Превосходство

Вся его недолгая, но счастливая жизнь была наполнена множеством различных моментов, которые он периодически вспоминал и молча радовался тому, что они всё ещё сохранились в его памяти. Одним из самых смешных и радостных событий в его жизни было прибытие домой, а именно — встреча с Инахо, который должен был его забрать. Среди сотен людей в аэропорту найти одного того самого казалось практически невозможным. На улице стоял сильный мороз, и Слэйн сомневался, что Инахо мог дожидаться его там, потому воспользовался золотым правилом отца, с которым тот познакомил его ещё в детстве: если вдруг потерялся, то стой на одном месте и жди, пока тебя не найдут. Парень, в страхе быть заживо погребённым под толстым слоем людской суеты, остался тихо стоять на месте, сделав самое что ни есть растерянное выражение лица. Часы показывали девять вечера, а на улице было уже темно, когда Слэйн заметил вдалеке прямо посреди большого холла ярко-красный флаг на длинном флагштоке. Троярд сперва не поверил своим глазам. Любопытство оказалось сильнее него, и он, наперекор самому себе, отправился посмотреть, что же там такое. Слэйн с трудом протискивался через толпу суетящихся людей, норовивших задавить его своим напором. До конца мужественно преодолев препятствие, он чуть было не упал прямо перед начищенными ботинками знаменосца, но тут же выпрямился и, не успев прийти в себя, получил в руки тот самый флаг, за которым гнался почти через весь аэропорт. — Это тебе, — прокомментировал Инахо. — И да, это была идея Юки. — Лучше способа найти меня не придумаешь, — было непонятно, спрашивал Слэйн или утверждал, но отрицать, что способ был неэффективным, никак не мог. Инахо молча обнял его, да так крепко, что Слэйну стало тяжело дышать, но он, всё ещё крепко держа в руке флаг, обнял его в ответ. Он очень скучал по дому и лучшему другу. В чужой стране с чужими людьми, культурой и языком ему было неуютно и даже немного страшновато. Все три недели своего пребывания вдали от дома, Слэйн чувствовал себя просто отвратительно: вечно хотел спать, с трудом избавлялся от головной боли с помощью таблеток, плохо ел и абсолютно ничего не хотел. Пока его отец ходил на бесконечные конференции и разбирался с рабочими делами, он бродил по городу в поисках развлечений, иногда останавливаясь в каком-нибудь кафе, чтобы попить кофе. Он не снимал наушники до тех пор, пока уши не начинали просить пощады, бездумно читал книги, не запоминая ровным счётом ничего. Иногда отец брал его с собой на работу в качестве помощника в организационных вопросах. Каждый следующий день почти ничем не отличался от предыдущего. Каждый вечер он включал телевизор и ложился в постель, чтобы уже через пять минут провалиться в сон. Эти три недели были донельзя скучными и унылыми. Однако Слэйн всё равно мог вспомнить те редкие моменты, когда ему на душе беспричинно становилось легче. Как когда он, например, по дороге в отель встретил трёх котят, прятавшихся в выкинутой кем-то картонной коробке. Тогда он ещё любил животных и не поленился сходить в магазин за кормом. Котята с аппетитом уминали предложенное им угощение и благодарно тёрлись мордочками о покормившую их руку. Инахо в итоге забрал у него флаг с чемоданом и усадил на заднее сиденье такси, спрятав все вещи в багажник автомобиля. — Переночуешь у нас? — спросил он, но ответить Слэйну не дал. — Переночуешь. Юки как следует приготовилась к твоему приезду. — Еда? — трепетно спросил Слэйн. — Да. Готовить Юкинэ не умела, поэтому женскую обязанность стоять на кухне и жарить омлет взял на себя Инахо, у которого к этому были прирождённые способности. Единственное, что его сестра умела готовить — это печёное мясо. Никому не было известно, что она туда добавляла, но то, что оно всегда получалось сногсшибательным, не отрицал даже Инахо. Кайзука сам по себе был незаурядной личностью. При знакомстве многим он казался странным, будто бы не от мира сего. Он никогда не был эмоциональным, не умел плакать и смеяться, так же как и кричать и повышать голос. Но те, что были знакомы с ним уже давно, знали его как чуткого и приятного в общении человека, который всегда может помочь дельным советом, умея при этом держать язык за зубами. Слэйн старался от него не отставать и держаться на его уровне, но решать сложнейшие задачи по химии и физике с такой же скоростью не умел, и если Троярд достиг всех своих успехов тяжким трудом, то Инахо больше полагался на свой острый ум и врождённый талант. Они были абсолютно разными людьми. У эмоционального и доброжелательного Слэйна было крайне мало шансов найти общий язык с таким сдержанным реалистом, как Инахо, но при знакомстве у них быстро нашлись темы для разговора, как потом и общие интересы. Они ехали