the casus

В повседневной жизни каждого человека рано или поздно, но неизменно случаются казусы. Споткнуться, шагая по гладкой шлифованной плитке, или же потерять равновесие в людном транспорте, непроизвольно толкнув рядом стоящую пенсионерку — самые будничные примеры таких происшествий. Они не приносят длительного чувства неловкости и стыда, улетучиваясь спустя короткие мгновения. Но существуют иного рода казусы, навечно отпечатывающиеся в сознании и неоднократно всплывающие в памяти даже против человеческой воли. Бён Бэкхёна можно было причислить к «счастливчикам», что довольно часто оказываются не в нужных местах в ненужное время. С самого детства, благодаря своей любознательности, он нередко ставил в неудобное положение как себя самого, так и окружающих, которых то и дело маленький любопытный Бэкки заставал врасплох за провокационными действиями, после чего без смущения осыпал их вопросами самого разнообразного (во всей глубине этого слова!) характера. Нескончаемый интерес стал притупляться лишь со временем, ведь с возрастом и опытом к Бэкхёну приходило умение разграничивать «корректное» с «некорректным», «дозволенное» с «неловким». Только вот это умение совсем не уменьшило количества нелепых ситуаций, в которые то и дело попадал Бэкхён по воле случая. Например, мог ли знать успешно состоявшийся айдол двадцатичетырёхлетнего возраста о том, что поздний вечер преподнесёт ему весьма неожиданный сюрприз в виде тихо стонущего, обнажённого Ким Минсока, упирающегося лбом в холодный кафель душевой кабины? Струйки воды с особой нежностью ласкали блестящую от влаги кожу, перекатываясь невесомыми прозрачными бусинами по выпирающим мышцам вдоль шеи, крепкой спины, подчёркивая тем самым выраженную рельефность тела. Водная траектория особенно чётко проходила по ровной линии позвоночника, теряясь между подтянутыми округлостями ягодиц, на которые Бэкхён совершенно бессознательно засмотрелся, прежде чем обратить внимание на неспешное движение руки в районе бёдер, во время которого Минсок периодически небрежно откидывал голову назад одновременно со сменой темпа. Не обязательно было отличаться особой сообразительностью, чтобы додуматься во время какого пикантного занятия оказался застукан старший хён. Еле слышные стоны чудеснейшим образом заглушались шумом воды, делая невозможным их распознавание за пределами ванной комнаты. Бэкхён машинально вцепился тонкими пальцами в ручку входной двери, навалившись всем весом на косяк. Его взгляд внимательно изучал силуэт, стоящий напротив, вызывая необъяснимый прилив восторга, который вынуждал задерживать дыхание. Поймать в смешанном потоке мыслей у себя в голове хотя бы одну ясную и трезвую казалось и вовсе чем-то нереальным. Язык Бэкхёна прошёлся по отчего-то внезапно пересохшим губам, когда сознание на миг прояснилось вместе с томным и протяжным выдохом Минсока, который свидетельствовал о скоропостижном финале сего действа. Резко спохватившись, Бэкхён со скоростью света выскользнул в дверной проём, стараясь как можно беззвучнее удалиться и не выдать своего присутствия ни коим образом. Когда с одышкой Бэкхён ворвался в собственную комнату, в его памяти всплыла лишь одна важнейшая, но упущенная из внимания деталь: впопыхах покидая ванную, он выронил из трясущихся рук собственную зубную щётку. *** Бессонница длинными когтистыми пальцами прочно вцепилась в тонкую шею Бэкхёна, упорно оттягивая сознание от такого необходимого и желанного сна, усиленно завлекая все мыслительные процессы. Тяжелые веки будто жили своей жизнью, постоянно размыкаясь при малейшей попытке закрыть глаза. Сопение с верхнего яруса кровати, что, кажется, с каждым часом становилось всё громче, ещё больше накаляло измученного Бэкхёна, вынудив с огромным усилием покинуть свою сонную обитель. Комната освещалась