На личном основании

      Сокджин ещё с утра понял, что день не задался: будильник в который раз глюканул, форма не просохла до конца, до работы пришлось добираться в мокрой одежде аккурат на спине, так ещё он и позавтракать не успел. Пробки на дороге отнюдь не радуют и в довершение выясняется, что Хосоку вдруг надо отлучиться, поэтому он просит его отдежурить за него. А Сокджин человек сам по себе добрый и потому соглашается.       И теперь приходится сидеть и разгребать кипы бумаг, вчитываться в рапорты и вписывать в журнал необходимые данные. К двум часам одолела настоящая скука, особенно с учетом того, что кофе закончился и заняться больше нечем. Очень хочется домой. Туда, где есть мягкие тапочки, теплое одеяло и уютная подушка. Вот туда и без оглядки. Одинокий офис только мозолит глаза.       Глаза постепенно слипаются. Яркие сны, выдаваемые сознанием, ждут своего получателя, а он очень даже и не против, особенно когда остальные ушли на вызов. Поэтому он с чистой совестью укладывает голову на сложенные руки, и кажется, проваливается в легкую дремоту.       Полностью уснуть не удается: слышится скрип открываемой двери и голоса следом. Сокджин выглядывает со своего места и замечает, как патрульный вводит парня. - Составь пока протокол, а я обзвоню родственников и схожу за кофе, хорошо? – предлагает ему сослуживец и после согласного кивка спешит на выход.       Джин заполняет бумаги, периодически поглядывая на парня за решеткой. Тот сидит в камере один (что очень странно для такого позднего времени), и смотрит в потолок, иногда постукивая мыском ботинка. Судя по наряду и пятнам краски на руках, он - простой хулиган, дитя ночи.       Практически закончив с заполнением, Джин откладывает ручку и облокачивается на спинку стула, складывая руки на груди, и вновь проходится взглядом по заключенному. И, как не странно, тот смотрит в ответ. - Что? – с вызовом спрашивает он. - Ничего.       От такого тона по телу прошлись мурашки. С условием того, что парень до сих пор смотрит на него, это вызывает легкое смущение, что в принципе не присуще в подобной ситуации.       Чтобы хоть как-то отвлечься, он вновь берется за ручку, чтобы дописать протокол. А для этого вновь придется обратиться к этому парню. Испустив тяжелый вздох, Джин спрашивает: - Полное имя, дата рождения. - А что мне за это будет? – усмехается задержанный, отчего Ким хмурит брови. - Возможно, я принесу тебе стакан воды. Потому что сидеть тебе тут ещё несколько часов. А когда тебя заберут – непонятно.       На раздумья уходит не больше пяти секунд, после чего тот внезапно улыбается, явив на свет ямочки на щеках. - Ким Намджун, дата рождения - двенадцатое сентября девяносто четвертого года, – отвечает он, приятный баритон разлетается по просторному помещению, отдаваясь эхом. Сокджин записывает в протокол данные, в скобках указывая возраст. – А теперь ваша очередь, господин полицейский, - внезапно добавляет Намджун. - С чего бы мне говорить свои данные? – не отрываясь от протокола намеренно, бросает Джин. Честно, поднимать взгляд на парня трудно. У того взгляд какой-то тяжелый, заискивающий. - Ну, знаете, солидарность. Я – вам, вы – мне.       И от тона, которым были сказаны эти слова, Сокджин невольно замирает, физически ощущая взгляд прямо на себе. Он прочищает горло, складывая на угол стола протокол и решается посмотреть в ответ. - Я не обязан выдавать конфиденциальную информацию. - Да брось! Я же тебя не тайны правительства прошу рассказать. - Ещё бы ты просил их, - усмехается Джин, - Меня в подобное всё-равно не просвещают. - Тем более. - Отвянь, - вырывается у Сокджина. - Бу-бу-бу! Злой полицейский.       