Хочешь потанцевать?

- Потанцуй со мной, Николас, - произнес Алекс, нараспев и нарочито громко, чтобы вызвать громовой хохот у всех присутствующих, включая и самого Ника. Они только что завершили запись вокала для «Майкла» и теперь от любого упоминания танцев всех пробивало на почти нервный хохот. - Предпочитаю сольно, - отсмеявшись, объявил Ник и будто в подтверждение сделал несколько неуклюжих па из неведомого танца. Об этом думает Алекс, сидя в своей квартире, осипший от нескольких дублей и неожиданно сонный. В любое другое время он не упустил бы возможности побродить по незнакомому еще городу, но сегодня… он устал. Устал для всего, кроме безмятежного лежания с книгой – чем он и планировал заниматься весь вечер, если бы в дверь не позвонили. На пороге стоял Ник, и Алексу померещился укол волнения под грудиной, когда он увидел в глазок знакомые вихры. - Ты оставил, - пожал плечами Ник, и по тому, как он торопливо, отводя глаза, протянул Алексу бумажник, тот понял, что, скорее всего, Ник сам и опустошил его карманы: с ним такое не впервые бывало. Ник часто смеялся, что привычка без какой-либо дурной мысли шарить по чужим карманам сильнее его. Отпустив должное число шуточек о клептомании, Алекс пригласил Ника зайти, все четче ощущая волнение – теперь уже не только свое. Пока грелся чайник, они перекинулись парой фраз об идеях для записи, хотя обоим хотелось говорить вовсе не об этом, Алекс не мог сделать первый шаг. Несмотря на то, что Ник никогда раньше не отталкивал его, не было уверенности, что сейчас его не отшвырнут в сторону. Однако от присутствия Ника рядом – они так давно не разговаривали с глазу на глаз! – Алекс постепенно терял крохи здравомыслия, и вдруг, совершенно не к месту, так же громко, как и днем, пропел: - Потанцуй со мной, Николас. А Ник, вместо того, чтобы повторить свою сегодняшнюю насмешливую реплику, поднялся и обхватил его за талию. Они медленно, неуклюже топтались по комнате, едва не наступая друг другу на ноги, и это уже не походило на шутку, которую еще днем задумывал Алекс. В шуточном варианте должно было быть бодрое сельское хоп-хэй, нечто вроде польки, а это напоминало школьную дискотеку: зашкаливающее ощущение неловкости и недоумение. И никакой музыки. И одуряюще настоящий, плотский запах Ника. Такой знакомый и привычный. Алекс сделал глубокий вдох, ниже наклоняясь к его плечу и чуть задевая щекой ухо, когда Ник чуть повернул голову и поцеловал его в уголок рта – так же, как и всегда, осторожно, словно чтобы иметь возможность свести все в шутку. Иметь план отхода на случай чего. Как и всегда, очень просто оказалось ответить, разомкнуть губы, вцепиться в него обеими руками (одной ухватить за ворот, другую запустить в волосы), и громко охнуть, чувствуя, как ладони Ника скользят по его спине, как тот облегченно расслабляется, забывая обо всех планах отступления. *** Запинаясь и путаясь в ногах, Алекс потянул Ника в сторону дивана. Теперь он точно знал, что его не оттолкнут. Когда он провел ладонью по внутренней стороне бедер Ника – тот оскалил зубы в блаженной улыбке, прикрывая глаза, стонуще выдохнул, и в следующее мгновение уже прижимал Алекса к дивану всем весом, горячо целуя губы, скулы, шею. Чуть сдвигая в сторону ворот футболки, целовал ключицы. В паху тяжело ныло, и этих прикосновений – какими бы пылкими они ни были – все-таки было недостаточно, мало. Чуть отстранившись, Алекс, извиваясь, вывернулся из футболки, и снова позволил уложить себя на обе лопатки. От прикосновения кожи к коже – он и не заметил, когда Ник успел снять рубашку – окатило жаром. Алекс запрокинул голову, дыхание перехватило, когда он понял, что Ник принялся расстегивать на нем брюки. Избавившись от одежды и швырнув брюки Алекса в