Третья реальность

— Гай, расслабься, — призывал нежный шёпот Шестёрки. — Просто закрой глаза и расслабься. Из-за сковавшей его паники Гай почти не слышал слов. Он, скорее, понимал их интуитивно. Если Воображаемая номер Шесть, как он привык считать, была частью его подсознания, сейчас она пыталась всеми способами облегчить его страдания. Но вместо того чтобы успокоить, это лишь разозлило Гая. Номер Шесть могла сколько угодно говорить о божественном плане и поисках просветления в отрешении от сущего, но ведь ей самой, по сути, ничего не угрожало. Это Гаю предстояло от лица человечества поплатиться за все неудачи сайлонов на Новой Каприке! — Считаешь, в моей ситуации это возможно?! — визгливо воскликнул он. Выдернув руку из её хватки, Балтар окинул Шестую безумным взглядом и побежал прочь. Она не стала догонять, и её печальный голос постепенно затих где-то вдалеке. Гай мчался вперёд, не разбирая дороги. Он сам не захотел быть с Шестёркой, но через несколько минут пришлось признать: остаться одному оказалось ещё хуже. Тревога и страх, объединившись в одно гнетущее чувство, парализовали способность Гая трезво мыслить. Они застряли в горле подобно кому, который не получалось ни проглотить, ни выплюнуть, и душили, сжимаясь вокруг горла словно тонкие цепкие щупальца. Не добавлял позитивного настроя и петляющий коридор. Он выглядел бесконечным, и Гай понимал: спрятаться было негде. Он почувствовал, что начинает задыхаться от эмоций и быстрого бега. Не считая шагов молчаливого телохранителя, вокруг не наблюдалось ни души. Поэтому, мысленно убеждая себя в отсутствии угрозы, Балтар сдался и перешёл на шаг. — Может, хватит следовать за мной по всему кораблю? — возмущённо поинтересовался он, оглянувшись на центуриона. — Поверь, я не потеряюсь. Если Гай ожидал, что спутник расценит это как приказ удалиться, он ошибался. Центурион поравнялся с ним и в буквальном смысле взял Гая за шкирку. Поднял над полом и потащил дальше по коридору на вытянутой клешне. Или в лапе... или как там у центурионов называлось то, что заменяло им руки? Гай кричал и брыкался, но его старания не увенчались успехом. Наконец центурион принёс его в какое-то помещение и, поставив на пол, закрыл дверь. Затем заслонил её своей массивной металлической тушей и повернулся к Гаю. — Понятия не имею, что это было и что ты задумал, но мне это не нравится, — нервно пробормотал Балтар. — Пусти, я хочу выйти из этой комнаты. Центурион не пошевелился. — Ну давай, подвинься! — не унимался Гай. — Чего встал, как изваяние? Реакции вновь не последовало. — Эй, — окончательно потерял терпение Балтар, — я вообще-то с тобой говорю! Отойди! Центурион шагнул Гаю навстречу. Тот мгновенно закрыл рот и сделал шаг назад. Видимо, чтобы произвести более устрашающий эффект, центурион продолжил напирать. И Гай, которому не оставалось ничего, кроме отступления, совсем скоро оказался прижатым к противоположной стене. — Э-э-э... надеюсь, ты не обиделся? — промямлил он, жалобно глядя на центуриона снизу вверх. — Я, наверное, был немного груб. Я не хотел тебя расстроить. Ты ведь расстроен? Безмолвная сайлонская туша внушала Гаю священный трепет, что подстёгивало его говорить и говорить, не останавливаясь. — Прости, что так вышло; я не собирался на тебя кричать. Это всё нервы. Знаешь, в последние месяцы на меня навалилось столько проблем! Проклятое президентство, долбаные диверсии Сопротивления, тирания Кэвила, а теперь ещё это заточение на вашем корабле. Пойми: всё это меня совсем не радует. Честно говоря, даже пугает! Но, конечно, здесь нет твоей вины. Согласен, с моей стороны было просто неприемлемо вымещать своё раздражение на тебе... Позволь я извинюсь ещё раз, и мы забудем об этом недоразумении, ладно? На доли секунды Балтару показалось, что центурион сжалится и вот-вот что-нибудь ответит. Глянув на протянутую клешню, Гай хотел было пожать её, но тут металлические подобия пальцев вцепились ему в горло. — Какого чёрта ты делаешь? — завопил Гай, чувствуя, как металл сильнее впивается