Единственное извращение — это отсутствие секса. Всё остальное дело выбора каждого. Зигмунд Фрейд
Baby, I wanna fuck you Малыш, я хочу тебя, I wanna feel you in my bones Хочу чувствовать тебя каждой клеточкой своего тела. Boy, I'm gonna love you Парень, я буду любить тебя, I'm gonna tear into your soul Я ворвусь в твою душу. Леону тридцать, и за свою жизнь он видел, да и творил малоприятные вещи. Видел улицы в трупах, видел распотрошенных людей, видел перестрелку, видел, как проводятся самые жесткие пытки. Да и он сам держал пистолет на уровне чужой головы, избивал до смерти, рвал кожу ножом, измывался с таким спокойным лицом, будто он смотрит какую-нибудь нудную мелодраму. Леон был циником. Да ещё таким, каких стоит поискать. Чужие жизни — нечто ненужное, чужая боль — назойливая муха. Ничего более. Леон впервые ощущает себя как-то странно, когда находится в приюте для гибридов. Чужие жизни, конечно же, ерунда, но почему-то смотреть на людей в клетках, поводках и почти в животных условиях — как-то странно и даже немного неправильно. На него смотрели сотни глаз: детских, взрослых, светлых, темных, уверенных, слабых. Он видел за прутьями совсем детей. Он встречал взгляды такие жесткие и тяжёлые, что ему даже немного становилось их жаль. — Как видите, тут много хлопот, — средних лет мужчина оглядел комнату и тут же посмотрел на Леона. — Сколько? — финансировать всякие убогие заведения для него не впервые. Например, он спонсирует дом для бездомных — тоже убогое зрелище, но почему-то именно этот приют оставляет после себя будто какое-то послевкусие. Мужчина растеряно пожал плечами и нахмурился, вновь оглядывая потрёпанное помещение. — Сколько дадите, — он почти грустно усмехнулся. Леон понимающе кивнул и, не удержавшись, спросил: — Для чего их покупают? — глядя на детей лет десяти, он всё никак не мог понять, что с ними можно делать. Как домашнего животного завести? — Ну, вы же взрослый человек, должны понимать. У них есть специфические устройства организма, из-за чего их покупают. — Я в плане гибридов не особо разбираюсь. Никогда не интересовался этой темой, — честно признался Леон, разглядывая гибридов в клетках. — Течка, гон. Их покупают для секса. Некоторые, как нянь, некоторые, как домохозяек, другие, как домашних животных, некоторые даже как детей. Тут уже от распущенности и человечности зависит. Леон кивнул. Двадцать первый век, а люди, оказываются, до сих пор покупают рабов, при чём вполне легально. Леон, вообще-то, не знает, как гибридам лучше — с раздвинутыми ногами под как-нибудь жирным мужиком или же сидеть в клетке и питаться объедками — или чем там? Альфа впервые почувствовал какую-то странную жалость к здешним обитателям. Он немного прошелся по зданию, рассматривая гибридов — всё чаще поражался, когда замечал здесь совсем детей. Но, что стоило бы заметить, пахло здесь вполне прилично. — Эй, — он окликнул владельца питомника, глядя на гибрида. — Сколько ему? — он кивнул на парня. — Возраста согласия достиг? — Ну, — мужчина на пару секунд замолчал, растерянно почесал затылок и сказал: — ему восемнадцать. Омега. Леон кивнул сам себе и снова посмотрел на гибрида. Невысокий рост, худоват, острые локти и тёмные, взъерошенные волосы. Альфа позволил подойти себе чуть ближе, протянув руку через решётку. Он ожидал, что гибрид тут же полезет к нему гладиться, как это делало большинство, но тот лишь испуганно отшатнулся и дернулся. — Он немного запуганный. Его к нам из другого питомника перевели, что там с ним делали, я не знаю. — А… что там на счёт особых явлений организма? — Течка. — Но у омег и так ведь течка. Два раза в год, — Леон растеряно глянул сначала в испуганные темно-синие глаза гибрида, а после опять на мужчину. — Тут два варианта: либо течка будет совпадать по циклу с омежьей, и тогда, скорее всего, эффект от неё будет немного отличаться, либо четыре раза в год. Возможно, она просто удлинится по циклу. Но у него пока её не было, а первая, возможно, будет болезненной. Леон нахмурился, оглядывая худощавое тело омеги. Запаха слышно не было — альфа думает, что это из-за самого питомника. — Он здоров? — Да, конечно. Привит, блох нет, ни с кем не было, так что там тоже всё в порядке, сабкризиса пока что не было, — мужчина внезапно ожил, желая продать ещё одного гибрида. — И… как их покупать надо? — мужчина в упор смотрел на темные, прижатые к голове уши и недоверчиво махающий, не слишком длинный, хвост. — О, просто прочитаете договор, ознакомитесь с условиями, оплатите и можно забирать. Пойдемте со мной, всё оформим.***
Гибрида звали Грей, и он никак не хотел даваться в руки — сторонился, дергался, вздрагивал. В итоге Леон махнул рукой и просто запихнул его в машину. Леон нередко смотрел на него и всё никак не мог понять: с какого чёрта он купил себе гибрида. Купил фактически человека. В любом случае, рабов у него никогда не было, и факт наличия ему даже чем-то нравился. — Тебе не интересно, почему я тебя купил? — Леон повернулся к парню. — Если вы спрашивали про течку, то, скорее всего, для секса, — впервые подал свой голос парень, подняв голову. — Ты бы предпочёл остаться там? — Я не знаю, — честно признался Грей. — Я ведь не знаю, что именно вы собираетесь со мной делать. У меня ведь нет никаких прав, я даже не смог попросить вас о том, чтобы вы чего-то не делали. По сути, вы меня даже резать можете, лишь бы вам было хорошо. Если будете резать, избивать, обжигать, то лучше назад в приют. Если просто секс, пару фетишей, чего-то такого, что за грани не выходит, то лучше с вами. Леон на пару секунд удивился, что парень не тупой, как могло показаться в самом начале. — Ничего ужасного. По крайней мере, до тебя я никого не резал и не избивал в постели. Но, кто знает, какие желания ты во мне побудишь. Особенно, если учесть тот факт, что и ты слова поперек мне вставить не сможешь, — Леон не хотел его обнадёживать, поэтому сразу сказал, что возможно всякое и надеяться на вселенскую любовь не стоит. — Я понимаю, — он кивнул. — Почему ты такой запуганный? — В прошлом приюте били. Уже на автомате почти, — ответил гибрид. Леон кивнул и замолчал. По крайней мере, к побоям ему не привыкать, значит, сильно страдать по этому поводу не будет. Леон, конечно же, не уверен, что будет его избивать. В конце концов, он омега, а руку на омегу он пока ни разу не поднимал, если это происходило не в постели, в качестве наказания. Но мало ли, что может ему в голову ударить, да и теперь он действительно может не сдерживаться.***
— Иди за мной, — почти приказывает альфа, когда они подъезжают к квартире. Консьержка удивлённо смотрит на невысокого, тощего гибрида, пропускает вперед и не перестаёт удивляться, насколько богатые люди распущены. Грей не скрывает своего удивления, когда квартира, в которую он входит, оказывается двухэтажной — о таком он никогда не знал. Это было просторное, чистое, вкусно пахнущее хвоей помещение. Хвоей, в принципе, пах и сам альфа. Комнаты были светлыми, а сами вещи выглядели до жути дорогими. — Надо будет заказать тебе новую одежду и какое-нибудь красивое бельё. Раз я буду тебя трахать, то надо красиво тебя упаковать. А, ванна на втором этаже. — Мыться? — Грей чуть вздрогнул. — Мыться, — кивнул мужчина, повернувшись к омеге. — Или, подожди, ты что… — Я не боюсь воды, но мне не нравятся моющие средства. — У тебя нет выбора, я не хочу, чтобы тут ходило нечто не очень чистое. Ты знаешь, как управляться с джакузи или тебе стоит и с этим помочь? — Джа… что? — Грей растерялся на пятой минуте и вообще не понимал, что ему надо делать. — Ясно, — Леон устало выдохнул. — Подожди пару минут, я помогу тебе с этим. Снимай пока что обувь и иди на второй этаж. Грей кивнул, стянул с себя кроссовки, направляясь на второй этаж по чисто выдраенной лестнице. Ему казалось, что здесь пол чище, чем тарелки в приюте. Про богатых он лишь слышал, красивые дома он краем глаза видел в каком-то журнале. Он бы и подумать не мог, что когда-нибудь окажется в таком доме, что просто состоит из одной роскоши и приятного запаха. Кроме хвои пахло ещё каким-то алкоголем, немного кондиционером для вещей и цитрусами. Но именно хвоей пахло чётче и сильнее. Пахло Леоном. Пахло приятно и вкусно. Грей, конечно же, ощущал запахи других альф ранее, но никогда ещё не было настолько чётко и ярко — Заходи, — мужчина появился неожиданно, без пиджака и галстука, открыл дверь в ванную и указал рукой в комнату. Грей выдохнул и зашёл в ванную. Ему казалось, что сегодня он точно не перестанет удивляться. Большая. Невероятно большая чистая комната с ванной, кучей каких-то тюбиков, гелей, шампуней, каких-то украшений. Почти что в центре, чуть смещено к крайней стене было джакузи, напротив — зеркальная стена. — Снимай с себя всё, я пока наберу тебе ванну, — скомандовал Леон, глянув на гибрида. Грей кивнул и поспешил снять с себя приютскую одежду. Вообще, ради того, чтобы оказаться чистым и в новой одежде он даже потерпит шампуни и гели. — А куда одежду класть? — Грей растерянно огляделся. — Кинь на пол, куда-нибудь в угол, потом выкину, — альфа настроил воду и повернулся к омеге, оглядывая фигуру. Без одежды он казался ещё худее. Фигура была немного угловата, с сильно выпирающими ключицами и худыми ногами. — Повернись ко мне спиной, — велел мужчина, хмурясь. Омега, не возникая, выполнил приказ, повернувшись худой, с выпирающими позвонками спиной к альфе. Леон осмотрел тощее тело гибрида: неширокие плечи, достаточно длинная шея, выступающие лопатки и позвонки. Взглядом прошёлся по бедрам и активно махающему хвосту, непонимающе нахмурился. Вроде как и омега, а бедёр вообще нет, да и зада тоже не особо. Попа, вообще-то, была аккуратной, почти что подтянутой, но… будто не омежей. — Ты точно омега? И повернись лицом, — Леон поднял на него свой недовольный взгляд, было такое чувство, будто его хамски обманули и всунули бету, а то и альфу: запаха не было, а фигура чересчур угловата для омеги. — Точно, — кивнул Грей, невольно мнясь под настырным взглядом альфы. — И в твои восемнадцать у тебя ни разу не было течки и сабкризиса? Грей на пару секунд опустил взгляд и нервно закусил губу, сжимаясь в плечах, параллельно пытаясь прикрыть руками своё тело. Почему-то стало неловко. То, что он разочаровал своим телом альфу было ясно сразу, поэтому хотелось поскорее как-нибудь прикрыться. — Отвечай, — чуть повысив голос, приказал Леон, сложив руки на груди. — Не было, — почти в ту же секунду ответил Грей, вскинув голову вверх и добавил: — но мне не восемнадцать. — Как? — Леон удивлённо приоткрыл рот, и тут же резко спохватился, вспомнив про воду. Выключив её, тот снова посмотрел на угловатое тело мальчишки. — Мне меньше… — парень шумно сглотнул и буквально одними губами прошептал свой настоящий возраст, от чего Леон удивлённо пошатнулся. — Директор мог не знать моего настоящего возраста, а чтобы поскорее продать меня, решил соврать. Леон поражённо выдохнул и отвёл взгляд от полудетского тела гибрида. Ребёнок. Он купил ребенка. Более того — он хотел заняться сексом с ребенком! Леон, конечно, делал много ужасных вещей, но пару табу у него имелось — никаких изнасилований и секса с детьми. Чёрт, да он только что пялился на голого ребёнка, мать вашу! Какое-то странное чувство отвращение к самому прочно впилось в нервы. — Почему ты сразу не сказал, ещё в клетке, что тебе столько едва исполнилось? — не поднимая на него взгляда, спросил Леон. — Нам не разрешают говорить с клиентами без разрешения. — Ты ведь понимаешь, что я сдам тебя обратно? Мне нет смысла ждать просто для того, чтобы трахнуть гибрида. — Вам надо ждать девять месяцев. По договору, что вы подписали, вы обязуетесь взять минимум на девять месяцев без шанса на возврат. — Я финансирую этот приют. Тебя могут забрать по единому моему слову, — Леон выдохнул, не понимая, как он мог не отличить сразу ребёнка. — Я, — Грей на пару секунд запнулся и опустил голову. В приют не хотелось. — Вам же ведь не составит труда подержать всего девять месяцев! Я… мне вообще ничего не надо! Мне даже комнаты не надо и кормить можно только раз в день. Я не принесу много хлопот, правда. Всего девять месяцев. Леон, тяжело выдохнув, сказал: — Залазь в ванную. Помойся, надевай халат и спускайся, поговорим. Я подумаю насчёт того, чтобы оставить тебя. Грей оживлённо закивал, свято надеясь на то, что он сможет девять месяцев пожить спокойно. _____ Леону, вообще-то, не жалко выделить одну комнату, еду и немного собственного внимания этому гибриду. В конце концов, он всё чаще чувствовал себя одиноким в стенах просторной квартиры. Четвёртый десяток, а он до сих пор один, лишенный хоть какого-нибудь понятии ласки. Он бы мог взять его как ребенка. Просто немного чужого внимания и включённого света в окнах квартиры, когда он возвращается домой. Он вполне может относиться к нему как к младшему брату. Он даже может брать его на прогулки по парку, городу — показать ему мир за дверями этой квартиры и того приюта. Только подумать: выделив ему комнату и немного своего внимания, он может сделать его невероятно счастливым. Да и тот ведь гибрид, наверное, умеет мурлыкать и быть очень уютным и милым — как настоящий кот. Будет лезть гладиться, мурлыкать рядом, улыбаться, пить литрами молоко и, случайно находя пузырёк валерьянки, быть по забавному весёлым. Леон думает, что всё же оставить его у себя — неплохая идея. Леона пугает одно: течка и сабкризис. Вот, что он с ним делать будет, если тот потечёт? Ладно, если это будет на первом месяце — сдаст там кому-нибудь на недельку и дело с концом. А если за пару месяцев действительно как брат или сын станет? Как он тогда отдаст его, такого беспомощного, в руки к чужому доминанту? Да и он ведь не такой уже и ребенок, кто знает, хватит ли Леону сил самому его не нагнуть. Да и вообще: вдруг так природнится, что он решит оставить его навсегда? А Грей-то ведь растет. Вырастет в какого-нибудь славного омегу, а там Леон уже сам не выдержит. Как-то это казалось ему неправильным. Сверху послышались тихие шаги, заставив Леона посмотреть на спускавшегося омегу. — Вы подумали? — Грей чуть потряс мокрыми волосами, отряхиваясь. — Садись, — Леон указал на рядом стоящее кресло. — Ты действительно хочешь остаться? — Вы ещё спрашиваете? — Грей дёргал мокрыми кошачьими ушами, пытаясь избавиться от влаги, и выглядело это настолько умилительно, что Леон едва смог скрыть улыбку. — А вдруг я какой-нибудь маньяк? Сейчас отрежу у тебя руки и ноги, вырежу глаза и подвешу в подвале, буду ждать, пока ты умрёшь от обезвоживания, периодически насмехаясь над тобой. А пока меня останавливает лишь факт того, что ты ребёнок. Грей на пару секунд опешил и застыл, удивленно смотря на мужчину. — У вас нет подвала, — через несколько секунд ответил омега. — Тебя смущает только отсутствие подвала? — альфа удивлённо вскинул бровь, невольно подмечая, что такой худой он выглядит довольно мило в большом махровом халате. — Вы не похожи на маньяка. — Просто этим обязывает моя работа. Ты даже представить не можешь, скольких я убил, над сколькими издевался и над сколькими приказывал истязаться. Грей опустил голову, нервно сминая тонкими пальцами халат, а уши невольно прижались к голове. — Если вы не хотите, чтобы я мешался под ногами, то я понимаю. Простите за то, что помешал. Это ваше право сдать меня об… — Так, стоп! — Леон резко перебил мальчишку и устало откинулся на спинку дивана, выдохнув, заставив Грея удивленно приподнять голову и оттопырить кошачьи уши. Расстраивать его почему-то не хотелось. — Ты умеешь готовить и убираться? — Нет, но я научусь! — Грей внезапно ожил и активно замахал хвостом. — Значит так, — мужчина тяжело выдохнул, выдержал маленькую паузу и сказал: — будешь готовить и убирать. Я прихожу к семи, чтобы что-то поесть было. Пока толково не научишься, будешь заказывать с ресторанов. Я научу тебя. Уборка два раза в неделю. Дни сам себе выберешь. Есть можешь, когда захочешь и сколько захочешь. В этом я тебя не ограничиваю, но и кормить с ложки не собираюсь. Так что, если будешь стесняться, есть мало и редко — твои проблемы. Также меня не волнует, что ты будешь делать в моё отсутствие, но выходить за пределы квартиры без моего ведома тебе запрещено. Если ты умеешь читать, у меня есть библиотека, бери, что хочешь. Я покажу тебе, как управляться с техникой, включая телевизор, компьютер и интернет, — увидев, что тот активно закивал, Леон тут же сказал: — и ещё. Грей, ты омега, я альфа. Альфа с нормальным сексуальным аппетитом. И если у тебя начнется течка, то вполне можешь ожидать того, что ты, помимо дома, будешь обслуживать меня в постели. Но это, конечно, не факт. Надеюсь, что обойдётся без этого, потому что заниматься сексом с детьми мне как-то не хочется но, кто знает, как там всё получится. — Течка уже будет говорить о том, что я больше не ребёнок, — неуверенно добавил Грей. — Течка будет говорить о том, что твоя матка готова вынашивать ребёнка, а не о том, что ты больше не ребенок. Более-менее не ребёнком ты будешь лет в двадцать. — Это просто возраст согласия. В Анголе вообще в двенадцать, а в Германии в четырнадцать, но это же ни о чём не говорит. Леон на пару секунд удивился тому, что Грей, оказывается, знает возраста согласия в других странах. Да он оказывается вообще не тупой. — Ну, конечно, в общем, это зависит от самого человека, некоторые в четырнадцать уже готовы к сексуальным подвигам, но, лично для меня, ты — это ребёнок. И ты так говоришь, будто так и желаешь заняться со мной сексом. Грей вздёрнулся и, покраснев, опустил свой взгляд куда-то в пол. — Нет, просто не хочется, чтобы вам это казалось чем-то отвратительным. — Ладно, с этим потом разберёмся, вдруг у тебя либидо к этому времени только так подпрыгнет. И, ах, да, если я буду приходить с работы злым, то просто не трогай меня, окей? Если сам полезешь, то не удивляйся, что я могу наорать на тебя, или ещё чего похуже. — Хорошо, — Грей кивнул, поправив съехавший с худого плеча халат. — Насчет одежды… мне её выдали, твою приютскую. Ну, она никуда не годна. Я тебе на ночь дам мою рубашку, в ней поспишь, она тебе, наверное, ниже бёдер будет. А утром выберем через интернет-магазин что-нибудь, — Леон на пару секунд замолчал, обдумывая: всё ли он сказал; он кивнул сам себе и сказал: — есть хочешь? — Несильно, но… можно стакан молока? Или йогурт какой-нибудь? — он снова поправил сползающий халат. Леон, не сдержавшись, улыбнулся. — Есть и то, и то. Что именно будешь? — мужчина встал. — А и молоко, и йогурт можно? — Можно, — он кивнул. — Правда? — Грей радостно заулыбался и резко встал. Халат соскользнул окончательно. Повисла неловкая пауза. Леон отвёл взгляд и откашлялся. Грей, сказав что-то вроде «Ой», поспешил натянуть большой на несколько размеров халат обратно на себя. Леон показал ему, где находится комната, а потом принёс чистую рубашку, стакан молока и стаканчик абрикосового йогурта. Бастия улыбнулся, глядя на парня в большой для него рубашке, что, радостно махая хвостом, смотрел на стакан молока. — У меня завтра будет немного свободного времени, поэтому я постараюсь показать некоторые вещи. Грей довольно кивнул, принимая стакан молока и, слабо улыбнувшись, сказал: — Спокойных снов. Леон почему-то вздрогнул. Спокойных снов ему не желали с семи лет. Мужчина несильно отвечает за свои действия, когда невольно зарывается рукой в тёмные мягкие волосы, растрёпывая, говоря: — Сладких, — и улыбается. Мягко так. Тепло. Леону кажется это даже немного интимным, а младшего брата разглядеть так и не получается. Получается видеть угловатого омегу, который скоро вырастет. Получается видеть худые плечи и стройные ноги. Получается видеть красивые движения и тёмно-синие глаза с такой детской наивностью и доверием, что у Леона всё сжимается в тугой комок. Но никак не младшего братишку. Грей, может, и ребенок, может быть, худой и угловатый, но чего-то такого по-омежьи грациозного, мягкого в нём было много. Леон не хочет думать над тем, каким хорошим омегой он может стать, если растить его в тепличных условиях, привить мораль и периодически гладить по голове и поить молоком. Леон вышел, аккуратно прикрыл дверь и, недовольно нахмурился, осознав, что брата видеть в нём точно не получится. Но и… хотеть ребёнка тоже не совсем правильно. Грею, конечно, не так уж мало лет, и тело у него полудетское — какие-то намёки на талию, красивые бедра и хорошую задницу виднелась отчётливо и вполне выгодно. Бастию злит ещё сильнее факт того, что он ищет себе оправдания — будь ему года двадцать два, то это было бы нормально: хотеть такого; но ему-то уже тридцать! Это точно ни в какие ворота. Мужчина тяжело выдохнул, растеряно почесал затылок и направился в ванную. На ближайшее время секса с ним он точно не планировал, а значит и беспокоиться не о чём.***
Леон умиляется и почти смеётся, когда учит его обращаться с телевизором и ноутбуком. Не может оторвать взгляд от удивлённых глаз, внимательно следя за тем, как парень приоткрывает рот, удивленно моргает густыми ресницами, а в глазах такое детское непонимание, что Леон хочет его обнять. Сильно. Но еле сдерживается и снова показывает куда нажимать и что делать. Грей аккуратный, немного медлительный, но пытающийся усвоить всё с первого раза. А ещё послушно кивающий и мило улыбающийся. Грей быстро учится управляться с телевизором, интернетом, ноутбуком, газовой плитой, ванной и телефоном. Без труда заказывает еду и читает одну книгу за другой. Грей улыбается и пьёт молоко утром, днём и вечером. Не лезет в чужие дела и пытается лишний раз не мешаться. Грей пытается учиться готовить, хоть выходит это не очень. Леон впервые давится не самой вкусной едой, но почему-то улыбается и доедает до конца. Грей обещает научиться лучше и обещание это выполняет. Но всё равно не рискует, и вечером заказывает еду на дом. Грей очень домашний и уютный — это Леон подмечает сразу. Брюнет, может быть, с мясом управляется не очень, но выпечка получается неплохо, и Леон сам просит что-нибудь приготовить на выходных. Бастия, вообще-то, домашней еды не ел с шести, поэтому любое блюдо, приготовленное омегой, пускай и не очень хорошо, ест с удовольствием. Леону иногда становится дурно, когда он невольно заглядывается на худые плечи, неловкие движения и тёмные растрепанные волосы. А ещё на ушки. На тёмные, кошачьи ушки. Когда Грей резко поворачивался к нему, смотря в глаза с таким нечеловеческим доверием и преданностью, то Бастия чуть ли не насильно сдерживал себя, чтобы тут же не прижать его к стене и, наконец, поцеловать эти чёртовы мягкие губы. Как же это всё неправильно. Леону плохо от понимания того, что он видит в ребёнке омегу. Хорошенького такого омегу. Леон понимает, что он окончательно сдался, когда проводит рукой по своему члену, представляя как зажимает тонкие мальчишечьи запястья, прижимает к стене, целует. Много и везде. А потом ласкает: долго, медлительно, в самых сокровенных местах. Грея хотелось целовать и ласкать: гладить руками, целовать шею, оставлять следы от засосов в самых откровенных местах. Потом сжать бёдра, пару раз шлёпнуть: сильно, грубо, до следа на бледноватой коже. Укусить: за шею, плечо, бедро. Поставить на колени, сжать волосы, заставить отсосать: буквально грубо трахать его в рот, грубо насаживать, тяня за волосы. Потом трахнуть. Да. Именно трахнуть: грубо, глубоко. Заламывать руки, тянуть за волосы, сжимать шею, целовать, кусать, вбиваться в его тело до синяков. А потом опять. Опять, опять, опять. По-разному: медлительно, долго, резко, глубоко, дразня. А потом он кончал, с гортанным стоном, представляя, как под ним трясёт от оргазма совсем ещё молодое тело Грея. После собственного оргазма, едва отойдя, матерился и испытывал отвращение к самому себе: он, тридцатилетний, успешный мужчина хочет трахнуть подростка-гибрида. Совсем молодого, неопытного, наивного — мечта педофила, мать его! После этого Леон, будто испытывая какой-то стыд, брал Грея с собой в город и каждый раз не переставал удивляться насколько он эмоционально относится к чему-то новому. Грей в городе будто совсем другой: осторожный, вечно удивленный и радостный. Леон любил наблюдать за ним со стороны: он казался таким милым, немного беззащитным. Мужчина на пару минут выпадает из реальности, когда Грей слышит лай собак и почти неосознанно шипит, вжимается в тёплый бок альфы и резко, почти что нервно, хватает его за руку. Боже, какие у него тёплые руки. Тёплые, тонкие ладони, такие гладкие, приятные. Бастия по-доброму улыбается, треплет его тёмные волосы и говорит: — Не бойся, тебя точно никто не покусает. Грей смотрит так доверчиво, что альфа невольно кусает губы и еле удерживает руку на месте, чтобы, не удержавшись, «распустить» и прижать к себе за талию. А потом спуститься ниже, увидеть, как он вздрагивает, краснеет, погладить, шлёпнуть. Леон мотает головой, краснеет сам и, откашлявшись, отводит взгляд от Грея. Гибрид любит незнакомые улицы Нью-Йорка и поэтому каждый раз выглядит до невозможности счастливым, когда Леон говорит ему собираться — это тоже возбуждает. Мужчина иногда думает, что «Я, вообще-то, его купил, значит и распоряжаться им могу так, как мне самому больше нравится: хоть по голове гладить, хоть трахать до потери сознания». Потом выдыхал и вспоминал, что искать оправдание своему сексуальному желанию к подростку, ещё более низко, чем сам факт этого желания. Хочет — значит хочет. И если всё же что-то случится, то никакие оправдания тут не помогут. Он трахнул его. Никаких подтекстов и тайного смысла. При каждом желании воплотить это в реальность, он понимал, что отвращение к самому себе — лишнее, а значит, надо терпеть. Дрочить каждый день, трахать взрослых омег без разбору, но не прикасаться к Грею. В своих фантазиях — сколько захочет и где захочет (хоть и это он тоже не особо приветствовал, но, не пойман — не вор), в жизни — никаких интимных прикосновений. А Грей продолжал быть до безумия милым, красивым и… сексуальным. Немного угловатым, худеньким, но чертовски привлекательным. Леон думает, что если он будет приходить злым (или хотя бы делать вид, что злой) с работы, то Грей не будет маячить перед глазами в великоватой рубашке, что постоянно сползала с плеч. Но и тут мимо. Стоило только придти домой, всем своим видом показывая раздражение, и даже пару раз гаркнуть на Грея и, кажется, со спокойной душой сесть просмотреть договора, как этот чёртов гибрид оказывается рядом с ним. Не просто ходя где-то на фоне, а сел рядом с ним, успокаивающе погладил по спине и уложил голову ему на плечо. Грей, в какой-то степени, кот. Коты вообще не любят, когда кто-то рядом недовольный ходит, поэтому всегда просятся на руки, чтобы их погладили. Коты — лучшие антидепрессанты. Грей такой же. Леон не может злиться, когда тонкая ладошка гладит его по спине, а бок греет тёплое тельце омеги. Мужчина матерится про себя, когда разрешает лечь Грею к себе на колени. Он плохо отвечает за свои действия, когда гладит его по волосам и за кошачьими ушками, слыша довольное урчание и чувствуя, как гибрид перебирает пальцами. Леон успокаивается за пять минут, продолжая гладить мягкие волосы. Грей довольно переворачивается на спину, задирает голову и довольно прикрывает глаза. Леон гладит под подбородком, видя, как омега расплывается в довольной улыбке. Грей — реальный кот в плане поведения. И это мило и до сих пор сексуально. Альфа даже в такие моменты умудряется думать, насколько грациозен и гибок он будет в постели. И не только в постели. Потому что в своих фантазиях Леон успел заняться с ним сексом на кровати, в ванной, на кухне, на балконе, на полу и… перед зеркалом. Перед тем большим зеркалом в ванной: чтобы видеть его поведение во время секса, его движения, его лицо, внимательно рассматривать каждую деталь. Бастия не особо доверяет документам из приюта, поэтому лично отправляет его на медицинский осмотр в лучшую клинику. Потом просматривает карточку и всё же убеждается, что омега действительно здоров по всем факторам. И там, как оказалось, тоже всё в порядке. Леон ощущает себя действительно неловко, когда в кабинете подробно расспрашивает про то, насколько у него там всё хорошо. Врач смотрит в упор и заставляет Леона чувствовать себя гадко. Врач уточняет его возраст и Бастия, вынужденно, говорит: — Да, — он кивнул, посмотрел на смотровое кресло и уже представил, как в этом кресле он имеет Грея, там ещё и ремешки какие-то. Леон мысленно пристёгивает его щиколотки и вылизывает: долго и со вкусом, доводит до оргазма без рук. — Ладно, дело ваше, — врач пожал плечами, в конце концов, в таких больницах в личную жизнь не лезут и просто отвечает на чётко поставленные вопросы. — Если не пожалеете смазки, то хоть днями это делаете. Но желательно дождаться хотя бы течки. Ну, вы понимаете, он сейчас совсем ещё юный, можете увлечься, не почувствовать, что там уже суховато, а там уже трещины могут пойти, или ещё чего. Так что, по-хорошему, ждите течку, там хоть понятно будет, что тело готово и никаких травматических последствий не будет. И да, судя по осмотру, омега неплох для глубокого секса, так что во время течки можете сильно не нежничать в этом плане. Леон понятливо кивнул, оплатил осмотр и вышел. Грей, мало того, что по телу несильно на подростка смахивает, так у него ещё в сексуальном плане всё на «ок». Леон хочет верить, что у гибрида не быстрое сексуальное развитие и первая течка начнётся в лет восемнадцать, иначе Бастии вряд ли получится держать руки на месте, а член — в штанах. Грей, со временем, и вправду природнился. Но не как брат, племянник или сын. Потому что когда Леон приходил домой, а его встречал омега с недавно приготовленным ужином (Грей научился готовить довольно сносно и быстро), ассоциации были с уютным и верным мужем, но никак не с братом. Да какой брат вообще будет ему готовить, а потом сидеть за столом, смотреть с доверием и выслушивать бубнёж про работу?! Таким занимаются только уютные супруги, но никак не родственники. Грей даже по поведению ярко давал понять, что вот он: омега! И смотрит ещё так: доверчиво, ласково и преданно. Смотрит так, что по коже мурашки, а Леон пытается думать о чем-нибудь постороннем, потому что встать у него могло даже от этого взгляда. Леон, когда случайно прикасается к его рукам, хочет заломить эти руки ему за спину, сжать запястья до синяков. Когда Грей, будто специально, проводит пальцами по его руке, альфа хочет сжать его шею, при этом ритмично трахая, чтобы слышать хриплые стоны и сипы. Леон хочет сделать с ним многое: заняться сексом, поцеловать, погладить, укусить, связать, изводить. Леон хочет перегнуть его через обеденный стол, впиться альфьими клыками в плечо (да, оставить метку, чтобы все знали, что он только его) и трахать до сорванного от стонов голоса. Леон, в реальности, только улыбается его немного детской неловкости, наивной доверчивости и гладит по голове. Yeah I gotta hurt you Да, я причиню тебе боль, I gotta hear it from your mouth Хочу услышать, как ты кричишь от боли. Boy, I wanna taste you Парень, я хочу попробовать тебя на вкус, I wanna feel you, I want it all Я хочу чувствовать тебя, хочу все сразу. Грею, несомненно, нравится жить вот так: есть, когда захочется, ходить всегда чистым, надевать новую одежду, читать новые, дорогие книги. Грею нравится просыпаться, когда ему захочется, мыться в тёплой воде с приятными аромамаслами и дорогими гелями и не бояться побоев. Грею нравится то, с каким трепетом к нему относится Леон: аккуратно, обходительно и почти что нежно. Он уже привык, что к гибридам относятся как к половой тряпке и не более. С Леоном было другое. Леон не грубил, не ставил его ниже себя и не тыкал лицом в то, что он не такой, как все. Грею безусловно нравится то, как к нему относится мужчина: берёт с собой в город, показывает улицы, разрешает делать, что ему хочется, в пределах разумного и никогда не орёт. Фуллбастеру кажется, что так не бывает, когда альфа садится рядом с ним, смотрит в глаза и спрашивает, почему тот с самого утра ходит такой понурый. Грей называет это «забота», и ему это кажется таким непривычным, что он даже вздрагивает и смотрит во все