Твои. Мои. Наши?

Голос Северуса звучал привычно: раскатисто и уверенно. Гарри только несколько первых минут прислушивался к тому, что тот объяснял Уизли, но быстро потерял суть, да это было и не важно – все, что хотел рассказать Снейп, он и так прекрасно знал. Мысли одолевали Поттера, не давая ему сосредоточиться на том, что говорил любовник. «Северус предложил партнерский союз, скорее всего, он об этом давно уже думал, не верю, что такой педантичный человек может совершить подобный поступок на эмоциях. Значит, это не прихоть, он действительно желает создать со мной семью!» Гарри кинул осторожный взгляд на Северуса, который иногда с подозрением на него посматривал, но не отвлекался, пытаясь как можно яснее донести до Уизли информацию о состоянии девочек и об их магическом ядре. Конечно, едва лишь он договорил, тут же посыпались вопросы, и на этот раз не от одной Гермионы, от нее не отставали и Молли с Артуром. Поттер смотрел на своего мужчину. (Своего же? Уже, наверное, можно было хотя бы про себя так его называть.) И не мог удержаться от улыбки. Ему в Северусе нравилось все. Гарри постоянно ловил себя на том, что хотел к нему прикоснуться, провести рукой по бледной щеке, забраться ладонью в короткую стрижку, прикусить мочку уха. В жизни Снейп зачастую был чересчур суров и иногда даже жесток, но в постели во время занятий сексом, или просто когда они лежали и держали друг друга в объятиях, Северус всегда был необычайно нежен. Каждый раз Гарри таял от этой нежности, от мешанины чувств, которые бурлили в темных глазах. Все, что Северус не мог сказать вслух, он говорил своими жестами, прикосновениями и поцелуями. Они еще только изучали друг друга, осторожно пробуя во время секса то одно, то другое, чутко отслеживая эмоции партнера. И в данный момент, глядя, как шевелятся губы Северуса, но не слыша ни слова, Гарри неожиданно для себя задумался: а позволит ли Северус взять его, позволит ли он Гарри быть сверху? На мгновение представив, как Северус ложится на спину и разводит перед ним свои длинные ноги, Гарри почувствовал, что член встал как по команде, а на щеках выступил предательский жар. «Мерлин! О чем я сейчас думаю? При Уизли!» Гарри мысленно дал себе пару затрещин и попытался прислушаться к диалогу друзей. Но хватило его лишь на пару секунд, а затем перед глазами вновь всплыла картинка с фантазией: Северус чувственно прогибается, стонет громко и жарко, требует, командует и наслаждается тем, как Гарри берет его. В ушах зашумело, сидеть стало дико неудобно, воздух сразу сделался плотным, густым – Гарри одним махом осушил бокал с вином и вскочил, чтобы налить еще и хоть немного прийти в себя. «Откуда эти мысли? Я же даже не думал о таком! Вдруг ему будет неприятно? Почему я вообще решил, что он мне позволит?» Отойдя к столику с напитками, Гарри встал ко всем спиной и постарался незаметно перевести дух. Несколько раз глубоко вздохнул и отогнал от себя постыдные мысли. Через пару мгновений он немного успокоился и снова обернулся к гостям. – Еще вина? – голос был чуть ниже обычного, и Гарри пришлось несколько раз откашляться. – Давай я, – Северус внезапно оказался рядом, потянулся за бутылкой и тихо спросил, так, чтобы его не услышали: – Ты в порядке? Гарри заглянул в темные глаза, в которых сейчас плескалось беспокойство, и неожиданно нашел ответ на свой незаданный вопрос. Позволит! Северус позволит ему все, что угодно, потому что любит его! И это осознание, наконец, полностью уложилось в голове Поттера, ушли все подозрения, все неясные сомнения, и он, радостно улыбаясь, твердо ответил: – Все просто чудесно! *** Беседа с Уизли продлилась до поздней ночи. Северус спокойно отвечал на бесконечные вопросы по поводу магического состояния близнецов, а в конце встречи Гарри с теплотой в душе наблюдал, как Молли и Артур сердечно простились с ним и со Снейпом, как Рон уважительно пожал Северусу руку, а Гермиона довольно дружелюбно раскланялась с ним и больше не стремилась к разговору наедине с Поттером. Проводив гостей, Северус и Гарри, не сговариваясь, устроились на диване в гостиной и крепко обнялись. Они оба устали, день выдался богатым на события, и обсуждать прошедшую встречу совершенно не было сил. Хотелось просто сидеть рядом, ощущать тепло тел друг друга и знать, что отныне они не одиноки. Находясь в нежных объятиях, Гарри осознал одну простую истину. Он тоже любил этого сложного человека. Причем эта любовь не появилась