Новое начало

Каприка начала раздеваться, но Гай остановил её. Он подался вперёд, касаясь губами её чувственных губ, затем ухватился за край светло-серой футболки. Помог неспешно снять через голову этот ненужный предмет одежды, завороженно наблюдая, как ненадолго скрылись из виду, чтобы вновь рассыпаться по плечам, дивные белоснежные локоны её волос. Каприка прикрыла глаза и издала слабый стон, когда его пальцы, лаская, коснулись её маленьких грудей. Бережно сжимая их в ладонях, Гай вновь поцеловал сайлонку в губы, и затем его руки начали беспрепятственно блуждать по её телу. Притягивая голову Гая обеими руками, Каприка не позволяла ему отстраниться, пока его пальцы рисовали причудливые линии на её спине. С томительной медлительностью они спускались вдоль позвоночника и задерживались на пояснице, дразня, вызывая сладостную дрожь и заставляя прижиматься ближе. У неё перехватывало дыхание от невыразимой нежности, которой были наполнены его прикосновения. И каждый раз с её губ срывался почти разочарованный вздох, стоило Гаю решить, что его рукам пора вернуться к основанию её шеи и, прослеживая по позвоночнику путь наверх, который он был готов изучать снова и снова, зарыться в её прекрасные волосы. Гай никогда прежде не расставался с одеждой так медленно. Он не настаивал и на том, чтобы Каприка как можно скорее лишилась своих брюк. Гай хотел дать ей время, чтобы передумать. Но когда они прерывали поцелуи и отстранялись из-за нехватки воздуха, лучезарная улыбка Каприки ставила его в тупик и заставляла чувствовать себя жалким идиотом. Как он мог не ценить её раньше? Почему не замечал, насколько она красива и как сильно любит его? Он входил в неё плавно, внимательно наблюдая за эмоциями, которые отражались на её лице, так как не хотел причинить боль. Её ногти впивались в спину Гая, но его не волновали красные отметины, которые наверняка сохранятся на несколько дней. Ему не было дела до жёсткой подстилки, от которой немели локти и колени. А также до того, что ненадёжная палатка может свалиться на них в самый неподходящий момент. Он видел, слышал и чувствовал только Каприку, которая изгибалась и тянулась ему навстречу, задыхаясь от страсти и желания, и умоляла ускорить темп. Опьянённый эмоциями и реакцией Каприки, Гай не смог долго себя сдерживать. Вскоре его бёдра стали двигаться быстрее, и он, теряя контроль, толкался в неё всё резче, глубже, грубее. А Каприка продолжала просить ещё и ещё, пока, наконец, не закричала в экстазе, крепко обхватив ногами его бёдра. Они без сил упали на покрывало и какое-то время лежали молча, рассматривая брезентовый навес над собой. Тот был раскинут между тремя кольями, воткнутыми в землю так неуклюже, что было удивительно, как этой конструкции вообще удавалось держаться. Перекатившись на бок, Гай приподнялся на локте и указательным пальцем начал изображать на коже Каприки замысловатые узоры. Он проводил щекочущие линии по её ключице, между грудями, нежно касался заострившихся сосков и постепенно опускался до пупка. Наблюдая, как Каприка, прикрыв глаза, отдаётся ощущениям, Гай думал о том, насколько она восхитительна. Лучшая женщина из всех, что он когда-либо встречал. Гай до сих пор не понимал, почему она выбрала его. Почему вновь простила и дала второй шанс, хотя должна была, по меньшей мере, свернуть ему шею за всё, что ей пришлось из-за него пережить. Когда-то давно, до разрушения Колоний, Каприка была рядом и жаждала его любви, но он вёл себя с ней как последняя сволочь. Даже позднее, находясь далеко от неё, Гай не принёс ей ничего, кроме страданий. Он слишком поздно понял, что Каприка значила для него. Увы, он уже не надеялся, что она когда-нибудь посмотрит на него так, как смотрела раньше. Но она простила. С той самой минуты, как она сказала, что всегда мечтала им гордиться, Гай поклялся себе: он ни за что не подведёт её снова. И он был намерен сдержать это обещание. Теперь он стал другим человеком. Он ничего в жизни не желал так сильно, как быть рядом с ней. Смотреть, как сияют от счастья её глаза, видеть её улыбку, смущённую или беззаботную, слышать голос — нежный, как перезвон серебряных колокольчиков. Ему