небольшим ночником, расположенным у выключателя, что помогло зрению отлично адаптироваться к темноте за тот бесконечный поток минут, в течение которых попытки уснуть одна за другой поочерёдно исчерпывали себя. Поэтому по дороге к выходу Бэкхён не успел пошуметь и разбудить сладостно похрапывающего Чанёля. Даже противно скрипящая дверь не сумела нарушить его непрерывающийся поток сновидений. По крайней мере Бэкхён надеялся на это. Оказавшись в беспросветном коридоре, Бэкхён едва ли сдержал девчачий визг, заметив расплывчатые линии фигуры, расположенной прямо напротив его комнатушки. Он рефлекторно впечатался в стену, умудрившись качественно треснуться головой об её поверхность и громко айкнуть скорее от неожиданности, чем от боли. — Какого ч...?! — Тише будь, полуночник. Силуэт неспешно вытянулся вверх, оказываясь буквально на пару сантиметров ниже самого Бэкхёна, прикрывшего рот маленькой ладошкой. Только спустя несколько секунд, когда болевые ощущения начали стихать, он смог рассмотреть стоявшего перед собой, которым оказался не кто иной, как виновник сегодняшней бессонной ночи Бэкхёна. — Хён, вот совсем ведь не смешно сейчас было. Совершенно, — разве что не запинаясь, промямлил Бэкхён, пытаясь унять разбушевавшееся сердцебиение и протирая подолом длинной футболки слегка выступивший на лбу пот. — Видел бы себя — пришёл бы к противоположному выводу, — усмехнулся Минсок в ответ на упрёк. — Стану заикой — пополнишь ряды вокальной линии, ручаюсь за это, — как можно более угрожающе выдал Бэкхён, изо всех сил стараясь подавить смех, вызванный нелепостью ситуации. — Звучит так, будто ты сомневаешься в моих талантах и способностях. Я прав? — Минсок театрально нахмурился, сложив руки у груди, после чего Бэкхён заливисто засмеялся, тут же утихая. Повисла неловкая пауза, читаемая единственным логичным вопросом, повисшим в воздухе между двумя недремлющими особами в довольно позднее время суток. Минсок, завидев озадаченное выражение лица Бэкхёна, неспешно протянул к нему ладонь. — Кажется, это твоё. Бэкхён еле слышно сглотнул, опасливо опуская взгляд на вытянутую руку. Щётка. О, чёрт. — Я... Ох, спасибо! Вот ведь дырявая башка! Видимо, склероз всё чаще даёт о себе знать, — затараторил Бэкхён, принимая предмет из ладони Минсока и утыкаясь глазами в пол. «Мастер плоского юмора, мать твою», — только и мелькнуло в русой голове Бэкхёна, прежде чем его мозг массово атаковали воспоминания о том, при каких обстоятельствах эта злосчастная зубная щётка оказалась позабыта. За долю секунды воспроизвелась полноценная картина, сопровождаемая эротичными стонами и предназначенная явно не для посторонних глаз. Дыхание мгновенно потяжелело, а кончики пальцев подозрительно дрогнули. Набравшись смелости наконец взглянуть на Минсока, Бэкхён понял, что совершил ошибку довольно нескромных для себя масштабов. Притворная ухмылка тронула аккуратные губы Минсока, в то время как глаза, казалось, прожигали тело насквозь, клеточку за клеточкой. Бэкхён почувствовал себя совершенно нагим, раскрытым перед ним, как сам Минсок тогда, в душе. Он смотрел лукаво. С вызовом. Так, будто знал. Увидел. Почувствовал. Щекотливое ощущение зародилось у низа живота Бэкхёна, спонтанно потерявшего дар речи от столь резких изменений в мимике Минсока. Ни один из них не решался отвести взгляд, внимательно разглядывая лицо напротив. Туча двойственных чувств лавиной навалилась на Бэкхёна, не давая соображать рационально и мешая искать адекватные слова для разряда обстановки. Бэкхён несколько раз порывался сказать хоть что-то, желая перевести разговор в другое русло, но слова будто таяли на языке, так и оставаясь неозвученными. Интересно, а мог ли знать Бён Бэкхён о том, что, благодаря своим любопытству и излишней детской непосредственности, он окажется вплотную