глаза. В этот же вечер Леон берёт его с собой в кино. Там Грей хочет захлебнуться ощущениями, потому что он даже не думал, что бывают такие большие экраны. Громкий звук резал слух, а яркие краски большого экрана — глаза. Было шумно, было громко, было круто. Грей выходил из кинотеатра с широко раскрытыми глазами, учащённо дыша и до сих пор переваривая увиденное. Большой-большой экран и много звука. Леон добродушно смеялся, привычно трепал по волосам и предлагал прогуляться до парка. Грей краснеет от любого проявления внимания, взгляда и случайного касания альфы. Он мог только мечтать о том, что когда-нибудь он будет жить в человеческих условиях, но о том, что когда-нибудь кто-то будет относиться к нему как к человеку, он даже думать себе не позволял. Он ошибся. Кардинально. За границами приюта его встретили сильные руки, тёплая улыбка и приятный запах хвои. Его встретило понимание, невозможное тепло и совсем немного грубости. Грей не может относиться к нему, как к Хозяину. Он видит в Леоне альфу. Как можно видеть в нём просто Хозяина, когда он так по-доброму гладит его по голове и за ушками. Как можно видеть в нём просто Хозяина, когда мужчина так ласково улыбается и касается его плеч. Грей воспринимал его только как альфу и доминанта. Как настоящего, сильного, властного альфу. Как альфу, которого… хочется. Хочется во всех планах. Любое проявление нежности, грубости и властности отдавалось какой-то странной реакцией: мурашками и… будто бабочками в животе. Чёрт, Грей не знает, как это называется, но в книгах подобное чувство описывали именно как порхание бабочек в животе. То чувство, когда внутри что-то стягивается плотной верёвкой, немного ноет и заставляет лихорадочно улыбаться. Он испытывал к Леону самые трепетные и нежные чувства, которые может испытать омега к альфе. Это было что-то необычно-мягкое, теплое, нежное и немного головокружащее. Это было что-то вроде безе: тающее, сладкое и такое лёгкое. Грей сначала стеснялся собственных чувств и едва смог признаться в этом самому себе — Леону и словом не обмолвился. Грей был уверен, что это временно и вскоре это пройдёт: он оправдывал это тем, что Леон — первый, кто стал с ним хорошо общаться. Ничего более. Но это не прошло даже спустя четыре месяца. И чем дальше — тем хуже. Он осознал, что влюбился во взрослого, тридцатилетнего мужчину. Во взрослого и опытного мужчину, который в жизни не посмотрит на подростка. Влюбился в того, кто с таким отвращением смотрел на его тело. Леон, наверное, в жизни не позволит себе коснуться такого некрасивого, юного омеги. Грей становился менее активным и старался не появляться лишний раз Леону на глаза, чтобы не раздражать. Омега всё чаще ощущал какую-то горькость, отвращение, может быть, даже тоску. Всё чаще сидел у себя в комнате, читал книги и почти перестал есть. Подростковая любовь во взрослого, опытного мужчину из безе перешла в какое-то болото. Не осталось ни лёгкости, ни теплоты, ни сладости. Грей всё чаще накручивал себя, думая о том, что он отвратителен Леону, что он держит его только из жалости, что скоро он, при первой же возможности, выкинет из дома обратно в приют. Агрессия альфы, которая появлялась из-за проблем на работе, воспринималась в штыки, и Фуллбастер уверенно думал, что это всё из-за него, и, сидя в комнате, мог чуть ли не рыдать по этому поводу. Через пять месяцев (Грею кажется, что это похоже на шизофрению, и каждый месяц — какая-то особенная стадия) чувство сладкой истомы стало чередоваться с горькостью. Грей искренне радовался тем моментам, когда мог находиться рядом с ним и крайне чувствительно переживал те моменты, когда находился один или между ними вспыхивали перепалки. Ссоры воспринимались крайне тяжело, учитывая тот факт, что Леон мог пару раз упомянуть то, что он может выкинуть его на «помойку». Грей каждый раз винил в этих ссорах себя и свою нетактичность. Несмотря на их размах или «громкость», проходили для Грея они одинаково тяжело, иногда ему даже было стыдно показаться Леону на глазах. Вообще, заканчивалась они всегда быстро и «безболезненно»: Леон не умел долго злиться (а злиться на Грея — тем более), поэтому всегда приходил к примирению первый, успокаивая взволнованного их перепалкой Грея. Фуллбастер нередко подмечал, что их жизнь кажется будто семейной, но без секса, поцелуев и вообще какой-либо интимности и намёка на симпатию. Грей, в тоже время, понимал, что Леон в жизни не обратит своё внимание на несексуального и неопытного гибрида, в то время как этот неопытный гибрид невероятно хочет этого опытного и взрослого альфу. Грей хотел что-нибудь сделать, чтобы обратить его внимание на себя. Как-то даже умудрился порезать себя: на эмоциях, после очередной ссоры. Не вены, конечно. Просто запястье, руки. Просто, чтобы немного успокоиться. Успокоился. А на следующий день получил по рукам от Бастии и почти ссору. По крайней мере, Леон кричал. Видно, был недоволен. Грей тогда и не знал: забота это или просто осторожность. Грей перестал думать, когда альфа обнял его, погладил широкой ладонью по спине и спросил: «Из-за чего же ты режешься? Чем я успел тебя обидеть?». Грей тогда впервые подумал, что для Леона он не пустое место. Леон волнуется. По-своему, немного грубо, но волнуется. Парень хотел потерять сознание, пока находился в сильных объятьях альфы. Было тепло, защищено и хорошо. Грей тогда отмахнулся плохим настроением и подростковым стрессом. Леон кивнул и попросил, чтобы тот, когда ему будет плохо, шёл к нему, а не пытался себя резать. Грей хотел умереть на этих словах, не веря, что Бастия действительно волнуется за него. Отвыкать от Леона не получалось. А симпатия, такое чувство, росла будто назло. Грей вполне мог назвать это чувство «любовь». Потому что встречать его с работы казалось каким-то неимоверным счастьем, ожидать его прихода — пыткой. Ужасно медлительной пыткой. Любое их случайное касание, встреча взглядами и улыбка Леона заставляли нервно сглатывать, краснеть и улыбаться. Чувства набирали обороты, а Грей, в интернете, узнавал, что в подростковом возрасте любви быть не может, что всё это — глупость. Омега уже не знал, кому верить: собственным чувствам, или тому, что пишут в интернете. С одной стороны, казалось, что любовь подростка к взрослому мужчине выглядела слишком надуманной и нереальной, с другой, назвать те трепетные и чистые чувства как-то по другому, кроме как «любовь», не получалось. В интернете писали что-то про психологический фактор, отсутствие отца и ещё много чего, но легче от этого не становилось. Он был влюблён в мужчину старше его. Он любил мужчину богаче, успешнее и выше его по статусу. Он влюблён в мужчину, который купил его из приюта и, которого должен называть «Хозяин». Выглядит как какая-то шутка. Грею от неё не смешно. Desire, I'm hungry Желание, я голоден, I hope you feed me Надеюсь, ты утолишь мой голод, How do you want me, how do you want me? Как сильно ты меня хочешь? Как сильно ты меня хочешь? Время шло быстро, терпение у обоих хоть и заканчивалось, но их тайны и желания так и оставались не раскрыты друг другу. Леон всё также винил себя в постыдном желании хотеть тело Грея, а омега всё также пытался разлюбить того, кто, наверняка, любить его не может Бастия быстро проглядывает договора в офисе, пытаясь хоть так избавиться от навязчивых фантазий о теле омеги. В последнее время Грей был каким-то напряжённым и будто нервным. Леон хочет спихнуть это просто на подростковые загоны, а не на перестройку гормонов из-за, возможно, скорой течки. Леон надеется, что она начнётся хотя бы в восемнадцать. Потому что за те девять месяцев, что прошли у него в великом терпении и воздержании, он уже думал о Грее как о потенциальном супруге, и отдать на время течки или сабкризиса его кому-нибудь другому было чем-то недопустимым. Нет, первый раз Грея будет только с ним! И только Леон будет его целовать и трогать там, где, кажется, даже Грей сам себя не трогал. И именно Грей будет папой его детей. Словом, у Леона были большие планы на гибрида. Главное было дождаться хотя бы восемнадцатилетия. Отрицать не только сексуальное желание, но и моральное быть с ним всегда, было глупо. Чем ближе они становились, тем больше осознавал, что Грей нравится ему не только как омега, но и как человек. — Так ты купил гибрида? — альфа, сидевший в офисе на диване, ждавший подписания нужных договоров, глянул на альфу. — Ещё девять месяцев назад, — Бастия отвлекся от договора. — Их же для секса в основном покупают, да? — альфа поправил очки. — Нет, ну, не всегда, конечно, там… — Ты купил для секса? — быстро перефразировал мужчина. — В принципе, да, — выдохнув, ответил Леон. — Ну и как он в постели? Он вообще всё выполняет, что не попросишь? — Локи явно зажёгся мыслью о том, что можно купить в постель себе нечто такое, что будет выполнять любые прихоти. — Я… — мужчина на пару секунд замялся. — У нас с ним ничего не было, — Леон на пониженных тонах сказал его возраст. — Ты купил такого омегу для секса? Ты что, совсем дурак? — альфа удивлённо повёл бровью. — Мне сказали, что ему восемнадцать, а там чёрт знает, что на меня нашло. Он просто сидел весь такой маленький, милый и я что-то… даже не сразу понял, что к чему. А отдать обратно жалко было. Вот и остался жить со мной. — И он просто живёт с тобой? Вы даже не трахаетесь? — Но он же подросток! Вернее… как бы сказать. Я сначала думал, что он ребенок, потом пригляделся, ну, как-то даже на омегу похож. Очень. И как-то всё пошло, а в итоге… он стал мне нравиться. Ну, хочу я его, если твоим языком. — И при этом у вас ничего не было? То есть, у тебя дома ходит омега, которого ты хочешь, а ты такой типа: «ой-ой, я же за мораль»? Ты серьёзно? — Чёрт, а как бы ты себя повёл с ребёнком? Вот, ему относительно скоро восемнадцать, мне скоро тридцать два. Как-то немного пиздец, не находишь? — Ну… немного да, — согласно кивнул мужчина. — Ну, а вдруг он сам не против? — И как это меняет суть дела? Ему что, от его хотенья двадцать стукнут внезапно? — Двадцать не стукнет, но если что-то происходит по взаимному согласию и приносят удовольствие, то это уже нормально. А секс всегда приносит удовольствие, — он на секунду замолчал, усмехнулся и сказал: — о, как философски сказал. — Мой поклон вашим великим мыслям, прекрасный мыслитель, — Леон усмехнулся. — Но он, всё же, ребёнок, так что… — Ты так и не уловил мою главную мысль! Если ты хочешь трахнуть того, кто хочет тебя, то можешь трахаться без угрызений совести! Ты понял, сын мой? В конце концов, и в четырнадцать сейчас некоторые рожают. И что? А ничего. Все счастливы. А ты просто трахнешь. А там уже по ходу дела посмотришь. — Ему тем более восемнадцать скоро, — почти согласившись со своим другом, сказал Леон. — Ну, почти скоро. — Ну, вот. Так что смело иди и учи его прекрасному искусству секса. И вообще, подписывай быстрее договора, у меня собрание через полчаса. Леон цыкнул и, щёлкнув ручкой, подписал бумагу. «Если это нравится обоим». Леон не уверен, что Грей хочет, но уверен в том, что покажет ему, что это приносит удовольствие, и тот будет хотеть.***
Грей с самого утра мучился из-за боли в области живота. Было такое чувство, что все те бабочки там либо танцуют брэйкданс, либо решили устроить дестрой. Омега выпил несколько болеутоляющих, но результат это дало ровно на десять минут. Потом живот снова скрутило. К обеду наступила какая-то слабость и тошнота. Решил просто лечь и попытаться заснуть. Заснуть получилось, что было удивительно, потому что вскоре стало кидать даже в какой-то лихорадочный жар. Приснившийся сон сразу дал подсказку из-за чего у него всё это началось. Сны с Леоном ему снились давно, но… никогда не было «мокрых» снов. Он, по сути, в жизни альфу никогда не видел без одежды, зато подсознание ярко вырисовывало общий вид во сне: и рельефные мышцы, и твёрдый пресс, и сильные руки. В жизни Леон, конечно, никогда не касался его интимно, но сон и это обрисовал. _____________ Леон освободился раньше, нежели обычно. Пока ехал домой, уже представил, как будет «совращать» гибрида, как будет невзначай касаться, потом гладить, целовать. Леона не мог не радовать тот факт, что у омеги никого не было — значит, возбуждаться будет от любых касаний. Мужчину немало насторожил тот факт, что, придя домой, его никто не встретил, а запаха от готовки не было. Леон на пару секунд даже испугался, что гибрид мог куда-то уйти, или его даже могли увести — он же наивен, как дитя! Скинув с себя пальто, мужчина, даже не разувшись, резко пошёл в дом, обходя все в комнаты. Но ни в зале, ни на кухне, ни в ванной его не оказалось. Мужчина поднялся на второй этаж, вспомнив, что почему-то в его комнату он не зашёл, хотя это было бы разумным сделать самым первым. Леон охнул, когда запах течного омеги тут же ударил по рецепторам, стоило едва ли открыть дверь. Леон ожидал, что Грей будет пахнуть карамелью, шоколадом, тёплым молоком, но в воздухе чётко ощущался запах яблок. Зелёных, спелых, сочных яблок. Запах действительно казался вкусным и желанным. Слишком желанным для простого запаха течного омеги. Гибрид лежал на животе, чуть оттопырив зад кверху, с закрытыми глазами и крепко обнимал подушку, сжимая пальцами ткань. Альфа понял, что Грей спит, когда скрипнул дверью и решительно зашел в комнату. Леону было глупо отрицать возможные последствия, если он прямо сейчас не закроет дверь и не уйдёт. Он точно займётся с ним сексом. Это будет долго, громко и не один раз. С одной стороны, он может уйти, дать Грею пару игрушек и пускай развлекается, с другой… как он сможет неделю находиться в доме, в котором течный омега будет развлекать сам себя? И вообще, а вдруг у Грея сабкризис? Тут он уже сам не справится. Леон был бы рад рассуждать на тему благих дел и лучшего исхода для брюнета, но член решил всё за него. Запах, да и вид течного омеги, затруднял мышление и возможность того, что Бастия сейчас уйдёт. «Так, отлично, Леон, ты сейчас трахнешь подростка. Да, молодец, тебе тридцать один недавно исполнилось, а ты стоишь с выпирающим членом и смотришь на омегу с первой течкой. Супер, отлично, успех» Леон, вообще-то, пару раз дёргался, чтобы покинуть комнату, но глядя на худую спину и слыша редкие судорожные выдохи спящего омеги, всё желание уйти пропадало. Грей проснулся достаточно быстро. Наверное, тело быстро среагировало на запах альфы рядом. Гибрид, едва отошедший от своего сна, учуял крепкий запах хвои совсем рядом. Он бы до последнего думал, что не отошёл после сна, но, приоткрыв глаза и увидев альфу, вздрогнул и удивлённо посмотрел на Леона. Мальчишка резко покраснел, осознав, как он сейчас выглядит и попытался сменить положение. Едва дёрнувшись, ощутил странное нытье и влажность меж собственных ног. Из-за этого раскраснелся ещё сильнее. — Начну, пожалуй, первым, — хрипло начал мужчина, разглядывая течного омегу, что, кажется, не особо понимал, что с его телом вообще происходит. — Я тебя уже предупреждал о возможных последствиях. Правда, я не думал, что эти последствия начнутся так рано. Несмотря на то, что будь моя воля, я бы уже трахал тебя во всевозможных позах, проявлю немного сдержанности и уважения к тому, что это течка у тебя первая и, возможно, ты можешь быть напуган моими желаниями. Поэтому спрашиваю: предпочтёшь справиться один или я могу тебе помочь? Грей смотрел во все глаза на альфу и пытаясь переварить данную ему информацию. То, что у него течка он понял сразу, судя по жару, ещё и сабкризис. Ладно, окей, это всё объяснимо, но факта того, что Леон хочет заняться с ним сексом он принять всё никак не мог. Невольно опустив взгляд, гибрид тут же заметил выпирающее «желание» Леона действительно заняться с ним сексом. — А правда, что в начале это больно? — Грей, сглотнув, вновь поднял на альфу взгляд, присев на кровать. — Кому как. Но учитывая, что ты ещё чересчур молоденький и ты, скорее всего, будешь ужасно узким, то да, больно, возможно будет, — кивнул сам себе мужчина, но после добавил: — но немного и только в начале. Просто, Грей, если у тебя нет сабкризиса, то я лучше пойду, — кое-как