а после, любовь моя, я трахну тебя... Как это звучит? – Великолепно, – усмехнулась она, а Робин легонько шлепнул ее по внутренней стороне бедра. – Сэр! Великолепно, сэр. – Гораздо лучше, – ухмыльнулся он и начал удалять парафин, начиная с ее рук. Корка снималась без особых усилий, но покрывала слишком большую площадь, и Локсли решил, что если задержится тут слишком долго, то ее возбуждение спадет, поэтому он переключится на более чувствительные участки. С остальным можно разобраться позже. Он очистил ее соски, попутно сжимая их и перекатывая между пальцами. Миллс стиснула кулаки и с каждым его движением чуть приподнимала бедра вверх. Мужчина внимательно наблюдал за ее реакциями, постепенно переходя к животу и мучительно медленно спускаясь ниже. – Я почти закончил, – прошептал он, услышав ее отчаянный всхлип. Он приподнялся и коротко поцеловал ее губы, а затем устроился между ее ног, очищая парафин с бедер. – Я хочу, чтобы ты не двигала бедрами, – прошептал он, и она замерла, подчиняясь. Он видел, что это нелегко для нее: каждый мускул ее тела был напряжен, а живот мелко дрожал. Локсли пропустил большую часть парафиновых дорожек на ее ногах, торопясь и подбираясь к главному. Она была уже на пределе, да и его член начал неприятно ныть от неудовлетворенного желания. Он решил, что она получила достаточно на сегодня, и, не имея возможности более сдерживаться, улегся на нее сверху. – Все хорошо, любимая, – успокаивающе прошептал он, – я думаю, для одной ночи достаточно. – Слава Богу... – выдохнула она, расслабляясь в его крепких объятьях. Робин усмехнулся и, обхватив член ладонью, направил его внутрь, не встречая никакого сопротивления: она была более влажная, чем когда-либо. Реджина низко застонала и откинула голову на подушку. – Могу я кончить? – неуверенно спросила она. Робин удобнее обхватил ее спину руками и принялся покрывать поцелуями шею: она была влажной, пахла сексом и лавандой. – Столько, сколько тебе нужно, – прошептал он ей в ушко, медленно двигая бедрами, постепенно наращивая темп. – Ты такая красивая, – выдохнул он, прикусывая мочку уха, – чудесная, – он прошелся языком по ее шее вниз, – самое прекрасное создание, – он продолжил покрывать поцелуями ее лицо, шею и плечи, ритмично толкая бедрами, плотно прижимаясь к ней, чтобы трением тел стимулировать ее клитор. – Моя любовь, моя дорогая, моя сладкая, отпусти себя. Эти слова подействовали, как катализатор: женщина выгнулась, натягивая сковывающие ее веревки и протяжно закричала, влагалищные мышцы плотно сжали его член, и мужчина немного замедлил движения. В этот момент он пожалел, что не приказал ей освободить руки и ноги от пут, он мечтал почувствовать, как она обнимает его, прижимаясь ближе. Но сейчас он уже не мог говорить, сильнее и резче двигая бедрами, продлевая ее удовольствие. Она, запрокинув голову назад, снова и снова повторяла его имя. Робин шептал ей слова любви, опаляя горячим дыханием влажную от пота кожу. Он не был уверен, что ее хватит еще на один раунд этой бешеной гонки, но вдруг она сама отпустила веревки и запустила пальцы одной руки в его волосы, а другой вцепилась в его спину, оставляя ногтями красные полосы. Он прижал ее колени к своим ребрам и ускорил движения. – Я люблю тебя... Робин... люблю... – задыхаясь, бессвязно шептала она. Мужчина зарычал и резко перевернулся так, что Реджина оказалась сверху. Ей хватило пары секунд, чтобы понять, что произошло, и задать новый темп, выгибаясь и запуская пальцы в свои волосы. Он нащупал ее клитор большим пальцем и начал ритмично поглаживать в такт ее движениям. Им понадобилось совсем мало времени: движения обоих ускорились, стали рваными и резкими. – Реджина... – застонал мужчина, изливаясь внутрь нее. Она обессиленно упала на его грудь, пытаясь отдышаться. Локсли лениво поднял руку и нежно сжал ее волосы, влажные у основания шеи, а она негромко удовлетворенно застонала. – Ого... – выдохнула она. – Да... – восхищенно согласился он. – Я рада, что сохранила эту книгу. Робин засмеялся, и она тоже не смогла сдержать смех. Миллс приподнялась, ощущая, как член выскальзывает из нее, и нежно, медленно поцеловала мужчину, а потом прижалась своим лбом к его лбу. – Мне понравилось, – довольно пробормотала она. Локсли провел ладонью по ее спине, опустил ее вниз и сжал ягодицу. Женщина зашипела. – Ты говоришь без разрешения, – поддразнил он ее. Реджина усмехнулась и легко ударила его по плечу, затем снова опустила голову на его грудь, ладонью рисуя узоры на его животе. Он лениво начал удалять парафин с ее руки и плеча – там, где мог дотянуться. После нескольких минут уютной тишины Робин все же спросил: – Был ли момент, когда я был слишком груб? Она подняла голову и посмотрела ему в глаза, мягко улыбаясь и поглаживая ладонью его грудь над сердцем: – Нет, ты был великолепен. Я никогда не... – она вдруг запнулась, тяжело сглотнув, и отвела взгляд. Разбойник нахмурился, чувствуя, как холодеет все внутри. В какой-то момент он все-таки перегнул палку? Робин повернулся на бок, заставляя женщину последовать его движению, подождал, пока она удобнее устроит голову на его руке, и другой рукой начал нежно гладить ее по волосам, вопросительно глядя в глаза и призывая продолжить мысль. – Я никогда не чувствовала себя настолько в безопасности. Ни с кем, – сдавленным голосом наконец ответила она. Мужчина расслабился: напряжение ушло, вытесняемое волной тепла и нежности. Он крепче обнял ее, положив подбородок на ее макушку, потом немного отстранился и оставил поцелуй в ее волосах: – Ты всегда в безопасности со мной, любовь моя. – Я знаю, – едва слышно ответила она, делая несколько прерывистых вздохов, борясь с подступающими слезами. Он хотел сказать, что она не должна сдерживать эмоции, но слова застряли в горле, вместо этого он опустил руку на ее спину и начал успокаивающе поглаживать, ощущая, как постепенно расслабляется ее тело. Через некоторое время, когда она начала дрожать, он потянулся за одеялом и накрыл их обоих. – Я неделю не смогу нормально сидеть, вор, – притворно проворчала она, когда ткань соприкоснулась с горящей кожей ягодиц. – Сэр, – поправил он насмешливо. – Больше нет, – фыркнула Реджина, покачав головой. – По крайней мере, до следующего раза, – сморщила она носик. Он нашел это безумно очаровательным, чувствуя прилив любви и обожания к этой потрясающей, умной женщине, с которой ему повезло быть. Он хотел, чтобы она знала, как сильно нужна ему, но не найдя сейчас нужных слов, просто аккуратно поправил одеяло вокруг ее плеч и крепко обнял. Она подалась навстречу, сама прижимаясь ближе, наслаждаясь тишиной и ощущением его кожи на своей, интимности этой ночи, потраченной не зря. Незаметно провалившись в сон, они проснулись только поздно утром, липкие от парафина и пота, отчаянно нуждающиеся в душе. Позже, в тот же день, Робин заметил ту самую книгу в мусорном ведре в ванной, на что Реджина, хитро улыбнувшись, пожала плечами и сказала, что она ей больше не нужна.