молча всю дорогу. Слэйн, положив голову на плечо Инахо, дремал, и даже в такой достаточно неудобной позе ему было комфортней, чем на мягком сидении в самолёте. В родном городе даже мерзкие и громкие сигналы автомобилей казались ему более приятными и привычными, чем в другой стране. Слэйна растрясли только в конце пути, когда Инахо, расплатившись с водителем, попытался вылезти из-под Троярда, расслабленного и полностью довольного жизнью. — Слэйн! — Юкинэ встретила его прямо на пороге с крепкими объятиями. Сонный Троярд такого не совсем ожидал и обнял девушку только после того, как Инахо сзади дал ему щелбан. В доме было тепло и уютно, приятно пахло свежей выпечкой. Слэйн чувствовал себя как дома. Троярд попросил пару минут передышки и ушёл вместе с Инахо в его комнату, где бесцеремонно упал на чужую застеленную кровать. Кайзука поставил его чемодан возле стола и сел на стул рядом с ним, услышав, как Слэйн что-то невнятно пробурчал. — А? — недоуменно спросил Инахо. — Сыграешь мне что-нибудь? — Троярд на секунду оторвал голову от подушки и тут же снова уткнулся в неё лицом. Кайзука глянул на стоящий в углу синтезатор, лениво встал и поставил возле него стул. Старую приятную мелодию его пальцы играли сами, будучи годами заточенными именно под неё. Привычную, банальную, но настолько любимую Слэйном музыку Инахо мог играть часами напролёт. Троярд всегда хорошо под неё усыпал. Закончив, Кайзука ещё несколько минут сидел неподвижно, после чего развернулся к Слэйну, что украдкой поглядывал на него из-под сонно прикрытых век. — Когда приедет твой отец? — спросил Инахо. — Сказал, что через неделю. Правда, мне как-то всё равно, я его и в обычные дни редко вижу. — Не жалуйся, он ради тебя старается. — С этим я бы поспорил, — Слэйн зевнул, — но только как-нибудь потом. Иногда Троярд выделял на ностальгию целый свободный вечер, коли такой появлялся на службе, особенно во время штурмов близлежащих галактик, на которые его иногда отправляло начальство. Он никогда не сравнивал свою прошлую жизнь и настоящую, и уж тем более не делал никаких выводов относительно того, когда ему жилось лучше и спокойней. Слэйн не делил её на хорошие и плохие периоды и не проводил между ними никаких аналогов, в его жизни не было тех ужасных моментов, в которые хотелось лезть на стену от бессилия, не было грусти, рвущей душу на части. Их не было, потому что он их не помнил. Кроме одного. Единственного. Когда он в одно мгновение потерял всё, что у него было. Слэйну тогда только исполнилось восемнадцать лет. Он проснулся в палате какой-то больницы, насквозь пропахшей едкими лекарствами, и был не в силах вспомнить, что с ним произошло. Он лежал под капельницей и дышал через респиратор, ощущая как сквозь мутную пелену лекарств, которыми его щедро напичкали врачи, едва доносилась головная боль, а руку оттягивал гипс. В скором времени к нему зашла Юкинэ. Обливаясь слезами, она ничего толком не могла объяснить, и лишь после того, как Слэйн с большим трудом успокоил её и заставил взять себя в руки, он узнал, что из-за внезапного нападения марсианского катафракта на северную часть Токио административное военное здание города обрушилось. Слэйн отделался переломом руки, сотрясением мозга, вывихнутым плечом и множественными ушибами и царапинами. Нервно комкая пальцами простынь, он спросил, что случилось с Инахо. Троярд не спрашивал ни у кого разрешения, чтобы кое-как доползти до его палаты и хотя бы увидеть и поверить в то, что ему никто не лжёт. Он сел рядом с ним на кровати и взял его за ещё тёплую руку. Слэйн плакал, но не мог вытереть слёзы. Сильное повреждение мозга дало свои результаты. Инахо, подсоединённый к аппарату жизнеобеспечения, находился в третьей стадии комы и никак не реагировал на внешние раздражители, в том числе на голоса лучшего друга и старшей сестры. Его сломанные рёбра и рваная рана на лбу в такой ситуации казались мелкими, незначительными царапинами. Слэйн не мог найти себе места, когда через несколько дней его выписали из больницы. Ему предлагали помощь психолога, но он отказался, убедив, что сможет справиться со всем самостоятельно. На протяжении следующих трёх месяцев Слейн не ходил в школу, зато наведывался к Инахо каждый день. Он разговаривал с ним, говорил всякую ерунду, рассказывал, как у него дела, какую книгу он недавно прочитал, и всё в том же духе, неоднократно акцентируя внимание на том, что с нетерпением ждёт его скорейшего возвращения. Открытый перелом оставил Слэйну на память длинный, некрасивый шрам, который никоим образом его не волновал. При первой же возможности он начал делать Инахо массаж рук, разминая обмякшие мышцы и разгоняя застоявшуюся кровь по жилам. Он заботился о нём так, как только мог, прилагая все