Все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путем
И. Ильф, Е. Петров, «Золотой телёнок»
...а также и состояния информационные — с них, как правило, всё и начинается Автор
Никто не любит фанатов. Прежде всего — сами фанаты. Если их прижать к стенке, они начинают юлить и всячески открещиваться, — скромно именуют себя «доброжелателями», «группами поддержки», изредка даже рискуют вспоминать старомодное словечко «поклонники», втайне надеясь, что их начнут оправдывать и поощрять. Но нет. Их гонят отовсюду, несмотря на то, что они, по-видимому, составляют большую часть человечества. И, кстати, не худшую, поскольку их существование поблизости от метрополий духовных ценностей отнюдь не бессмысленно и вовсе не бесплодно. Это ими были изобретены всевозможные технологии продвижения и поддержки продукции шоу-бизнеса и изобразительного искусства — пресс-конференции и «конвенты», мастер-классы и косплей-шоу, интернет-блоги и акции поддержки или протеста, ролевые игры и интернет-голосования. Да и сами по себе фанаты деятельны и креативны. Благодаря им пространство массовой коммуникации наполнилось форумами по интересам, на которых, помимо традиционного бесконечного, ни к чему не обязывающего флуда, расцвело пышным цветом трепетное, невероятно наивное в своей искренности, пробирающее до самых глубин загадочной фанатской души, причудливое фанатское искусство. Вследствие неустанных усилий наиболее талантливых на свет появились фанфик, фанарт и фанклип — три столпа бескорыстного творчества тех, кому не удалось попасть в число небожителей, увидевших свои бессмертные творения на бумаге, холстах, аудиодисках и широких экранах. Надо сказать, враги фанатов также создаются фанатами. Точнее, теми из них, кому всё же удаётся наиболее близко подойти к заветной черте, за которой начинается реальность иллюзии. И вот наконец они покидают творческий «зал ожидания», тут же предпочитая забыть о прошлом и стараясь держаться подальше от прежних собратьев по мечте… Именно им принадлежит первенство формирования полупрезрительного общественного мнения о фанатах как авантюристах, желающих погреться в лучах славы звёзд. Из-за них честные рядовые поклонники ведут мученическое полуголодное существование, перебиваясь электронными автографами, редкими совместными фото и твиттер-конференциями. И вот едут эти искатели счастья в различных направлениях, ведомые скупыми электронными сообщениями, держа в дорожной сумке пару видавших виды ботильонов, на случай попадания в поле зрения звезды, и несколько любимых фотографий… И только в небольших фестивальных городках, разбросанных в разных углах земного шара, фанатов ещё ждут в надежде на то, что они выпьют, наконец, прошлогодний запас колы. Женщина около сорока, одетая в светлые брюки и эффектный тонкий джемпер, не спеша, но целенаправленно шла по улицам Сан-Диего, со сдержанным любопытством осматриваясь по сторонам. В руке у неё была небольшая изящная дорожная сумка. Несмотря на отнюдь не юный возраст, она, несомненно, принадлежала к той самой сомнительной части человечества. Город, видимо, ничем её особо не поразил, — разве что отсутствием убийственной жары в это летнее время. Иногда она останавливала мечтательный взгляд на узкой ослепительно синей полоске океана, видневшейся вдали, но затем в её глазах снова появлялось выражение гончей, взявшей след. Наконец она вышла к цели своего пути и остановилась перед высокими стеклянными дверями здания, где через двое суток должен был состояться очередной фестиваль Comic-Con International. Войдя внутрь и расположившись в кафе первого этажа, женщина некоторое время изучала обстановку. В какой-то момент посетителей вокруг не стало, и она быстро подошла к урне возле стены, ловко вытащив из-за неё чей-то использованный бейдж на длинной синей ленте. Посмотрев на него и удовлетворённо хмыкнув, она надела его на шею и поднялась на второй этаж по указателю. Уверенно и дружелюбно улыбнувшись охраннику и очертив