***
Желтые листья опадают с деревьев тихо и неторопливо. В воздухе витает осенняя прохлада, по небу медленно, почти незаметно плывут серые тучи. Легкий ветерок проходится по улицам города, заставляя прохожих сильнее укутаться в свои шарфы. Ветер легкий, но холодный, пронизывающий до костей, несущий запах приближающегося дождя. Небо постепенно затягивают серые тучи, становится еще холоднее. Все предвещает дождь, но его все нет и нет. Нацу выходит из большого здания, прощается с однокурсниками и торопливо бежит по улице, по дороге сильнее закутываясь в свой шарф. Рюкзак болтается за спиной, а ноги старательно пытаются не попасть в лужи, которые остались после утреннего дождя. Нацу сбавляет скорость на остановке, быстро запрыгивает в подошедший автобус и едет до конечной. Когда огромная машина, набитая людьми, останавливается, юноша выпрыгивает из нее и также, не сбавляя скорости, бежит в огромное здание. Забегает и быстрым шагом поднимается на пятый этаж. Люди, столько людей идет ему навстречу, идет параллельно ему. Белые стены. Запах, который, казалось, проходит сквозь человека, оседая в легких, в носу, на одежде. Он останется еще надолго после того, как зашедший уйдет отсюда. Нацу чувствует, как приближается к нужной двери, и юношеское сердце бьется все сильнее и сильнее. Наконец, он заходит, тихо прикрывая за собой дверь. От той скорости рвения сюда не остается и следа. Он понимает, что здесь нужно вести себя спокойно и тихо, чтобы не потревожить любимую. Драгнил тихо проходит к кровати, садится на стул рядом и смотрит на спокойное лицо Люси. Он внимательно всматривается в каждую деталь ее аккуратного личика, останавливаясь на губах. Все такие же розовые, как и раньше. Все такие же горячо любимые и желанные, как и всегда. Глаза девушки медленно открываются. Несколько секунд они смотрят в потолок, будто не понимая, что случилось. Потом взгляд медленно переводится на Нацу, и улыбка расцветает на лице Люси. Аккуратная улыбка, легкая и любящая, но пропитанная внутренней болью. — Привет, Люси. — Он улыбается. — Все хорошо? — Привет, Нацу. Да, сегодня уже лучше. Спасибо, что приходишь ко мне. — Я же люблю тебя. — После этого Драгнил улыбается еще шире, пытаясь поддержать любимую. — Я тоже тебя люблю, Нацу. Юноша аккуратно берет руку Хартфилии в свою. Так аккуратно, будто это хрусталь, который он так боится разбить. Тихо сжимает, на что Люси чуть сжимает руку Нацу в ответ. Они долго смотрят друг другу в глаза, молча и без движения. Так проходит час, затем другой и Люси медленно закрывает глаза. — Прости… — тихо шепчет она, расслабляя руку. Нацу понимает, что она уснула. Снова он смотрит на нее изучающим взглядом, останавливаясь на каждой части тела Хартфилии. Ровное дыхание и тихий звук кардиограммы успокаивает. Взгляд зеленых глаз медленно «обходит» всю комнату. Белые стены, белый потолок. Все белое. Простынь, одеяло, подушки. Даже кожа его любимой побледнела. Этот цвет начинает раздражать, и Нацу не понимает, как Люси может лежать здесь целыми сутками абсолютно без движения. Тихий вздох, и понимание того, что месяц в больнице проходил для Люси, как тяжелая каторга.***
Приятный теплый день. Яркое летнее солнце светит, припекая. Нет жары, ведь дует легкий ветерок, дарующий прохладу и свежесть. Листва на деревьях насыщенного зеленого цвета. Все идут, едят мороженое. Наконец-то лето, наконец-то отдых от обыденной суеты. По парку, среди зеленых деревьев, бежит парочка. Девушка радостно смеется, они держатся за руки. Ветер чуть развевает легкое платье светловолосой. В глазах пары пляшут счастливые бесенята. Они рады погоде, они рады друг другу. Казалось, их радует все, что происходит. Счастливые улыбки на лицах… — Нацу. — Девушка резко останавливается, и через несколько шагов останавливается и юноша. — Да? — Спрашивает он, все так же улыбаясь ей. Люси подходит к Драгнилу, медленно, никуда не спеша. Чуть обнимает одной рукой, сжимая в кулаке ткань его футболки. Пальцы второй руки зарываются в розовые волосы юноши. Прикрывая глаза, чуть касается его губ своими. Сладкие, любимые. Нацу подается чуть вперед, обнимая Люси за талию. В головы несутся новые чувства и эмоции, неведанные ранее, от чего мурашки табунами бегут по всему телу. Сладкий привкус и незабываемые ощущения…. Проходящие мимо чуть улыбаются, будто вспоминая свой первый поцелуй. Но они вовсе не помеха влюбленным. Невольно отпрянув от губ любимой, чтобы сделать глоток воздуха, Нацу чуть улыбается, сильнее сжимая руку Люси в своей. Хартфилия улыбается в ответ, и они идут дальше, начиная громко что-то обсуждать.***