выдавил из себя Леон, хоть и понимал, что держаться ему действительно трудно. — У меня жар и немного трясёт, — тут же ответил Грей немного тише, чем следовало. — Вы можете, — сглотнув, ответил Грей. — Только ты понимаешь, что я буду вести себя как взрослый доминант? — Леону на пару секунд стало неловко, осознав, что именно он будет первым мужчиной, что казалось чем-то значимым. Чёрт, да ведь всегда первый альфа в жизни омеги — это нечто трепетное, нежное и то, что должно запомниться на всю жизнь. Бастия нервно закусил губу. Вот, сейчас перед ним сидит омега, который о сексе знает… да он вообще что-нибудь знает? Леон искренне сомневается в том, что Грей хотя бы читал какие-нибудь статьи в интернете. Альфе почему-то казалось, что Грей-то, возможно, немного-то и боится своего первого раза, да и ещё и с таким взрослым мужчиной. Леон, в своей сексуальной жизни, никогда не задумывался над какими-нибудь мелочами, все его партнеры, в основном, были довольно опытными, а теперь ему следовало бы взять на себя роль ответственного, нежного, строгого и тактичного доминанта. Первый мужчина, наверное, должен научить омегу азам настоящего секса. Леон понимал, что он не должен быть однозначно нежным или грубым, скорее и ласковым, и животно-грубым с ним, чтобы не оставлять впечатления Грея таким однозначным и скучным. Научить самому плохому. Тому, чему Грей так хотел бы научиться, и чего так боялся. Первый раз он должен запомнить на всю жизнь. — Понимаю, — дрогнувшим голосом ответил Грей, снова чувствуя, как его начинает трясти. — Ты будешь хорошим мальчиком для меня? — Бастия подошёл чуть ближе, коснувшись ладонью тёплой щеки. — И ты знаешь, как надо ко мне обращаться? Грей напряжённо сглотнул, ощущая чужую силу и власть над собой. Он мало верит в нормальность происходящего: такой взрослый альфа хочет… его: такого неопытного, не сексуального. — Да, Господин, — кивнув, ответил Грей. Чувство какого-то легкого волнения схватило за руки, заставляя дрожать. Леон заметил дрожь быстро, заставляя теперь самому сомневаться в правильности своего поступка. Да, чёрт возьми, он боялся разочаровать Грея. Черт, да он же, наверное, мечтает о чём-то лёгком, милом и невинном, а у Леона немного другие методики. — Не бойся, — внезапно говорит альфа, гладя за кошачьим ушком, успокаивая. — Если будешь послушным и хорошим, то больно совсем не будет. — Если не всегда получится, Господин? — с реальным интересом за возможные последствия спросил Грей. — Больно будет. Голос прозвучал несколько строже, заставив Грея вздрогнуть. Вообще, от боли он уже отвык. Омега надеется, что мужчина не будет приказывать ничего трудного и Грей обойдется без наказаний. — А теперь, подготовь себя для меня. Иди в ванную, вымойся и чтобы ты везде был гладеньким: ноги, промежность — всё. Понял меня? — Да, Господин, — Грей невольно покраснел. — Потом ко мне в комнату. И быстрее, не заставляй меня тебя ждать. — Хорошо, — омега кивнул и тут же почувствовал, как ласковое поглаживание сменилось на лёгкий дискомфорт, из-за того, что Бастия резко сжал его волосы. — Хорошо, Господин. Леон кивнул, погладил по голове и вышел, оставив Грея одного. В ванне его уже немного напряг сам факт бритья. Бритвой он ни разу не пользовался, но, в принципе, в какой-то рекламе видел, поэтому ничего сложного там, по сути, не было. Бастия, забыв про неснятые ботинки, громко хлопнул дверью в свою комнату. Если раньше совесть просто шептала о том, что это неправильно, то теперь она въелась в кожу с громкими криками о том, что это всё неправильно и нельзя развращать ребёнка. Только подумать: он у него первый мужчина! Он понимал, что останавливаться уже поздно, да и член, собственно, не был против Грея. А сам Леон хотел Грея. В общем, само-то тело и инстинкты были не против, но совесть и какие-то остатки морали, явно были против того, что Леон собрался с ним делать. Мужчина, тяжело выдохнув, сел на кровать. И всё же, он займётся с Греем сексом, и он будет обращаться с ним, как доминант с сабмисивом. Всё. Тем более, он уже начал, некорректно было бы оставить Грея одного с сабкризисом и начавшейся течкой. Омега появился через минут двадцать, Леон за это время успел тридцать раз возненавидеть себя и столько же раз найти себе оправдание. Грей был одет в халат и смотрелся он немного напуганно. По Леону снова ударили остатки совести. — Ты знаешь, как приветствовать Господина? И сними халат, — несмотря на свою внутреннею неуверенность, говорил он твёрдо и уверенно. — Нет, Господин, — честно признался Грей, спуская с себя халат. — На колени, — резко говорит мужчина, заставив Грея на пару секунд застыть. Омега чуть помедлил, данное действие казалось ему немного унизительным, но противиться приказу доминанта он не решился. Грей встал на колени, отводя взгляд, сжимаясь в плечах и еле удерживая себя от попытки прикрыться лежавшим на полу халатом — он помнил, какая реакция была у Леона на его тело, и теперь было стыдно. Парень не мог не отметить, что ему стало значительно лучше — живот перестало крутить, а жар пропал. Трясло, наверное, от возбуждения. — Сядь на ступни, — продолжал командовать альфа, смотря на робкого парня, метаясь от двух чувств: то от возбуждения, что вызвано Греем, то от стыда, что он смеет так обращаться с ребёнком. Но его неуверенность никак не отразилась ни в его голосе, ни во внешнем виде. Увидев, что парень сел, добавил: — расставь колени, чтобы я мог тебя видеть. Грей вздёрнул голову вверх, краснея и кусая губу. Откуда он мог знать, что это так унизительно? С одной стороны ему было хорошо от приказов альфы, от чужой власти, силы и внимания, с другой — стыдно за такую позу, собственное тело и действия. Немного неуверенно, неловко, он развёл колени в сторону, демонстрируя Леону гладко выбритую промежность. — Заведи руки за спину и сложи в замок, — Бастия старался не отвлекаться на невинность и робость Грея, его движений. Это, конечно, возбуждало, но так он боялся дать слабину. Грей завёл руки за спину, невольно прижал уши к голове и опустил взгляд в пол, стесняясь посмотреть на Леона. — Смотри на меня, — голос у мужчины был твёрдый, уверенный, у Грея от этой интонации мурашки по коже. Брюнет поднял голову вверх, смотря в глаза альфе. Он даже не хотел представлять, как он выглядит: раскрыто, пошло и, наверное, совсем не возбуждающе со своими острыми ключицами и худыми плечами. Нытьё в животе отступило насовсем, будто доминирование было лучше всяких обезболивающих, которые он пил в попытке приглушить боль. Он чуть поёрзал, ощущая, как по внутренней стороне бедра стекает смазка. Леон довольно оглядел Грея, подмечая красивую, пропорциональную фигуру, пускай немного и худоватую. Бастии безумно нравится эта неловкость, неопытность и робость в Грее. Это почему-то возбуждало лучше красивого белья, сексуальной фигуры или ещё чего-то в этом роде. Бастия встал, взяв с тумбы заранее приготовленный стек, подмечая, что запах у Грея приятный, чистый, никем не испорченный. Нет, Грею не нужны сексуальная фигура и бельё, чтобы возбуждать — Леон теряет голову от запаха и этой неловкости. — Ты хочешь этого? — спрашивает Леон, решив уточнить желание саба. Хотя сейчас спрашивать было бесполезно: какой течный омега скажет нет? — Хочу, Господин, — согласно кивнул Грей, продолжая смотреть на Леона. Бастия прошёлся холодной кожей стека по плечам, вновь погладил за ушком, заставив того вздрогнуть и чуть податься вперёд. — Почему ты здесь? — начинает альфа, проводя стеком по худым плечам и бледной шее. Грей на пару секунд растерялся, пару раз удивлённо моргнул и ответил: — Чтобы служить вам…? — Грей не был уверен в верности ответа, поэтому ответ слышался как вопрос. Омега вздрогнул и тихо айкнул, когда Бастия ударил стеком по плечу. — Неправильный ответ. Ещё раз. Почему ты здесь? — Бастия старался бить несильно, так, чтобы следы сошли быстро, а Грей с самого начала не испугался. — Чтобы служить вам, Господин! — Грей сказал громче, увереннее, но предплечье обжёг удар. Омега вздрогнул, не издав и звука. Удары были вполне терпимы, но не приятны. — Опять неверно. Дубль три. Почему ты здесь? — Леон старался не сорваться на то, чтобы погладить, успокоить Грея, показав так свою слабость. Гибрид непонимающе на него смотрел, нервно укусил губу и стал заметно нервничать. Он опять поёрзал, пытался не опускать взгляд и сглотнул. Грей немного боялся того, что Леон может его бить столько, сколько угодно. — Потому что хочу доставить вам удовольствие! Леон прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Стек ужалил ключицу. Бастия не раз и не два практиковал наказания, и далеко не стеком, и даже не в треть силы, как сейчас. С этим никогда не было проблем. С Греем они были: поднимать на него руку почему-то было тяжело, приносить боль тоже. — Я спрашиваю не зачем, а почему. Понимаешь? Итак. Почему ты здесь? Грей непонимающе вскинул брови, сильнее сжав руки в замок. Удары были немного двоякими: из-за собственного возбуждения и благодаря тому, что Леон бил не в полную силу, удары отдавалась сначала болью, а потом каким-то мазохистским удовольствием. Омега не может не признать тот факт, что сейчас ему в какой-то мере хорошо. — Потому что вы меня купили, Господин, — Грей вздёрнул подбородок и расслабил плечи, готовясь к очередному удару. — Правильно. Молодец, — Леон улыбнулся, погладил по голове. — Зачем ты здесь? — мужчина провёл стеком по одному из следов от удара. — Чтобы служить вам, Господин, — повторив один из недавних ответов, сказал Грей, уже уверенный в том, что он правильный. — Почти, — за фразой тут же последовал удар, заставив Грея сдавленно простонать. — Ну же, малыш, ты рядом. Зачем ты здесь? — Чтобы подчиняться и приносить вам удовольствие, — на выдохе ответил Грей, пытаясь не напрягаться, чтобы удары были менее болезненными. — Хороший мальчик, — лёгкое поглаживание. — И последний вопрос. Что значит для тебя подчинение доминанту? — Служи… — Грея прервали на половине слова мощным ударом по щеке. Брюнет зажмурился и больно укусил собственную губу. — Не надо повторять одно и тоже слово в надежде на правильный ответ. Это методика идиотов, я не хочу, чтобы мой сабмисив казался идиотом, — Леон смотрел сверху вниз сурово и уверенно, начиная постепенно входить во вкус и не останавливаться на том, что у Грея это первый опыт. Щека жгла и ныла. Леон будто специально нанёс более сильный удар на нежную кожу, а не те же плечи, где она более грубая, да и удары туда были более ожидаемы. — Что значит для тебя подчинение доминанту? — снова повторил мужчина, коснувшись стеком подбородка гибрида, застав того поднять голову ещё выше. Альфа аккуратно прошелся стеком по открытой шее, намекая, куда придётся следующий удар. — Быть верным и послушным, — Грей тихо вскрикнул после очередного удара. — Неверно. Давай я тебе кое-что объясню. Твоё служение мне должно основываться на четырех простых правилах: выполнять мои приказания, обслуживать меня, принимать мое управление тобой, приносить мне удовольствие. Ты понял меня? — Да, Господин, — дрожащим голосом ответил гибрид, сдерживая себя от того, чтобы не коснуться обожженных ударами мест. — Можешь положить руки как тебе угодно, — приказал Альфа, глядя на то, как Грей сразу же коснулся пальцами болящей, покрасневшей щеки. — Каждый раз приветствие будет начинаться с этих вопросов, — доминант прошёлся стеком от шеи до низа живота, будто поглаживая. — Мне не понравилось, что ты не ответил ни на один вопрос правильно. Может, стоит тебя наказать? — задумчиво, будто сам у себя, спрашивает альфа. — Это обязательно, Господин? — Грей опустил руки, прикрыв возбужденный член. — У тебя есть другие варианты? — мужчина сложил руки в карманы, с интересом глядя на гибрида. Парень выдохнул и, прикрыв глаза, переборов собственный стыд, чуть подавшись вперёд, он потёрся щекой о ногу мужчины, продолжая смотреть ему в глаза, пытаясь выдавить хоть немного жалости. Грей опустился ещё ниже, буквально к ботинкам, сказав: — Я прошу у вас прощения, Господин. Прошу простить меня, — омегу переполняло двоякое чувство: с одной стороны было унизительно вот так вот вести себя перед мужчиной, с другой, это вызывало какой-то странный восторг и даже возбуждало. — Хорошо, на этот раз ты прощён, — довольно кивнув, сказал Леон, немного радуясь сообразительности Грея. Альфа пару раз провёл стеком по худой спине, поглаживая, обводя выпирающие позвонки. — Выпрямись, не прикрывай себя руками, — резко приказал Леон. Омега смущённо выпрямился и положил ладони на ноги. Смазка упорно продолжала выделяться организмом, а возбуждение срывало последние остатки разума. Грей ещё вполне мог терпеть приливы возбуждения, но чем дальше, тем чувствительнее тело реагировало на любые касания, заставляя возбуждаться сильнее. Он ёрзал, будто пытался сбавить давление внутри. От вида и крепкого запаха альфы становилось ещё хуже — член ныл, а внутри хотелось немедленно что-то ощутить. — Ты ведь у нас кошечка, да? — Бастия погладил по голове и отошел к тумбе, что-то беря с неё. — Плохо, если домашнее животное ходит без ошейника. Леон прошелся широкой ладонью по шее, поглаживая, заставляя Грея прикрыть глаза и тихо выдохнуть, поддавшись шеей на приятное движение. Тело отозвалось мурашками, Грей невольно поджал пальцы на ногах. Парня совершенно не волновали болящие колени и ноги из-за долгой позы — возбуждение и желание перекрывали любой дискомфорт. Мужчина быстро застегнул на его шее ошейник, чуть потянув поводок на себя, заставив податься лицом куда-то вперёд. Гибрид, не ожидав резкого рывка, уткнулся лицом в ширинку Бастии, ощущая твёрдый ствол сквозь ткань штанов. — Правильно мыслишь, котёнок, — доминант чуть похлопал омегу по щеке. Бастия усмехнулся, глядя как Грей резко, в смущении, отпрянул от его члена, почему-то удивленно смотря на выпуклость на штанах. Мужчина чуть отошёл к кровати, сев, держа поводок в руке. Чуть потянув его на себя, сказал: — Иди ко мне, ты же хочешь доставить своему Господину удовольствие? Грей внезапно осознал, что он действительно хочет сделать Леону приятное. Его почему-то совсем не волновало собственное наслаждение от процесса. Ему хотелось доставить Леону удовольствие и услышать похвалу в собственный адрес. Гибрид хотел встать, чтобы подойди к нему, но его остановил строгий голос: — Стой. Где ты видел, чтобы котята ходили только на задних лапах? — альфа снова потянул поводок на себя, заставив Грея чуть ли не упасть лицом на пол. Омега чуть потупил взгляд. Он вообще не понимал: это такая прелюдия или просто различные способы его унизить? Окей, в какой-то мере это возбуждало и ему это даже относительно нравилось. Выдохнув, он оперся на руки, ползя в сторону альфы на четвереньках. Бастия тянул поводок на себя, заставляя Грея вытягивать шею и пытаться ползти быстрее. — Начинай, — Леон крепче сжал поводок, когда Грей пополз к нему окончательно, усевшись у его ног. — Я.. я не умею, Господин, — брюнет сначала растерянно глянул на ширинку Леона, а после и на его лицо. — Ты перечишь мне? — альфа многозначно глянул на омегу и сильнее потянул на себя поводок, заставив Грея буквально уткнуться губами в член, что пока что был за тканью штанов. — Н-нет, — вздрогнув, ответил омега. — Просто, вам может не понравиться. — Не заставляй меня повторять тебе дважды. Помнишь, что я тебе говорил? Если будешь послушным, то больно не будет. Не принуждай меня наказывать тебя. Грей обречённо выдохнул, кивнул и потянулся руками к ширинке мужчины. Совершенно неловкими движениями расстегнул его штаны, чуть приспустив, вместе с бельем. Грей невольно поразился габаритам… работы. Члена альфы он даже на картинках в интернете не видел, не то, что вживую. Он аккуратно взял в руку толстый, с набухшими венами и крупными яйцами член в руку. Чуть поёрзав, пытаясь не думать о собственном возбуждении, что уже мешало не на шутку, приблизился лицом к члену альфы. Незаметно для мужчины проскользнул рукой к собственному члену, неуверенно касаясь влажной, от выступившей смазки, головки. Сначала пробило на какой-то жар, а потом