Жизнь с белого листа

Сознание еще не до конца прояснилось. Голова болела. Миона попыталась открыть глаза и встать. Но не того не другого у нее не получилось. Глаза были завязаны черной тканью, а веревки на руках и ногах больно врезались в кожу: «Странно, зачем связывать? Ведь можно же использовать „Пефитрикус“»: — Очнулась? — спросил знакомый голос. — Я уж думал, что мне до утра придется ждать. Миона замерла: — Зачем ты меня связал? Что тебе от меня нужно? — Ты. — Что? — Мне нужна ты. В первую секунду внутри все похолодело от страха. Мио попыталась взять себя в руки и тихим голосом спросила: — Что значит „нужна“? У меня есть парень и… — Хм, парень?! Не смеши меня. Твой так называемый „парень“, сейчас развлекается с Малфоем и Забини в Хогсмиде. Сам видел, как они туда пошли. Так что никто нам не помешает. Девушке стало по-настоящему страшно. Луна говорила ей, что Блейз с друзьями собираются проветриться „мужской компанией“. Ей никто не сможет помочь. Все думают, что она в библиотеке. Мио все больше и больше поддавалась панике. — И знаешь, думаю, я заслуживаю во всем быть первым. Кто первый тебя заметил? Я. Ты была абсолютной замарашкой и уродкой. Если бы я не обратил на тебя внимания, так бы и осталась несведущей в вопросах любви. Кто первый тебя поцеловал? Тоже Я. Честно могу сказать, целуешься, ты так себе. Слишком неумело. А кто тебя первым пригласил на свидания? Дай-ка вспомнить. И снова я. Поэтому и в таком пикантном вопросе, как лишение невинности, тоже хочу поучаствовать. Поэтому не смей произносить имя своего парня при мне. Он вообще не имеет на тебя никакого права. «Нет, не может быть, это все не по-настоящему. Это просто страшный сон. Кошмар…. — твердила Миона сама себе. — Я просто сплю. Вот сейчас прибежит Кэти и разбудит меня. Ну, пожалуйста». Но это была реальность. Каким-то непонятным способом Рон узнал, что она Гермиона Грейнджер. «И теперь, чтобы я… и с ним… здесь… — на смену страху и паники пришла самая настоящая злость. — За кого он меня принимает…»: — Рон, о чем ты говоришь? Я не понимаю. — Быстро ты вспомнила, как меня зовут. А то все Уизли, да Уизли. Парень снял с девушки повязку. Миона посмотрела по сторонам. Они находились в старом кабинете по зельеварению, который уже давно не использовали. Еще, когда они учились на 2-м курсе, какой-то старшекурсник взорвал здесь котел с сильно ядовитым зельем. После этого инцидента, кабинет закрыли и строго настрого запретили его посещать в течение двух лет. А потом просто забыли о нем. Миона перевела взгляд на Рона. Парень сидел на ближайшей к ней парте и вертел палочку в руках. — Ты меня с кем—то путаешь? Я с тобой не целовалась. Гриффиндорец резко сорвался с места и, схватив девушку за плечи, посмотрел ей прямо в глаза: — Не ври мне, Грейнджер. Миона старалась взять себя в руки и не выдать себя. — Удивлена? Ой, не старайся, я все знаю. Не знаю, как ты стала Холмс, наверно, какой-нибудь черно-магический ритуал. Но с другой стороны, тебе пошло на пользу. Я боялся, что мне придется переспать с боброподобной, веснушчатой всезнайкой. Даже сейчас, когда девушка думала, что пережила весь этот ужас, ей было больно слышать такие слова, от родного человека, с которым пережила столько хороших моментов в жизни. Миона попыталась отодвинуться от безумного взгляда Уизли, но веревки держали надежно. — Уизли, ты бредишь. Меня зовут Миона Холмс. Не путай меня, пожалуйста, со своей подружкой - маглокровкой. Рон размахнулся и ударил девушку по щеке, да так что та чуть не упала вместе со стулом: — Не смей так говорить о Герм… о себе. Из глаз девушки потекли слезы от боли и обиды. Щека горела: «Точно останется