возможные усилия, чтобы помочь ему выздороветь. И когда однажды поздним вечером ему позвонил врач и сообщил, что Инахо очнулся, Слэйн был вне себя от счастья. Бросив все начатые дела, Троярд в ту же минуту вызвал такси и помчался к нему. На этом вся счастливая и беззаботная жизнь Слэйна закончилась. Лучше бы Инахо вообще не просыпался. *** — Капитан? — Сегодня я за него, — отозвался Слэйн не поднимая головы, бегло осматривая лежащие перед ним документы. Рядом стоял пока ещё пустой стакан и открытая бутылка арманьяка. — Майор послала меня за вами. Мы достигли края галактики, нужно ваше разрешение для запуска реактивных двигателей. Если мы покинем её сегодня, то к вечеру завтрашнего дня можем уже быть на Земле. Правда, вы не совсем трезвый и я не знаю… — Я только начал. Присоединяйся, если хочешь. — Нет, я на работе, — тут же ответила Инко. Её лицо залило румянцем. Слэйн довольно усмехнулся. — Как хочешь. Скажи, что я сейчас приду. — Слушаюсь, — ответила девушка и вышла в коридор. — Только не пейте слишком много, вам нельзя, — и дверь за ней тут же закрылась. В комнате Слэйна было пусто и мрачно. Никто никогда не спрашивал его о том, почему он не включал внешние камеры на корабле и не наслаждался потрясающими видами на звёзды и попадающиеся по пути планеты, в то время, как почти каждый член команды весь день искал свободную минуту, чтобы глянуть в иллюминатор. Далеко не каждому армейскому солдату удаётся отправиться в рейс в соседние галактики, но почти каждый надеялся на удачу и благословение судьбы, в то время, как Слэйн лишь смиренно выполнял свою работу и уже давно не видел в ней ничего поразительного. Но так ему нравилось даже больше. Бороздя бескрайнее космическое пространство, масштабы которого ещё пятнадцать лет назад ему даже и не снились, он чувствовал себя уверенней и свободней. Он проявлял к такой службе больше интереса, чем к той, где не предусматривались путешествия за пределы Солнечной системы. Лучше уж здесь, чем там, на Земле. Слэйн лениво встал из-за стола, спрятал перьевую ручку в футляр и вышел в коридор. В такое позднее время на корабле было тихо, не было слышно даже работающих на нижнем этаже реакторов. Троярд не любил пользоваться лифтами и одноразовыми телепортаторами, которых в кладовых скопилось больше, чем нужно, и которые использовала всего пара человек, чья должность им это позволяла. Слэйн ввёл код доступа у двери комнаты и вошёл внутрь. Полумрак внутри освещали лишь экран с видом на внешнее пространство, несколько мониторов с записями камер наблюдения да пара небольших датчиков над панелью управления, оповещающих о стабильной работе корабля. Три сонных дежурных даже не заметили его, лишь стоящая у стены Инко обратила на него внимание. — У вас здесь унылей, чем у меня в комнате, — прокомментировал Слэйн, после чего все солдаты резко встали и выпрямились по струнке. — Спать охота, капитан, — ответил Калм, зевнув и прикрыв рот рукой. — Это, конечно, твоё дело, но я не раз говорил тебе не засиживаться допоздна, — Слэйн нажал несколько кнопок на панели управления и снова ввёл код доступа, после чего система безопасности запросила подтверждение капитана корабля на выполнение указаний. Троярд замер на месте и удивлённо глянул на побледневшего Калма. — Что-то я не понял, что ты тут делаешь? — Ну, я… Это… — парень замялся и заёрзал на месте. — Меня попросили подменить, и вот я… — Райет, да? — хитро улыбнулся Слэйн. — Я всё понял. — Капитан, сэр, не подумайте ничего лишнего! — тут же запротестовал Калм. — Ладно, ладно, — хихикнул Троярд. — Но только чтобы я больше тебя здесь не видел. Не забывай о своих обязанностях механика. — Слушаюсь, сэр. Слэйн приложил руку к сенсорному датчику посреди панели управления. На экране появилось уведомление о подтверждении запроса и предупреждение о скором старте Алдноа-реакторов. — На этом всё? — спросил Троярд у другого дежурного. — Да, сэр, — ответила Нина. — Будут дальнейшие указания? — Пока нет. Двигайтесь по назначенному курсу. Слэйн развернулся и направился к выходу, но резко остановился у самой двери. — Не подумайте, майор, что я вас не заметил, — Троярд глянул в тёмный, неосвещённый угол комнаты, в котором с большим трудом и хорошим зрением можно было разглядеть силуэт человека. — Я понадеялась, что вы обо мне забудете, — с досадой в голосе ответила девушка и направилась к нему. Она поправила длинные русые волосы и сложила руки на груди. — Вы хотели что-то обсудить? — Только если вы хотите разбираться с рабочими делами в такое время. — Пройдёмте ко мне, — и Слэйн пропустил её вперёд. Троярда уважали и безукоризненно ему подчинялись. Нельзя просто дать взятку и получить должность капитана в тридцать лет, особенно если давать было нечего. Слэйн