на легкий ток удовольствия. Омега коснулся языком крупной головки, тут же обхватил губами, неуверенно посасывая. Мужчина довольно прошелся рукой по тёмным волосам, касаясь кошачьих ушек, поглаживая у самого основания. Грей прошелся языком по всей головке, облизывая. Правильность своих действий он понимал по приятным поглаживаниям Леона по голове. Гибрид неуверенно коснулся кончиком языка уздечки, поглаживая её. Услышав, довольный полустон мужчины, обхватил губами сначала головку, потом чуть ниже, касаясь языком уздечки, поглаживая и облизывая чувствительный участок. Одной рукой он обхватил основания члена, а второй коснулся напряжённых яиц, гладя. Грей зачем-то пытается взять глубже, но получается это отвратно — рвотный рефлекс тут же напомнил о себе. Резко отстранившись, он прошёлся рукой вверх и вниз, продолжая поглаживать пальцами крупные яйца. Омега прислонился губами к члену, облизывая выступающие венки, проводя языком вверх и вниз, вылизывая толстый ствол. Обхватывает губами покрасневшую головку, старательно сося, помогая себе рукой, лаская член у основания. Леон закусил губу, стараясь не сжимать от накатывающего возбуждения волосы Грея рукой, а лишь поглаживая, показывая, что тот всё делает правильно. Брюнет осторожно насаживается ртом на член, вбирая в себя, облизывая, сося и лаская языком. Бастия хочет двинуться бёдрами вперёд, протолкнуться во влажный и совершенно неумелый рот Грея глубже, но сдерживает себя. Гибрид двигает головой вверх и вниз, постепенно сося член и облизывая выступающие венки. Выпуская его, проводит языком по чувствительной головке, облизывая. Брюнет касается языком уздечки, поглаживая, заставляя Леона учащённо дышать и сжимать одной рукой плед. Проскользнув языком до самого основания, облизав, вобрал в рот яйца, сося и заставив Бастию уже открыто простонать и откинуть голову назад. Грей, прикрыв глаза, двигал рукой вниз и вверх, лаская член, продолжая облизывать и сосать яйца, улавливая тяжёлое дыхание, судорожные выдохи и даже стоны мужчины. Чуть позже, снова вернулся к члену, вылизывая головку и вены, пытаясь вобрать в себя хотя бы половину возбуждённой плоти. Аккуратно облизав головку, Грей медленно взял в себя член, опуская голову вниз и пытаясь расслабить горло, при этом не задевая чувствительную плоть зубами. Парень, при каждом движении головой вниз, пытался взять глубже, хоть и получалось это не очень. Вскоре движения стали более резкими и уверенными. Парень, окончательно закрыв глаза, мня в руке яйца, а другой лаская основание члена, стал ритмично двигать головой, насаживая себя на альфий член. Он не уверен, что это у него получалось однозначно хорошо, но тяжёлое дыхание Леона говорило о том, что мужчине хотя бы нравится. Бастия, невольно положив руки на затылок Грея, чуть нажимал, заставляя брать глубже. Он тяжело дышал и, прикрыв глаза, закусил губу. Грей, может быть, и неопытный, но отлично компенсирует это руками, лаская и сжимая, доводя до лёгкого помутнения. Омега пытался брать глубоко, тщательно вылизывая и сося. Он чувствовал лёгкую пульсацию и то, что мужчина сжал его волосы, не позволяя отстраниться. Аккуратно вылизав головку, погладив уздечку, Грей взял максимально глубоко, облизывая языком, лаская рукой основание и аккуратно поглаживая напряжённые яйца. Пару раз двинув головой на встречу неосознанным кратким толчком. Леон кончил с гортанным рыком, с силой сжав его волосы. Брюнет невольно поморщился, когда ощутил во рту странный привкус спермы альфы. Аккуратно отстранившись, Грей сглотнул семя, вытерев губы, посмотрел на Леона. — Хороший, безумно хороший мальчик, — чуть отдышавшись, сказал Леон, погладил по щеке, волосам и за ушком. Мужчина чуть потянул за поводок его на себя, поцеловав в шею, заставив Грея закатить глаза и простонать. Леон поглаживал худые плечи, целуя бледную шею, едва покусывая мальчишечью кожу. — Ты невероятно пахнешь, — откровенно признался мужчина, пройдясь рукой по линии позвоночника к хвосту, сжав у основания, заставив Грея вздрогнуть. — Хочешь потрогать себя, наконец, да? — говорит альфа, поглаживая пальцами мокрый, но сжатый вход. — Хочу, Господин, — парень буквально хныкал от ужасного возбуждения и желания. — Сделаешь это для меня? — Бастия коснулся языком мочки уха. Грей чуть помедлил, снова ощущая себя крайне неловко. Он вообще раньше сам себя не трогал, а тут ещё и при альфе. — Д-да, Господин, — голос немного дрожал, выдавая альфе неуверенность. Леон удовлетворительно кивнул, погладил за ушком и отпустил, заставляя того опять сесть на пол. Грей смотрел немного удивленно, невольно сжимаясь и мнясь под настырным взглядом. Если бы не альфа, он давно бы уже коснулся себя, но делать это при ком-то — уже другое. — Не стесняйся, я просто хочу посмотреть на то, как тебе может быть хорошо, — Леон застегнул ширинку, глядя на то, как Грей краснеет и хмурится. Парень, поёрзав, пытался принять более удобную и закрытую позу, чтобы скрыть от мужчины все откровенные места. — Нет, — внезапно строго сказал Леон, резко потянув за поводок. — Ко мне лицом, ляг на спину и пошире раздвинуть ноги. Я хочу видеть всё. Грей вздрогнул и, выдохнув, принял нужную позу, показывая возбуждённый член и влажные от смазки бёдра и ягодицы. Парень прикрыл глаза, стараясь думать, что он один в комнате и рядом нет крепкого запаха хвои и альфы. Грей неуверенно коснулся рукой твёрдого члена, невольно закусив губу. Он обхватил основание, проводя рукой вверх и вниз, точно так же, как недавно ласкал член альфы. Омега сильнее закусил губу, продолжая двигать рукой — ощущения были сначала мягкими, спокойными, но приятными, с каждой секундой будто росли, становясь ярче и глубже. Грей невольно немного выгнулся в спине, кусая губу и тяжело дыша. Чувства, что переполняли его, становились сильнее и интенсивнее, заставляя сжимать ладонью член сильнее и забывать про Леона, что с интересом разглядывал омегу. — Не забывай, что у тебя есть местечко интереснее и чувствительнее, — хриплым голосом напомнил Бастия, смотря на покрасневшее лицо омеги. — И не смей кончать, пока я тебе не разрешу. Грей, не особо обратив внимание на чужое присутствие, проскользнул пальцами к плотно сжатому и мокрому входу, нерешительно поглаживая тугое колечко, собирая смазку. Протолкнув первый палец меньше чем на половину, Грей ощутил смешанные ощущения: с одной стороны, было приятно хоть чем-то заполнить себя, с другой, он так и не понял, почему Леон решил, что это чувствительнее члена. От первого касания к члену, Грею было сразу приятно, а тут чувствуется какой-то странный, мешающий дискомфорт. Парень свободной рукой снова коснулся члена, другой продолжал растягивать тугое колечко. Омега просунул в себя второй палец, стараясь ими двигать, хоть и давалось это проблематично — было ужасно узко и туго, смазка хоть и помогала, но не настолько, чтобы не чувствовать дискомфорт. Спустя пару минут, эта «чувствительность» всё же дала о себе знать, начиналась тихо, лёгким бризом, почти не слышалась на фоне того, когда омега ласкал член. Парень невольно стал двигаться пальцами быстрее, до основания. Бриз становится волнами. Тихими, небольшими волнами, что накатывали приятной истомой, удовольствием, заставляя выгибаться в спине, поджимать пальцы и постанывать. Грей закусил губу, краснея, слыша хлюпки от движений своих пальцев. Парень отпустил изнывающий член, потому что ощущение, что он скоро кончит было ярким, но Леон пока не разрешал. Он двигал пальцами сначала резко, потом медленнее, заставляя тело изнывать. Волны превращались чуть ли не в шторм, заставляя метаться по полу, выгибаться и стонать, пускай негромко, но вполне слышимо. Он невольно дёргался, продолжая двигать внутри себя пальцами, оглаживая узкие стенки и возбуждаясь ещё сильнее. Живот снова заныл — на этот раз от желания разрядки, от высокого накала возбуждения. Парень подавался на собственные движения, будто стараясь насадиться сильнее и глубже, через силу замедлял движения, стараясь не кончить. Свободной рукой прошёлся по разгоряченной кожи груди, живота и бедёр, глядя и лаская. Тело становилось чувствительнее с каждой секундой, удовольствие — тянущимся и сильным. — Прошу, Господин, — не в силах более терпеть, простонал парень. — Ещё рано, — чуть ли не хрипя ответил альфа, разглядывая то, как парень ёрзает, ласкает себя и стонет. Смотреть на то, как молодое, юное тело заходится в удовольствии — превосходно. — Пожалуйста, я больше не могу, — то ли простонав, то ли прохныкав, сказал Грей, ёрзая по полу, стараясь не ускоряться. — Ну же, малыш, терпи, я хочу запомнить каждую мелочь, — Бастия продолжал разглядывать его: покрасневшее лицо, едва влажные глаза, твёрдые розовые соски, плоский, почти что впалый живот, влажные бёдра (Леон подметил, что за девять месяцев какая-то форма появилась), красивые ноги и то, как Грей медленно ласкал себя пальцами. Грей зажмурился, не представляя, как он сможет выдержать хотя бы ещё немного: удовольствие било через край, заставляя стонать и дергаться. Он невольно сжал руку на бедре, царапая мягкую кожу. Он чуть приподнял бёдра, выгибаясь в спине и откидывая голову. Смазка капала на пол, хлюпки от проникновения заставляли краснеть сильнее. Волны превратились в шторм. В сильный шторм. Наслаждение накатывало будто волной, заставляя дёргаться, стонать и жмуриться. Нет, он не выдержит даже минуты. — Умоляю, я не смогу дальше, — Грей говорит сквозь стоны и чуть ли не царапает пол совершенно недлинными ногтями. — Я считаю до десяти. Потом можешь кончить, — выдохнув, сказал мужчина, отвлекаясь от рассматривания того, как Грей тонкими пальцами удовлетворяет себя. — Раз. Грей зажмурился и громко выдохнул. — Два. Омега застонал, невольно дёрнув бёдрами куда-то вверх. — Три. Член ужасно ныл, ровно так же, как и низ живота. — Четыре. Возбуждение становилось болезненным, а удовольствие интенсивнее. — Пять. Грей понял, что не продержится и двух секунд. — Шесть. Омега, не выдержав, протяжно застонал, выгнулся и кончил. Оргазм накрыл ударной волной, заставил натянуться и громко застонать. Возбуждение будто взорвалось, а до это было плотным комком нервов где-то внизу живота. Это было безумно приятно и расслабляющие. Грей лёг всем телом, откинув голову, тяжело дыша, ощущая приятную истому по всем телу и лёгкую пульсацию меж собственных ног. Пару минут Леон молчал, разглядывая едва кончившего парня, что сейчас лежал на полу с широко раздвинутыми ногами и выглядел до предела сексуальным. Мужчина решил подождать, пока тот отойдёт от первого в его жизни оргазма. Грей свёл вместе ноги и резко встал, когда альфа потянул за поводок, заставляя принять сидячее положение. Грей тяжело дышал, и с растрепанными волосами, торчащими кошачьими ушками и красными щекам выглядел он довольно мило. Леон потряс головой. Нет, нельзя думать о том, какой он сейчас милый и беззащитный. Сейчас он должен его наказать за невыполненный приказ. — Что я тебе сказал? — начал мужчина. — Кончить только после того, как вы досчитаете до десяти, Господин, — Грей опустил голову, невольно прижав уши к голове, заставляя Леона снова ощутить в себе странное желание заботиться, обнять и поцеловать, но никак не наказывать. — После какой цифры кончил ты? — После шестой. — А должен был? — После десятой, — голос становился тише, будто Грей так признавал свою вину и просил прощения. Леон прикрыл глаз и тяжело выдохнул. Наказать надо было, чтобы Грей хотя бы понимал, что наказание — заслужено. Он заметил как по плоскому животу на пол стекает сперма, рядом с парой капелек омежей смазки. — Ты ещё и пол испачкал, — Леон поднял на него взгляд, немного помолчал и резко добавил: — слижи. — Что?! — Грей резко вздёрнулся, поднял голову и нахмурился, сжимая руки в кулаки. — Ты действительно хочешь, чтобы я повторил? — изогнув бровь, спросил Леон, понимая, что без наказания не обойдется. — Я не хочу этого делать, — сделав голос чуть тише, сказал Грей, продолжая сжимать руки в кулаки. Леон кивнул и резко встал, скинув с себя пиджак. Он держал в своей руке поводок, подошёл к нему сбоку, рассматривая парня со стороны. — На чём должно основываться твоё служение мне? — спросил Леон, начиная злиться на непослушного сабмисива. В его практике редко кто мог ослушаться, только если те, кто так выпрашивал наказания — Грея к таким бессмысленно относить. В ответ тишина, гибрид опустил взгляд в пол. — Отвечай, — повысив голос, буквально гаркнул Леон. — Я… я не запомнил, Господин, — чуть помедлив с ответом, сказал Грей. — Ты должен принимать моё управление тобой, — лаконично напомнил мужчина и резко встал одной ногой в ботинке на худую спину, заставив Грея вскрикнуть от удивления и нагнуться к полу — Слизывай, — строго приказал мужчина. Леон, вообще-то, прекрасно знал, что это, по сути, довольно сильный психологический фактор для унижений. Он в ту же секунду пожалел, что решил так обойтись с Греем и именно так заставить его. В ботинке становиться на спину, принуждая к чему-либо — неплохая вещь для унижений. Леону это не доставляет, Грею тоже. Возможно, он бы мог сейчас пожалеть Грея, обойтись без наказания, но, чёрт возьми, он был зол именно как доминант. Его посмели ослушаться. Два раза подряд. Он просто обязан показать омеге, что лучше не делать и какие его могут ждать последствия. Он, вообще-то, с самого начала предупреждал, что надо просто быть послушным. Неужели это так сложно? Омега вздрогнул, шмыгнул носом, ощущая то, как спина неприятно заныла под тяжестью ноги и коснулся языком пола, слизывая собственное семя и смазку. На вкус это оказалось так себе. Грею обидно до всхлипов и ужасно унизительно. И неужели это может кому-то принести удовольствие? Или это нравится Бастии? Грей сейчас особо не задумывался, зачем и почему, но было невероятно стыдно и обидно, что с ним обращаются как с каким-то мусором. — Вот, молодец, — Бастия убрал ногу с худой спины, позволив Грею выпрямиться. Заметив, что тот резко отвернулся, вздрагивая в плечах и вытирая губы вместе со щеками, сказал: — смотри на меня. Парень вздрогнул, всхлипнул и посмотрел на альфу. — Не смей плакать, — фактически приказал альфа, глядя на влажные глаза и плотно сомкнутые в одну сплошную линию губы. — Ты понимаешь, что заслужил наказание? Грей, вообще-то, хочет сказать что-то вроде: «Нет, не понимаю! Чем?! Тем, что не захотел унижаться?!». Но, чтобы не получить очередную порцию унижений, сдержано кивнул, утерев щёки от влаги. Бастия откинул в сторону поводок, ослабил галстук и оглядел комнату. Невольно усмехнувшись, придумав, как именно наказать Грея, взял стул, поставив недалеко от кровати. — Ложись на стул животом, — приказал Леон, параллельно идя к тумбе, что-то оттуда взяв. Грей кивнул, встал и, как и было велено, лёг на стул, оперившись на сидушку животом, в итоге поза была в стиле «доги», с оттопыренной задницей. Бастия подошел и приказал опустить руки к ножкам. После выполнение приказа, мужчина привязал руки к этим ножкам, плотно обвязав верёвкой и закрепив. Локти оказались привязаны к дереву, а запястья связаны веревкой. Грей почему-то начал нервничать. Быть связанным, следовательно, совершенно беспомощным и подвластным на любые манипуляции, было почему-то страшно. С ногами Леон поступил почти так же, обвязав у сгиба около коленок, привязав к стулу. Бастия, шлёпнув Грея по бёдру, усмехнулся, думая, что было бы неплохо как-нибудь его отшлёпать. Погладил ягодицы, ощущая их влажность из-за смазки. Мужчина обвязал у живота и с помощью верёвки подтянул ступни вверх, так, чтобы они были приподняты и открыты. Грей немного поёрзал, отмечая полную скованность и то, что он действительно ничего не сможет сделать, даже если очень захочет. Бастия пару раз шлёпнул Грея по ягодицам, заставив того вздрогнуть, и погладил по спине у самого основания хвоста, заставив Грея вздрогнуть и дёрнуться бедрами, хоть и знал, что результата это не даст. Мужчина на пару секунд отошёл, что-то взял с полки и подойдя к нему вновь, сказал: — Ты должен понимать, что это наказание заслужено. Так, за что я хочу тебя наказать? — Леон