синяк». Уизли смотрел на равенкловку с каким-то превосходством, как будто только и ждал, того что она расплачется. Миона снова попыталась взять себя в руки. Ей еще нужно, как-то выходить из этой ситуации. Взгляд Рона был еще более безумен: — Не ври, я слышал как Малфой, этот слизеринский ублюдок, назвал тебе по имени, когда мы по-мужски поговорили с Поттером. Как ты могла?! Гермиона, как ты могла связаться с этим хорьком? Мы всегда его ненавидели, он ведь проклятый Пожиратель смерти. — Он был Пожирателем смерти не по своей воле. И знаешь, Рон, лучше дружить с Драко.— с вызовом ответила девушка, — Малфой всегда говорит, что у него на уме. Если уж он ненавидит и презирает кого-то, то этот человек об этом знает, а не как ты? Дружить с Гарри, потому что он знаменит. Или ухаживать за мной, чтобы получить какие-то двадцать галеонов. Скажи честно, это того стоило? — эту боль Миона хранила почти год внутри себя и сейчас она вылезла наружу. — Стоило целоваться со мной ради этих грёбаных двадцати галеонов. Стоило тратить силы на обхаживания уродки—грязнокровки Грейнджер? А? Зачем тебе это нужно было? Показать свое превосходство? Что ты - чертов чистокровный — можешь уложить грязнокровку в постель? Да чем ты лучше последователей Темного Лорда? Они хотя бы насиловали и убивали. Парень убрал руки с плеч девушки и отошел от нее на некоторое расстояние. Лицо гриффиндорца было красным от злости. Он сжимал и разжимал кулаки, глубоко дыша, стараясь хоть как-то успокоиться: — Замолчи, — парень снова подошел к Мионе и тихо продолжил, — лучше заткни свой рот. Я могу сделать это медленно и нежно, а могу сделать это больно. Поняла? Рон взял девушку за подбородок и нагнулся, так чтобы их лица были напротив друг друга. Миона старалась смотреть на парня с вызовом и злостью, но на душе у нее был страх того что сейчас может произойти. Рон подвинулся к ней поближе. Миона постаралась отодвинуться, но парень схватил девушку, так что она не могла повернуться, и попытался поцеловать. Равенкловка попробовала не разжимать губы, но это не помогло. Рон продолжил свои попытки заставить девушку отвечать ему. И как только язык Уизли коснулся девушки, Миона почувствовала приступ тошноты. И если бы Рон не прервал «эту пытку», ее бы точно вывернуло наизнанку. Но парень на это не обратил внимания и продолжил, как ни в чем не бывало: — Честно говоря, удивлен, что ты знаешь о пари. Но так даже лучше. Не нужно будет тебе врать, — гриффиндорец немного отодвинулся от девушки. — Знаешь, сначала я думал, что о пари никто не вспомнит. Ведь Томас часто шутит. Но в этот раз я его недооценил. Он рассказал о нем некоторым нашим однокурсникам. А те стали подшучивать надо мной. Конечно, меня это раздражало. А потом подумал «Что у меня „кишка тонка“?» и решил, что двадцать галеонов лишними не будут. Хотя вначале было всего пять галеонов и условием пари был только «поцелуй». Но я подумал, почему бы не начать с тобой встречаться. Очень многим девушкам нравится парни в отношениях. А там понеслось. Выигрыш возрос до двадцати галеонов, если я пересплю с тобой. Вначале отказывался, потому что в этом смысле ты меня не привлекала. А потом, раз я во всем был первым, то и тут тоже должен быть первым и… хм, возможно последним. Вдруг тебе понравится? Рон взмахнул палочкой, и веревки упали к ногам девушки: — Думаю, они нам помешают. Как только веревки перестали сдавливать руки и ноги, Миона вскочила и, увернувшись от Уизли, побежала в сторону двери. От услышанного, она была в шоке, но все больше уверяться в том, что какая „Рон — скотина“ не было времени, нужно было спасаться. Если девушка отсюда не выберется, произойдет