почти всегда носил военную форму, иногда надевал свою капитанскую фуражку, а в глубине души сильно недолюбливал весь этот пафосный официоз. Он был высоким и красивым, с гордой осанкой и уверенной походкой - мечта любой девушки и парадного полка. Но с ним нельзя было поговорить по душам, он почти ничего о себе не рассказывал, никогда ни с кем ничем не делился, да и сам по себе был достаточно скрытным и неоднозначным человеком. У него не было друзей и товарищей. Он не занимался нравоучениями и не мучил никого поучительными историями из жизни. Слэйн периодически делал своим подчинённым поблажки, заслуживая таким образом их доверие и уважение, но чётко определяя допустимый предел, не позволял садиться себе на шею и пользоваться его добротой и пониманием. Его нельзя было провести. Казалось, он видел всех вокруг насквозь. Кто-то даже думал об этом всерьёз. — Я слушаю, — сказал Слэйн, устало усевшись в кресло возле своего рабочего стола. Выпить не предлагал — прекрасно знал, как Катарина относится к алкоголю. — Расскажи мне о своих экстрасенсорных способностях, — девушка плюхнулась на диванчик у противоположной стены комнаты и, поправив форменную юбку, положила ногу на ногу. — Что ты хочешь от меня?.. — Слэйн досадно опустил голову, предчувствуя скорый допрос и жесткое промывание мозгов. — Я выхожу с тобой в рейс по твоей инициативе. Более того, время и длительность каждого рейса ты выбираешь сам. Расскажи мне, факир, как так получается, что пока мы работаем в какой-то жопе мира, на Земле обязательно случается что-нибудь интересное? — Вселенная идёт мне на встречу, — ответил Слэйн, налив себе полстакана арманьяка. — А тебе — нет. — Марс снова нарывается на неприятности. Рейрегалия думает, что раз он император, то все земные власти тут же поклонятся ему в ножки и примут все его условия, без которых он откажется подписывать перемирие с Землей. Приход Ассейлам в власти уже не кажется такой плохой идеей. — Пусть родит сначала, а там они уже как-нибудь разберутся, — Слэйн залпом выпил весь стакан. — Как можно быть таким равнодушным? — Стакан арманьяка и через пять минут тебе уже плевать на всё. — Я думала, для тебя это болезненная тема. — Я просто не люблю об этом говорить. В комнате повисло неловкое молчание. Катарина любопытно разглядывала большую комнату с несколькими стенными шкафами до самого потолка, широкую кровать в дальнем углу комнаты, тумбочку рядом с ней, солидный рабочий стол с кучей книг и бумаг… Это была самая скучная комната, которую она когда-либо видела. — Тебе кошмары не снятся? — А должны? — Хотя бы пол подключи к системе управления, по звёздам ходить будешь. — Зачем? — тяжело вздохнул Слэйн и достал из кармана небольшой железный кубик, что с лёгкостью умещался в его руке. — Я могу сделать так, — Троярд нажал пальцами две его грани, что тут же засветились бледно-голубым светом, направленным в центр комнаты. Через мгновенье они оказались посреди широкого, бескрайнего поля, наполненного полевыми цветами. Катарине даже показалось, что она чувствует их лёгкий аромат. — У меня в руке, — Слэйн рассмотрел кубик со всех сторон, — лежит поле, пляж, морское дно, королевская опочивальня и лужайка у края горы. Выбирай. — Ты безнадёжен. «Внимание! — в комнате прозвучало объявление системы безопасности. — Алдноа-реакторы будут активированы через четыре минуты и пятьдесят пять секунд. Рекомендуется всем как можно быстрее вернуться в свои комнаты и приготовиться к старту. Корабль прибудет в Солнечную систему через десять часов.» — Не пей слишком много, — напоследок бросила Катарина и вышла из комнаты. Слэйн снова мог вдоволь насладиться одиночеством. *** У Слэйна не было дома и места, которое он мог бы так назвать. Он назвал водителю адрес и расслабленно развалился на заднем сидении служебного автомобиля. На улице уже стемнело, вдоль дороги горели фонари. Его не было больше двух месяцев, и за это время он уже подзабыл, как на самом деле выглядела Земля, каким был на ней восход солнца, как блестел яркий закат, что представляла из себя живая, настоящая природа. Когда-то Слэйн любил за ней наблюдать. Но времена меняются, а люди не остаются прежними. Воздух в больших городах больше не был таким же чистым и свежим, как раньше, и не приносил былого удовольствия. Слэйн дал водителю на чай, отказался от его помощи носильщика и забрал вещи из багажника. Он подошёл к входной двери большого частного дома и нажал на звонок, терпеливо дожидаясь, когда ему откроют. — Слэйн! — Юкинэ радостно бросилась к нему в объятья. — Давно не виделись, — Троярд улыбнулся, полной грудью вдыхая приятный запах её волос. Уж что-что, а шампунь она так и не сменила. — Если бы ты сказал, когда вернёшься, я бы приготовилась, а то мне даже кормить