ему в кожу. — Прекрати! Перестань сейчас же! Центурион притянул его к себе, и, стоило Балтару подумать, что ничего страшнее смерти от удушья произойти уже не может, он ощутил резкую боль внизу живота. Вторая клешня грёбаного тостера разрезала штаны Гая прямо на нём! От возмущения и ужаса Балтар потерял дар речи. Свежая рана на животе горела и ныла. Гай чувствовал, как из неё медленно текла кровь. Было нетрудно догадаться: если яростно работать руками и ногами, чтобы вырываться из лап своего мучителя, есть риск получить ещё множество порезов или более глубоких ран. Поэтому Гай морщился от боли, но старался не двигаться. Он беззвучно открывал и закрывал рот, пытаясь сделать вдох, и цеплялся за клешню на своей шее обеими руками, чтобы ослабить стальную хватку. Тем временем центурион закончил своё травмоопасное занятие и рывком дёрнул штаны Гая вниз. Гай замер. У него не было ни малейшего представления о том, чего следует ожидать дальше. Центурион решит, что полуголый безоружный Гай больше не представляет угрозы, и отпустит его? Или для верности сначала вырубит мощным ударом по голове? Или металлической громадине поручили жестоко расправиться с бывшим президентом человеческого рода, предварительно унизив его? Затянувшаяся пауза показалась Гаю вечной. И всё же, клешня центуриона разжалась. Балтар привалился спиной к стене и зашёлся кашлем, разминая пострадавшую шею и пытаясь схватить ртом как можно больше воздуха. Когда дыхание нормализовалось, он обессиленно съехал на пол. Гай был смущён и подавлен. Он готов был поклясться: ничто не заставит его подняться с пола, пока чёртов тостер не уберётся отсюда куда подальше. Но, подняв голову, чтобы одарить своего мучителя ненавидящим взглядом, Гай вытаращил глаза и вмиг подпрыгнул на ноги, натягивая края рубашки на обнажённые части тела. У центуриона был пенис. Как и, главное, [i]когда[/i] он появился, осталось загадкой. Всего минуту назад в характерном месте между нижних конечностей центуриона, где в данный момент угрожающе раскачивался толстенный металлический член, был целомудренный изгиб. Гладкий на вид и точно не предвещающий, что из него может появиться мужское оснащение таких внушительных размеров! Гай всегда считал центурионов бесполыми; ему и в голову не приходило подтвердить свои предположения у человекоподобных сайлонов. Теперь он искренне об этом пожалел. — Нет! Осознание того, что будет дальше, пришло сразу. Центурион не успел и шагу ступить, как Гай кинулся вправо, надеясь перехитрить металлического маньяка. Но тот с лёгкостью разгадал манёвр и сгрёб Балтара в охапку. Затем впечатал лицом в стену, чудом не расквасив нос. Протестующие вопли, оскорбления и ожесточённые попытки вырваться не оказали никакого эффекта. Гай проклинал свою беспомощность, и в его голову даже закрались мысли о капитуляции. Но стоило металлическим прутьям-пальцам, бесцеремонно раздвинув его ягодицы, проникнуть внутрь анального отверстия, как Гай издал душераздирающий крик и... Очнулся. — Ну как, развлёкся? — язвительно осведомилась Тройка. — Подожди, сейчас удвоим дозу. Тогда видения станут ещё более реальными и продолжительными. Пытаясь выровнять дыхание и унять сумасшедшее биение сердца, Гай затравленно огляделся. Он по-прежнему находился на сайлонском Базовом корабле, Ди’Анна всё ещё пичкала его неизвестной дрянью для выяснения какой-то ценной информации. Итак, всё случившееся было сгенерировано в его голове действием препарата? Выдохнув, Балтар перевёл взгляд на свои руки и ноги, надёжно прикованные к койке медотсека. Потом, повинуясь какому-то внутреннему чутью, посмотрел в сторону двери и вздрогнул, увидев стоявшего там центуриона. Взгляд Гая непроизвольно задержался в том месте, где у металлического охранника должен был находиться член. — Ну что, готов к новой порции острых ощущений? — Наверное, Ди’Анна собиралась заранее напугать Балтара. Но она стояла к нему спиной, наполняя шприц, и не могла видеть его реакцию. — Понятия не имею, что там с тобой происходило, но ты орал так, словно