Не самый лучший день

      — Божет быть, это суккуб… Апчхи!       Дин едва успевает поймать свой чих в салфетку.       Книга, словно в замедленной съёмке, сползает с колен, но Дин настолько разбит, что не способен удержать её.       Сэм подхватывает книгу и кладёт на журнальный столик.       — Это не суккуб. И, если захочешь предположить, не инкуб.       — Апчхи!       Не похоже, что Дин намерен предполагать. Он зарылся в ворох носовых платков на диване Бобби, укутался в одеяло, разбросав вокруг использованные салфетки.       Сэм всерьёз прикидывает посолить их и сжечь - ведь сплошная инфекция. Ему кажется, микробы могут восстать из мёртвых, чтобы попытаться повторно заразить людей – просто из вредности. («Ха-ха. Очедь сбешно, Сэб».)       Нынешняя простуда – самая мерзкая и соплеточивая из всех предыдущих. Даже стоически переносящий ранения и травмы Дин выбит из колеи и целый день валяется в Боббиной пижаме из синей фланели. Куртку можно два раза обернуть вокруг талии, а из штанин и рукавов так потешно торчат конечности, что Дин пригрозил начихать Сэму в тарелку, если тот не перестанет издеваться.       А мелкий веселится, чтобы скрыть страх при одном лишь воспоминании о том, как вчера зомби бросился на него. И Дин, как обычно, встал между тварью и братом. Кто его просил?! Загородил Сэма – и, схватив чудище, полетел с обрыва в зимнюю реку. И уже там, под водой, умудрился вонзить в гниющее сердце серебряный кол…       Бобби возвращается из кухни, неся два высоких стакана – один с виски для себя, второй подаёт Дину.       — Держи. Пунш поставит тебя на ноги.       — Или прикончит, - услужливо добавляет Сэм. – В любом случае ты избавишься от мучений.       — Насборк лечим – гробим печень.       Дин шмыгает носом, замирает с промелькнувшей в глазах паникой и успевает поставить стакан до того, как обжигающий напиток выплеснется на руку.       — Апчхи!       Сэм морщится:       — Ёлы-палы, ты словно изнутри взорвался.       — Так и было.       Дин осторожно сморкается и, сделав деликатный глоток из стакана, просит:       — Дай бде кдижку. – Неопределённый жест утыкается в большую стопку книг.       — Вздремни лучше.       Сэм понимает, что ошибся с советом, когда уже слишком поздно ловить воробья.       В ответ он получает испепеляющий взор красных, слезящихся глаз. Трясущемуся под одеялом Дину с распухшим носом и потемневшими от пота волосами удаётся выглядеть так, словно само предложение об отдыхе было несусветной чушью и не могло прийти в голову благоразумного человека.       Дин снова чихает и, потянувшись к книге, водружает её на колени. Свободной рукой он вытягивает очередную салфетку из полупустой коробки на журнальном столике.       — Парень, ты забрызгал мои бесценные фолианты, это тебе даром не пройдёт.       — Успокойся, Бобби, всё под контролем, - Дин заходится в тяжёлом кашле, сплёвывает в салфетку и тут же берёт новую.       — Башку оторву.       — Иди в баню.       — Ладно, балбес, добивай остатки мозгов, мне наплевать.       Сэм хватает переполненную корзину и, отнеся её на кухню, опорожняет в большой мусорный мешок. Потом возвращается и ставит перед диваном.       — Дать антигриппин?       — НайКил принимают на ночь.       Сэм наполняет пластиковый стаканчик лекарством и протягивает брату:       — Твоя дневная доза. Пей.       Дин свирепо смотрит на младшего, глотает сироп и корчит гримасу.       — Гадость какая.       Он опять задыхается от кашля, позволяет забрать стаканчик и покорно выносит оборачивание одеялом. Но отдёргивается, когда Сэм хочет потрогать лоб, чтобы проверить температуру.       — Какого чёрта, Сэб? Я… апчхи! Отвали! – слабо рычит Дин; но глаза у него такие виноватые, словно он не чихнул на руку мелкого, а повредил её.       Возмущённо фыркнув, Сэм возвращается к заваленному книгами столу.       В комнате воцаряется тишина, нарушаемая лишь кашлем Дина и чиханием, которое он не смог подавить.       Сэм слышит, что шуршание перелистываемых страниц раздаётся всё реже, отрывается от книги и видит, как брат мотает головой в отчаянной попытке прогнать сон.       Он оглядывается на Бобби, тот молча кивает на диван. Сэм осторожно садится рядом с Дином и забирает у него книгу. Брат издаёт то ли чих, то ли всхлип, но не возражает, и, когда Сэм кладёт ладонь на его лоб, начинает крениться в сторону младшего. Его голова оказывается на плече Сэма.       — Гад ты… - бормочет он в рубашку Сэма. – Почему не сказал, что там снотворное…       Дин почти заснул, поэтому Сэм решается на рискованный чмок в макушку.       — Для тебя сон куда нужнее, чем для нас – твоя помощь. Ну, давай…       Сэм хочет уложить брата, но Дин ворочается, пока не устраивает голову на груди мелкого, будто на подушке.       — Мне и здесь хорошо… - еле слышно говорит он.       Беспомощный взгляд, который Сэм бросает на старого охотника, встречен откровенной ухмылкой.       Он пожимает плечами, откидывается на спинку дивана – так, что голова Дина оказывается на его животе, и берёт от Бобби протянутую книгу. Дин кашляет, обжигая через фланель горячим дыханием, сопит забитым носом и тихо вздыхает, когда НайКил наконец одолевает его.       Сэм мимолётно улыбается и, прежде чем открыть книгу, легко проводит пальцами по влажному от пота «ёжику».