бейджем невнятную фигуру в воздухе, она прошла вглубь коридора, и только завернув за угол, тихо выдохнула. Первый этап был пройден успешно. Небольшой коридор, заворачивающий куда-то направо, был пуст, на дверях по обе его стороны висели таблички, и женщина медленно двинулась вперед, рассматривая их. Неожиданно впереди послышались голоса. Времени не было, решение нужно было принимать быстро. Голоса приближались, — мужские, двое, обсуждавшие что-то не торопясь… Когда их обладатели появились из-за угла, она уже успела придать себе заинтересованный и одновременно слегка растерянный вид человека, который сомневается, ждут ли его здесь. Поравнявшись с собеседниками, женщина виновато улыбнулась и обратилась к пожилому, заглядывая в глаза и одновременно ненавязчиво прикрывая рукой фото на бейдже: — Простите великодушно, я пришла получить пропуск на открытие фестиваля… Мужчина машинально кивнул в ответ и уставился на неё; образовалась неловкая пауза, во время которой женщина продолжала открыто и выжидающе смотреть на них. Решив, наконец, прервать молчание, она улыбнулась: — Будет лучше, если вы покажете мне дорогу, господа, а то, боюсь, мы простоим здесь до вечера. — Простите, мадам, — мужчина пришёл в себя и засомневался. — Вы журналист? Мы же централизованно рассылали аккредитации, — он вопросительно посмотрел на собеседника, и тот усиленно закивал. — Нет, нет, — женщина уже поняла, с кем имеет дело, и снова сдержанно, но на этот раз слегка участливо улыбнулась. — Мистер Армитедж убедил меня, что этот вопрос проконтролирован… Мужчина задумался на несколько томительных секунд. — Да, да, что-то такое было… Просили за каких-то друзей… — Больше, чем друзей, — за партнёров по театру, — мягко поправила женщина. — Мы работали вместе, когда мистера Армитеджа ещё мало кто знал. Тем более, никто не догадывался, насколько он выдающийся актёр. Даже я. Она негромко засмеялась, и мужчины невольно подхватили её смех. Кажется, обстановка разрядилась. Через несколько минут она уже получила распечатку электронного пропуска на двух человек и, сопровождаемая обоими мужчинами, имён которых так и не удосужилась спросить, направлялась к выходу, расплывчато отвечая на вопросы о совместной работе с британской звездой. Подавая руку на прощание приятным сотрудникам этого замечательного заведения, она краем глаза увидела, как охранник вежливо, но твёрдо пытается не пропустить странноватую девчушку. Женщина слегка побледнела, услышав, как та выкрикивает имя Ричарда Армитеджа, и живо подошла к ней. — Сандра, я же просила тебя подождать в машине! Девушка замолчала, ошалело воззрившись на неё, потом огляделась вокруг. Мужчины с любопытством наблюдали за ними и переглядывались. Женщина крепко взяла юную особу под локоть. — Прошу прощения, — моя племянница думает, что, придя сюда, можно увидеть знаменитостей в любое время, — она опять обезоруживающе улыбнулась, и мужчины, как по команде, ответили ей тем же. — Театральный ребёнок, знаете ли. В детстве часто сидела за кулисами. Ну, нам уже пора. Благодарю вас, господа, извините за беспокойство. Стараясь не ускорять шаг, она стала спускаться по лестнице, почти волоча за собой девушку. Пройдя в самую глубину кафе, откуда их не было видно с лестницы, женщина, наконец, разжала чужой локоть и подтолкнула спутницу к креслу. Та по-прежнему беззвучно таращилась в изумлении. — Кстати, о детстве, — сказала театральный партнёр великого актёра, — в детстве у таких, как ты, я отбирала билеты в кинотеатр. — Почему? — радостно спросила новоиспечённая племянница. — Таковы суровые законы жизни. Ты зачем орала на весь этаж? Не видела, что вокруг люди? Такие вопросы решаются с глазу на глаз. — Я думала… — Думала? Милая, да ты, оказывается, не прочь подумать? Ты аналитик? Пролетарий мира искусства? Ты как прозываешься? Лилиана Кавани? Кандида Бреди? Или, может быть, сама Яэль Фарбер? * Девушка молчала, не зная, что сказать в ответ на справедливые обвинения. Но женщина