хотелось сказать ей об этом, но в последнее время ему с трудом удавалось членораздельно изъясняться в её присутствии. Задумавшись, Гай не заметил, как снаружи разбушевался ветер. Каприка предупреждала его о надвигающейся непогоде, поэтому они и установили палатку на холме под деревом. Гай опрометчиво посчитал, что этого будет достаточно для защиты от ветра, а если хлынет дождь, вода начнёт скатываться с холма вниз, и их укрытие не затопит. Он очнулся, когда над головой угрожающе скрипнули шесты. Не успел Гай опомниться, как скромное подобие шалаша пошатнулось и рухнуло на него. Единственное, что Гай успел сделать, — это прикрыть голову руками, чтобы смягчить удар. На большее просто не хватило времени. Пару мгновений он пролежал под холодным брезентом, осознавая случившееся. Затем, фыркая, попытался выбраться наружу. Он должен был убедиться, что вблизи по-прежнему нет ни души. Ему очень не хотелось, чтобы кто-то умирал со смеху, глядя, как абсолютно голый Гай Балтар бегает по поляне и пытается поставить палатку обратно, пока не разразился ливень. И тут Гай вспомнил, что находился в палатке не один. — Каприка, — позвал он обеспокоенно. Она не ответила. — Каприка! — Я здесь, Гай. Не беспокойся, со мной всё в порядке. — Ты уверена? Он вновь зашуршал брезентом, на этот раз пытаясь пробраться к ней. Увидев её голову, Балтар победно вскрикнул, но Каприка вдруг отвернулась. — Что случилось? Тебе больно? — запаниковал он. — Каприка, эти дурацкие палки тебя поранили? Прости, надо было сказать раньше. Я совсем не умею ставить палатки. Не знаю, как, но обещаю: я научусь. Каприка, ты слышишь? Под слоем толстой ткани Балтар нащупал обнажённое плечо сайлонки и, коснувшись его, замер в нерешительности. Её тело чуть вздрагивало. — Я научусь, правда... — жалостливо пробормотал Гай. Расстроенный, что довёл до слёз единственную женщину, которая любила его настолько, что согласилась последовать за ним хоть на край света, Балтар тяжело вздохнул. Он совладал с брезентом и, откинув его в сторону, перегнулся, чтобы увидеть её лицо. К его удивлению, Каприка сотрясалась от беззвучного хохота! Гай опешил. — Извини, — удалось вымолвить ей. — Прости, что я... я не хотела смеяться, но это... ох, Гай, такое со мной ещё никогда не случалось! Гай даже забыл обидеться. Она так заразительно хохотала и была в этот момент так очаровательна, что он просто застыл на месте, не сводя с Каприки умилённого взгляда. — Гай? Должно быть, он таращился слишком долго и не заметил, как её смех сменился широкой улыбкой. Перевернувшись на спину, Каприка смотрела ему в глаза таким ласковым и преданным взглядом, что Гай чуть не прослезился. Похоже, эти новые чувства сделали его сентиментальным. Но он совсем не был против. — Рад, что всё обошлось, — ответил он. — Обещаю, в следующий раз палатка будет надёжнее. В быту от меня мало толку, и я совсем не приспособлен к жизни в походных условиях, но я научусь. Я буду стараться. Ещё какое-то время Каприка молча смотрела на него. — Уверена: в следующий раз получится лучше, — шепнула она. — Ты правда не сердишься? Потому что рухнувший шалаш — это только начало. Гай знал, что такие откровения характеризуют его не с лучшей стороны, но в новой жизни на новой планете он хотел быть с ней честным. — Я понятия не имею, как построить дом, — принялся перечислять он, — как высечь искры из камней, чтобы добыть огонь, как сделать орудия, с помощью которых мы обеспечим себе пропитание. То есть, теоретически я, конечно, знаю, как это должно выглядеть. Но на практике... Каприка не позволила ему договорить. Она обняла Гая за шею и с силой притянула к себе для крепкого поцелуя. Лишённый возможности сопротивляться, Гай вспомнил: несмотря на внешнюю хрупкость и ранимость, Каприка, вообще-то, является сайлонкой. А сайлоны славились невероятным умом, силой и выносливостью. — Я здесь, Гай, — отстранившись, прошептала она. Её взгляд был полон упрямой решимости. — И я никуда не уйду, если ты сам этого не захочешь. Я понимаю, что ты боишься. И что ты не представляешь, с чего начать. Но тебе больше не придётся выживать в одиночку. Мы будем познавать этот мир вместе.