Из огня да в полымя

Светало. Армия эльфов Ривенделла была готова отправляться к Эребору. Северус сосредоточенно мастерил портключи, а Гермиона внимательно наблюдала. Она планировала насесть на профессора, чтобы он и ее научил создавать портключи. Конечно, это произойдет не раньше, чем закончится война. Сейчас же просто не было времени ни на какие уроки. Все было готово, когда солнце уже было в зените. Время утекало, как песок сквозь пальцы и Гермиона нервничала все сильнее. Все чаще проскальзывали мысли о Гэндальфе, который обещал, что непременно догонит их и встретит у подножия Одинокой горы, но мага все еще не было. — Отец, я настаиваю! — отвлекшись от своих далеко не самых позитивных мыслей, Гермиона заметила Арвен и Лорда Элронда, спорящих о чем-то во дворе замка, где собрались все воины, готовые к отправке. — Я запрещаю тебе, Арвен! — прозвучал в ответ суровый голос Владыки Ривенделла, — я не хочу потерять тебя в этой войне, как уже потерял твою мать, — уже мягче продолжил эльф. Его дочь тут же растеряла весь свой боевой запал. Гермиона поняла, что ее подруга хотела в который раз попытаться убедить своего отца позволить ей отправиться с ними, чтобы поучаствовать в битве. Волшебница грустно улыбнулась. Если бы могла, она бы и сама не предпочла остаться дома, в безопасности. И не рисковать своей жизнью каждую секунду. Но с другой стороны, уже столько лет подряд она рвалась в самое сердце кровавых разборок, столько была на волосок от смерти, что в каком-то смысле это стало для нее наркотиком. Честно говоря, она и сама больше не знала, что ее подталкивает продолжать сражаться. Точнее, что именно из всех причин влияло на ее выбор больше всего. Была ли это привычка постоянно кого-то спасать и быть в самой гуще событий? Было ли это желание справедливости? Желание спасти тех, кто ей дорог? Стать героем? Или же это просто стало неотъемлемой частью ее жизни? Сможет ли она потом жить спокойно, когда все закончится? Или ей будет жизненно необходимо постоянно с кем-то бороться? Кем она стала? И кто она на самом деле? Девушка и не заметила, как снова нырнула глубоко в свои мысли. Сфокусировав взгляд на сдавшейся под напором отца, но все еще расстроенной эльфийке, Гермиона подошла к ней. — Слушай, я согласна с Лордом Элрондом, — тихо сказала она, успокаивающе сжав ее ладонь, пытаясь поддержать подругу. — И не только потому, что ты подвергаешь свою жизнь опасности. Вопросительно выгнув бровь, Арвен посмотрела на юную волшебницу. В небольшом отдалении от них стоял Северус, делая вид, что его совершенно не интересуют девчачьи разговоры. Однако Гермиона была на сто процентов уверена, что он внимательно прислушивался к каждому ее слову. Но ей было все равно, пусть слушает. Самое главное было, чтобы подруга поняла, почему не стоит бросаться в бой с мечом наголо. Почему-то в этот момент мисс Грейнджер чувствовала, что несмотря на огромную разницу в возрасте и жизненном опыте, эльфийка прислушается к ней. — Послушай, несмотря на то, что я не успела поучаствовать в настоящей кровопролитной войне в своем мире и моим друзьям пришлось выбираться из этого без моей помощи, тем не менее, из года в год моя жизнь висела на волоске, — начала гриффиндорка. — Да, это все было ради того, чтобы спасти друзей и остальных волшебников, которые решили переложить спасение магического мира от спятившего Темного Лорда на плечи детей. Но мы не обязаны были это делать. Сначала ты это делаешь только ради того, чтобы спасти своих близких, но потом… На минуту девушка замолчала, не замечая, что ее странную речь слушают уже не только Арвен и Снейп, но и некоторые воины, что собрались к отправлению к Одинокой горе. А также братья и отец самой эльфийки. Зельевар уже не скрываясь, откровенно пялился на свою бывшую ученицу. — Потом это становится частью твоей жизни, — продолжала Грейнджер, погрузившись в свои собственные переживания. — Вроде бы ты и рада, что войне пришел конец и готова прожить в мире и спокойствии всю свою оставшуюся жизнь, но в какой-то момент ты понимаешь, что чего-то явно не хватает. Риска, адреналина, который заставляет кровь бурлить. И возможно даже не осознавая, ты ищешь приключений. Я это очень остро прочувствовала, оказавшись тут. Не сразу, можно даже сказать, что полное осознание пришло ко мне только сейчас. Наверное это сложно заметить в самом себе, — тяжело вздохнув, Гермиона подняла голову и посмотрела на внимательно слушающую ее подругу. — Ведь если подумать, то я могла не присоединяться к Гэндальфу и гномам в их миссии. Я могла поблагодарить за приют и спокойно познавать новый для меня мир. Но нет, очертя голову, я моментально бросилась в самую гущу событий, едва только предоставился шанс. Именно поэтому я согласна с твоим отцом, что тебе стоит по возможности держаться дальше от активного