Изгнание

Торжественный прием по случаю передачи власти. Общественная инициатива горожан и изгнание с должности мэра Реджины Миллс. Зал мэрии был полон народу. Лицо мэра Миллс сияло широкой улыбкой, от которой у большинства присутствующих сковывало дыхание, струилось по ее фигуре черное шелковое платье в пол. На банкетных столах и подносах официантов - шампанское и королевские закуски, живая легкая музыка, переходящая в торжественную. Эта церемония была последней уступкой горожан ненавистной правительнице, которая отобрала у них их прекрасные, не безопасные и антисанитарные условия Зачарованного леса и их великие любови. Лерой стоял около колонны и рассматривал Миллс, раздумывая над тем - действительно ли он ненавидит эту женщину, эту красивую, харизматичную и сильную женщину, ведь только сильные могут так широко и торжественно отмечать свое поражение. Мужчина снял кепку и потер затылок, в первые часы, когда открылась правда он первый кричал о виселице и изгнании, он первый, а теперь, стоя с шампанским, купленным мэром Миллс на личные средства, он сожалел о собственной ярости и слепом упреке. Он сожалел и допускал небольшую возможность, что его мысли в этом зале не в единственном числе. Хотя остальные, казалось, веселились и некоторые потешались над мэром Миллс, которая через несколько минут, согласно плану церемонии, перестанет быть мэром. Музыканты затихли. Зашипел микрофон в руках Реджины Миллс. Мери Маргарет в белом платье вышла на сцену и протянула руку за символическим ключом от города. Реджина Миллс с легкостью вложила его в руку женщине, широко улыбнулась, слегка пожала оголенными плечами и произнесла: - Желаю удачи! Удачи понадобится много. Мери Маргарет спросила, не в микрофон, а очень тихо около уха Миллс: - Это угроза? - Нет, я написала список неотложных дел на этот квартал и то, как их решать. Пароль моего компьютера - Генри. Можешь не волноваться, личных данных там не осталось, - Миллс отвлеклась от разговора с Мери Маргарет и произнесла в микрофон: - Прощайте, мои уважаемые горожане! После короткой речи, Миллс направилась к выходу из зала, источая всю ту же улыбку. Путь ей преградила шериф Эмма Свон и попросила уделить ей время для разговора. Миллс раздумывала несколько секунд: - Еще какие-то взыскания, господин судья Свон? - Миллс, это не я! - Конечно, Свон, это они - прячьтесь за спины горожан! Прятки - самый смелый поступок. Что Вы мне хотите сказать? Меня ждет мой Мерседес кабриолет, невероятно престижный, купленный на средства налогоплательщиков, - рассмеялась Миллс, - Можете и тут постараться взыскать, - тон голоса Миллс стал очень резкий и Свон шагнула вправо, будто уворачиваясь от уколов этого тона. Миллс продолжила: - Нечего Вам мне сказать, уйдите с дороги!- Миллс хотела было решительно шагнуть, раскидывая всех окружающих, своей непреклонной гордостью и яркой, непозволительно яркой красотой, даже сиянием победителя, хотя в данный момент она была самым последним, презираемым осужденным. Хотела было шагнуть, но неловкое движение и она подвернула ногу, а острый и тонкий каблук с хрустом треснул и сломался. Миллс моментально стала ниже Свон. Блеснула на нее злобно глазами, вновь вернула себе самообладание, сняла туфли, покачала ими перед лицом Свон: - Наслаждение будет не долгим! - Миллс улыбнулась, - Пустите училку к управлению городом, хуже только кухарка и монашка. А вообще приятно, сознайтесь, Эмма Свон, в последнем самом честном диалоге, что приятно меня выиграть? Приятно победить и какого-нибудь уничтожить?! - Тебя не уничтожить. - Да, - ответила Миллс и вскинула вверх правую бровь, - не Вам с Вашими простолюдинскими лапками и мыслями среднего школьника. - Ты щедра на оскорбления. Я хотела... - Свон опустила глаза в пол, еще чуть-чуть сдвинулась вправо, - Я хотела сказать, что ты была достойным мэром, по всем бумагам... - И Вам жаль! - Миллс еще более громко рассмеялась, заменяя смехом растерянность и удивление от содержания слов врага, которое испытала в первый момент, а потом резко двинулась с места. Громкое падение на белый мраморный пол. Черный шлейф безупречного шелкового платья. Бывший мэр Реджина Миллс лежала полу, униженная последним прилюдным падением. Смеха вокруг не было, была только тишина. Секундное замешательство и музыканты