Point of No Return

В Силе что-то неуловимо изменилось. И Асока это чувствовала. Прикрыв глаза, она ощутила, как баланс менялся, метаясь между Тьмой и Светом, мучительно пытаясь сохранить равновесие, но кое-что мешало: тогрута чувствовала, как щупальца Тьмы окутывали Галактику, заключая в свою ловушку, норовя уничтожить всех и каждого. Размытые картинки-видения стремительным калейдоскопом мелькали перед глазами Асоки: она видела перепуганные, искаженные болью лица джедаев, умирающих от рук солдат в белой броне. Она слышала их пронзительные крики, из-за которых тогрута закрыла уши ладонями, но тщетно: голоса, молящие о помощи, не умолкали, отдаваясь эхом в голове, заставляя испытывать почти физическую боль. Но страшнее всего было то, что Свет, всегда поддерживающий и направляющий её, словно угасал, затапливаемый всепоглощающей Тьмой, ломающей сознание изнутри. Небо падало, разбивалось на осколки, становясь кровавым закатом, означающим, что джедаи проиграли, как и Республика. Среди криков она ощутила чьё-то до боли знакомое присутствие: её наставник горел яркой, красной искрой в Силе; казалось, вот-вот она перерастёт в огненное пламя, сжигающее все вокруг дотла. Тогрута попыталась пробраться ближе к Энакину сквозь связь падавана и учителя, но внезапно поняла, насколько та ослабла: с тех пор, как Асока покинула Орден, они с учителем больше не виделись, хотя тонкая ниточка по-прежнему связывала их. Асока почувствовала, что Энакин вот-вот сломается: его душа металась между Светом и Тьмой, не зная, какую сторону выбрать. И Сила повторяла его метания, никак не желая возвращаться в безмятежное равновесие. Скайуокер, казалось, боролся с чем-то внутри себя, как будто пытался удержать чудовище, разрывающее ему грудь в поисках выхода. Перед глазами мелькнул силуэт учителя, сжимающего синий световой меч: тёмный плащ с капюшоном скрывал его лицо, бросая глубокие тени на заострившиеся, ставшие хищными черты. Асока чувствовала, как Тьма окутывала его: он становился подобием тени, что проникает в каждый уголок, таясь и ожидая, пока угаснет свет. Она вновь услышала вопли, на этот раз детские: в их тела кто-то с ненавистью вонзал клинок, следуя приказам мечущейся Силы, пытаясь освободиться от боли, вскипающей внутри... Асока упала на пол, подтягивая колени к груди и сжимаясь в комочек, зажимая ладонями уши, пытаясь отгородиться от душераздирающих воплей. Ей казалось, что это она на другом конце Галактике убивает и вместе с тем умирает, проживая сотни жизней. Уши заложило, заставляя тысячи голосов замолкнуть в один миг. Вдруг всё затихло: Асока пыталась восстановить дыхание и усмирить дрожь в пальцах. Но ненадолго. Тогрута почувствовала, как внутри вскипела ненависть, такая жгучая и физически осязаемая: эти эмоции принадлежали не ей, а кому-то другому. Человеку, поддавшемуся Тьме. Это был Энакин. Дрожа всем телом, качая головой, она не хотела верить в это. Её учитель часто ходил по острому лезвию Тёмной и Светлой Стороны, но на этот раз... Он потерял контроль над эмоциями – по его венам текла ненависть, перемешанная с горькой болью и обидой. Где-то далеко, за чувствами и эмоциями наставника, Асока слышала гул столкнувшихся мечей. «Если ты не со мной, значит ты – против меня». Великая Сила вскипала мутными потоками вокруг двух джедаев, сражавшихся друг с другом насмерть. Тогрута чувствовала, как с каждым взмахом клинка мощь и сила её мастера увеличивалась в несколько раз; он как никогда был полон мстительной злобы, Энакин хотел расплатиться со своим соперником по счетам. — Учитель? — робко