прижат к стене тем самым Ким Минсоком? — Подглядывать не есть хорошо. Правда, Бэкки? Низкий шёпот пробирал до дрожи, заставляя сердце в доли секунды ускорить свой ритм. Ким весьма удобным образом расположился прямо между раздвинутых ног Бэкхёна, вдавливая весом своего тела в плоскую поверхность. Практически невесомое прикосновение кончика носа к изящной шее буквально обожгло чувствительную кожу. Минсок, будто специально издеваясь, глубоко вдохнул и резко выдохнул поток воздуха, посылая бесконечные табуны мурашек по нервным окончаниям застывшего Бэкхёна. — Я... Бэкхён вздрогнул и замолчал на полуслове, ощутив слабый укус в районе невыраженного кадыка. Казалось, что кислорода в узком тёмном коридорчике становилось всё меньше, голова пустела быстрее, а температура повышалась с каждой секундой всё выше. Минсок еле ощутимо провёл ладонью по мягкой копне волос Бэкхёна, после плавно переходя на чёткую линию скул, обводя контур подбородка и опускаясь ниже. Рассудок Бэкхёна принял решение напомнить о себе лишь тогда, когда чувствительную кожу живота тронули прохладные пальцы, пробравшиеся под футболку. — Хён, прекрати. Это не был приказ — просьба, произнесённая с огромным усилием чрезмерно охрипшим голосом. — Боюсь, он не простит мне этого. Минсок неспешно обустроил обе руки на бёдрах Бэкхёна, бесстыдно вжавшись своими и двинувшись навстречу. В эту же секунду раздался протяжный стон, успешно заглушенный мягким поцелуем. Бэкхён до цветных вспышек за закрывшимися глазами прочувствовал чужое возбуждение, колом упирающееся в собственный стояк. Это чувство горячим потоком разнеслось по напряжённым телам обоих, заставляя медленно сходить с ума. Бэкхён с большим трудом ощущал поверхность под ногами, которые и так едва касались пола, когда Мин провёл языком по его нижней губе, прикусывая и оттягивая нежную кожу. Давление внизу живота становилось таким сильным, что держать себя в руках казалось невозможным. Бэкхён несмело углубил поцелуй, сплетаясь языками и пробуя Минсока на вкус. Прислушавшись к своим ощущениям, Бэкхён осознал, что никогда в жизни не испытывал такого водоворота стыда, разврата и похоти, который сейчас захлестнул его с ног до головы. Всё больше теряющий контроль Бэкхён обвил руками шею Минсока, прижимая к себе, стремясь быть как можно ближе, ощущать каждой клеткой желание и жар чужого тела. Он упустил момент, когда движения бёдрами стали обоюдными, когда он стал так же жадно стремиться увеличить частоту трения, заставляя тем самым громко выдыхать в поцелуй и Минсока. Изящные пальцы Бэкхёна проходились по напряжённым рукам Минсока, изредка оставляя за собой покрасневшие длинные полосы. Решившись не лишать себя эстетического удовольствия, он нырнул ладонью под спортивную майку Минсока, ощупывая рельефные мышцы пресса, которые ему не посчастливилось узреть при искусственном освещении душевой кабины. Путешествуя вдоль мышечного рельефа, он легонько пощекотал кожу у кромки шорт, добившись глубокого вдоха. Минсок спонтанно отстранился и так же спонтанно накрыл возбуждение Бэкхёна сквозь неплотную ткань белья, грубо сжимая у основания. Бэкхён едва ли не подавился воздухом, чувствуя такое долгожданное тепло у изнывающей жаром плоти. Минсок аккуратно стянул боксеры до колен, наконец-таки добираясь до обнаженного стояка. Минсок влажно обвёл языком ушную раковину, оттянув зубами кожицу и вслушиваясь в тяжёлое дыхание Бэкхёна. Он прикусил мочку, одновременно проводя пальцем по влажной головке члена, вынудив Бэкхёна несдержанно толкнуться навстречу. Минсок усмехнулся, после чего кольцом обхватил возбуждение, не скупясь на спешные движения. Бэкхён, что есть силы, закусил губу, дабы не разбудить своими стонами половину общежития, пока наслаждение качественно туманило разум. Он цеплялся ногтями в спину