уже выпустила пар. — Ладно. Негоже сёстрам по оружию начинать общее дело с конфликта. Давай знакомиться, всё-таки мы с тобой теперь вроде как родственницы. Я Петра. Петра Борн**. — Кажется, я уже где-то слышала… — Вот именно. Ник не должен быть слишком вызывающим, но хорошо, если запоминается. Он должен помогать, а не вызывать смех. Ты представляешься, другим слышится что-то знакомое, и пока вспоминают, ты успеваешь кое-что решить. Позволь узнать твою боевую кличку. — Электра… Просто Электра. — В самом деле? Кажется, догадываюсь, отчего тебе нравятся мужчины в возрасте. Девушка опять широко раскрыла глаза, а Петра обречённо вздохнула: — А-а, не бери в голову. О профессии не спрашиваю, но, вероятно, что-нибудь интеллектуальное? Сетевой маркетинг? Ногтевая индустрия? — Учительница младших классов, — бесконечно сгорая со стыда, ответила Электра. — Оу! Я не ослышалась? Учительница или ученица? Послушай, дочь Агамемнона, почему ты не с детьми, — это же наши цветы жизни? Человек не должен разменивать духовные ценности на призрачный блеск зрелищных шоу. Это пошлое занятие. Я имею в виду шататься по такого рода мероприятиям. Разве мама тебе в детстве не рассказывала, что фанатство — жалкий удел некоторых мировоззренчески нетвёрдых представителей народных масс загнивающего классового общества? Это к тому же бесцельная трата сил и энергии… Пламенная проповедь внезапно была прервана. Девушка схватила её за руку: — Вы слышите?.. Петра слегка удивлённо оглянулась по сторонам и насмешливо прищурилась: — Грохочут сапоги? *** В ответ издалека, действительно, послышались звуки, напоминающие движение метронома, и в воздухе громко запахло воздушной тревогой. Петра мгновенно переменилась в лице и указала куда-то за спину Электры: — Это — кто?! Девушка обернулась и мгновенно подобралась. Из уличной перспективы по направлению к ним надвигалась двухметровая красотка, разодетая в пух и прах, ни на кого не смотрящая и, судя по всему, готовая на всё. Через пару секунд она приблизилась к заветной лестнице и поскакала наверх. — Это ЛопедеВега, лучшая подруга невесты Ричарда Армитеджа… бывшей невесты, — прошептала Электра, проводив непередаваемым взглядом сногсшибательную фемину. — Хм, довольно высокий социальный статус для такой… ээ… броской внешности, — Петра скептически покачала головой. — Может, стоило предупредить? Хотя — на такой скорости всё равно бы не успели. — Нечего! — собеседница неожиданно оживилась. — Она нарушила конвенцию, пусть теперь расплачивается! — Что за…? — Подождите, потом скажу. Давайте, дождёмся результата! — Думаю, результат не замедлит проявиться, — ухмыльнулась Петра. — Жаль, что нас уже знают. А то посмотрели бы на бой быков… Она не успела договорить. По лестнице быстро и знакомо зацокали копыта, — рослая барышня, полыхая лицом и дёргая плечами от негодования, двигалась в сопровождении охранника. Излишне вихляя бёдрами, она вынеслась прочь. — Мы даже не успели обнажить головы, как тело уже было предано земле, — задумчиво произнесла Петра и повернулась к девушке. — Ну-с, теперь рассказывай, каким образом наша прелесть нарушила конвенцию, и что за конвенция такая….* * *
Во всех областях деятельности успешность результата зависит от степени взаимного соответствия спроса и предложения. Мир фанатов шоу-бизнеса, увы, был далёк от того, чтобы обрести, наконец, спортивную дисциплину и перестать быть постоянным источником заработка для жёлтой прессы. Если говорить проще, этот мир находился в хаотическом состоянии. Анархия раздирала корпорацию поклонников мусических сфер. Они не могли извлечь из своего судьбоносного призвания тех выгод, которые, несомненно, могло им принести минутное знакомство с администраторами, театральными агентами и журналистами, — людьми по большей части достаточно доверчивыми. А всё потому, что какая-то часть фанатского мира перестала видеть разницу между авантюрностью и идиотизмом… По всему миру, от Калифорнии до Берлина, от Токио до