спросила через Силу Асока, надеясь на то, что Энакин ответит. Ответом послужила гулкая тишина, нарушаемая лишь взмахами световых мечей. Страх, словно льдом, сковал её душу… Потом внутри что-то взорвалось, заполняя каждую жилку дикой болью: её кожа горела, огонь проникал всюду, растекался по венам, заставляя в ужасе закричать. А потом она осознала, что это был Энакин. Пламя его охватывало и снаружи, и изнутри: он вопил от невыносимой боли. Его крик был полон такого ужаса и страдания, что у тогруты застыла кровь в жилах. Асока почти задыхалась, точно в душном и влажном воздухе больше не осталось кислорода. «Ненавижу!» «Ты был мне как брат, Энакин... Я любил тебя!» Она чувствовала всю боль, скопившуюся внутри наставника, ощущала на себе, как огненные языки поедали его разгоряченную плоть... Он боролся за жизнь, хватался за соломинку, словно утопающий, и тонул в собственной Тьме. Энакин думал, что Тёмная Сторона Силы спасёт его, избавит от всех тревог и мучений, от всех потаённых страхов... Но он ошибся. Вопли и крики смолкли на время, оставляя за собой лишь тёмную пустоту. Асока, силясь справиться с эмоциями, пыталась успокоиться, восстановить дыхание. Руки по-прежнему дрожали, а по телу прошлась волна страха, смешанная с липким ужасом. Тело будто бы ослабло, потеряло возможность даже пошевелиться. Через пару мгновений она услышала стук сердца. Он был спокойным, ровным, но Сила подсказывала, что ненадолго. Сквозь связь Асока почувствовала, как Энакин все ещё борется за жизнь, но через пару секунд ощутила на себе лёгкое дыхание Тьмы. Чужой пульс медленно, но верно замедлялся, заставляя сердце тогруты тоже пропустить удар. Она чувствовала, как силы покидали его тело. — Учитель... — выдохнула Асока, пытаясь справиться с подступающими к горлу слезами. Тогруте не пережить еще одной потери. Она не сможет. Слишком много смертей за всю жизнь, слишком много боли, таящейся в прошлом и преследующей её по пятам. «Асока...» — прошептал сквозь связь знакомый голос, который она узнала бы из тысячи: только он был слаб, в нём звучала горькая печаль и сожаление – в нём больше не было ни ненависти, ни гнева. Его сердце останавливалось, замедлялось с каждым последующим ударом, повергая мир Асоки в непроглядную тьму. — Энакин... Ей хотелось услышать его звонкий смех, ощутить яркий Свет в Силе, побывать вместе с ним на очередном задании... Если бы она могла повернуть время вспять, то не покинула бы Орден, смогла бы уберечь его от непроглядной Тьмы, спасти от смерти. Но было поздно что-либо менять – точка невозврата была давно пройдена. С каждой секундой боль от ожогов таяла: он уходил, и тогрута всё сильнее чувствовала, как замедляется ритм сердца. — Нет, пожалуйста... Нет! — Асока сорвалась на крик, беспомощный и отчаянный. Она вздрагивала от каждого удара, чувствуя, как липкая Тьма постепенно поглощала его, брала контроль, отнимала у тогруты самого близкого человека. По щекам текли слёзы, из-за которых она задыхалась, ощущая, как ускоряется её сердце, отпуская стремительно слабеющую связь, принося взамен невыносимую боль утраты. А потом стук оборвался. И наступила страшная, гулкая тишина. Его сердце остановилось. — Не-е-ет! — закричала Асока, срывая голос, не в силах выдержать всю боль, скопившуюся внутри её души, разрывающейся на осколки. Она дрожала, сжавшись в комок на холодном полу, давясь рыданиями, даже не чувствуя слёз на щеках. — Нет... Учитель, пожалуйста, — прошептала тогрута, — Пожалуйста, Энакин... Не уходи... Но вокруг была лишь пустота. Он ушёл, растворился в Силе, оставив её одну.