тебя нечем. — А я и не голоден, — Слэйн наклонился и легонько поцеловал её в шею. Они зашли в дом и закрыли за собой дверь. Троярд страстно поцеловал Юкинэ в губы и крепко обнял её. Он мог спорить со всеми подряд и с пеной у рта доказывать, что на Земле его ничего не держит, но он не мог отрицать того факта, что Юки ему не хватало. Он отвёл девушку в гостиную, поглаживая её спину и бёдра, и уложил на диван, после чего улёгся рядом. В комнате было темно, свет горел лишь в прихожей и коридоре. Слэйн прижал Юкинэ к себе и уткнулся лицом в её грудь. — Я соскучился, — промурлыкал Троярд. — Я тоже, — ответила Юки, поцеловав его в лоб. — Как тебе живётся на должности капитана? — Не так скучно, как могло бы. Планета Цехес находится на расстоянии трёх миллионов световых лет отсюда, а мы проделали до неё такой долгий путь ради того, чтобы взять образец почвы. В принципе, на ней больше ничего и нет, да и сама она не больше Марса. Не знаю, чего такого власти в ней нашли. — Я рада, что тебе нравится. В ответ Слэйн тихо хихикнул. — Насколько ты вернулся? — На несколько недель. Может, меньше, если начальство захочет ещё один образец почвы. Некоторые время они лежали тихо, слушая тиканье настенных часов. — Ты хочешь о чём-то поговорить? — неожиданно спросил Слэйн. — А? С чего ты взял? — У тебя на лице всё написано. — Ну, да, мы же столько времени не виделись… — Нет, я не об этом. Юкинэ замолчала, не зная, с чего начать. — Ты точно хочешь обсудить это сейчас? — А ты будешь терпеть до завтра? Тебя же прямо изнутри разрывает. — Я… я просто хотела сказать, что… сказать, что я беременна, — выдавила из себя Юкинэ и зажмурилась, подобного маленькому ребёнку, ожидая какой-угодно ответной реакции. Слэйн хмыкнул. — А ты смешная, — улыбнулся он. — И что же, ты думала, я отвечу? — Какой же ты!.. — Какой? — Мерзкий! — выпалила Юкинэ и кинула в него декоративную подушку — первое, что попалось под горячую руку. — Я уже два месяца думаю, мучаюсь, а ты пришёл и!.. Знаешь, каково это? А как мучительно переживать токсикоз? А ты ещё и издеваешься! Слэйн засмеялся и прижал её к груди. — Да я же пошутил. Если бы ты знала, как мне нравится тебя дразнить, — Юкинэ оторопела от такой небывалой наглости, но не успела ничего ответить. — Ты думала, что брошу тебя, или назову потаскухой, или заставлю делать аборт? Рассказывай, каким извергом ты меня представляла? Слэйну показалось, что даже в тёмной комнате, в которую тусклый свет попадал только из коридора, он может различить еле заметный румянец на её щеках. Она ничего не ответила, и он аккуратно коснулся уже слегка выпирающего живота, на который сперва не обратил никакого внимания. Юкинэ вздрогнула с непривычки, но не отодвинулась. — Ему всего три месяца, — сказала девушка. — Маленький. Давай оставим? — Как будто телевизор в магазине выбираем. — Не могу же я заставить тебя делать то, чего ты хочешь, не мне же его вынашивать. — Я уже не девочка, да и ты на мальчика не особо похож. И да, я хочу детей. — Не имею ничего против. *** Слэйн проснулся только после того, как Юкинэ аккуратно потрясла его за плечо. Он, не высыпаясь все предыдущие два с половиной месяца, уже было хотел рассказать всё, что он о ней думает, но вовремя заставил себя успокоиться и приоткрыл глаза. Девушка протянула ему мигающий телефон. Троярд удивился чужому звонку, ибо почти никогда их не получал, но все же взял из её рук квадратный, состоящий почти из одного дисплея телефон, что мало чем напоминал ему те старые мобильники, которыми он пользовался ещё в школе. Юкинэ тут же вышла из комнаты. Слэйн вылез из-под тёплого одеяла, потянулся и поправил растрепавшиеся за ночь волосы. На экране высветилось имя майора. Если это не срочно, то при следующей встрече он точно оторвет ей голову. — Не прошло и суток, а ты уже скучаешь, — съязвил Троярд, когда перед ним появилась цветная голограмма сидящей в машине Катарины. — Будь чуть скромнее и люди к тебе потянутся, — ехидно улыбнулась девушка. — А тебе стоит больше думать о ближних. Что надо? Неужели нельзя дать мне выспаться хотя бы раз в году? — На том свете отоспишься. — Да ты сама доброта. — Не думай обо мне плохо. Начальство срочно собирает всех на общем собрании во дворце императора. — Насколько срочно? — Настолько, что через два часа ты уже должен быть там. Это важно. Не забывай, что мы стоим на грани межпланетной войны. — Ого, а в тебе проснулся политик. С каких пор это всё начало тебя волновать? — Знаешь ли, у меня нет своего корабля, как у некоторых, чтобы свалить из этой галактики к чёртовой матери, так что эту Землю нужно как-то спасать. — Я обещаю в случае чего взять тебя к себе на борт в качестве моего секретаря. — Прекращай ехидничать. Собирайся, за тобой уже едут. Встретимся