Мне не нужны причины, у меня есть чувства. Герои (Heroes) (2008) Все мы падшие. Город небесного огня
Александр отвёл глаза от Магнуса только тогда, когда тот сам посмотрел в ответ. Только в этот момент, убедившись, что маг его понимает, Алек отвернулся и посмотрел в пентаграмму, чтобы вздрогнуть от направленного на него взгляда золотисто-зелёных глаз, с зрачками-щелками, как у кошки, глаза такие же, как у Магнуса. Высокий мужчина разглядывал его, наклонив голову к плечу. Он был таким бледным и худым, что, казалось, вместо кожи у него полированная кость. Острые скулы и общее впечатление того, что кожа просто натянута на кости, вызывало ассоциации со Смертью. Хотя Александр её и никогда не видел, но представлял как-то так же. Костюм мужчины был таким же сияюще-белым. И его причёска напоминала сверкающую корону из колючей проволоки. В общем, он был настолько похож на Магнуса, насколько это вообще было возможно, в принципе. И настолько же другим. И, глядя на этого демона, не оставалось никаких сомнений в том, что молитва не была просто заклинанием. Когда он прекратил рассматривать Александра, тот почувствовал себя так, словно у него сейчас подкосятся ноги. В плохом смысле. Что бы не должно было произойти дальше по плану, всё пошло не так. Неожиданно появился Джонатан с прочими призраками. Может быть, они хотели напасть, может, план был в чём-то другом. В любом случае, Александр, не раздумывая, разорвал круг и закрыл собой Магнуса от атаки Валентина. Стало ясно, чем была вызвана ухмылка этого психа, когда Алек спустился сюда с Магнусом. Мужчина — демон и отец Магнуса — улыбнулся, показывая зубы и оказалось, что они у него тоже, как у кошки. Алек успел отметить, что хорошо, что Магнус не унаследовал ничего подобного от него. Целоваться было бы не очень удобно. Демон поднял руку и всех призраков, включая Рафаэля и Александра, впечатало в стены, но не выкинуло за пределы подвала. Джонатан возмущенно затрепыхался: — Я — антихрист, ты — демон! Алек не сомневался, тот, наверняка, собирался требовать уважения к себе, или, чтобы демон был на его стороне, но тот наклонил голову к плечу, как, когда разглядывал Александра, и вышел за пределы пентаграммы. Катарина испуганно вздрогнула, Рагнор дёрнул её к себе за спину. Демон же приблизился к Джонатану, улыбаясь клыкасто: — Не припоминаю племянников, — Он остановился на полпути, перевёл взгляд на Александра, к которому уже приблизился Магнус, чтобы помочь подняться. В кошачьих глаза мелькнуло какое-то недовольство, демон нахмурился, но потом снова заулыбался, — Сын мой, ты так редко призываешь меня, что это разбивает мне сердце. Ты ранил меня, — сказал мужчина и улыбнулся своей острозубой улыбкой, — это может быть чревато даже для тебя. Александр вздрогнул и попытался встать между Магнусом и его отцом. Тот удивленно поднял брови и засмеялся. Но, когда он успокоился, посмотрел с некоторой толикой удовлетворения, развернувшись, он щелчком пальцев отпустил всех призраков и, улыбаясь, уже только Алеку, протянул: — Я Асмодей, — представился он. — Один из Девяти Принцев Ада. Ты, наверно, слышал мое имя. Александр раскрыл рот, но быстро взял себя в руки и посмотрел в золотисто-зелёные глаза, прямо и уверенно. Он не даст никому навредить Магнусу. Но демон развернулся и даже вернулся в пентаграмму, в которой стояло тяжёлое кожаное кресло и, сел в него. — Итак, чего мой сын от меня хочет? Бейн, сжав зубы, наблюдал за ним и, услышав вопрос, выдохнул. Он задал вопрос в максимально короткой и чёткой форме: — Я хочу знать, как изгнать призраков. Любых. Асмодей смотрит на Александра, которой стоит теперь за спиной его сына и снова смеется. Алек замирает, слушая его смех, он почти такой же, каким смеётся сам маг, когда радуется. От этого внутри что-то сворачивается и хочется доверять. Лайтвуд напоминает себе, что это плохая идея. Тем временем демон говорит с усмешкой: — У него от меня не только глаза. И Магнус загораживает Алека собой, поняв намёк отца, в отличие от самого призрака. На его поступок Асмодей смеется. Снова. И серьёзно оглядывает присутствующих. — Мне нужна плата. Каждый из вас отдаст мне что-то: воспоминание, чувство