Мы с тобой ещё встретимся (?)

      Баки рад Стиву. Да, именно так: р а д. Он сам не понимает, почему, но на душе становится чуточку легче, когда он видит в уютной (а Барнс старался как мог, чтобы сделать её уютной) квартирке знакомый силуэт.       Дальше все слишком быстро вертится вокруг (впрочем, от этого Баки ещё не отвык, несмотря на все усилия оставить Зимнего Солдата в прошлом): взрывы, Чёрная Пантера, Гельмут Земо... Барнс ненавидит каждое слово этого ублюдка, превращающего человека в безжалостную машину для убийства, ненавидит засевшую в мозгу дрянь (акция от Г.И.Д.Р. ы: при приобретении металлической руки контроль над вашим сознанием в подарок!), а ещё больше ненавидит тех, кто подставляется под удар, снова и снова пачкая чужие руки в крови.       Стив вытаскивает его тогда. Стив и этот парень – Сэм, кажется. Черт, Сэм... Он мешается. Ему никогда не понять того, что Баки хочет сказать Роджерсу. В чем признаться.       Впрочем, в вертолёте этого пернатого нет, за что Барнс ему бесконечно благодарен. И он говорит, говорит много и порой резко, срываясь на хрип и не глядя на Капитана.       – Баки, – почти шепчет тот в ответ, не отрываясь от управления, – ты всегда был важен мне. Черт, да подойди ты уже сюда.       Робко и недоверчиво, как брошенный когда-то людьми котенок, он подходит к Стиву. Тот несколько секунд смотрит прямо в глаза мужчине, после чего склоняет голову к его руке (не той, металлической, а из плоти и крови) и шепчет: – Спасибо за то, что есть в моей жизни. И что я за сентиментальный дурак?       Стив, кажется, искренне верит даже в то, что Баки не виновен в смерти родителей Старка, несмотря на то, что Барнс считает себя виновным. В каждой из оборванных судеб (ха-ха, тоже сентиментально и пафосно, Стиви, все, как ты любишь).

***

      – Ты уверен?       – Да. Пока эта дрянь в моем мозгу... Нельзя, чтобы любой, кому в руки попадёт не слишком сложный код, завладел таким оружием.       – До встречи, Бак. Мы обязательно встретимся.       Легкое касание губами – не поцелуй даже, короткий взгляд, трепет узких, словно выточенных из мрамора ноздрей, и Стив чувствует себя чертовски одиноким и каким-то древним, почти ископаемым.       Стекло покрывается тонкой корочкой льда и Капитан вздыхает.       Мы ведь ещё встретимся, правда?