коснулся чем-то длинным его ступней. — За то, что ослушался, — всхлипнув, ответил Грей. — И? — За то, что посмел отказываться от ваших приказов, — парень немного боялся предстоящего наказания. Его, конечно, и до этого били, но кто знает, чем именно и как будет бить Леон. — Ты понимаешь, что заслужил это наказание? — Да. Прошу наказать меня, Господин, — Грей опустил голову, сжав руки в замок, глядя на свои перевязанные запястья. Как Грей внешне не храбрился, его охватила мелкая дрожь. Его, в принципе, никогда не пороли. Парень совершенно не представлял себе, что его ожидает, мог лишь догадываться, что ничего хорошего. Грей твёрдо решил перенести испытание так стойко, как только сможет, ни проронив ни писка, ни просьбы о том, чтобы он прекратил. В то время Леон удовлетворительно кивнул и занёс длинную, тонкую трость для удара. Грей натянулся и судорожно выдохнул, когда сильный удар пришелся на ступни, заставив поджать пальцы. Одного удара хватило, чтобы понять, что у Леона рука набита. Длинная гибкая трость резко хлестнула парня по ступням, заставив судорожно дёрнуться от неожиданной пронзительной боли. Усилием воли Грей в последний момент сдержал крик. Вдохнул, вскинул голову и прикрыл глаза. Каждый следующий удар был чётким, резким и быстрым. Леон сёк быстро, опуская стек на чувствительную, мальчишечью кожу, безжалостно жаля, заставляя Грея вздрагивать, глотать слёзы и вскрики. Мужчина заносил трость и резко жалил ступни, из-за чего Грей поджимал пальцы на ногах и крупно вздрагивал, дёргаясь. Леон бил сильно и резко, не жалея и не давая и пары секунд, чтобы привыкнуть к ударам. Грей был уверен, что стерпит, что это не больно, что терпеть можно, но уже спустя нескольких чётких и резких ударов, закричал и стал вырываться, шатая стул и дергая ногами, пытаясь уйти от чётких ударов. Тогда Леон на пару секунд остановился, глянул на взмокшую худую спину и нанёс несколько ударов по мягким ягодицам, оставляя длинный четкий красный след от удара. Грей честно пытался отвлечься: считал удары, кусал губы и расцарапывал собственные руки, но всё было бесполезно; резкие удары вырывали из самых мимолетных мыслей, заставляя беспомощно вздрагивать под чёткими, резкими ударами. Леон заносил трость быстро, четко ударяя то по ступням, то по аккуратным ягодицам. На красивой тёплой коже один за одним появлялись резкие, красные метки, а то и вспухали багровые захлёсты — это уже там, где Леон не рассчитывал силы. Мальчишечье тело крупно вздрагивало под каждым ударом, а сам Грей не прекращал дёргаться, тщетно пытаясь уйти от ударов. Вскоре вскрики Грея разбавились навзрыдными рыданиями и просьбами прекратить, заставив Леона вздрогнуть и судорожно выдохнуть. Мужчина сильнее сжал в руках трость и сказал: — Пять ударов. Ты сосчитаешь их сам, — он снова занёс руку, чётко и сильно ударяя покрасневшие ягодицы. — Раз! — буквально прокричал Грей, едва не сорвавшимся голосом, вновь заходясь в грудном плаче, чувствуя, как безумно сильно жжёт кожа. Леон снова выдохнул. Поднял руку и ударил по ягодицам, оставляя багровую линию. — Два! — несколько тише прохрипел Грей, опуская голову, сжимая руки и жмурясь. Омега попытался приготовиться к очередному сильному удару, но услышал только голос Леона. — Пять, Грей, пять. Я просто хотел посмотреть, станешь ли ты мне перечить. Парень беспомощно всхлипнул, обвиснув. Бастия откинул трость на пол и поспешил его развязать. Грей почти не дёргался, только тогда, когда Леон по неосторожности задевал ступни или ягодицы. Мужчина аккуратно погладил за ушком и помог встать со стула, подхватив на руки, поняв, что сам Грей явно не сможет стоять. — Хороший, очень хороший мальчик, — прошептал мужчина, чмокнув во взмокший лоб, убрав рукой пару прилипших прядей. — Ты был очень хорошим для меня, — продолжал шептать мужчина, неся саба на кровать. — Ты получишь хорошее вознаграждение. Тебе понравится, безумно понравится, — Леон коснулся губами кошачьего ушка, что Грей невольно прижал к голове, пряча в ворохе тёмных растрёпанных волос. Мужчина положил омегу на кровать, погладив по худым плечам, глядя в заплаканные, покрасневшие глаза. У омеги даже губы от слёз распухли. Бастии было трудно удержать себя от соблазна поцеловать его. Когда Грей ощутил, как его губ коснулись чужие, мягкие и тонкие губы, невольно вздрогнул. Они ведь даже не целовались ещё! Поцелуй вышел немного скомканным, неловким, но тёплым и мягким. Бастия приобнял гибрида за талию, прижимая к себе теснее, кусая и полизывая солоноватые после слёз губы. Грей сначала растерялся, но после закрыл глаза, обнял за шею и попытался ответить: пускай неуверенно и совершенно неумело, но нежно, так, как и положено при первом поцелуе. Парень сначала вздрогнул, когда ощутил тёплый влажный язык у себя во рту, ему это вообще показалось странным и неправильным — но у Леона вообще всё странно и неправильно, поэтому Грей попытался не мешать. Альфа целовал глубоко и влажно, сильнее обнимая за спину, прижимая к себе теснее. Когда альфа прервал поцелуй, Грей всхлипнул и отвёл взгляд. — Всё хорошо, не плачь, я больше не буду тебя пороть, — тихо сказал альфа, утирая влажные щёки парня. Злость прошла, осталось некое отвращение к своему поступку: это он довёл Грея до слёз. — А если ты всегда будешь послушным, то я никогда тебя пороть не буду, бить тем более, — почти как маленькому говорил Леон и улыбнулся, пытаясь успокоить гибрида. Мужчина взял с тумбы крем, чтобы смазать воспалённые участки. — А что нужно делать, чтобы вы меня не унижали? — вопрос прозвучал немного наивно, по-детски. Леон на пару секунд застыл, стало до жути неудобно. — Тоже надо быть послушным, — ответил Леон, открывая крем и усаживаясь около его ног, параллельно сняв с себя ботинки. Мужчина выдавил немного на свою руку, аккуратно втирая в покрасневшие ступни, иногда поднимая взгляд на омегу, следя за его выражением лица. — У тебя очаровательные ноги, — внезапно говорит альфа, продолжая массирующими движениями втирать крем. Грей вздрогнул и удивленно на него посмотрел. Альфа усмехнулся и коснулся губами одного из рубцов, на который крем ещё не успел положить. Омега смущённо поёрзал, ощущая, как альфа целует его ступни, поднимаясь вверх. — Когда-нибудь мы займёмся сексом, когда на тебе будут чулки, — начинает говорить альфа, целуя косточку и щиколотку, касаясь языком и немного покусывая. — И с повязкой на твоём бедре. — Альфа коснулся губами ступни вновь. — Это будут кружевные, нежно-розовые чулки до бедра, — поцелуи становились всё более беспорядочными, касаясь каждого покраснения. — Невероятно сексуальные, — поцелуи снова пришлись на щиколотку. — И я захочу сорвать подвязку с твоего бедра, — альфа обхватил губами косточку. — Белую подвязку с рюшами, — мужчина усмехается, поднимаясь вверх. — Я коснусь твоего бедра, начну всё с аккуратных поглаживаний, так, чтобы ты возбудился. Медленно, ласково, будут гладить, шлепать, потом сорву её к чертовой матери, возможно, даже порву. — Леон почти дошел до бедра, расцеловывая тёплую кожу. — Ты останешься в одних чулках, — поцелуи дошли до бёдер Леон бесстыдно уткнулся губами во внутреннюю сторону, чуть ли не вылизывая нежную кожу. — И потом я трахну тебя, — альфа усмехнулся, поднимаясь вверх по животу. — Но сначала, — он опёрся руками на кровать, смотря во всё ещё заплаканные глаза. — Мне надо лишить тебя девственности. Я никогда не занимался сексом с девственником. Всегда мечтал о таком: о неопытном, юном, невинном омеге. Грей всхлипнул под ним, краснея и кусая губы. — Раздвинешь для меня ножки? — усмехаясь, говорит альфа. — Да, Господин, — хрипло отозвался Грей. — Ты лежать можешь? Я же и по ягодицам бил, может, их тоже кремом лучше намазать? Он помогает, ступни же уже не так сильно болят? — Не так сильно, — согласно кивнул омега. — Но там не надо, всё хорошо. Леон кивнул и наспех снял с себя рубашку, оголяя крепкие мускулы и рельефный пресс, заставив Грея напряжённо сглотнуть, разглядывая красивое тело. Рубашка была спешно откинута на пол, а Леон поспешил уткнуться губами в тёплую, мальчишечью шею, целуя нежную кожу. Грей едва вздрогнул под крепким телом от резкого приятного касания. Леон слегка укусил венку, а после впился губами в место между шеей и плечом, оставляя тёмное, почти багровое пятно. Бастия чуть потерся носом об шею и тут же чуть подтянулся вверх, укусив кошачье ушко, заставив Грея кратко взвизгнуть. Парень сначала растерялся от такого ласкового внимания, на которое он уже не надеялся, но тут же вошел во вкус, приобняв дома за широкие плечи. Бастия настырно продолжал играться с кошачьим ушком: то покусывая, то проводя языком по самому краю. Грей вздрагивал от любого касания, жмурился и чуть ли не мурлыкал. Альфа, мелко кусая, прошёлся от основания до самого верха и невольно умилился, когда Грей прижал, от удовольствия, уши к голове. Грей снова заёрзал под мужчиной — тело всё же пришло в себя после порки и вспомнило, что у него течка, подсовывая гибриду очередную дозу возбуждения и смазки. Леон сам быстро оживился, учуяв усилившейся запах омеги. Леон беспорядочными поцелуями спускался вниз: целуя и покусывая кожу на ключицах, облизывая торчащие розовые соски, старательно сося, заставляя Грея дёргаться и стонать, сильнее обнимать за плечи, поддаваясь грудью вперёд к тёплому и умелому языку альфы. Леон целовал резко, быстро, суматошно, касаясь живота, едва выступающих ребёр, покусывал тёплую и гладкую кожу. Грей отзывался громко, ёрзал под ним, постанывал и проводил ногтями по его плечу. Мужчина прикусил кожу под пупком и языком прошёлся по гладко выбритому лобку, касаясь основания члена, проводя по нему языком. Парень дёрнулся бёдрами вверх. Мужчина усмехнулся чувствительности своего партнёра и прошелся языком по всей длине члена, облизывая и вылизывая чувствительную плоть. Немного поиграв с членом гибрида, Леон отстранился и чуть приподнял ноги омеги, открыв себе доступ к истекающему смазкой входу. Мужчина сначала прошёлся языком по каждой красной полосе и отпечатку от трости, вылизывая. Уже после спустился к раскрасневшемуся колечку мышц, ласково обводя и собирая накопившеюся смазку. Запах яблок здесь слышен ещё отчётливее, заставляя Леона спешно слизывать выступающую смазку. Леон сжимает руками мягкие ягодицы, вылизывая кожу около сжатого входа. Он раздвигает ягодицы, сильнее открывая для себя течного омегу, старательно вылизывая чувствительное местечко. Грей застонал, чуть дергаясь на встречу ловкому языку и откинул голову на подушку. Леон проникает внутрь горячего тела, слизывая смазку изнутри, оглаживает стенки, ласкает, дразнит, пошлепывает. Бастия изредка поднимался вверх, посасывая влажные яички, облизывая, заставляя омегу дёргаться и стонать громче. Когда мужчина не отвлекается от яичек и проталкивает в него палец, начиная ритмично трахать, Грей закатывает глаза и стонет невероятно открыто и развратно. Альфа снова спускается вниз, аккуратно обводя колечко, дразня, а после широкими мазками обводя его, заставляя сокращаться и выделять больше смазки. Леон вылизывает течного Грея долго и со вкусом. Он оглаживает края. А после прикрывает глаза, полностью входит в него языком, гладит гладкие стенки, трахая его языком. Альфа ласкает, дразнит и вылизывает, доводя Грея до громких стонов, ёрзаний и дёрганий. — Боже, Господин, — Грей прерывается на громкий стон, Леону не надо много времени, чтобы догадаться о чём просит Грей: он хочет кончить. Леон отстраняется от горячего и начинающего пульсировать входа всего на пару секунд, чтобы сказать: — Кончишь, когда захочешь, — и снова припадет губами к тесному лону омеги, мысленно представляя, как в нём будет круто находиться членом. Леон трахает течное тело Грея языком, заставляя того заходиться в громких стонах. Омеге много не надо, чтобы зайтись сумасшедшим оргазмом, вцепиться в собственные волосы, выгибаясь в спине, кончить. Оргазм от собственных пальцев и языка Леона отличались: сейчас он был будто мощнее и сильнее. Грей беспомощно застонал, откинулся на подушку и расслабился. Мужчина пару раз прошелся языком по входу, слизывая смазку и выпрямился, отпуская ноги омеги. — Понравилось? — гордо усмехаясь, спрашивает Леон, глядя на раскрасневшееся лицо омеги. — Очень, — тихо отвечает омега, обессиленный после мощного оргазма. — Ты такой узенький, оказывается, — Бастия погладил омегу по коленке. — Тебя надо будет хорошенько растянуть. Грей устало прикрыл глаза, плохо соображая, ощущая только послеоргазмную истому и пульсацию, начинавшуюся между ног и идущую по ногам. Он ощущал, как альфа поглаживает его ноги и живот. Через минуту таких невинных ласк, Грей невольно замурлыкал, прикрыв глаза. — Нравится, котёнок? — Леон улыбнулся, продолжая гладить живот и бёдра омеги. — Нравится, — согласно кивнул парень, подаваясь на тёплые ладони. Мужчина ласково улыбнулся и проскользнул ладонью меж ног гибрида, нащупывав пальцами расслабленный влажный вход. Омега вздрогнул, но тут же обмяк, прикрыв глаза, едва реагируя на набирающие откровенность ласки Леона. Бастия чуть наклонился к нему, целуя грудь, чуть покусывая начинавшие твердеть соски. Течное тело быстро отозвалось на инициативу альфы, вырабатывая феромоны и смазку. Мужчина закинул худые ноги себе на плечи, настойчиво гладя мокрый вход. Аккуратно протолкнув в него один палец, массируя, он поцеловал сгиб у коленки, касаясь языком приятной кожи. На этот раз ощущения от проникновения были куда приятнее первого раза, почти сразу же отозвались приятной дрожью. Мужчина продолжал целовать ноги парня, пока разрабатывал узкое тельце под собой, добавляя второй палец, начиная двигать ими более ритмично, заставляя Грея постанывать и дёргать бёдрами. Омега невольно сжимал чужие пальцы внутри себя, но вскоре опять расслаблялся, позволяя Леону продолжать разрабатывать тугой вход. Бастия постоянно менял ритм, давая тем самым Грею приноровиться к поступательным движениям. Мужчина двигал рукой ритмично, раздвигая пальцы ножницами, прощупывая гладкие и влажные стенки. Грей вздрагивал, изгибался в спине и тихо стонал. Бастия круто владел не только языком, но и пальцами, умело трахая ими, доводя до лёгкого помутнения. Грей краснеет сильнее, когда ловит на своём лице внимательный взгляд альфы. — Ты превосходно выглядишь, когда тебя ласкаешь, — усмехнувшись, сказал Леон, когда заметил, что Грей немного растерянно смотрит на него в ответ. — Не отвлекайся. Я хочу насладиться тобой. Грей смутился такому проявлению внимания, но попытался не думать об этом, пытаясь сконцентрироваться на ощущениях. Леон, незаметно для самого Грея, проскользнул в него третьим пальцем: ощущения несильно изменились, никакого дискомфорта не было и подавно. Брюнет невольно прижал уши к голове и зажмурился, когда мужчина стал двигать пальцами глубоко, резко и быстро, почти до самого основания. Грей сорвался на громкий стон, откинув голову назад и открыв шею. Бастия двигал ими грубо, становясь настырнее с каждой секундой, заставляя Грея шире разводить ноги, жмуриться и громко стонать. Омега неосознанно подставлял себя под ласки и шире разводил ноги, открывая себя для Леона. — Какой хороший мальчик, — усмехаясь, говорил Леон, гладя свободной рукой живот и влажные бёдра, а второй продолжал ласкать течное тело изнутри. Грей, может быть, и был узким, но очень легко и безболезненно поддавался растяжке, подставляясь под длинные и умелые пальцы. — Для тебя этого будет мало, чтобы ты смог принять меня, — сказал мужчина, высовывая мокрые от смазки пальцы, наспех облизывая их, ощущая солоноватой привкус омежей смазки. Альфа снова полез в ту тумбочку, немного копаясь и что-то там ища. Грей поёрзал и чуть сдвинул ноги вместе, когда осознал, насколько развращённым его видит Леон. Бастия вскоре достал связку каких-то шариков разных по диаметру. — Это анальные шарики, они тебя как раз и растянут до нужного размера. Знаешь, что в них самое крутое? Каждый шарик с пятью скоростями вибрации, могу поспорить, от них ты тоже кончишь. — О-они все не влезут, Господин, — чуть дрогнувшим голосом, сказал омега, глядя