участия в битвах. — Я… наверное ты права, — выдохнув, тихо проговорила Арвен. — И знаешь, мы все тебе безумно благодарны за помощь, — эльфийка обняла девушку, вызывая теплую улыбку гриффиндорки. — Знаешь, Кудряшка, ты на удивление мудрая для своего возраста, — сказал один из близнецов, приближаясь к девушкам. Те разомкнули объятия и обернулись в сторону говорящего. Второй согласно закивал, поддерживая мнение брата. — И да, сестренка, Гермиона права. На самом деле, война — совсем не подходящее место для женщин. — Сдаюсь, — подняла руки Арвен, — вы правы. Я буду смиренно дожидаться вашего возвращения домой. Но не обещаю, что если настанет такой момент, когда понадобятся все возможные силы, то снова останусь в стороне, — эльфийка не была бы собой, если бы не отстояла за собой право решения. Это заставило Лорда Элронда с нескрываемой гордостью посмотреть на свою дочь. — Согласен, — отец с улыбкой посмотрел на Аревен. — А пока нас не будет, ты могла бы позаниматься с Арагорном.* Так сказать, совместить приятное с полезным, — увидев кивок дочери в ответ на его просьбу, он продолжил, обращаясь ко всем остальным. — А сейчас, думаю, что нам пора. Северус? Зельевар не сразу откликнулся, он с удивлением понял, что слова Грейнджер нашли какой-то отклик в его душе. Ему было до боли знакомо это чувство, что сейчас испытывала девушка. Дав себе ментальную пощечину, Снейп вернулся в реальность. Он подумает об этом потом, когда они снова будут в Ривенделле после битвы. Что-то противно екнуло внутри. Если вернутся. Задвинув эти мысли куда подальше, мужчина принялся громко объяснять эльфийскому войску принцип работы портключей. Прослушав инструкции Северуса, эльфы приготовились к отправке. Одно слово, активирующее все портключи, и во дворе замка больше не было ни души.

***

А тем временем, пока войско Владыки Лихолесья ожидало подкрепление, в лесу у Ривенделла словно из ниоткуда появился даже на вид побитый жизнью человек. Его некогда прекрасные, почти белоснежные волосы были спутаны и похожи на мочалку. Цвет их больше походил на мышиный, грязный, словно на волосы высыпали горку пепла. Мужчина горбился и тяжело дышал, глаза были прикрыты, а в подрагивающей руке была сжата волшебная палочка. Люциус Малфой резко выпрямился, принимая боевую стойку. О бесконечной усталости больше не говорило ничего, кроме выражения его серых, словно грозовое небо глаз. Мужчина огляделся, он ожидал нападения в любую минуту, но вот прошло некоторое время, но враги не спешили выскакивать из-за деревьев. Чуть переведя дух, волшебник развернулся вокруг своей оси, даже поднял голову, посмотрел на небо. — Ну и где я, спрашивается? — проормотал он недовольно. Последнее, что помнил Лорд Малфой, была выматывающая погоня. Молодые авроры, не так давно поступившие на службу в Аврорат решили отыграться на покинувших поле брани Пожирателях. Драко и Нарциссе повезло, он как раз вовремя заставил их покинуть родную страну, отправившись в одно из их поместий во Франции. Люциус и сам собирался к ним присоединиться, ему лишь оставалось решить последние финансовые вопросы, переведя все содержимое своих банковских ячеек в отделение Гринготтса во Франции. Победа светлой стороны многим принесла облегчение, как, собственно, и семье Малфоев, давно уже разочаровавшейся в Волдеморте. Однако весьма существенные потери понесли обе стороны. Победившая сторона возрадовалась и ждала перемен к лучшему, восстановления мира в стране, но и погибших они забыть не могли. Многие пытались смириться, но некоторые жаждали мести. В основном это было молодое поколение, конечно. Потому что взрослые понимали, что месть не вернет погибших. Некоторое время понадобилось стране, чтобы зализать свои раны и похоронить павших, но затишье было недолгим. Вскоре начались облавы на Пожирателей, которым удалось сбежать во время битвы, когда уже ни для кого не было секретом, что Поттер таки победит. К сожалению, даже смена стороны (пусть и почти в последний момент) не спасла семью Малфоев от преследования. Каково же было удивление Люциуса, когда мальчишка Поттер заступился за его семью, благодаря Нарциссу за спасение жизни. Поттер даже спас Драко от Азкабана, с которым он и его друзья, мягко говоря, не ладили во время учебы в Хогвартсе. А ведь несмотря на то, что его сын не успел, слава Мерлину, никого убить за время службы Волдеморту, все остальные его действия, включая неоднократное покушение на убийство Дамблдора, практически гарантировало пару лет тюремного заключения. К огромному сожалению Лорда Малфоя, слова Мальчика-который-снова-выжил не смогли полностью реабилитировать его семью. Когда произошло первое нападение на сына и жену, отправившихся на Косую Аллею за покупками, Люциус понял, что медлить нельзя, ибо не будет им больше покоя в родной стране. Тогда он и решил