Что делать, если твой классный руководитель — Сатана

Полушкина нацепила страдальческое выражение лица, прикрывая щеку рукой. Она замялась в дверях, строя из себя обиженную вселенской несправедливостью невинность. – Входи-входи, не бойся, – чуть подтолкнула ее сзади Викусечка, взявшая на себя роль ее главного оборонного министра. – Что у вас случилось? – спросил классный руководитель, вопросительно вскинув брови. – О, и ты тут! – злобно воскликнула Виктория, едва заметив меня, – сейчас мы про тебя все расскажем! – Она... Она меня ударила... Посмотрите сами, что теперь вышло... Очень больно... – тихо всхлипнула Алина, отняв руку от лица. Нашим взорам открылся замечательный темно-сиреневый синяк на всю щеку. Ничего себе, здорово я ее приложила. Ну все, теперь точно не сносить мне головы.  – Ты! – Вика ткнула в меня своим жирным пальцем, при этом чуть не выколов глаз. – Это ты во всем виновата!  – Нечего было лезть, – возмутилась я, – вечно достаете, а потом виноватых ищете... – Помолчи, – резко осадил историк. Он взял со стола очки в черной оправе. Значит, не линзы все-таки? Вот это да, невозможно же такой яркий цвет глаз иметь. Хотя сейчас меня должно беспокоить совсем другое. Учитель подошел к Полушкиной. – Дай я посмотрю, что там у тебя с лицом, – он склонился к Алине и провел пальцем по ее щеке. – Ах вот как, значит. Очень больно, значит, – холодно проговорил он, брезгливо стряхивая с пальцев остатки темно-синих теней. Я пораженно уставилась на эту картину. Хотя, чему тут особенно удивляться, все вполне в духе современности, которой правят лицемерные алины.  – Я полагаю, вопрос исчерпан, и вы можете идти, а на будущее я бы попросил вас, чтобы подобного не повторялось. Мне крайне неприятно знать, что в моем классе будут учиться настолько подлые люди, – историк, не меняя тона, обратился к Полушкиной и ее подруге, – а тебя я попрошу остаться, – последняя фраза относилась уже ко мне. Да что ж я ему сдалась-то? Алина и Викусечка, не говоря ни слова, по-тихому смылись из класса. Перед тем, как исчезнуть за дверью, Полушкина кинула на классного руководителя испепеляющий взгляд, но он ее уже не видел. Это была почти победа, и если не окончательная, то все же ее можно было приписать к моим незначительным достижениям в борьбе с Алиной. Обычно обман Полушкиной, если таковой и присутствовал, никогда не вскрывался.  – А теперь перейдем к тебе, – историк указал мне на стул и сам опустился в свое кресло. – Что произошло? – Они уже все рассказали, – фыркнула, я усаживаясь на место. – Я бы хотел услышать твою версию произошедшего. – А не проще ли прочитать мне нотацию и отпустить? Я не хочу ничего рассказывать. – И все же. Вот настойчивый. Мой план уйти с последнего урока рушится прямо на глазах. Придется рассказывать, иначе мы еще тут до конца перемены рядиться будем. – Ну, эта девка стала до меня доматываться, я и влепила ей затрещину. Нечего рассказывать-то, – я пожала плечами. – И ты распускаешь руки, просто потому что она тебе надоела? – Да... Нет. На то были свои причины... – я поднялась со стула, собравшись уходить. Уточнять, какие именно причины, у меня не было никакого желания. В тот же момент прозвенел звонок. – Я тебя еще никуда не отпускал, – невозмутимо заявил учитель. Дьявол. Просто Дьявол. У него урока, что ли, нет? – Что еще? – я с превеликим нежеланием вернулась на место. –  Сейчас времени уже осталось мало, – он быстро взглянул на часы, – я хочу знать истинные мотивы твоего поступка, если это личная неприязнь, то... – Это не личная неприязнь, – быстро перебила я, – она просто затронула крайне нежелательную для меня тему, и я не сдержалась. Обещаю, такого больше не повторится... — Не нравится мне твое поведение, – вздохнул историк, – мы с тобой еще вернемся к этой теме. После занятий. Ты же должна будешь ко мне прийти оценку исправлять, не так ли? Черт, а я и забыла уже. – Собираетесь мне лекции о хорошем поведении читать? – усмехнулась я. – Не совсем, – покачал головой учитель, – какой у тебя сейчас урок? Отведу тебя в класс, что ли. А то влетит еще за опоздание из-за меня. – Русский, – хмуро ответила я, осознав, что мой блестящий план по досрочному покиданию школы провалился. После урока я направилась в кабинет истории. Неприятного разговора избежать не удастся, но, может, неуловимые мстители хоть устанут ждать часа возмездия и разойдутся. Только эта надежда и радовала. Я постучалась и вошла в класс. Историк сидел в своем кресле, закинув ноги на стол и читая книгу. – А, пришла все-таки. Готова ответить? – он отложил небольшой томик в сторону и поправил очки. – Да, – решительно кивнула я. – Так как тебя зовут, напомни. – Аня Макарова. – Итак, расскажи... ммм... О революции тысяча девятьсот пятого года, – медленно проговорил он, внимательно изучая меня взглядом. Ох, счастье-то какое, мы эту тему только недавно прошли, я еще относительно хорошо помню. – Что ж, очень даже неплохо, – хмыкнул историк, когда я закончила. – Вижу, у вас был замечательный преподаватель. У тебя уже закончились уроки, я правильно понимаю? Пойдем вниз. Наш разговор еще не окончен, если ты не забыла. – Ох, да помню-помню, – вздохнула я, выходя за дверь. Как же неохота. Ненавижу, когда ко мне липнут. Учитель вышел вслед за мной и закрыл дверь на ключ. – Начну с того, что сделаю серьезное предупреждение. Я настоятельно советую тебе следить за своим поведением. Еще одно предупреждение, и мне придется составить довольно неприятный разговор с твоими родителями. – Да что я такого криминального сделала?! Почему вы на других глаза закрываете, они и похуже меня вытворяют, – вспылила я. Обидно было до боли. – В данный момент мы о тебе разговариваем, – холодно осадил историк. – В особенности это касается драк. Надеюсь, хоть это ясно? Я хотел бы все же уточнить причины, толкнувшие тебя на этот поступок. – Не буду говорить, – глухо ответила я, спускаясь по лестнице. – Почему?  – Это личное. Черт. Раздражать начинает. Неужели он никак не уразумеет, что меня не терзает жаркое желание раскрывать ему душу? – Давайте не будем возвращаться к этой теме, хорошо? Постараюсь вас больше не разочаровывать. Притвориться милой. Главное – притвориться милой. Может, он хоть тогда отстанет. – Хорошо, – кивнул учитель, – впредь держи себя в руках. Я облегченно вздохнула, открывая дверь на улицу. Неужто прокатило?  Вдруг я почувствовала, как кто-то резко притянул меня за волосы, и в спину уткнулось что-то холодное и очень острое.