вновь заиграли спокойную музыку. Свон только в последний момент осознала, что она стояла на подоле платья Миллс и уже после падения подняла свой сапог от куска ткани черной шелковой ткани платья. Возникший из ниоткуда Лерой протянул Миллс руку, она откинула его руку, быстро поднялась с пола, взяла в руки полы платья и вышла с гордой осанкой и босиком из зала. Свон побежала следом. Миллс завязала подол платья в узел, кинула туфли на заднее сидение своей машины. Оглушительно громко закрыла дверку. - Мисс Свон, что еще? Хотите арестовать? - Нет. - Зачем бежать за таким злом, как я? Ваши извинения за мое падение мне не нужны! Вы мне не нужны, вражда с Вами, этот город, эти жалкие горожане. Все! - Миллс закончила на самой безэмоциональной ноте, которую только могла выдать ее пылкая натура. Нота безысходности и подлинного безразличия. На лице Свон пробежал испуг, она инстинктивно вцепилась в руку Миллс: - Я тебя не отпущу. Вот так... я знаю, что за этим следует. - Что же? - Я не хочу верить, Реджина... Генри лишится настоящей матери. - Что? - Миллс придвинулась к Свон и посмотрела удивленно в лицо, - Не думала это услышать от Вас. Он не нуждается во мне и ненавидит меня. - Миллс, он ребенок. Я тебя не отпущу! Хочешь мои извинения - пожалуйста, хочешь... что хочешь... - Эмма Свон? Что с Вами произошло за последние минуты? Вы бледны! - А Вы, Реджина Миллс, решительны! Когда ты уезжаешь? - Прямо сейчас, только сменю платье на дорожный костюм. - Это ложь! - воскликнула Свон и вся картина у нее полностью сложилась. Теперь она только действовала - усадила, достаточно грубо прерывая сопротивление, Миллс в собственную машину. Заблокировала дверку. Завела двигатель и остановилась только около черных кованых ворот белого особняка. На город опустилась темнота и холод. Они вместе вышли на улицу, Свон так же бесцеремонно впихнула Миллс в ее же дом. - Где, Реджина Миллс, твои собранные вещи?! Где чемоданы?! - Я иду наверх! - возразила Миллс и вновь кинула в адрес Свон нелицеприятное слово за ее поведение. - Без меня ни шагу! Я могу тебя пристегнуть к себе наручникам! И сними, наконец, маску! - Какую маску? - Эту. Твое довольное лицо. У меня было однажды такое. Я знаю, что следует за такими бравадами! - Что же? - Финал! Ты думаешь, что лишилась всего... ты ошибаешься, Реджина. Миллс кинула на пол туфли, следом полетел оторванный каблук: - Я Вас ненавижу! Вы меня уничтожили! Отобрали всё, что мне было ценно! Вы правы, Свон, - голос Миллс взлетел вверх, - Вы все разрушили! Мою жизнь, меня! Все и это должен был быть финал! Нет никакого Мерседеса с открытым верхом... Есть только, - лицо Миллс исказилось, - боль... и ее слишком много, чтобы вынести. Пошла вон из моего дома и моей жизни! - Я налью нам виски, - сказала Свон и щелкнула наручниками. Утро следующего дня было солнечным. Очень ярким. Миллс приоткрыла один глаз, повернула голову, осознав, что ее состояние сносное для поворота головы. Слева ворочалась Свон. Секунда испуга пробежала по лицу Миллс, она почти все вспомнила. Вытащила из под одеяла одну руку, за ней вторую - наручников уже не было. Свон распахнула широко глаза и так же уставилась на Миллс. - Свон, Вы помните, что Вы делали со мной этой ночью? - Спасала тебя от тебя самой. - Спасали... - задумчиво сказала Миллс, - на ненависть это тоже не похоже... Чем это пахнет с первого этажа? - Не знаю... - так же задумчиво ответила Свон, - А на любовь похоже? - Больше, чем на ненависть, - Миллс улыбнулась краем губ. - Это есть любовь, - Свон сжала губы, нелепо и скованно улыбнулась, - начнем настоящее, Реджина? Которое начали со вчерашнего вечера... ты же все помнишь... я - помню... и ты помнишь мои слова... - Мама! - донесся голос с первого этажа. Миллс и Свон переглянулись и сказали одновременно: - Генри! - Эмма, это его извинительные блинчики... Эмма... он делал мне иногда извинительные блинчики! - преисполненная счастьем воскликнула Миллс, - Согласна... начнем настоящее с сейчас! Настоящее - это нечто стоящее. И еще... и еще, я думаю, что это будет мой заслуженный мэрский отпуск. - Вновь мэр Миллс? - Мэр Миллс в отпуске. Мери Маргарет сбежит через три недели. - Реджина, ты вчера об этом думала? - Нет, я была слишком расстроена. Я думала о том, от чего ты меня спасала... и спасла.