***
Он пытается приоткрыть веки, чтобы осмотреться, но сквозь толстую повязку на глазах было трудно различать мебель и людей. Голоса, голоса, голоса опять — он не понимает смысл их фраз, все перечеркивает нескончаемый гул в голове. Все повторилось, однако, он уже не в больничном. Спустя момент — Джеймсу становится холодно. Внутри него что-то чужое, металлическое, держащее его в оковах. Тело слабо как никогда ранее. — Не вставайте, Мистер Барнс, — на одной ноте произносит неизвестный. Баки не может видеть его, и от этого Солдата поглощает тревога. — Внутри меня… Что это.? — Ваше спасение. Мы встроили вдоль одной из частей вашего спинного мозга механизм, который позволит Вам контролировать влияние так называемого «кода», — мужчина снял ткань с лица Баки, открывая обзор на палату. Железная рука вновь функционирует. Выглядит она еще более рабочей, чем прежде — блестит, а-ля рыцарские доспехи, а вместо красной звезды пустое металлическое место. Джеймс приподнимается на локтях, напротив его кушетки стоит небольшая синяя лавочка с тряпочной простынкой, на которой сидит Стив. Голубая, как небо, радужка спряталась под сомкнутыми веками. На лице ни одной эмоции, руки сцеплены в замок и лежат на его животе. Внутри что-то встрепенулось, стало вмиг спокойнее.***
— Меня вот-вот выпишут, сколько я уже здесь лежу? Месяц? — Баки ставит свой поднос с брокколи на стол, садясь прямо напротив Стива. — Три, — отрезает Роджерс, обеспокоенно глядя на друга. — один месяц ты пробыл в крио-камере… И да, совсем забыл, надо бы отдать должное Тони, он выделил круглую сумму на твое лечение. — Низкий ему поклон! — саркастично обрывает Барнс. Дожевав один из овощей, он продолжает говорить, но уже с другой интонацией. — Я подумал…что, может… ну, ты захочешь съездить в Бруклин? Отпраздновать мое возвращение, например. — Ты уверен, что хочешь покидать больницу? Не подумай неправильно, но мы не знаем наверняка, действует ли эта машина вообще, и потом… — Стив, я боюсь того же, что и ты. Завтра меня протестируют, и мы уже точно сможем узнать, насколько это эффективно… И успокоим Старка тем, что его миллионы ушли не зря.***
— Желание, — произносит диктор по ту сторону стекла. Баки держится, привыкая к металлической пластине, холодящей шею, которая, вдобавок, начинает ныть. К телу Барнса в разных местах прикрепили несколько катетеров, от которых исходило множество разноцветных проводков. Провода лежали на полу и скрывались в стене, прилежащей к будке диктора. — Ржавый. Семнадцать. Рассвет. Тело пронзает боль. Зимний сжимает зубы, вспоминая лица убитых. Он скован цепями так, что единственное движение, на которое он способен — подымать время от времени голову. — Печь. Девять. Добросердечный. Бьет в виски с силой олимпийского боксера. Но Джеймс противится. Пока он все еще может мыслить. — Возвращение на Родину. На секунду в его голове проносится фраза, которую он не способен забыть. Она — молоток, пробивающий Солдата. Мясорубка, дробящая все внутри. — Один. Товарный вагон. Солдат? — Мое имя — Баки.***
В Бруклине так свежо и спокойно, не то, что в этой больнице. Да, строек много, улицы потеряли прежний вид, однако, это всё тот же Бруклин, по крайней мере для них самих. Благо их дом все так же крепко стоял на земле. Завязав темные волосы резинкой, с утра пораньше, Барнс отправился на утреннюю пробежку. С одной стороны он поступал неправильно, что не взял Стива с собой, с другой же — он не хотел быть обузой. Кажется, он пробегал уже второй круг, как вдруг кто-то на бешеной скорости спихнул его на мокрую траву. — Какого черта, Барнс?! — перед ним стоял Сокол в своем любимом «выходном» костюме с крыльями. — Ты не должен был выходить за пределы дома, Стив искал тебя больше часа!***