Спустя минут тридцать вернулся Чимин с картонным стаканом американо и вновь упорхал куда-то, предупредив, что в течение часа за Намджуном должны прийти. Находиться с Намом в одном помещении, с учетом того, что их разделяла решетка, было невозможно. Тот постоянно что-то говорил, внимательно смотрел и улыбался. Это было фактически нереально выносить: он давил, прекрасно понимая это, и пользовался этим.       Сокджин вновь глотнул остывший кофе, выпрямляясь. Спина немного болела после долгого сидения на одном месте. - Офицер, вам с вашей внешностью надо было идти в модели, - заявляет Намджун, отчего Джин давится своим напитком. - С чего бы такие заявления? - Слишком эффектно выглядишь для такого места, – отвечает он, и, немного подумав, добавляет, – Чертовски красив. - С-спасибо? – немного неловко отвечает Сокджин. - За правду не благодарят.       Неловкая пауза повисает в воздухе, но Намджун, судя по всему, настроен на разговор. - И вообще, с чего такой выбор профессии? - Мечта детства, - пожимает он плечами, а Нам заливается хриплым хохотом и в порыве срывает свою шапку с головы, являя на свет выбеленные волосы. - Да уж. Я в детстве мечтал быть самым умным и мой максимум – это первое место на потоке в списке успеваемости, - лениво отвечает он, - Так что зря ты.       Сокджин передергивает плечами и недовольно смотрит на парня в камере. - Ну, ты вот на первом месте по успеваемости, а всё-равно в участок загремел. Напрашивается вопрос: как? - А ты не ставь всех под типичные стандарты. Если умный, не значит что законченный ботан, который дрочит на естественные науки, – парирует он, - И вообще, может это мой универсальный способ знакомиться с такими красавчиками? Ну, знаешь, горячие полицейские и всё такое. - И часто попадаются «горячие полицейские»? – усмехается Сокджин. - Впервые такое, - отвечает Нам, улыбаясь, и подмигивает.       И не успевает Ким что-либо на данное заявление ответить, как дверь вновь скрипит, а к камере подлетает непонятное что и лепечет что-то себе под нос. Следом за ним входит ещё один. Джин подозрительно косится на двоих, внимательно разглядывая. Если первому от силы можно дать лет восемнадцать, то второй же в своем необъятном свитере и недовольным взглядом проклинал всё и вся. - Освободите его пожалуйста, он ничего не сделал, всего-то учил меня, - выпаливает он, поворачиваясь в сторону Сокджина. - Тэхён, ну куда ты лезешь? - внезапно хриплым голосом ворчит блондин, закатывая глаза.       Ким поднимается со своего места, слегка потягиваясь, ощущая, как затекшие мышцы неприятно зудят и медленным шагом направляется в сторону камеры. - Это кто? – интересуется он у Намджуна, кивая на паренька, который взволнованно смотрит то на одного, то на другого. На вид ему лет семнадцать максимум, отчего Сокджин только цокает. И почему молодежь не соблюдает комендантского часа? - Один из них - брат, – отвечает он, поднимаясь со скамейки.       Джин ничего не отвечает - открывает замок и вручает вещи, конфискованные при задержании и наблюдает, как тот светловолосый даёт подзатыльник Наму и кидает что-то о том, что он хуже ребенка и идёт на выход. Сокджин решается проводить странную компанию до выхода из здания (заодно разомнется), поэтому идёт позади братьев, прислушиваясь к перебранке. - Не мог придти попозже, а? – недовольно шипит Нам младшему. - Но хён, я так испугался! Сразу к Юнги-хёну побежал, и то, пришли так поздно, потому что он вставать не хотел! - оправдывался малец, что только вызвало лёгкую ухмылку на полных губах. Он провожает их до выхода из участка, останавливаясь на пороге. Прощаться не хотелось совершенно, как бы Ким ни отнекивался. - До встречи, офицер, - напоследок кидает Намджун, оборачиваясь к Сокджину.       Разглядывая предрассветные блики на небе, он смотрит на уходящие силуэты, пока те не заворачивают за угол.       И что-то в его интонации подсказывает, что встречу таки стоит ожидать.       А Джин и не против.