Торонто, от Веллингтона до Буэнос-Айреса, под лозунгом законности прав на общение с прекрасным, передвигаются фальшивые коллеги Антонио Бандераса, одноклассники Леонардо ди Каприо, внуки Лоуренса Оливье, кузины Брэда Питта или на худой конец внебрачные потомки сэра Кристофера Ли и даже сэра Йена Маккеллена. В какой-то момент количество «родных», «близких» и «близких по духу» всё же превысило спрос, и большая часть задорного фанатского мира погрузилась в депрессию и декаданс. Однако благодаря своевременным реформам постепенно упорядочили свою деятельность друзья Бандераса и леонардовцы, дети и внуки великих британских стариков и им подобные. Исключением стала Армия Армитеджа, особенно после того, как в её бравые ряды влилась многочисленная и сумбурная российская группировка. Восточные армейцы, надо сказать, подобрались все невероятно напористые, склонные идти в своих целях весьма далеко, чем мешали не только себе, но и фанатам других выдающихся людей. Стелла Артуа, которой было уже за пятьдесят, и которая всерьёз считала себя одним из патриархов движения, в 2004 году открывшего миру дарование по имени РА, была сильно встревожена пошатнувшейся репутацией преданного актёру международного сообщества. Всё чаще возникали скандалы, связанные с выявлением самозванцев на весьма уважаемых форумах, что приводило к ослаблению контактов представителей отдельных групп с кумиром. Выход из создавшегося положения был один — съезд. Или, по крайней мере, конференция. Когда её, наконец, удалось созвать, организаторы первыми ужаснулись масштабам фанатских чувств и буйству фанатской фантазии. По самым скромным представлениям, Армия Армитеджа насчитывала более полумиллиона человек, оставив далеко позади многих оскароносных монстров. Сколько среди них было особо приближённых к телу, никто толком до сих пор не имел понятия. Однако кворум оказался велик и могуч — старый лондонский кинотеатр с трудом вместил одних лишь представителей групп «друзей», «родственников» и «коллег» от разных стран. По замыслу Стеллы Артуа был составлен список основных и второстепенных мероприятий, на которых поочерёдно могли появляться представители от тех или иных групп. Нарушение конвенции тянуло за собой определённые санкции, которые ещё предстояло разработать. Поскольку мероприятия были неравнозначны по авторитетности и периодичности, решено было тянуть жребий. Вот тут-то и произошёл главный конфликт. Никто не хотел связываться с промо-турами, поскольку никогда заранее неизвестно, когда и где они будут происходить. Всем хотелось опекать международные кино- и театральные фестивали, особенно в Каннах, Венеции и Сан-Франциско, где можно было ещё и неплохо отдохнуть. Веселые возгласы, глухие стоны и ругательства сопровождали жеребьевку. Несчастливая звезда ЛопедеВеги оказала своё влияние на исход дела. Её группе подруг невесты РА в количестве двухсот семидесяти четырёх человек с брачным осложнением последней степени досталось опекать церемонии вручения кинопремий. Она присоединилась к конвенции вне себя от злости. — Я согласна, — в её голосе звучали истеричные нотки, — но предупреждаю: если в ближайший год Ричарду не дадут никаких премий, я конвенцию нарушу, я появлюсь на других мероприятиях! Молодёжная группа двоюродных племянников и племянниц, в которую входила Электра, получила неплохой вариант ежегодного Комик-кона и сразу же стала объектом зависти со стороны членов группы брачно осложнённых. — Вы же сами видели, как она нарушила конвенцию, — горячилась Электра, попивая кофе, — я как чувствовала, что она появится и поставит нашу миссию под угрозу. Петра, недолго помолчав, произнесла: — Знаешь, милая, не обижайся, но это пижонство. Я имею в виду статус племянницы. — Да ну Вас! — фыркнула Электра, — Вы же сами партнёр Ричарда! — Пижонство и есть, — повторила Петра, — детка, то, что произошло только что, — даже не эпизод, а так, мелочь, пустячок, прихоть измученного долгим перелётом игрока. Не в моём характере