тебя резали заживо. Думаю, ещё пара визитов в такую иллюзию — и президент Гай Балтар поведает мне даже то, о чём не рассказывал своей мамочке... Она говорила что-то ещё, но Гай уже не слушал. Он почувствовал, как губы непроизвольно растянулись в широкой улыбке: центурионы из настоящей реальности всё-таки были бесполыми. А обещанная Тройкой новая порция пыток — разве может что-то сравниться с ужасом, который он только что испытал? — Скажи, Гай, тебе всё это нравится? — касаясь губами его уха, шепнула склонившаяся над койкой Шестёрка. Гай не заметил, когда она вернулась, но её появление однозначно было для него облегчением. — Верёвки, галлюцинации, боль? Предвкушение момента, когда тебя оттрахают металлическим членом, словно непослушную проститутку? Тебя это заводит? Пока она озвучивала вопросы, её пальцы вели чувственную линию по его обнажённой груди. Однако, вместо того, чтобы завершить прелюдию лаской или поцелуем, номер Шесть напоследок до боли впилась ногтями в его плоть. Затем выпрямилась. Обойдя койку со стороны Ди’Анны, высокомерно сложила руки на груди и воззрилась на Балтара. Зная, что заслужил от своей спасительницы наказание похлеще, он не стал комментировать её поступок. Он должен был прислушаться к ней, должен был последовать её совету. — Нет, — произнёс Гай. — Всё это меня не интересует. Меня заводишь [i]ты[/i]. — Сейчас ты говоришь одно, а через несколько минут запоёшь по-другому, — не унималась номер Шесть. — В последний момент ты снова струсишь и сбежишь. — Этого не случится, — заверил Балтар. — Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты забрала меня с собой в то особое место. Туда, где не будет никого кроме нас. Это возможно? — Если будешь делать то, что я скажу, — смягчилась она. Затем подошла ближе и нежно коснулась его щеки. — Закрой глаза, Гай. Он подчинился. И почти сразу ощутил, как Шестёрка села на него в позе наездницы, сжимая своими длинными стройными ногами его бёдра. Она медленно начала раскачиваться на нём, вызывая эрекцию. И уверенность Гая в том, что на ней не было нижнего белья, обеспечивала её действиям дополнительный успех. — Гай, неужели ты решил вздремнуть? — проник в сознание Балтара голос Ди’Анны. — Ничего, сейчас мы это исправим. Ледяные пальцы коснулись правой руки Гая, нащупывая вену. Вздрогнув, он зажмурился ещё сильнее, отказываясь покидать свою иллюзию. Тут Шестёрка подалась вперёд и, обхватив обеими руками его лицо, завладела губами Гая в долгом страстном поцелуе. Её волосы мягко щекотали кожу; Гай представлял, как они заслоняют от него всё происходящее в комнате. Он сосредоточился на поцелуях Шестёрки и в какой-то момент с удивлением осознал, что больше не слышит Ди’Анну. Он не ощутил укол шприца и даже перестал замечать звуки работающих приборов. — Можешь открыть глаза, Гай, — шепнула Шестая, отстраняясь, чтобы продолжить свои возбуждающие движения бёдрами. — Давай, не бойся. И он вновь подчинился. Его личная номер Шесть была так красива, что напоминала прекрасную богиню. Не в силах отвести взгляд, Гай смотрел, как её белоснежные локоны покачивались в такт ускоряющимся движениям, и всё вокруг, кроме неё, перестало существовать. Балтар жадно ловил момент, когда её идеальные губы приоткрывались, и с них срывался стон. Он забыл о связанных руках, и ему казалось, что это его пальцы стягивают бретели с её плеч и сжимают маленькие упругие груди, заставляя дыхание Шестёрки участиться. Она овладела его вниманием полностью, как это происходило всегда, стоило ей оказаться рядом. Но если раньше Гай пытался этому сопротивляться, порой даже ненавидел её за это, то сейчас ему это нравилось. Он получал удовольствие от её присутствия и её власти над ним. И плевать, если её цели и планы оставались для него тайной. У него было два варианта — пронзительная боль в одной реальности или парализующий страх в другой. Да, воображаемая подружка слишком хорошо знала Гая Балтара, чтобы понять, что он выберет. Как и следовало ожидать, он решил, что разберётся с этим позже...