Минсока, отчаянно содрогаясь, пока в один момент не распахнул глаза, ощутив прохладное прикосновение к ягодицам. Под влиянием испуга он напрягался всем телом, пока не расслышал тихий успокаивающий шёпот, утверждающий, что всё будет хорошо. Очередная волна захлестнула Бэкхёна, когда плавные движения вдоль члена возобновились, и одновременно с этим почувствовалось вторжение чего-то инородного и скользкого в тело. Чувствуя девственно тугие стенки, плотно обхватывающие один-единственный палец, Минсоку казалось, что из ушей готова хлынуть кровь от того дичайшего возбуждения, которое он испытывал при одной лишь мысли, что вот-вот эту узость заполнит нечто повнушительнее. Он, набравшись терпения, потихоньку растягивал Бэкхёна одним, затем двумя пальцами, делая края входа красными от трения и эластичными. Затем последовали более активные движения. Бэкхён резко прикусил ребро собственной руки, когда по телу мгновенно прошёлся разряд тока, исходящий от сгустка нервов, затронутых Минсоком внутри. Не в силах больше терпеть, Бэкхён скоропостижно выпустил из плена ткани домашних шорт твёрдую плоть Мина, сильно сжимая её и прижимаясь дрожащим телом. — Скорее... Уже почти сходящий с ума Минсок тут же резко вошёл в Бэкхёна, подхватив его под стройными коленями, окончательно лишив опоры и заставляя обвить ногами собственные бёдра. Душераздирающий стон вновь оказался заткнут остервенелым языком во рту. Бэкхён отчаянно кусал губы Минсока, стараясь тем самым заглушить сильный дискомфорт от слишком непривычных ощущений. — Ещё немножко, потерпи. Движения внутри были достаточно медленными и плавными, однако Бэкхёна разрывало от чувства наполненности, доставляя болевые ощущения физически и принося неимоверную эйфорию морально. Минсок контролировал своё тело из последних сил, поскольку чувство сдавленности члена стремительно сносило крышу с каждым толчком, вынуждая ускориться до невозможности. В очередной раз меняя угол нечастого проникновения, Минсок наконец-то нашёл то, что заставило Бэкхёна в очередной раз проехаться головой по поверхности стены и несдержанно громко простонать прямо в губы: — Ещё.. Пожалуйста, ещё.. На этом рамки рухнули совсем, и Минсок принялся вдалбливаться в желанное девственное тело в таком бешеном ритме, который только могло позволить его тело. Стоны лились в унисон вместе с частым дыханием обоих. Ноги Бэкхёна ещё крепче прижали Минсока к собственному телу, делая каждый толчок максимально глубоким и резким. Бэкхён, находя опору одной рукой в виде крепких плеч Минсока, второй инстинктивно потянулся к собственному сочащемуся смазкой члену, горя желанием достичь разрядки как можно скорее. Да только в планы Минсока это, видимо, не входило, поскольку он схватил обеими руками ладони Бэкхёна и со стуком впечатал их в стену, сжимая собой настолько, что и без того затруднённые вдохи совершать стало в два раза сложнее. Бэкхён тянул высочайшие ноты каждый раз, когда Минсок проезжается членом по простате, заставляя пребывать в предобморочном от удовольствия состоянии. Они сталкивались губами, целовали и кусали те участки кожи, до которых только удавалось дотянуться, сливались в единое целое, сходили с ума. Эта сладкая пытка продолжалась до тех пор, пока Минсок не прекратил издеваться над Бэкхёном, накрывая его каменную плоть широкой ладонью. Он совершил пару финальных толчков рукой, вместе с тем проникая в Бэкхёна настолько глубоко, насколько возможно. Оргазм накрыл обоих одновременно с такой силой, что ноги подкосились, и оба сползли вдоль стены, рухнув на пол. Бэкхён обильно кончил себе на живот с именем Минсока на губах, ощущая всей своей внутренней сущностью стекающую по стенкам ануса тёплую вязкую жидкость. — Кажется, подсматривание станет моим хобби, хён, — лукаво прошептал Бэкхён. — Не смею в этом сомневаться.