на самый большой шарик. — Я все и не собираюсь. Последний шарик десять сантиметров в диаметре. Я тебя подогнать под себя хочу, а не порвать, — утешил мужчина омегу, погладив по покрасневшей щеке. Грей в ответ лишь кивнул и откинулся на подушку, призывно расставив ноги. Альфа погладил по бедру, слегка шлёпнув и, смазав шарики заранее приготовленной смазкой, опёрся на одну руку, в то время как второй проскользнул меж ног к омеге. — Сосредоточься на ощущениях. Если будет больно, скажешь мне, — приказал вполне серьёзно Леон, рассматривая лицо сабмиссива. — Хорошо, Господин, — вскинув голову, глядя в глаза мужчине, ответил Грей. Леон протолкнул в истекающее смазкой лоно первый шарик. Вошёл он довольно легко, а Грей просто выдохнул и потянулся рукам к шее Леона, обнимая. Второй и третий тоже прошел легко, Грей даже с энтузиазмом поёрзал, ощутив, что они перекатываются и стимулируют изнутри. На чётвертом Грей застонал, закусил губу и закрыл глаза. — Больно? — уточнил мужчина, гладя пальцами мокрый вход. — Нет, но на следующем, кажется, будет неприятно, — тихо ответил омега, чуть дёрнув бёдрами, чтобы шарики чуть сдвинулись в нём. — Потерпишь для меня, котёнок? — почти что прошептал альфа, уткнувшись носом в ворох тёмных волос, целуя макушку. — Да, Господин, — кивнул в ответ омега, вздрогнув, когда альфа нажал шариком на вход, проталкивая внутрь. Брюнет чуть зажмурился и напрягся, затрудняя процесс. Бастия успокаивающе погладил по голове и легонько укусил кошачье ушко, заставив Грея вздрогнуть и царапнуть сильное плечо альфы. Шарик оказался внутри относительно растянутого тела, Грей резко ощутил дискомфорт внизу живота и поясницы и поерзал, надеясь, что шарики снова принесут приятное чувство, но те, сдвинувшись, дали ощутить только резкий дискомфорт, из-за чего Грей простонал, сильнее зажмурился и дернул ногами, в попытки сдвинуть их. — Больно, — честно признался омега. Он-то же понадеялся, что все неприятные ощущения закончились на порке, но, кажется, сегодня ему просто не дадут расслабиться. — Ещё один шарик. И всё, — Леон попытался отвлечь омегу, целуя за ушком, поднимаясь к кошачьим, покусывая и целуя. — Он не влезет, — буквально проскулив, ответил омега, ёрзая, пытаясь хоть немного избавиться от дискомфорта внизу живота. — Влезет, немного болезненно, но влезет. Просто попытайся расслабиться и не сжиматься. Давай, посмотри на меня. Грей вскинул голову, закусив губу, смотря в глаза Леону. Мужчина прошелся рукой по волосам, гладя, второй рукой немного погладил сжатый вход, массируя, попытавшись расслабить. Поводив холодной поверхностью шарика по влажной коже, собирая омежью смазку, чуть нажал на колечко мышц, заставив Грея вздрогнуть и сильнее сжать пальцами плечи альфы. Мужчина ласково улыбнулся, продолжая гладить по голове и стал медленно вводить шарики во влажное нутро омеги. — Вот так, хороший мальчик, — начал шептать мужчина, гладя по голове парня. — Очень хороший мальчик, — Грей под ним крупно вздрагивал и кусал губы, когда мужчина продолжал настырно проталкивать в него игрушку. — Всё хорошо, потерпи, — доминант невольно напрягся, когда Грей зажмурился, но не остановился, продолжая вводить шарик. — Хороший, безумно хороший мальчик. Я поиграю немного с вибрацией, — мужчина быстро нащупал маленький пульт, и нажал на цифру два. Грей под ним охнул и тяжело выдохнул, с вибрацией было значительно легче. Он вздрогнул, когда Леон протолкнул в него весь шарик. Грей немного поерзал, из-за чего шарики внутри опять сдвинулись и протолкнулись чуть глубже. Омега попытался отвлечься от ощущений и неуверенно потянулся к Леону. Мужчина улыбнулся, погладил по плечам и поцеловал, крепко обняв за худую спину. Грей на этот раз был настырнее и сам пытался проявить инициативу, сначала кусая и полизывая мужские губы, а после и интимно прижался, передавая Леону всю власть. Мужчина не кусал и не посасывал чужие губы, скорее сразу целовал глубоко и мокро, чуть ли не трахая рот Грея языком. Когда они прекратили целоваться, Грей всё же спросил мучающий его вопрос с ещё первого их поцелуя: — Зачем вы суёте свой язык мне в рот? Леон сначала удивленно на него посмотрел, а потом засмеялся: сочетания его серьёзного лица и такого глупого вопроса была довольно… забавным. Удержаться от смеха было сложно, у него это, в принципе, не получилось, заставив Грея непонимающе на него посмотреть, а потом почувствовать себя неловко, краснея и отводя взгляд куда-то в сторону. — Ты, правда, не знаешь? — отсмеявшись, спросил Леон, глядя на раскрасневшегося от неловкости Грея. Парень чувствовал себя крайне глупо и неловко. — Не знаю, — буркнул почти обидчиво, не поднимая взгляд на альфу. — Ну, да, я ничего не знаю ни о сексе, ни о поцелуях, ни об отношениях альфы и омеги в принципе! Вы бы сказали, я узна… — Тише, — ласково остановил взволнованную речь своего партнера Леон. — Это просто было неожиданно. Это французский поцелуй. И целуются с языком. И, по сути, ты должен, ну, как бы сказать, отвечать на него, как бы играясь. Если тебе это не нравится, мы можем целоваться по-другому. И ничего можешь не изучать. Я сам тебе и расскажу, и покажу, и научу. — Мужчина на секунду замолчал и спросил: — то есть, ты не знаешь, что такое французский поцелуй, но знаешь, что такое минет? — Я… — Грей запнулся на пару секунд и отпустил взгляд. — В интернете как-то выскочило, что-то вроде: «Десять способов крутого минета». Я не знал, что это за слово, и решил посмотреть… — На картинках смотрел? — мужчина усмехнулся. — Нет! — смущённо ответил Грей. — Я вообще… только у вас видел! — Это отлично. И… как ты себя теперь чувствуешь? Грей опомнился, вспомнив, что в нём шарики. Он немного дёрнул бёдрами, сдвигая их. Дискомфорта не последовало, тёплое удовольствие и стимуляция отозвались приятной волной и начинающими твердеть сосками, к которым Леон сразу припал, облизывая и легонько кусая, оттягивая. — Не больно, приятно даже, — высказал свои наблюдения Грей, продолжая двигать бёдрами и тереться ими об вставший член Бастии. Шарики внутри приятно вибрировали, а когда Грей двигался и вовсе смещались в нём, заставляя крупно вздрагивать и сжимать пальцами покрывало. Когда Леон решил вынуть из него игрушку, омега многозначно положил ладошку на его запястье. — Хочешь кончить с ней? Парень кивнул и, откинув голову назад, сжал рукой покрывало. Наслаждение здесь тоже было другим: медленным, постепенно набирающим оборот, мягким и накатывало будто цунами. Бастия аккуратно гладил тяжело вздымающийся живот и сокращающийся вход, внимательно следя за выражением лица омеги. Грей вскоре напрягся и зажмурился, сжав покрывало сильнее. — Кончи для меня, — прошептал на красное ушко омеги альфа, слабо укусив за мочку. Грею много времени не надо, чтобы пару раз вздрогнуть телом, невольно податься куда-то вперёд и кончить от вибрации и смещения шариков внутри себя. Оргазм от игрушки был медленным, но словно обжигающим, тянущимся и безумно приятным. После него едва дрожали ноги и странно стучало сердце. — Хороший мальчик, — погладив за ушком, сказал Леон. Мужчина усмехнулся и пару раз шлёпнул омегу по бедру, из-за чего тот дёрнулся вперёд. Немного подождав, мужчина потянулся рукой к игрушке, медленно вынимая один шарик за другим. Омега прикрыл глаза и тяжело дышал. Альфа прошёлся пальцами по уже раскрытому, истекающему смазкой и расслабленному входу и удовлетворенно кивнул. Уткнувшись лицом в острые ключицы, вылизывая светлую кожу, потянулся свободной рукой к бляшке ремня, быстро расстегивая штаны. Парень под ним вздрогнул, тихо простонал и теснее обнял его, прижимаясь твёрдыми сосками к мощной груди альфы. Мужчина быстро стащил с себя штаны и бельё, откинув куда-то на пол. Мужчина невольно рыкнул, обнажая альфьи клыки, когда Грей коснулся возбужденного члена. Парень сначала удивился рыку, но руку не убрал, ласково поглаживая твёрдый орган. На ощупь он был гладким, твёрдым и слегка влажным из-за выступавший смазки. Мужчина чмокнул омегу куда-то в шею. Руки дрожали, да и всё тело, в принципе, трясло от возбуждения. Он слишком долго ждал, проявляя как можно больше нежности и терпения к Грею, теперь пришла очередь сорваться. Мужчина резко подхватил худые ноги, резко раздвигая их в стороны, полностью открывая для себя течного омегу. Брюнет покраснел и отвёл взгляд, стараясь не думать о своём развращённом положении. — Будет больно — кричи. Не напрягайся сейчас, я не собираюсь тебя насиловать. Просто расслабься и не сжимай меня, тебе так будет приятнее, — сказал мужчина, коснувшись членом входа. — Хорошо, Господин, — Грей кивнул и коснулся ладонями плеч мужчины, будто так он чувствовал себя защищённым. Альфа выдохнул, чуть помедлил и двинул бёдрами вперед, погружая с неприличным хлюпаньем член внутрь влажного тела. Грей вздрогнул, когда альфа опёрся на локти, чуть придавливая, и уткнулся носом в тёплую шею. Омега сначала безвольно лежал под ним, ощущая, как член входит глубже, раздвигая узкие стенки, после чуть дёрнулся, когда Леон вошёл, как думал Грей, слишком глубоко. Сначала терпел, уже после, когда Бастия вошёл до основания и осторожно поцеловал в шею, значительно дернулся, намекая мужчине на некоторые неудобства. — Что такое? — альфа погладил того по волосам, трясь носом об бледную кожу. — Неприятно немного, — хрипло отозвался парень и снова дёрнулся. — Потерпи, скоро привыкнешь. Грей кивнул и уткнулся носом в теплое местечко между шеей и плечом. Некоторое время Леон не двигался, просто целовал теплую шею и что-то неразборчиво шептал. Вскоре, легонько дёрнув бедрами и не встретив никакого сопротивления, стал двигаться. Грей тяжёло выдохнул, чувствуя, как приятно было внутри ощущать тёплый и твёрдый член. Мужчина начинал с медленных и размеренных толчков, давая Грею привыкнуть к чувству наполненности. Бастия прикрыл глаза и тяжёло задышал — оказаться в тёплом, девственном и узком теле было невероятно приятно. В Грее было влажно, туго и хорошо. Леон пробовал разных, но в Грее было уютнее и лучше всех других. То, как он плотно обхватывал его член, как в нём было мокро и хорошо, не сравнится ни с каким другим омегой. Мужчина обнимал его за плечи, кусал кошачье ушко и ключицы, тяжело дышал и постепенно ускорялся, ощущая, как под ним начинает содрогаться молодое тело и, как Грей рвано хватает ртом воздух. Возбуждение и удовольствие были нарастающими, мощными и глубокими, заставляя обнимать омегу сильнее и двигаться быстрее, желая заполнить его всего: принести как можно больше удовольствия, довольствоваться каждой клеточкой его тела, дотянуться до каждой чувствительной в нём точки. Течное и растянутое тело отозвалось быстро, увеличивая удовольствие в разы, заставляя Грея выгибаться в спине, жмуриться и прижимать кошачьи уши к голове. Каждое касание Леона воспринималось будто в несколько раз ярче, чем было до этого. Из-за чего омеге всё сложнее было сдерживать опошлённые стоны. Леон двигался резче и быстрее, заставляя Грея вздрагивать и давиться собственным сбитым дыханием. — Ну же, котёнок, не сдерживай себя, я хочу слышать, как тебе хорошо, — мурлыкнул мужчина, войдя в течное тело до удара напряжённых яиц по ягодицам. Грей в ответ всхлипнул и тихо застонал, когда мужчина возобновил движения, двигая бёдрами быстро. Альфа двигался грубо, быстро и глубоко, входя до основания, тревожа чувствительный канал, заставляя организм выделять больше смазки, пачкая покрывало. Грей жмурился, невольно стонал и выгибался в спине, подставляя себя под ласки альфы. Мужчина рычал и кусал за плечи, пытаясь войти как можно глубже во влажное нутро омеги. Движения становились всё более ритмичными и глубокими. Омега подстраивался под движения альфы, сжимая руки на сильной спине, едва царапая светлую кожу. Возбуждение накрывало какой-то странной волной, удовольствие сначала обдавало всё тело, каждую точку, а после концентрировалось где-то внизу живота, будто собираясь в какой-то комок. Брюнет срывался на крики, когда мужчина двигался особенно настырно, ускоряясь и доставая до истекающей соками матки. В такие моменты Грей широко раскрывал глаза, сжимал покрывало и вскрикивал — те ощущения были словно финальными, самыми яркими и невообразимо крутыми, заставляя точно терять голову от дальнейших движений. Леон сорвался окончательно: со всей сдержанности, понятий морали и с понимая, что сейчас под ним трясёт от удовольствия совсем юное тело. Леон просто на всё начхал, потому что сейчас главным ему казалось наслаждение, что приносило ему течное тело, узость девственного канала и сладкие, протяжные стоны Грея. Всё остальное — ерунда. Главное Грей и его тело. Мужчина прижимал к себе сильнее и двигал бедрами резко, глубоко и грубо, пытаясь вновь дотянуться до матки, чтобы услышать вскрик от удовольствия и то, как сокращаются около его члена мышцы. Бастия, забываясь, иногда касался альфьими клыками плеча омеги, желая поставить метку, потому что Грей только его. Тысячу раз его. Парень обхватил узкие бёдра альфы ногами, как будто пытался прижать к себе теснее и, зажмурившись, снова выгнулся, когда член Леона что-то опять удачно в нём задел, вызывая фейерверки под веками и безумное удовольствие. Парень сильнее прижимался к мощному телу мужчины и, не стесняясь, громко стонал. Кровать скрипела под двумя любовниками, а в комнате было ужасно жарко, но отстраняться от разгоряченного тела альфы не хотелось. Наслаждение росло с каждым мимолетным касанием, а тем более с каждым толчком, увеличиваясь, заставляя заходиться в громких стонах и метаться под альфой, ёрзая в истоме. Альфа иногда немного замедлялся, а потом вновь загонял альфий член до основания, мучая ласками омежью полость, делая её каждый раз более восприимчивой к толчкам. — Л... Ле~он, — неосознанно, сквозь громкие стоны шепчет омега. — Что ты сказал? — мужчина поднял голову, глядя на омегу, на секунду переставая двигаться. Мужчина посмотрел на Грея: раскрасневшегося, с растрёпанными волосами, немного влажными глазами и прижатыми к голове ушками. Выглядел он крайне развращённо, мило и… желанно. Парень тяжёло дышал и, вдруг с таким испугом в глазах на него посмотрел, что альфа, невольно, сам испугался. — Простите, Господин, я про… — Нет, скажи это ещё раз, — покачал головой Леон. Слышать собственное имя его голосом было так странно, непривычно и… превосходно. Он впервые услышал, как Грей произнёс его имя: так сладко, с придыханием, будто давая Бастии прочувствовать собственную власть над ним. Даже «Господин» не давало так проникнуться своей силой над Греем. — Леон, — тяжело дыша, произнёс Грей и Бастия опять сорвался: жадно поцеловал мальчишку в губы, снова наращивая темп. — Ещё, скажи это ещё раз, — даже не приказывая, почти что прося, говорил мужчина. — Леон, Леон… Леон, — с придыханием шептал Грей, мешая имя мужчины со стонами, вздрагивая. Чем быстрее мужчина двигался, тем чаще имя мешалось со стонами, немного коверкалось, но это так возбуждало, так давало прочувствовать свою власть, что альфа точно сходил с ума: тесно прижимал к себе, быстро двигался в расслабленном теле и как будто в лихорадке шептал: «Ещё, Грей, ещё раз». Грей повторял имя, чередуя со стонами, растягивая гласные, задыхаясь стонами и именем. Слышать собственное имя, произнесённое Греем так сладко, невинно и протяжно, было наивысшей степенью наслаждения. Мужчина, начиная ритмично двигаться, входя до основания и доставая членом до самых нежных и восприимчивых точек, невольно рычал и покусывал тёплую, разгорячённую кожу. Движения были резкими, грубыми, Грей, под сильным телом, точно сходил с ума, закатывая глаза, громко стонал и выгибаясь в спине, шепча: «Леон», вырывая из мужчины последние остатки сдержанности, заставляя вколачиваться в юное тело быстрее и сильнее. Грей закусил губу и с силой вцепился в напряжённую и взмокшую спину альфы, чувствуя приближение скорого оргазма. Леон, укусив за мочку уха, чуть приподнял его бёдра и резко вогнал член до основания, касаясь крупной головкой матки, заставив гибрида громко вскрикнуть, зажмуриться и кончить. Грей обмяк в сильных руках, оргазм