откуда-то внезапно, а уже давно жила в его сердце. Он растил ее в себе, оберегал так чутко, что даже сам не заметил, когда уважение, привязанность и симпатия переросли в огромное, всепоглощающее чувство. Это не было ярким, неожиданным ударом, как многие описывают любовь. Нет, она пришла, постепенно на мягких лапках забралась в душу, свернулась там уютным комочком и ждала того момента, когда его разум и сердце договорятся между собой. Когда Гарри осознает, что любит. – Я люблю тебя, – смело выдохнул он в тишине гостиной. Руки, державшие его, на миг напряглись, а затем снова расслабились. – Я знаю, – так же тихо ответил ему Северус. И Гарри улыбнулся. Конечно, Северус давно все знал, ведь он намного умнее и проницательнее его самого. *** Через три дня пришло письмо от Молли. Гарри, разворачивая пергамент, оказался совсем не готов к его содержанию. «Здравствуйте, Гарри и Северус! Пишу вам сообщить, что мы нашли решение, как наказать Джинни. Я не смогла пойти на этот шаг одна, поэтому собрала всех своих сыновей, и они помогли сделать этот сложный для любой матери выбор. Джинни своим страшным поступком обошлась жестоко не только с собственными детьми, но и со всеми нами, ведь она, по сути, украла у нас нашу кровь. Мы выжгли ее с фамильного древа и отсекли от подпитки магией семьи, и помоги ей Мерлин жить с этим дальше!» На этом месте у Гарри неожиданно затряслись руки, а ноги ослабли. Он тяжело опустился в кресло и устало потер пульсирующие болью виски. Он никогда даже и представить не мог, что Молли и Артур способны пойти на такой бескомпромиссный поступок. Они не просто вышвырнули Джинни из семьи, они перекрыли ей доступ к магии, а с ее и так не слишком выдающимися данными ей теперь не дастся ничего сложнее чар уровня четвертого-пятого курса Хогвартса! Гарри снова развернул пергамент и принялся читать дальше. «Мы понимаем, как это ужасно звучит, но поступок Джинни намного страшнее! Она отреклась от своей крови! От своего дитя! В мире магии это один из самых страшных проступков, и мы просто не могли не наказать ее! Дай Мерлин ей сил и помощи в ее жизни, быть может, она когда-нибудь встретит достойного человека, и он возьмет ее в свой Род, но перед этим она обязана будет рассказать ему правду о себе, и только действительно любящий человек простит ей ее ошибку. Никто из семьи Уизли больше не намерен поддерживать с ней связь, она и так поймет, что случилось и за что ей эта кара. А видеть Джинни для нас сейчас слишком тяжело, может быть, когда-нибудь позже. Когда мы ее простим. Мое сердце навсегда разбито. У меня теперь нет дочери, но есть две замечательные внучки, и я обещаю любить и беречь их. Прости нас, Гарри, что мы взяли на себя наказание Джинни, но она была нашей дочерью, и мы должны были сами решить, как с ней поступить». Гарри не знал, как реагировать на это письмо. Да, он и сам безумно злился на бывшую жену, да, он презирал ее за трусость и за то, как она с ним поступила, но он бы никогда не смог так жестоко ее наказать. Вечером этого же дня Гарри все рассказал Северусу, и тот легко понял, что именно не давало ему покоя. – Молли и Артур приняли совершенно правильное решение, взяв на себя ответственность за наказание, ты бы не сумел себе этого простить, – Северус нежно поцеловал Гарри и продолжил: – Это останется только на их совести, они ее родители, а Артур – глава Рода. Не суди их, они сделали так, как были должны. Гарри головой понимал, что Северус и Уизли правы, но вот глубоко в душе он считал себя настолько же виноватым, как и сама Джинни, а получалось, что сейчас наказана лишь одна она. – Я тоже виноват не меньше нее, – Гарри все же решился поделиться тем, что сильнее всего мучило его в данный момент. – Мы с тобой уже говорили об этом, и я тебе уже объяснял, что ты не прав. Виновата исключительно она, она обманула всех и одна приняла решение о том, чтобы избавиться от дочери! – грозно и зло выплюнул Северус. И Гарри снова стало стыдно, но теперь за то, что напомнил любимому о потере его собственного ребенка. – Прости, я такой идиот! – Гарри прижался к Северусу, пытаясь подарить ему хоть каплю спокойствия. – Я люблю тебя, Лилиан обожает тебя, а Лили уже почти боготворит! – тепло выдохнул он. Конечно, это не уменьшит боль Северуса от утраты своего ребенка, но Гарри пообещал себе, что приложит максимум усилий, чтобы со временем его любовь и их отношения затмили ту далекую боль, и Северус был бы счастлив!