переводить весь свой бизнес, все свои активы во Францию. Драко и Нарцисса уже переехали со всеми вещами в менор в Провансе, а Люциусу оставалось закончить свои дела в Гринготтсе. Именно тогда, уже после успешно подписанного договора с гоблинами, прямо посреди Косой Аллеи на него напали трое молодых авроров. Он едва успел вынуть палочку, чтобы поставить щит. Что самое удивительное — бравые авроры не чурались черной магии и темных заклинаний. Он едва увернулся от кипятящего кровь заклятия. Зеваки на улице лишь разбежались кто куда, выглядывая из укрытий. И хоть бы кто-то вызвал авроров. Взрослых авроров. Но в глубине души Люциус прекрасно знал, что никто не позовет на помощь, ведь они все желали видеть всю его семью за решеткой. А потом один из нападавших, видимо совсем свихнулся, послал в него Аваду. Бежать было некуда, увернуться от смертоносного луча тоже не представлялось возможным, времени на то, чтобы активировать аварийный портключ в Малфой-менор просто не было. И тогда, наверное впервые в жизни, Люциус взмолился всем известным богам, чтобы аппарация удалась. В тот момент он страстно пожелал оказаться как можно дальше от Косой Аллеи, от нападавших, от осуждения и ненависти всех и каждого. Кажется, кто-то услышал его отчаянную молитву, его зов. Люциус Малфой был в полной безопасности. — Да уж, — тяжело выдохнул волшебник, выныривая из своих мыслей, — когда расскажу Драко и Нарциссе, то они точно не поверят. Ладно, пора в менор, а потом во Францию. Нас ждет новая жизнь. Он и не догадывался насколько верным было его последнее утверждение. — Малфой-менор, — сжав в руке карманные часы, которые были экстренным портключем, мужчина произнес слово-активатор, но ничего не произошло. — Малфой-менор, — повторил он, сжав часы в руке еще крепче, но результата не было. — Ничего не понимаю. Что не так с портключом? Люциус уже собирался достать многострадальные часы и, если нужно, перенастроить их, когда совсем недалеко от него послышались два мужских голоса, разговаривающих на непонятном языке. Спустя несколько мгновений Малфой-старший с удивлением рассматривал двоих неестественно красивых мужчин с длинными темными волосами, верхом на лошадях. Одежды их были крайне странными, но чем-то напоминали одежду волшебников. В странных накидках, чем-то похожих на мантии. За спинами у обоих были колчаны со стрелами, что еще больше поразило волшебника. Но вот, они заметили его и Малфой даже не заметил, как оказался под прицелом их стрел. — Bonjour, — решил заговорить первым Люциус, очень осторожно и вежливо, — pouvez-vous me dire où je suis?** Мужчины недоуменно переглянулись. Волшебник понял, что они вряд ли знают французский. Но на каком языке они тогда говорили? Это был явно не английский, но попробовать все же стоит. Только что чудом избежав смерти, Лорд Малфой понимал, что во второй раз ему вряд ли так повезет. — Меня зовут Люциус Малфой, — предпринял он еще одну попытку. — Я не враг, — он пытался говорить простыми фразами, максимально понятными для молчаливых и опасных наездников. — Где я? — Снова человек? — фыркнул один, заговорив на чистом английском, медленно опуская свое оружие, но не убирая его. — Откуда ты? — спросил другой, прищурив темные глаза. — Как ты здесь оказался? — Я из Лондона, — Люциус решил, что не стоит этим двум джентльменам знать, что он волшебник. Как бы они странно для магглов не выглядели, все же Малфой чувствовал, что они не волшебники, а значит рисковать не стоит. Особенно учитывая, что портключ неисправен, а эти господа умеют виртуозно владеть своим оружием, вне всяких сомнений. Он даже палочку поднять не успеет, как две стрелы вонзятся ему прямо в сердце. — О, еще один путешественик? — спросил один. — Вы что, все собрались к нам пребраться? — усмехнулся второй. — Простите? — тень недоумения быстро промелькнула на лице аристократа, снова превращаясь в вежливую маску. — Что ж, пойдем, — проигнорировав его вопрос, сказал первый всадник. — Владыка сейчас не на месте, так что придется немного подождать. — Но мы обещаем сытный обед, — продолжил за своим напарником второй, а оглядев Малфоя придирчивым взглядом, добавил, — и горячую ванну. Вам бы не помешало привести себя в порядок, господин Малфой. — Следуйте за нами, — велел первый, даже не дав волшебнику задать свои вопросы или отказаться. Впрочем, отказаться от вкусного обеда и ванны Люциус бы не смог, даже если бы сильно захотел. Решено, значит сейчас он воспользуется гостеприимством неизвестного Владыки, исправит портключ и отправится домой. Но сначала хотелось бы узнать куда он, Мерлина ради, попал?! А потому Люциус беспрекословно последовал за двумя всадниками, глядя по сторонам и запоминая местность. Он еще не догадывался, насколько далеко он находится от дома и что ему больше не суждено было вернуться в родной мир.