страшное. Миона дернула ручку двери, та была закрыта. И скорее всего на заклинание. Равенкловка повернулась в сторону Уизли в поисках своей палочки: — Если ты ищешь палочку, то только теряешь время. Она где-то выпала. Парень быстро подошел к девушке. Миона постаралась вжаться в дверь, как будто искала в ней спасения. Но что она может сделать, палочки-то не было. И страх окончательно завладел ею. Безпалочная магия, которой летом ее обучал Северус, в таком состояния точно была бесполезной. Миона постаралась проскользнуть между партами, и ей почти удалось, но Уизли успел, схватил ее. Девушка попыталась вырваться, но парень резко поднял ее и, усадив на парту, снова начал целовать. Миона брыкалась, старалась оттолкнуть гриффиндорца: — Рон, прошу тебя, не надо, — по щекам девушки потекли слезы, которые она даже не пыталась остановить. Было страшно и одновременно противно, — пожалуйста. Уизли больше не обращал на нее внимания. Одной рукой завел ее руки за спину. Другой же рукой парень потянул Миону за волосы, да так чтобы ему открылась ее шея. В туже минуту она почувствовала прикосновения языка Уизли: — Ммм, какая же ты красивая. Ты даже не представляешь. Парень так увлекся, что не заметил, как ослабил хватку. Миона вырвала руки и со всей силы ударила парня плечом. Пока тот пытался понять, что произошло, девушка оттолкнула его от себя и ударила ногой в живот. Удар не был очень сильный, но этого хватило на то чтобы спрыгнуть с парты и отбежать в другой конец кабинета, пока Уизли разбирался „что к чему“. При этом палочку Рона утащить не удалось. — Тварь, хотел я, чтобы все было нежно, но придется… — Уизли быстро пришел в себя и направился в сторону девушки. У стены стоял старый шкаф с пробирками, склянками и ингредиентами. Миона быстро открыла шкаф и, не разбирая, что это, стала кидать их в Уизли. Одна из разбитых пробирок, попала парню по руке, и оцарапала ее: — Ты ответишь за это… — парень поставил щит и уже не один предмет не попадал в цель. Благодаря щиту, Уизли в два счета оказался около девушки, и, поймав ее, резко развернул к себе спиной и сильно приложил ее головой о стену. У равенкловки все поплыло перед глазами. Рон не церемонясь, рванул на себя мантию и блузку, да так что Миона услышала, как порванные пуговицы посыпались на пол. Развернув ее лицом к себе, парень стал грубо целовать: в губы и в шею. Потом опустился к груди, на которой был симпатичный белый бюстгальтер: — Хм, что у нас тут. Ох, как мечтал об этом. Грейнджер, как ты могла все это прятать так долго, — парень сжал правую грудь, при этом, не прекращая целовать левую через ткань. Девушка била дрожь, глаза застилала пелена слез. У нее начиналась истерика — «Пожалуйста, помогите. Хоть кто-нибудь, Тео». — Последнее Миона проговорила в голос: — Заткнись дура, твой дружок далеко отсюда… — Рон со злости ударил равенкловку по лицу и кинул ее на пол, а сам навалился сверху. — Еще хоть слово и тебе станет еще больнее. Что происходило дальше, девушка плохо помнила, Рон еще долго мял, трогал и целовал ее. Почти все чувства ушли на второй план, единственно осталось чувство отвращения к себе и Рону. Миона ощущала себя грязной, запятнанной. Ей хотелось умереть здесь и сейчас, или хотя бы потерять сознание. И как только рука Рона стала опускаться ниже, прозвучал скрип открываемой двери. Неожиданно тяжести другого тела не стало. Потом кто-то очень нежно поднял ее на руки. Другие руки накрыли ее мантией. Крики заклинаний, ругань, драка и снова ругань. Потом все затихло. Опять кто-то очень дорогой и знакомый обнял равенкловку и прошептал: — Миона, все хорошо ты в безопасности. Больше эта сволочь тебя не тронет.