накрыл каким-то странным одеялом с головой, обдав будто кипятком. Парень невольно сильнее сжал внутри себя член Леона. Альфа, ощущая как около его члена пульсируют и сжимаются стенки, не выдержав, кончил. Парень тяжело задышал под ним. Леон уткнулся носом во влажное плечо, не желая выходить из тёплого и уютного тела омеги, хоть и знал, что если он не сделает этого сейчас, то он просто физически не сможет из него выйти часа два. Леону чхать. Грей крупно вздрогнул, когда ощутил, как что-то давит на стенки, и заметно засуетился. — Это узел, — пояснил уставшим голосом Леон. — Ты знаешь, что это? — Знаю, но… — Всё хорошо. Просто лежи, получай удовольствие. Всё хорошо, — мужчина лёг на Грея окончательно, придавив тяжестью своего тела. Сейчас он не хочет думать, сейчас он начинает чувствовать очередной прилив наслаждения. Омега вздрогнул под ним, ощущая сильное давление внутри и горячую сперму. Возбуждение от узла было тоже немного другим: тихим, будто подкрадывающимся, а потом резким, сильным и мощным, заставляя заметаться под альфой, застонать в голос и царапнуть спину мужчины. Грей едва не скулил, ощущая, как внутри него набухает узел и член, наполняя горячей спермой, доставляя какое-то странное, но чертовски приятное наслаждение, заставляя дрожать и вздрагивать. Леон прошелся языком по взмокшей шее и чуть дёрнул бёдрами, проверяя узел и закрыл глаза, закусив губу. Альфа периодически гладил лежащего под ним гибрида и что-то шептал. Оргазм накрывал один за другим, из-за чего мужчина крупно вздрагивал, кусал губу и тихо постанывал. Когда возбуждение и наслаждение от узла прошло, Бастия, наконец, отдышавшись и придя в себя после нескольких оргазмов из-за узла, оперся на руки, глядя на всё ещё находящегося в каком-то там по счёту оргазме омегу. В комнате пахло потом, спермой и омежей смазкой. И это было чертовски приятно и вкусно. Грей вскоре отошёл, открыл глаза и потянулся руками к шее Леона, обнимая. — Как ты? — Леон оглядел вспотевшего и, наверное, теперь невероятно чувствительного гибрида. — Отлично, — парень устало улыбнулся. — А узел долго ещё будет? — Ещё полчаса, может быть, — пожал плечами альфа, закусил губу и спросил: — Тебе… понравилось? Леон не очень хочет слышать ответ, потому что Грей либо соврёт, либо соврёт. Мужчина понял, что порка и те унижения вряд ли могли ему понравиться, и вряд ли парнишка мечтал именно о таком первом разе. То, что он всё испортил и не оправдал его ожиданий, он понял на том моменте, когда не задумываясь стал ботинком на его спину. — Ну, — парень задумчиво отвёл взгляд, и Леон понял, что сейчас будет ложь. Безбожная ложь, чтобы не расстроить его. — Мне очень-очень понравилось всё то, что происходило в постели. Ну, не считая немного боли, но она, наверное, только потому, что у меня первый раз, вы сами не хотели причинять мне её. Ещё было круто в самом начале, когда вы приказывали, говорили встать в позу, мне даже немного понравилось, когда вы меня били стеком за неправильные ответы. Но… мне совершенно не понравилось, когда вы меня унижали и пороли. Было обидно, что ли, — Грей повёл плечом и коснулся пальцами мощной груди с какой-то странной татуировкой на правой стороне. Вроде русалка какая-то. Леон выдохнул. Всё-таки, всё оказалось не так плохо, как он думал, в какой-то мере он даже смог оправдать его ожидания. — Я действительно порой увлекался и забывал, что я у тебя первый и, что ты, в принципе, вообще не понимаешь, чего от тебя может хотеть взрослый мужик. Я в некоторые моменты не думал ни о твоём страхе перед подобным, ни о твоей неопытности. То, что тебе что-то не понравилось, моя ошибка, и мне за неё даже стыдно. Но, ты не должен думать, что я буду тебя постоянно унижать и бить. От унижений я вообще постараюсь воздержаться, даже не знаю, что на меня нашло. Но, Грей, ты должен понимать, что наказывал я тебе не просто потому, что мне захотелось. Наказания — вынужденная мера, чтобы ты понимал, что некоторые вещи недопустимы. — И это всегда будет так больно? — с каким-то странным испугом в глазах спросил Грей, вспоминая недавнюю боль от порки. — Неужели ты думаешь, что я монстр какой-то? — Сегодня мне так пару раз и показалось, — честно признался омега, отводя взгляд. — Нет, Грей, я поступил сегодня опрометчиво. Сейчас, за время твоей течки, я выясню твой болевой порог и все наказания ты сможешь переносить без надрывных рыданий. Но, ты, вообще-то, можешь обойтись без них. Просто будь послушным, я больше не буду тебя унижать, поэтому мои приказы будут тебе под силу и гордость, — он ласково улыбнулся, погладив омегу за ушком, что сейчас задумчиво нахмурился. — Это всегда будет порка? Или вы просто по-разному бить будете? — Не факт, что я тебя вообще бить буду. Может, не буду давать кончить полчаса, а может, лишу молока на неделю. Наказания — не значит бить, это просто способ показать тебе, что что-то делать нельзя. И, вообще-то, тебе не обязательно может быть однозначно плохо от ударов. Например, я могу тебя отшлепать определённое количество раз так, что ты кончишь без рук. Я, к слову, этим и займусь в ближайшие дни, — альфа усмехнулся, продолжая гладить омегу по волосам. — А… а вдруг вы опять палку перегнёте? Я же вас словами не остановлю. — Ошибаешься. Стоп… а я что, не сказал тебе про стоп-слово? — заметив отрицательный кивок, Леон мысленно дал себе подзатыльник и, выдохнув, сказал: — есть стоп-слово. Если ты чувствуешь, что не можешь выдержать чего-то, или я пришел к тебе с ножом и ты сразу понимаешь, что против, просто говоришь мне это слово. Я остановлюсь и мы либо обсудим данное действие, либо просто перестанем это делать вообще. — А наказание от чего именно зависит? — От степени твой провинности. Если ты сделаешь что-то недопустимое, то наказание будет соответствующее. Если какая-то мелочь, то так, может стеком пару раз по рукам ударю, может просто что-нибудь лёгкое придумаю. Вообще, всё это выясняется долго и упорно. Вдруг, окажется, что ты от удушения кайфуешь? Или тебе ещё что-то такое будет нравиться, а я это как наказание приму. Сейчас за неделю много чего попробуем, а потом составим договор. — Договор? — Там мы отметим всё недопустимое, чего делать просто нельзя. Ты скажешь, что нельзя делать мне, я отмечу, что не приемлю в тебе. Там ещё много чего, типа правил, требований, это всё согласовывается и соблюдается. На счёт стоп-слова… какое ты хочешь? Это что-то такое, что у тебя не ассоциируется с возбуждением, сексом и желанием. — Ну… Пусть будет Дизкаст. — Что это? — Леон удивленно посмотрел на Грея. — Это название питомника, в котором я был до этого. Вот что-что, а это у меня точно ассоциируется с отвращением. — Отлично. Будешь говорить это слово, когда понимаешь, что терпеть просто не в состоянии. И да, запомни одну вещь: если в спальне я отшлепал тебя, поливая при этом воском, то это никак не мешает нам потом посидеть в зале, обнимаясь и называя друг друга уменьшительно ласкательными. И не надо меня в жизни называть Господином, а то увлечешься ещё. Грей, улыбнувшись, кивнул. Мужчина поцеловал расслабленного парня, поглаживая худые плечи.***
Течка прошла через пять дней, оставив Леона и Грея удовлетворенными и счастливыми. Бастия старался не перегибать палку, а Грей так ни разу не сказал это слово, что безумно радовало. Грей проснулся на смятых простынях от шуршания. Приоткрыв глаза, увидел одевающегося мужчину. На будильнике стрелка едва достигала восьми утра. Парень непонимающе нахмурился, потёр глаза и заспанным голосом сказал: — Куда ты в такую рань? — Леон уже на второй день попросил Грея избавиться от всех официальных словечек. — В приют. Девять месяцев-то прошло. Грей удивленно раскрыл глаза и подскочил на кровати. — Ты тоже собирайся, — быстро добавил Леон, застёгивая на запястье какие-то дорогие золотые часы. Парень так и застыл, удивленно смотря на собирающегося мужчину. Мысль о том, что с ним просто занялись сексом, а теперь сдадут обратно в приют, назойливой мухой въелась в осознание. Грей покачал головой. Леон же только недавно клялся в вечной любви, руки целовал, обнимал! Спину обдало холодным потом. Да как он вообще мог думать о том, что Леон, взрослый, успешный мужчина, влюбится в него и будет жить с ним?! Сначала стало как-то до жути обидно, а потом страшно. — Ну, чего сидишь? Сразу одевайся, тебе завтракать нельзя. Лично я хочу побыстрее с этим разобраться, а то в этом приюте так противно находиться Грей вздрогнул. Теперь с ним просто хотят поскорее разобраться. Конечно, да как он мог вообще поверить, что Леон обратит на него внимание и не сдаст обратно в приют? Было бы логично сразу предположить такой исход действий. Около Леона вечно находятся красивые, милые омеги, а Грей что? Кости да взгляд тяжёлый. Странно, что Леон вообще решил с ним сексом заняться. Да и то, наверное, из жалости. — Эй, ты чего? — Леон сел рядом, тревожно глядя на омегу с влажными глазами и каким-то испугом на лице. — Нет, ничего, просто я наивный идиот! — чуть ли не срываясь, сказал омега, резко вскочив с кровати. — Думал, что вон оно, повезло, а чёрт. Что, неужели я такой омерзительный, что меня даже из жалости нельзя подержать?! — парень срывался на истерику, стоял к нему спиной и старался не разрыдаться из-за обиды. — Ты после течки всегда такой эмоциональный? — Леон резко встал за ним. — Что за бред ты вообще несешь? — мужчина хотел взять его за плечи, чтобы повернуть омегу к себе, но тот резко убрал его руку. — Бред?! — чуть повернувшись головой к альфе, начал Грей, пытаясь утереть рукам влажные щеки. — Ах, ну да, я же всего лишь отброс. А пометил ты меня специально, да? Чтобы меня в питомнике никто не купил, чтобы я там умер, да?! — Успокойся немедленно, — резко повысив голос и сделав интонацию строже, сказал Леон, хватая парня за худые плечи и разворачивая к себе лицом. Тот сразу опустил голову, пряча постыдные слёзы, наспех пытаясь их утереть. — Это у всех подростков так после течки, да? Шок из-за того, что тебя кто-то трахал не отходя от кассы? Ну, уж извини, физиология у нас такая. А теперь выдохни, — приказал Леон. — Посмотри на меня и объясни, что за чертовщину ты несёшь. С чего ты взял, что я собираюсь выкидывать? Грей выдохнул, попытался успокоиться и дрогнувшим голосом: — Ты сам сказал, чтобы я собирал вещи, а ты едешь в приют… — Чтобы подписать договор о том, что у меня нет никаких претензий и, что я беру тебя на постоянной основе. Тебя я беру с собой, потому что потом мы поедем в больницу, делать УЗИ, поэтому и завтракать тебе не разрешал, потому что до УЗИ нельзя есть и пить. Грей удивлённо приоткрыл рот, чувствуя себя последней истеричкой. — Прости, — на выдохе сказал Грей, опустив голову и прижав уши к голове. — Просто это так выглядело, будто ты меня обратно сдать решил. — Я похож на идиота? То есть, я сначала кончил в тебя, поставил на тебе метку и признавался в любви всю неделю, а потом типа: «окей, что-то мне надоело, пойду его обратно сдам вместе с моим ребенком». — Я подумал, что ты специально, чтобы мне хуже было. — Ясно, ты всё ещё думаешь, что я монстр, — притворно вздохнув, ответил Леон, обняв Грея. — Ты иногда на него похож, — буркнул Грей в ключицы мужчины. — Я тебе сегодня, между прочим, цветы принёс! — возмущённо сказал Леон и ткнул пальцем в лежавший на тумбе букет. Грей ойкнул, выбрался из объятий мужчины и взял букет, смущённо краснея. — А что это за цветок? Я о таких никогда не читал, — парень с нескрываемым интересом разглядывал первый в его жизни букет. — Гардения, — Леон снова притянул мальчишку к себе. — У меня они с тобой ассоциируются. — Они? Почему? Они светлые такие… — Гардения – отражение тайной любви, спокойствия и невинности. Я долго думал, какие цветы тебе можно было бы купить, розы же слишком банально, а про твои любимые не знал. Поэтому купил те, что больше похожи на тебя. Ты ведь ходил почти все девять месяцев, стеснялся мне признаться в симпатии, такой спокойный, если не считать парочку случаев, а ещё вечно краснеющий из-за любой мелочи, невинный такой, милый. — Ага, послей этой недели безумно невинный, — Грей попытался спрятать покрасневшее из-за приятных слов лицо. — Невинный. Ты же вон, даже после этого красный стоишь. Ты чистое отражение невинности,— Леон ласково улыбнулся. — Всё, собирайся, хочу поскорее подписать договор и поехать в больницу. — Я всё же не уверен, что это нормально, что мне даже двадцати нет, а я уже… вдруг, я не смогу просто его выносить? — Для этого мы в больницу едем, чтобы узнать, сможешь ты или нет. Ты сам-то хочешь? — Вроде как да, — пожал плечами омега и дёрнул кошачьим ушком. — Ну, тогда посмотрим, что скажет обследование. Если всё хорошо, ты сможешь родить здоровое потомство, то почему нет? Тем более, до меня за неделю дошло, что мы истинные, а какие дети получаются у истинных? — Идеальная совместимость ДНК даёт стопроцентное здоровое и крепкое потомство, — процитировал отрывок из книги Грей. — Я боюсь, немного. — Всё будет хорошо. Если что-то пойдёт не так, мы попробуем в другой раз. Мне грех упускать шанс сделать здорового наследника для своего бизнеса. Тем более, у меня через девять месяцев как раз День Рождения, а ты сделаешь мне самый лучший подарок. Брюнет, не удержавшись, улыбнулся, положив голову на грудь мужчины. Леон прикрыл глаза, уткнувшись носом в плечо, пахнувшее яблоками и хвоей.***
— Бастия, ты серьёзно? — Грей нервно дёрнул ушком, укладывая двухмесячных близнецов спать, до этого убедившись, что старший сын-альфа уже спит. — А почему нет? Грей, сам посуди, мне скоро сорок стукнет, потом будет сложнее зачать. — Тебе сейчас тридцать шесть, а сорок — не пятьдесят. Всё ты сможешь, — отмахнулся Грей, выходя из детской. — Ты лишаешь мир здорового потомства! — закрыв за собой дверь, альфа резко обнял парня со спины, прижав к груди. — У мира уже есть целых три здоровых потомства, миру мало? — он улыбнулся, прижавшись к своему мужу сильнее и чуть откинул голову, когда Леон поцеловал шею. — Миру очень-очень мало. — Леон, если ты просто хочешь заняться сексом, то так и скажи. Ребёнка для этого делать совсем не обязательно, — тёплые большие ладони проскользнули под свитер, гладя уже плоский живот. — Я и так недавно двойню родил, я от неё ещё долго буду отходить, — Грей прикрыл глаза, когда тёплые губы коснулись метки на шее. — Ну, ты же вообще не против четвёртого? Будет большая семья. Тем более, у тебя нет осложнений после родов, а с возрастом они появляются, да у меня с возрастом, возможно, хуже с этим будет. — Мне пока и тридцати нет, до этого возраста могу ходить спокойно. — Но мне-то тридцать шесть, потом не факт, что зачать будет легко. Ну, котёнок, условия есть, твоё тело отлично справляется, дети красивые, деньги позволяют. — Ладно-ладно, — закатив глаза, наконец, сдавшись, сказал Грей. — Но не в этом году точно. Дай мне отдохнуть. — Хорошо. А пока пойдём тебя расслаблять? — Леон, усмехнувшись, подхватил несопротивляющегося супруга на руки, целуя. — После твоих расслаблений всё болит и устаёшь ещё больше, чем до этого. — Но счастливый. — Ну, с этим не поспоришь, — он усмехнулся, кивнув. Грей прикрыл глаза, прижимаясь к своему мужу сильнее. Пожалуй, в те года, когда он был в приюте, он едва мог себе позволить помечтать о том, что когда-нибудь выйдет за пределы приюта. В те года, он даже мечтать себе не позволял о том, что когда-нибудь у него будет заботливый муж, дети и жизнь, в которой он ни в чём не нуждался. Грей иногда думал, что всё это — какой-то сон, Леон каждый раз доказывал обратное. Грей настолько счастлив, что иногда хочет разрыдаться. Потому что так не бывает. Потому что он гибрид. Леон любил гладить его по голове и шептать, что он всё это заслужил годами ада в том месте. — Было бы круто, если бы у нас было пять детей. — Боже, Бааастия, — парень устало откинул голову назад и ущипнул Леона за плечо. — Пятого сам будешь рожать. Леон засмеялся и, захлопнув дверь в спальню, уткнулся в тёмные волосы, легонько кусая кошачье ушко. Грей довольно замурчал, уткнулся куда-то в шею и закрыл глаза, ощущая тёплые поцелуи в плечи.