Иногда Питер смотрит на Лидию...

       Иногда Питер окидывает ее странным взглядом, в котором читается откровенное «А если бы?..», а Лидии хочется сказать, что тогда бы все могло получиться – но с другими. Одни бы банально не встретились в этом маленьком городе, а если бы и пересеклись – на чертовски короткий миг – то не обратили бы друг на друга внимания… Должного внимания. – У тебя чертовски горячий дядя, – сказала бы Лидия Коре. – С тобой согласны его многочисленные любовницы, – ответила бы Кора, и тема была бы замята. Вот так. И Питер Хейл навсегда бы остался для Лидии просто горячим дядюшкой одной из ее одноклассниц. Не больше. Иногда Питер смотрит на нее и почти спрашивает «Может, так было бы лучше?», а Лидии хочется ответить… Да. Да, черт возьми, так было бы лучше. Спокойней. Стандартней. Так было бы правильней. Потому что ей семнадцать, а он на двадцать лет старше. И тогда бы она просто тусила с его дочерью или племянницей, а его почти не встречала бы и, может, иногда, совсем редко, флиртовала с ним – исключительно, чтобы не потерять квалификацию, не больше. А он бы, конечно, смеялся и говорил что-то типа: – О, Лидия, девочка, ты выбрала слишком сложную мишень. – Но это не мешает мне пытаться, – отвечала бы она, накручивая на палец клубнично-рыжий локон. И это был бы просто редкий флирт. И Питер Хейл навсегда бы остался для Лидии тем, кто не поддался ее чарам. Не больше. Иногда Питер отворачивается от нее, а Лидии хочется прикоснуться к нему… Она не уверена – зачем. Просто. Но она не может. Их камеры… нет, палаты, конечно, палаты! Их палаты – друг против друга. Крепкое закаленное магией стекло. И тысячи разговоров – безмолвных, незримых для остальных. И странный трепет в сердце. И обещание – самой себе – что сбежит она отсюда только с этим волком, который смотрит на нее через два огромных окна… И да, они могут годами гадать, что было бы, если… Иногда Питер смотрит на нее… И Лидия улыбается ему – потому что еще может. Потому что она все еще в своем уме. Потому что она почти придумала, как сбежать отсюда. Или придумал он? План же – безмолвный – составляли они оба, так? Иногда Питер смотрит на нее. И становится легче.