довольствоваться фальшивыми связями и контрамаркой в амфитеатре. Я не фанат. — Тогда зачем же Вы здесь? — с бесконечным удивлением произнесла девушка. — Из принципа. У меня есть мечта. Но сейчас не об этом. Ты только вслушайся, как это звучит: «двоюродная племянница Ричарда Армитеджа»! С ума сойти можно… Ну, отведаешь ты ещё пару таких мероприятий, а дальше — твоя внешность появится на листовках с надписью «Warning!» — Так как же быть? — растерянно пробормотала Электра. — Как приблизиться к нему? — Надо всё как следует обдумать, — сурово отрезала Петра. — Знаешь, чем отличается придумка от Идеи? Первая даёт немедленный результат и не более того, — вторая позволяет изменить собственный статус, возможно, надолго. Вот скажи, чего тебе нужно, окажись ты лицом к лицу с Ричардом? — Автограф, — быстро ответила девушка. — И всё? — Ещё сэлфи. Чтобы приобнял… — Ну?.. Продолжай. Девушка замялась. — Подарок вручить, а он чтобы тут же развернул и улыбнулся... Всё... — Тогда мне с тобой не по пути. Мне бы хотелось побеседовать с ним. И желательно не на людях, а где-нибудь в тихом укромном уголке за чашечкой кофе, и не смотреть при этом на часы. Побеседовать по душам, понимаешь? — Может, всё-таки, для начала на людях? — спросила мстительно Электра. Петра внимательно посмотрела на собеседницу и совершенно серьезно ответила: — Я бы побеседовала на людях. Но мне нужно с глазу на глаз. Электра хотела было отпустить какую-то шпильку, но, подняв глаза на Петру, передумала. Перед ней сидела женщина, одетая с иголочки, с ухоженными волосами и очень прямой спиной, но с тёмными кругами под глазами и лёгкой скукой во взгляде. Девушка почувствовала себя так, словно сдавала экзамен, а времени чертовски не хватало. Она смущённо посмотрела на Петру: — Зачем же Вам нужно… с глазу на глаз? — Вообще то мне нужно гораздо больше, — сказала Петра, — продолжительная и доверительная беседа «за жизнь» — это мой стартовый минимум, пару часов настоящего, неподдельного узнавания человека, за которым я столько лет пристально слежу издалека. Я хочу не просто вдруг оказаться рядом, чтобы затем исчезнуть навеки, как сотни других. Я хочу войти в круг его постоянного общения. Стать одной из тех, кто влияет на образ его жизни. — А Вы работаете в сфере шоу-бизнеса? — почтительно спросила Электра. — А что, разве я похожа на человека, работающего в сфере шоу-бизнеса? — Нет, но мне… — Мои профессиональные интересы далеки от сферы искусства, племянница. Я никогда не мечтала стать актрисой или певицей. Или, прости Господи, моделью. Родители дали мне прекрасное образование, но не в этом дело. Я с детства стремлюсь быть поближе к интересным, нестандартно мыслящим людям. Мне нравится наблюдать, как они работают, как думают, и Ричард для меня не просто яркая вспышка на небосклоне развлечений, а генератор идей усовершенствования актёрской игры. Возможно, даже новатор в области актёрского мастерства. Ты, конечно же, не рассматривала его с этой стороны? Электра скорбно покачала головой. Интеллектуальный портрет актёра для неё складывался из стандартного набора интервью и аналитических статей. Петра продолжала: — В какой-то момент я поняла, что хочу написать о нём книгу. А для этого человека нужно знать лично. ЗНАТЬ, понимаешь? Не только чувствовать его необходимость для себя, но и самой стать ему необходимой, чтобы он раскрылся, поведал тебе о том, о чём другие только догадываются. Чтобы он вывернул перед тобой душу сильнее, чем перед камерой. Видишь ли, мне скучно. Скучно работать ради зарплаты. Скучно постоянно наблюдать за великими из-за угла. Скучно, когда на тебя смотрят как на неизбежную издержку мировой славы. Хочется доказать всем и самой себе, что я — не случайность. А для этого Ричард должен воспринимать меня как по-настоящему родственную душу. — Как же Вы сможете подобраться к нему? — тихо спросила девушка. — Как угодно, — ответила Петра. — Для начала, у меня есть пропуск на двух человек на послезавтрашнее