там. — Может, отмажешь меня как-нибудь? — Сказать, что ты утонул в собственной лени? Как-нибудь в следующий раз. Неужели не хочешь увидеть счастливую принцессу с супругом? — Меня сейчас стошнит. — Я знала, что хочешь. До встречи. Катарина отключилась, а Слэйн тихо выругался и снова зарылся в тёплое одеяло. Он хотел спать и не хотел никого видеть и слышать. У него отпуск. Отпуск. Его начальству известно такое слово? Нет, его не волнует мировая политика и плевать он хотел на мирный договор с Марсом, на который не имеет никакого существенного влияния. Но Слэйн встал, лениво натянул штаны и спустился вниз, где Юкинэ уже что-то готовила на кухне, быстро вымылся, собрался, надел постиранный военный костюм и вышел из дома как раз в тот момент, когда к нему подъехала служебная машина. Он сидел молча всю дорогу, надеясь как можно быстрее вернуться обратно и снова лечь спать. Слэйн пришёл в зал заседания за полчаса до начала собрания. Он пожал руку каждому, кто подошёл к нему поздороваться, пряча раздражение и усталость за приветливой улыбкой. В таком виде он казался Катарине смешным, и она не поленилась сообщить ему об этом. Он ответил ей в таком же духе и поспешил сесть на своё место, чтобы оставшееся время посидеть в тишине и покое. Но отыскав его, Троярд почувствовал себя самым большим неудачником на всём белом Свете. — Давно не виделись, — сказал Инахо не поворачивая головы. Кто такой умный придумал посадить их двоих рядом друг с другом? — Ну да, — буркнул Слэйн. — Поздравляю со званием капитана. Хорошая должность для хорошего человека. — Вы очень добры, Ваше Величество, — съязвил Троярд. — Передайте супруге от меня привет. — А вы — своей. Так что, каково это, спать с моей сестрой? Он говорил это с таким лицом, будто бы ему абсолютно наплевать на это. Слэйн чувствовал, что если Кайзука сейчас не заткнётся, то он окончательно выйдет из себя. Он облегчённо выдохнул, услышав объявление о немедленном начале собрания. *** Слэйн вернулся домой только вечером. Он медленно заполз в комнату, снял пиджак, небрежно бросил его на кресло и расслабленно улёгся на диван. Юкинэ быстро спустилась к нему со второго этажа. — Как всё прошло? — спросила он, присев на край дивана. — Ужасно, — пробурчал Слэйн и накрыл лицо подушкой. — Что случилось? Троярд некоторое время молчал, потом убрал подушку с лица и положил её на живот. — Если бы мне сказали, что там будет Кайзука, я бы вообще не пришёл. Без разницы, проблемы какого масштаба они бы там решали. Марс сам всегда сам на нас нападал, а император вечно разводит руками и говорит, что пока не знает, как вычислить предателей. — Но теперь-то у тебя начинается заслуженный отпуск. — Если бы. — В смысле? — В прямом. Через три недели мы снова отправляемся в экспедицию на Цехес. — Зачем? Да и вообще, почему бы им не отправить туда кого-то другого? — Только у моего корабля есть точный проложенный к ней маршрут. Да и чёрт с ней, с экспедицией! Угадай, кто вместе со мной туда полетит? — Инахо? — осторожно спросила Юкинэ. — Инахо, Ассейлам и её сестра Лемрина. Зачем? А просто так. Командовать мною будут и следить за ходом экспедиции. — Ассейлам тоже? Она на девятом месяце, куда ей лететь? — Ей рожать со дня на день. У неё будет куча времени на отдых. Я бы мог отказаться, но на деньги, которые мне выплатят, мы сможем жить два года и ни в чём себе не отказывать. — Ты уверен, что оно того стоит? — Не совсем, — Слэйн равнодушно уставился в потолок. — Но это всего на три месяца… — он замолчал и притянул Юкинэ к себе. — А следующие три недели мы будем делать всё, что захотим. — Будем спать? — улыбнулась девушка. — Нет, спать будем потом, — промурлыкал Слэйн, запустив руку под её футболку. — Сейчас можно заняться чем-то поинтересней. Через несколько дней, после внезапной смерти Ассейлам, экспедицию отложили ещё на три недели. С этого времени имя будущего правителя Марсианской империи надолго осталось под вопросом. *** Когда Инахо проснулся, Слэйн почувствовав себя самым счастливым человеком в мире. Он был рад снова услышать его голос, увидеть его живые глаза, поговорить с ним и просто осознать, что главная опасность миновала и вскоре всё вернётся на округи своя. Инахо потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить себя, своего лучшего друга и старшую сестру. Чем лучше ему становилось, тем спокойнее Слэйн себя чувствовал. Через некоторое время Инахо выписали из больницы, но от этого Троярд не перестал ходить за ним по пятам и следить, чтобы с ним ничего не случилось или чтобы ему вдруг не стало хуже. Кайзука не был от этого в восторге. Было непонятно, как он в принципе к этому относился. Он почти всё время молчал, никогда не улыбался, не общался с друзьями и одноклассниками, не занимался