— Нет, Баки, дело не в этом… — выдыхает Стив, устало закидывая голову на спинку дивана. — Прекрати, Роджерс. Меня больше задевает твое вранье, чем сама постановка предложения в этой чертовой больничной выписке! Капитан молчит. Сейчас он растерян, чувствует себя виноватым, потому что по большей так и есть. В домашнем аресте он не видел ничего плохого, даже немного был согласен с тем, что сейчас Баки стоит держать под защитой. А понятие «защита» все уже рассматривали по-разному. — Я доверяю тебе, Бак. Я просто не хочу, чтобы… — Чтобы я кому-либо навредил? Пытаешься защитить других от меня?! — прерывает его Джеймс, резко ударяя по деревянному столу бионической рукой. Стивен тут же дергается, но остается на месте. -…я хочу защитить тебя. Однажды я уже не смог, помнишь? Баки видит его взгляд. Никто и никогда не смотрел на него так. Сердце бывшего Солдата тут же сжалось, а брови опустились синхронно с уголками губ, выражение лица сменилось от разъяренного до печального. Он садится рядом, шумно выдыхает, прикрыв глаза. — Ты единственный, кто прошел со мной весь путь, пройдя и огонь, и воду. Ты бы был счастлив увидеть старого Барнса? — Для меня ты не делишься на две части. Ты всегда был и остаешься Баки, придурок. — Стив, я… — нерешительно шепчет Джеймс, отворачивая голову к окну, в противоположную сторону от лица Капитана. -…я люблю тебя, Стив. Всегда любил. Хотел быть первым в твоей жизни, — тоскливо выдыхает Баки. Наступает тишина, которая длится для Зимнего вечность. Он не знал, что ему ответит его друг и как отреагирует, а молчание только разрывало сердце, будто тряпичную куклу. Он все еще смотрит в окно, где все так безмятежно, в то время как внутри настоящая буря. Но тут чужие губы касаются шеи, заставляя расслабиться: — Ты всегда им был. Стив плавно перешел от шеи к щеке, мягко прикоснувшись к ней. А после, поднявшись, к губам, легко покусывая. Забывая о былой тревоге, Баки опускает руки ему на бедра, немного прижимая. Окончательно забывшись, Джеймс проскальзывает языком между губ Капитана, а тот, в ответ, подвигается еще ближе. Наконец, Стивен раздвигает ноги, упираясь коленями в спинку коричневой софы и усаживаясь сверху. Откинувши голову назад, Роджерс слегка покачивался, чувствуя как другие уста соблазняюще щекочут шею поцелуями, нередко аккуратно зажимая кожицу кончиками переднего ряда зубов. Живая рука Барнса освободила Стива от одежды, поочередно стянув сначала майку, а позже и джинсы, припустив их на уровень ниже. — Будешь затягивать с ответом в следующий раз — лишишься своего Баки, — отстранившись, прошептал Джеймс. — О, да, мой Баки… — улыбаясь отвечал Капитан, зарываясь носом в волосы Барнса. Чуть погодя, Зимний сбрасывает свою одежду. Ложась на диван спиной, он позволяет сесть Стиву сверху, чтобы тот контролировал процесс. Приставив к заднему проходу Капитана смоченные слюной пальцы, Баки ждал, пока тот будет готов. Ложась на тело Барнса и опираясь на его плечи, чтобы видеть страстный и жаждущий взгляд бывшего Солдата, Роджерс блаженно прикрыл глаза и хрипло повторял: «Мой, только мой.». Растягивая тугое кольцо мышц Стива, Джеймс уже был на грани: видеть стонущий мировой символ справедливости и душевной непорочности, который, раздвинув ноги, с жадностью принимает все ласки, было слишком возбуждающе. Подготовив Капитана, Барнс переворачивает Стива на спину, осторожно вводит свой член внутрь, пытаясь немного двигаться. Несмотря на действия, проведенные ранее, там все еще было узко. — Черт, — произносит Стивен, чувствуя как проступают слезы. — Ты в порядке? — наклонившись прямо к виску, Зимний плавно вырисовывает узоры на нем, пытаясь смягчиться. — Да, Бак, все хорошо, продолжай… Момент — и Баки находит заветную точку, когда Капитан резко прогибается под ним, издав такой приятный слуху стон. Ускоряя темп, Барнс прильнул к чужим губам, получая взамен стоны громче и удовлетвореннее предыдущих. — Чертовски ахуенный вид, — прохрипел Джеймс, любуясь блестящим от капель пота мускулистым телом Капитана Америка. Тот в ответ кусает его за плечо, оставляя небольшой след. — Не выражайся… На реплику Стива, которая была больше похожа на насмешку, смешанную с развратным стоном, он принялся оставлять красноватые засосы на плече, шеи и ключицах с улыбкой на лице. Это то, в чем нуждались они — влюбленные друг в друга так долго, разлученные нелегкой судьбой несколько раз подряд, готовые закрыть тело любимого от пули, отдавая ему свой последний вздох. Предчувствуя приближающуюся эйфорию, Зимний сомкнул железные пальцы на члене Роджерса, двигая рукой в темп своим толчкам. — Баки, я люблю тебя… — простонал Стив, чувствуя как внутри растекается теплая жидкость. Барнс навалился сверху, сталкиваясь с носом Капитана. Нежно целуя друг друга, они пытаются отдышаться. — Теперь… надо… в душ…