сторону, Ник замер, опираясь на локти и смотря на Алекса. Он очень старался смотреть в глаза, но взгляд соскальзывал, и Алекс почти чувствовал, как его рассматривают. Пристально, так, приятно. Зажмурившись, он запустил пальцы обеих рук в волосы Ника, перебирая пряди, гладя, и невольно вдохнул, когда Ник кончиками пальцев коснулся его рта и медленно провел рукой от губ к промежности. По телу пробежала дрожь, Алекс выгнулся навстречу, и ему вдруг показалось, что Ник сейчас скажет что-то. Может даже на немецком. Это было бы смехотворно, пошло и… уместно. - Можешь… колени… чуть пошире?.. - почти сконфуженно улыбаясь, попросил Ник, и Алекс едва не захохотал в голос, но вместо этого легко погладил Ника по щеке и сделал, как просят. Минутная возня, и, шипя сквозь стиснутые зубы, Алекс рефлекторно напрягся, пытаясь вжаться в диван. Он забыл, черт возьми, опять забыл, насколько это может быть неприятно, и сейчас только с бессовестно ошалевшим видом глотал воздух, глядя в потолок и совершенно не грациозно раскинув ноги. Ник замер, давая ему перевести дыхание, и тот кожей почувствовал, что Ник сейчас вполне может, просто извинившись, подняться, одеться и уйти. А он не хотел и не мог отпустить, и Алекс, стискивая зубы и жмурясь, заставил себя медленно, плавно податься навстречу. Возбуждение уже не кружило голову – оно становилось тяжелым, почти болезненным. Алекс особенно хорошо услышал скрежет проседающих под его спиной пружин, и его неожиданно захлестнула досада. Резко выдохнув, он рывком приподнялся – как мог – и, крепко обнимая Ника за шею, потянул его к себе, силясь жадно, глубоко поцеловать и не дотягиваясь. Ник замешкался, с силой сжимая губы Алекса своими – нетерпеливые, скользкие прикосновения. Ему самому было неудобно наклоняться так – всё казалось, что сейчас он просто придавит Алекса. Слегка приподнявшись, Ник вопросительно посмотрел на него – тот, не отводя взгляда, медленно кивает, и Ник снова, на этот раз намного осторожнее, толкается бёдрами вперед, и еще раз, и еще, понимая, что сдерживаться становится всё сложнее. Пальцы стиснули его плечи – Алекс протяжно, жарко выдохнул через рот, и Ник не без ноты самодовольства понял, что все делает правильно. *** Алекс кончает как-то смазано, не сразу осознавая, и понимает это только когда на него горой наваливается усталость, а вместо истомы снова возникает то неприятное тяжелое чувство. У него не остается сил даже на то, чтобы тихо, аккуратно касаться Ника, и он до нелепого рад, когда еще несколько движений – и тот тоже замирает, дрожа, вжимая голову в плечи и жмурясь. *** Когда Алекс открыл кран, трубы сначала только забурчали – жуткий звук, похожий на бряцанье оружия и несварение одновременно. Ник заметил, что этот звук можно пустить дорожкой в какой-нибудь песне, и Алекс хмыкнул. Тело словно обернули полиэтиленовой пленкой, одновременно хотелось и спать, и смыть эту душную липкость. Говорить не особенно получалось, но после того как вода с шипеньем хлынула из раструба душа, и Алекс окатил плечи и спину – стало легче. Даже, кажется, вернулась способность здраво мыслить и, кроме того, говорить. …Ник, опираясь одной рукой о стену, подставлял лицо струям воды, а Алекс сидел в ванне возле его ног и, намыливая голову, уже негромко что-то рассказывал. Слов Ник не разбирал, но сам звук голоса было приятно слышать, и он лениво, вяло думал о чем-то отвлеченном, пока не услышал свое имя. - …хей, Ник, - Алекс смотрел на него снизу вверх (глаза от воды покраснели, зацелованные губы тоже красные), - Ты специально бумажник вытащил, да? - Конечно, - отозвался Ник. – Нужен же был предлог. А то… мы давно не виделись. Алекс, довольный, хохотнул. На душе стало до смешного легко. - В следующий раз можешь и без предлога.