— Молодой человек. Время посещения закончено. Пожалуйста, выйдите из палаты. Больной нужен покой. — Голос медсестры разбудил Нацу. Юноша встал и, кивнув головой девушке в белом халате, покинул помещение. На выходе из больницы, он посмотрел на часы. «19: 05, — пронеслось у Драгнила в голове, после чего он пошел на остановку. — Завтра можно прогулять, чтобы больше побыть с Люси». Сев в автобус, Нацу поехал домой. Впервые за день голодный желудок напомнил о себе легким урчанием в животе. Видимо, даже он не хотел отвлекать Нацу от времени, проведенного с Люси. Вернувшись домой, Нацу слегка перекусил и сразу же лег спать. Он принял решение, что завтра точно пойдет к Люси как можно раньше, чтобы больше побыть с ней, больше поговорить с любимой.***
Влюбленные идут все дальше и дальше, громко разговаривая и смеясь и не обращая никакого внимания на людей, проходящих мимо. Да и какая была разница, если для Нацу существовала только Люси, а для Люси существовал только Нацу? Они проводили как можно больше времени вместе, гуляли, веселились. Несмотря на погоду, несмотря на время. Все было без разницы. По небу плыли пушистые облака. Гонимые ветром, они появлялись на горизонте, проплывали по небесной лазури и, словно корабли, шли дальше. В этот день на улицах почти не было прохожих. По тротуару шли двое, крепко держась за руки. Никуда не торопясь, пара шла, улыбалась. — Нацу, — девушка остановилась, — у меня что-то сердце резко заболело…. Хартфилия схватилась за грудь, чуть нагнувшись. Зажмурилась от резкой боли, второй рукой сильнее сжимая руку юноши. — Люси, может в больницу? Тут недалеко. Хочешь, я тебя донесу? — Нет. Все хорошо, это скоро пройдет…. Он смотрит на нее, и в зеленых глазах отражается беспокойство. Спустя несколько секунд Люси выпрямляется. Чуть улыбаясь, чтобы успокоить любимого. Немного постояв в молчании, пара идет дальше. Хартфилия снова улыбается, но в карих глазах собралось столько боли, что даже Нацу смотреть в них было страшно. Они проходят несколько метров и Люси, резко остановившись, падает на руки Драгнила. В уголках глаз собираются слезы, рука нещадно сжимает кофту на груди. Она всхлипывает, не переставая смотреть в зеленые глаза любимого. — Нацу…. Спаси меня…. Я не хочу. Не хочу умирать! Пожалуйста…. — Она всхлипывает, и слезы, одна за другой, текут из уголков глаз. — Люси! — Вскрикивает он, безумным от испуга взглядом смотря на подругу. — Не умирай! Подожди! Я сейчас! Драгнил берет ее на руки, срываясь с места, скорее бежит в сторону больницы. Он не замечает ничего: ни луж, ни прохожих, он даже машин не замечает! Лишь бы успеть…. Лишь бы успеть спасти ее! Перепрыгивая через лужи, выскакивает на дорогу и бежит, не замечая сигналящих ему машин. Слезы пеленой затягивают глаза, сердце бешено отбивает чечетку в груди, а руки, на которых лежит Люси, трясутся от волнения. Наконец, впереди белое здание больницы…. Врываясь в больницу, Нацу бежит на пост. Ориентируясь наугад, он быстро находит врача. Подбегая к доктору, громко говорит, прерываясь на дыхании: — Помогите! С сердцем плохо! Прошу, помогите! Услышав это, на этаже начинается резкое беспокойство. Врач забирает Люси у Нацу, кладет ее на кушетку, кричит что-то, машет руками. Но Нацу этого не слышит. Он оглушен болью и волнением. Видит лишь, как ее, торопясь, увозят. Драгнил садится на первый попавшийся стул и ждет, прикрыв лицо руками. Проходит несколько часов. Никто не подходит, никто ничего не говорит. Может, так оно и надо? Вдруг они не успели ее спасти?.. — Молодой человек. — Девушка аккуратно толкает его в плечо, чтобы Нацу обратил на нее внимание. — Спасли мы Вашу девушку. — Спасли?! — Воскликнул он, резко подорвавшись с места. — А можно мне к ней? — Нет, простите. Только завтра. — Медсестра с сожалением покачала головой, чуть прикрыв глаза. — А что с ней? Расскажите, пожалуйста! — Инфаркт Миокарда. — Для него это звучало как приговор. — Но все будет хорошо, мы уверены. Ей просто нужно полежать в больнице некоторое время, чтобы сердце восстановилось. Просто…. Есть вероятность того, что случай может повториться, и мы можем ее не спасти. — Хорошо… — Он печально наклонил голову вперед и, попрощавшись с медсестрой, вышел из больницы.***