или правду, какую-то тайну, которую ещё никто не знает, кроме вас. Даю время подумать. Асмодей сидит, развалившись в кресле, и играет с телом Джонатана, перемещает его с места на место, едва заметно взмахивая указательным пальцем. Он, то подвешивает призрака, то вышвыривает за пределы подвала. Катарина первая прерывает тишину и, сделав шаг вперёд, говорит что-то. Александр не слышит её, возможно, в этом и есть смысл платы. В черной дымке перед женщиной тает чьё-то лицо. Воспоминание. Рагнор выглядит поражённым, но ничего не говорит. Просто также делает шаг вперёд. Перед ним ничего не появляется, никакого черного тумана. Фелл что-то сообщает Асмодею и отходит в сторону. Тайна. Рафаэль хмуро встаёт напротив демона и перед ним тоже появляется дымка. Она окутывает призрака, а потом тает. Алек хмурится и смотрит на Магнуса. Он не может отдать никаких чувств. У него их не так много. Как и воспоминаний. Но у него есть тайна. Он ещё никому её не раскрыл. Алек только надеется, что тайну теперь не придётся оставить тайной только для него и Асмодея. Но ничего другого не идёт ему в голову и он с сомнением кусает губы. Магнус встаёт перед своим отцом раньше и упрямо смотрит тому в лицо. И Александр слышит о чём он говорит: — Чувства к Александру я не отдам, других у меня нет, сыновней любви тоже не завезли, хотя от такого бы я с радостью отказался, и я… Что бы Магнус не собирался сказать дальше, Асмодей прерывает его: — Ты и так весь мой, сын. Магнус удивленно моргает, рядом с ним встаёт Алек, он надеется, что если так, то Магнус его тоже услышит. Потому что ему не нравится, что у него есть только эта тайна. Александру неприятно, что он раскроется первым не перед магом. — Я люблю Магнуса, — Две пары кошачьих глаз смотрят на него в немом удивлении и парень понимает, что сказал что-то не так. К нему тянется чёрная дымка. Магнус кривит губы, хмурится и с трудом сглатывает, с силой сжимая ладонь Александра. Тот вздрагивает и поспешно выпаливает, отшатываясь, — это тайна! Дымка тает, а Магнус обхватывает Александра за талию и прижимает к себе, словно пытается спрятать от отца. Асмодей смеётся, откинув голову назад. Когда он, наконец, прекращает, то с усмешкой разглядывает их и вздыхает. Асмодей поднимается с кресла с тягучей грацией, его движения слитные, плавные, как у огромной кошки. Он оглядывается на призраков, после чего взмахом руки всех, кроме Рафаэля и Александра, выносит из подвала. Александр прижимается к Магнусу и думает, надеется, что они не совершили никакой ошибки. Асмодей исчезает, тает в чёрной дымке. Кресло остается стоять в пентаграмме. На черной коже лежит толстая книга.***
— И так, ты — сын Асмодея, — они поднимаются из подвала, и Александр с сомнением смотрит на мага. — А ты меня любишь, — в тон ему отвечает Магнус, и Алек улыбается. В общем-то, ничего не изменилось. Бейн, между тем, продолжает, — Я собираюсь убедить твоих родителей продать дом. В книге, которую дал Асмодей, найду, как отвязать или изгнать всех призраков, и всё. — Всё? — Ну да, — Магнус пожимает плечами и, протянув, руку берётся за ладонь Алека, — Ты не умрёшь, мы отвяжем тебя и всё будет хорошо. Александр хочет усомниться, но Магнус смотрит ему в глаза, и в нём нет ни грамма сомнений. Мимо них, замерших в коридоре, проходит Катарина, она закатывает глаза, но останавливается на лестнице: — Хочу потом подробно узнать о том, каков секс с призраком. От её слов Александр краснеет, а идущий следом за Рагнором Рафаэль запинается и, широко раскрыв глаза, удивленно смотрит на женщину, которая только тихо смеется от их реакции. Магнус и Рагнор тоже смеются. Бейн обнимает Александра за талию и наклоняется, прижимается лбом ко лбу и тихо фыркает: — Не обращай внимания, она - учёный. С ней случается. — Я не отстану, — фыркает услышавшая его женщина. Она поднимается по лестнице и, снова остановившись, говорит: — Когда найдёшь экзорцизм, зови, помогу с толпой больных и травмированных в этом доме. Она уходит, как и Рагнор с Рафаэлем. — Это счастливый конец? Александр поднимает глаза и обнимает Магнуса за шею. Тот широко улыбается, смеясь: — Нет, я буду считать это началом! Счастливым, так и быть.