шоу. Так что, поздравляю, — тебе тоже улыбнулась фортуна. Но не обольщайся, — сказала она, видя, как просияла Электра, — даром удовольствие не достаётся никому, мне нужен помощник. А там, — надо лишь оказаться в толпе. — Мы что, похитим у кого-то аккредитацию? — ещё тише спросила Электра и бросила взгляд на соседние столики, где одинокие посетители потягивали напитки. — Знаешь, подруга, — сказала Петра, — похоже, так называемая конвенция сильно истощила твои умственные резервы. Запомни навсегда, Петра Борн никогда не шла на такие крайние меры. Тем более за границей. Я, конечно, не ангел, но всегда полагаюсь на благоприятное стечение обстоятельств. Это моя слабость. — Как же Вы думаете вступить с ним в разговор? — Как думаю вступить? Это зависит от обстоятельств. Существует масса способов естественного и непринуждённого завязывания беседы с незнакомыми людьми без всякого вторжения в частную жизнь. Но не в способах дело, это лишь первый шаг. Дело в том, что этим людям должно хотеться продолжить спонтанно начатую беседу. А вот это уже настоящее искусство, которым владеет далеко не каждый. Более того, не хотят владеть, ибо подавляющее большинство тех, кого презрительно называют «фанатами», действительно ими является. По большому счёту, им не интересно долгое общение со своими кумирами. Ну, сама подумай: кто будет ходить в храм для постоянного общения с богом? Только те, кто имеет специальный интерес, потому что это ответственно и довольно тяжело. Так же точно и при общении с публичными людьми, — большинству из вас хватает нескольких минут, чтобы почувствовать себя на вершине счастья. И так — до следующей мимолётной встречи… Но чем чаще ты получаешь «дозу», тем меньше удовлетворения, потому что на самом деле она тебе не нужна, ты спокойно можешь обойтись без неё. Но ты не ценишь то, что у тебя уже есть, и ищешь встречи, просишь автограф и сэлфи, потому что думаешь, будто это раскрасит твою обыденность. Ты не думаешь о том, чтобы стать для него интересной, потому что вольно или невольно относишься к нему потребительски. Короче говоря, дайте мне возможность оказаться с Ричардом Армитеджем в одном помещении, и я сделаю так, что он сам, — подчёркиваю: сам — подойдёт ко мне. — То есть, Вы хотите сказать, — спросила Электра чуть погодя, — что если бы Вы оказались в поле зрения Ричарда, то?.. — Не продолжай. Я знаю, что ты хочешь сказать. Нет, не то, совсем не то. Я не буду буравить его глазами, загадочно улыбаться, ронять платок, постукивать каблуком или облизывать край бокала. И вообще ничего дурацкого не будет. Ах, скорей бы настал этот день! Уж я так устрою, что он не сможет пройти мимо. Следующие несколько минут девушка сидела молча, переваривая услышанное. Она прикрывала глаза, а потом вдруг распахивала их, подносила руку к губам, даже порывалась вставать, но тут же бессильно опадала в кресло. Петра бесстрастно следила за беззвучной эмоциональной бурей. — Сам подойдёт? — спросила вдруг Электра высоким голосом. — И заговорит? И книгу предложит написать? А если не подойдёт? Не может того быть, чтобы вот так просто. Вы это бросьте, Петра! Можно и репортажем с Комик-Кона ограничиться, и раскрутить его где-нибудь в YouTube. — Бесспорно, бесспорно, — весело сказала Петра, — YouTube место достойное, и мы обязательно вспомним о нём в минуту провала... Но ты не кипятись раньше времени. Мы ещё не попали на этот праздник жизни. Но девушка уже находилась под воздействием Великой Идеи. Она неуверенно посмотрела на сумку Петры и промолвила: — Вы ведь ещё не успели нигде остановиться? Я приметила тут симпатичный хостел… Если, конечно, для будущего биографа Ричарда Армитеджа это не слишком уж демократично. — Я без предрассудков, — легко отозвалась Петра. — Надо же с чего-нибудь начинать. Ричард тоже начинал с секундного безмолвного эпизода. Поверь, племянница, когда-нибудь, сидя в роскошном номере отеля «Риц», мы будем вспоминать твой хостел с чувством благодарности... Веди!