любимым хобби и даже не читал. Слэйн не видел в этом ничего странного и лишь молча сочувствовал ему, надеясь, что это — лишь небольшие осложнения после тяжелой болезни и скоро они пройдут. Троярд всеми силами пытался его развлечь. Он понимал, что Инахо нужна была помощь, и он не мог в такое сложное для него время остаться в стороне. Он водил его в кино и музеи, не брезговал театрами, постоянно что-то рассказывал и спрашивал у него, заставляя его говорить, вспоминать и вливаться в беседу. Однако Инахо разговаривал лишь тогда, когда ему было что-то нужно, никогда не начиная разговор просто так, на пустом месте, что временами Слэйна очень огорчало. Он пытался вернуть своего лучшего друга, того старого Кайзуку, с которым они когда-то вместе проводили почти всё своё свободное время. Троярд не терял надежды на благоприятное разрешение проблемы. Слэйн целых два месяца пытался помочь Инахо вернуться к прежней жизни. Пытался ровно до того момента, как они закончили школу и получили на руки аттестаты, которые никому из них в итоге никак не понадобились. — Ты очень много разговариваешь, — внезапно сказал Инахо. Он был спокоен и равнодушен, как всегда, но от неожиданности Слэйн резко замолчал. Он не помнил, какую чушь нес в этот раз. — Почему ты так много разговариваешь? Инахо сам почти никогда и ничего не говорил, но он думал, размышлял и анализировал, делал какие-то выводы и пытался вспомнить всё моменты и ситуации из своей жизни до катастрофы, что полностью изменила его как человека. Почему-то именно тогда Слэйн понял, что никогда никакого влияния на Инахо не имел. Кайзука прямым текстом сказал, что больше не хочет с ним общаться. Сильное повреждение лобной доли головного мозга не могло пройти бесследно. Он плохо помнил, какой когда-то была их дружба, но точно знал то, что сейчас такие друзья ему не нужны. Инахо резко потерял какой-либо интерес к своему прошлому, к своей нынешней жизни и к Слэйну в частности. Это всё не то. Это скучно, это бесполезно, это неправильно. Инахо не нужна такая жизнь. Он не нуждался в таких людях, как Слэйн, по своей натуре требующих чужого понимания и поддержки. У него будто бы открылись глаза. Мир поменял свои краски, изменились приоритеты, люди вокруг стали другими, а все цели его жизни вдруг резко потеряли всякий смысл. Кайзука в одно мгновение отказался от всего, что у него когда-то было. С тех пор они больше не разговаривали. Слэйн не помнил, куда после того случая дел свой аттестат. В то время назревал серьёзный конфликт между Землёй и Марсом, который мог с лёгкостью закончиться кровопролитной войной. Каждая из сторон набирала себе сторонников, готовясь к предстоящей битве. Тогда Инахо навсегда ушёл из дома, выбрав сторону могущественной Марсианской империи, казавшейся ему доминирующим государством, что рано или поздно забрало бы себе всю полноту власти над Солнечной системой. Там он и познакомился с принцессой Марса и будущей императрицей Ассейлам Вэрс Аллюсией. Она была юной и красивой, с длинными светлыми волосами и грациозной походкой, на которую невольно приходилось обращать внимание. Она гипнотизировала всех своим обаянием и не оставляла равнодушным никого, кто хоть раз её увидел. Таких людей встретишь не часто. Такие, что чуть ли не с рождения знают, как управлять людьми, и пользуются своими талантами в полной мере, не зная ни в чём отказа. У Ассейлам был прекрасный тембр голоса. Её можно было слушать вечно, даже если бы она говорила ерунду или разговаривала на неизвестном иностранном языке. Подобно талантливому Греную*, она умела дергать за ниточки подобно кукловоду, манипулируя всеми, кому ей заблагорассудится. Всеми, кроме Инахо, который умел не поддаваться на чужую провокацию. Ассейлам была хитрой, но Инахо был хитрее. Ему не хотелось оставаться без внимания, которым принцесса могла бы его наградить. Он рисковал лишиться головы, если бы посмел и пальцем прикоснуться к императорской внучке, но прекрасно знал, что в любом случае выйдет из ситуации победителем. В отличие от него, простой заурядный человек никогда бы не пробился к посту капитана за те рекордно короткие сроки, что удалось ему. Чувствовал ли Инахо к ней что-либо ещё, помимо взаимной симпатии? Он не знал. Кайзука был мужчиной, который лишил её девственности, и о первой ночи с которым она ни разу в жизни не пожалела. Ассейлам знала, что она, даже будучи принцессой, не могла позволить себе многих вещей, которые подорвали бы её честь и достоинство, но от которых не могла удержаться. Инахо был первым и единственным человеком, которого она искренне любила. Она не думала о возможных последствиях, когда ложилась с ним в постель. Испытанные эмоции и удовольствие, как и тепло, полученное от другого человека, ни