Напряжение

      Столица встречает так как умеет только она. Таксисты с испорченным настроение из-за того, что клиент надышал куревом в салоне, да еще и поездки с детьми никого не порадуют. Мрачное небо, старается походить на твое настроение, а карман брюк в котором покоится бумажник так и желает выскользнуть оттуда, лишь бы поскорее отправится в пляс по всем развлечениям этого маленького города соблазнов. Корица и лимон. Невероятный запах любимых булочек из пекарни через дорогу, и бумажник дергается от радости. Панорамное окно и плетеные столики около входа. А-ля Франция, но от страны любви здесь только корица, и то молотая. Звонкие колокольчики у входа, подзывают булочника пройти за прилавок и угодить клиенту, продав ему то, что он захочет, что бы потом на эти деньги удовлетворить жену тем чем хочется ей. Это мужчина в колпаке и переднике усыпанный мукой, с красными от недосыпа глазами и руками покрытыми разноцветной глазурью. Позади на подставке стоит многоярусный торт, то и дело теряющий равновесие, а вместе с этим равновесием теряется надежда кондитера придти домой пораньше.       -С корицей?- спрашивает он, начиная доставать булочки. -Две и кофе, пожалуйста,- останусь вежлив не обращая внимания на отсутствие приветствия.       Столик у окна в самом дальнем угла, кажется идеальной перспективой для небольшой передышки, и осознания того что я здесь, спустя почти год. Но никто не знает о моем приезде. Телефон за последние несколько минут вибрировал пару раз извещая о сообщениях из бара, но я не хочу что-либо делать. Ближайшие полчаса. Калории устремляются по организму, а кофе оседает в клетках печени. Колокольчики снова тревожат тишину, вновь заставляя горе-кондитера отвлечься от работы. Снова моих ушей касается его безразличное "С корицей?", и хриплое "Две и кофе, пожалуйста". Легкое шарканье обуви о пол и некий вздох облегчения. Вибрирующий мобильник казалось оглушает в такой гробовой тишине. Секунда и все смолкает, но стон усталости все же проскальзывает.       Мое безудержное любопытство заставляет меня поднять глаза и посмотреть на того бедолагу, которому не везет так же как и мне. Рыжий. Первое что бросается в глаза. И уж потом голубые глаза и розовые губы, на фоне бледного лица. Она красива, но все же если бы не то опустошение проблескивающее в ее глазах она бы выглядела еще лучше. Она поворачивается лицом ко мне и просто смотрит на меня. Не каким-то там оценивающим взглядом, ни с интересом или желанием. Простой взгляд со стороны. Должно быть это выглядит как наигранная сцена в фильме, через чур идеальная и романтичная. Двое незнакомцев сидят по разные стороны лавки, с выключенными телефонами и отгородившиеся от всего окружающего их мира. Но это все фальшь будь кто рядом, то они бы сразу заметили все те разновидности страданий которые тут витают. Они бы поглотили и их, полностью и безвозмездно. Скорее всего, по моим глазам можно сказать тоже самое что и по ее. Может быть именно поэтому левый уголок ее губ изгибается в виде покалеченной полуулыбки, тем самым говоря что тебя тоже жизнь опустила в одно места. Мои мысли вновь заволокли меня в ту самую яму, заставляя опустить взгляд обратно на стаканчик кофе. Мне казалось она понимает меня, лишь посмотрев на то черное облако, которое называют аурой. Я ведь в аэропорту видел тоже самое.       Люди сменяли друг друга в аэропорту так быстро, как даже муравьи не смогли бы работать. Две булочки и кофе сменились на еще одни, а солнце продолжало сменять свои часы по другому. Три, может четыре часа прошло с тех самых пор как я зашел сюда. Я хотел все обдумать, но в итоге даже не сдвинулся с места. Мне страшно, страшно рассказать ему всю правду. Мне страшно от того что он может не понять меня, скажет что это все больные фантазии и не более. Я почти ничего не рассказывал ему о том что живу в детдоме, не говорил про семью, про чувства. Не говорил ничего. Когда мы только с ним сдружились, я был рад этому. Я не пожалел, что пришел снова в парк в котором мы познакомились. И честно говоря он тоже был удивлен, и как потом он сказал, не ожидал меня там увидеть тоже. Тогда я заставил его съесть одну из его конфет, сказав ему что я не жадный. Его родители сразу поняли откуда я, и были однозначно против такого собеседники, товарища и тем более друга. Но хуже всего меня восприняла его мать. Да вы скажите что все матери такие боятся за своих детей, хотят их защитить и бла бла бла. Однако со временем эта вражда не прекращалась, а лишь замаскировывалась под более изощренные попытки скрыть ее. Мне иногда казалось, что Влад в курсе всего этого, тем не менее он никогда не начинал разговор на эту тему. И сейчас сидя всего лишь в паре десятков километрах от него я просто напросто не могу рассказать ему.       Телефон вновь вибрирует, отвлекает. И это хорошо. На экране мигает фотография и номер, мой палец замирает над кнопкой ответить, но что я ему скажу? Что наш план летит к черту вне очереди. -Лучше ответь, легче станет,- хриплый голос поглотил мой слух. Она стояла напротив, ее глаза пустили легкий блеск когда я посмотрел на нее. Однако она лишь кивнула в сторону телефона, и также легко шаркая о пол обувью покинула эту пустую комнатушку со столами под а-ля Франце.