— Часы приема еще не начались, молодой человек! — Прошу, пустите меня. Я должен побыть с ней. Несколько минут споров, и медсестра сдалась. Проводив его в палату Хартфилии, улыбнулась и вернулась на свой пост. Юноша тихо зашел в палату, и запах лекарств снова ударил в нос. Аккуратно сел на стул рядом с кроватью и поставил пакетик с подарком на тумбочку. Люси проснулась от шороха пакета и, увидев любимого, заулыбалась счастливой улыбкой. — Нацу…. — Тихо прошептала она, все так же улыбаясь. — Люси, я тебе тут апельсины принес и книгу, чтобы не скучала. — Короткая пауза. Он берет в руку другую книгу, лежащую в тумбочке. — А эту уже прочитала? Тогда вот, меняю на следующую. — Не нужно. Меня сегодня выписывают. От этой новости Нацу радостно заулыбался, взяв руку Хартфилии в свою. — Ну, наконец-то! — Воскликнул он. — Раз выписывают, значит все хорошо, Люси! — Да, любимый. — Сияет улыбкой, а в карих глазах собираются слезы радости. — Ну, тише-тише, — вытирая слезы с уголков глаз, говорит юноша, — успокойся. Все же хорошо. Счастливое сердце забилось в груди Хартфилии, и кардиограмма на аппарате запищала быстрее. Нацу, испугавшись, несколькими словами поддержал любимую и скорее побежал за врачом. Мужчина в белом халате поспешил в палату, но не пустил туда Драгнила. Он ходил туда-сюда перед дверьми палаты, а в ушах эхом отдавался противный звук кардиограммы. Он раздавался там, за этой проклятой дверью. Казалось, Нацу слышал все, что происходило в палате. Он слышал, как забежала туда медсестра, как они переговаривались, попутно делая что-то, и как тяжело дышала его любимая. Больше всего на свете он боялся потерять Люси. Потеряв Люси, он знал — потеряется смысл его жизни! Звук, прерывающийся и повторяющийся вновь и вновь, вдруг стал сплошным пищанием, разрывающим сердце изнутри. Нацу ворвался в палату. Первое, что он увидел, были лица врача и медсестры, полные скорби. Второе: сплошная зеленая линия на аппарате. — Люси! — Воскликнул он, каким-то неизвестным, озверевшим голосом. — Люси! Бросился к кровати, упал на колени и слезы, одна за другой, покатились по щекам Драгнила, оставляя за собой влажные следы. Сердце разрывалось на части, а внутри… внутри все сжалось и разбилось на мелкие кусочки. Он поднял голову и закричал. Крик сорвался на рыдание, и слезы еще сильнее покатились из глаз юноши. Он не мог осознать того, что произошло, но скорбь от потери любимой вырывалась с каждым разом все больше и больше, волны рыданий становились все сильнее и, вырываясь наружу, они разбивались, как вода о скалы. Нацу. Нацу сильнее сжимал руку любимой в своей, целуя ее, пытаясь привести любимую в чувства. — Люси… Люси, прошу, очнись, — шептал он, всхлипывая и задыхаясь. — Прошу, дорогая, очнись… Люси, я же люблю тебя. Прошу! Прошу! Но она молчала. Она больше никогда ему не ответит. И он начинал это понимать. В сознание приходили мысли о том, что Люси покидает его — покидает навсегда. Он нежно гладил ее руку, нежно касался губами ее пока еще теплой кожи. Смотрел на аккуратное личико, обрамленное светлыми локонами волос. Глаза были закрыты, ресницы, такие длинные и черные… Тихие слова о вечной любви. Но и это Нацу понимал — для человека не существует вечности, и это он только что испытал на себе. — Выпейте, — медсестра села перед ним на колени и подала стакан с водой, — полегчает. Юноша повернулся и, взяв бокал, залпом опустошил его. — Спасибо, — произнес он дрожащим голосом и снова повернулся к телу Люси. — Вам пора уходить. Ее нужно… В морг… Слова медсестры отдались эхом в ушах Драгнила. Он медленно встал, улыбнулся Люси, будто она была жива, и так же медленно вышел из палаты. Нацу шел по дороге. Без конца вытирая слезы, он чувствовал, как все внутри холодеет, а душа, что раньше светилась от счастья, окунулась в лед, такой же холодный, как и дождь этим ужасным осенним днем. Вернувшись домой, юноша упал на кровать. Слезы продолжали безжалостно оставлять мокрые следы на щеках, а глаза горели от слез. Он лежал, закутавшись в одеяло и вспоминая все, что было. Заснуть удалось только к утру. Эта осень была самой холодной на его памяти… 9 сентября. День, с которого Нацу, всегда улыбающийся, больше никогда не улыбнется. — Люси, я закрываю глаза, чтобы увидеть тебя. Люси, холодный как лед, я все еще чувствую тебя. Я замолчу и закрою дверь. Я замолчу и не скажу больше ни слова. Это то, чего ты хочешь? Видишь ли ты меня сейчас? Я слышу и вижу тебя во снах. Ты говоришь со мной. Я с болью понимаю, что помню это. Нацу начинает видеть свою жизнь, опадающую на землю вместе с листьями за окном. Наблюдает, как льется дождь, беззвучно. И это повсюду….