с чем нельзя было сравнить. Ассейлам прижималась к Инахо всем телом, вдыхала лёгкий запах его кожи, впивалась ногтями в его спину и тянулась к его мягким губам. Он был с ней нежен и аккуратен. Он сделал всё идеально, как и всегда, не позволив себе ни единого лишнего движения и грубости. Инахо играл для неё на пианино ту самую мелодию, которую так любил Слэйн. Он не помнил, как она называлась и где он её выучил, но точно знал, сколько она значила для тех людей, для которых он её исполнял. Это было небольшой победой, приблизившей его к верхушке марсианской власти. Инахо был талантливым солдатом, смелым и бесстрашным. Он закончил основную подготовку с отличием и был удостоен личной похвалы от самого императора. Сослуживцы его недолюбливали, а старшие по званию — уважали. Многие удивились тому факту, что такой, как он, не имел в своих корнях никого выдающегося и не принадлежал ни к одной из семей марсианской аристократии. Такие солдаты почти никогда не приходят с улицы. Инахо был единственным в своём роде. Ему не потребовалось много времени, чтобы получить звание графа и свой собственный посадочный замок, а через две недели он женился на Ассейлам и узнал, что она ждёт ребёнка. Инахо самостоятельно добился того, чего не смог бы достичь, не откажись он от своей прежней жизни. Он не жалел о жертвах, которые отдал за свой ошеломительный успех. Ассейлам умерла при родах, когда даже самые лучшие и опытные врачи не могли ей помочь. Девочка родилась доношенной и здоровой, без врождённых болезней и патологий. У неё были серые глаза и светло-русые волосы, которые в будущем могли бы стать такого же, как у Инахо, оттенка. Кайзука абсолютно не знал, что ему с ней делать. Как отец, он не мог остаться в стороне и отдать свою дочь на воспитание служанкам. Она, такая маленькая и беззащитная, много плакала, а Инахо самостоятельно, хоть и неумело, пытался её успокоить. Он никогда не думал о том, что будет делать после того, как девочка родиться и он обретёт полноценную семью. Кайзука не предугадал такое развитие событий. Однако он не чувствовал грусти, не плакал на похоронах и не радовался рождению первенца, и даже не чувствовал любви и нежности к своему ребёнку, которого держал на руках. Он не чувствовал злости и раздражения, когда девочка плакала, и не улыбался в ответ, когда она улыбалась ему и своей маленькой ручкой сжимала пальцы на его руке. Инахо почему-то никогда это не волновало. — Ты уже придумал ей имя? — спросила однажды Лемрина, покачивая малышку на руках. Инахо не отрываясь смотрел на куст высокой синей розы, растущей в императорском саду. — Наверное. — Наверное? Ей ведь уже две недели. Как ты можешь думать над простым именем так долго? — Она будет Евой. Ей подойдёт. — В честь праматери всех людей? — Нет. Просто так. — Ты безнадёжен. Слэйну в течение долгого времени приходилось справляться с депрессией, накрывшей его сильной волной. Юкинэ, которой в это время также было нелегко, пыталась ему помочь. Первое время Слэйн не бывал дома и не отвечал на звонки. Прекрасно зная о сложившейся ситуации, она не находила себе места и не могла нормально работать, когда её голова была заняться Троярдом и младшим непутёвым братом, который, думая лишь о собственном эгоизме, проигнорировал всех, кто о нём заботился, и пошёл по собственному пути, где для его прошлого не было никакого места. Юкинэ не знала, что ей делать. Она волновалась за своего брата, но гораздо больше думала о Слэйне, которому было труднее всех. Через месяц после предательства Инахо, в один из летних пасмурных дней, Юкинэ, снова рискнув сходить к Слэйну, надеясь застать его в дома, случайно встретилась с ним на улице. Она кинулась ему на шею и обняла так крепко, будто бы не видела уже несколько лет, и, отказавшись выслушивать все претензии и протесты, потащила его к себе домой. — Где ты был? Почему не отвечал на звонки? — взволнованно спросила Юкинэ. — Я уезжал с отцом по делам. Ему нужна была моя помощь. — Не ври. Юкинэ знала его как облупленного. Он был бледным и уставшим, с красными глазами и слегка опухшим лицом. Ничего незначащим выражением лица он смотрел в одну точку на стене и не поворачивал головы, чтобы не смотреть Юкинэ в глаза. Девушка опустила взгляд на его дрожащие руки. — Что это? — спросила она и коснулась пальцами его запястья. Слэйн тут же отдёрнул руку. — Ничего. Юкинэ грубо схватила его за руку, заставив его громко зашипеть от боли. Запястье было неаккуратно замотано пропитавшейся кровью повязкой. — Что это? — снова испуганно спросила девушка, но Слэйн ничего не ответил. — Зачем ты?.. Юкинэ быстро принесла с кухни аптечку. Троярд не сопротивлялся. Девушка сняла старый испачканный бинт, под которым скрывалась глубокая свежая рана вдоль запястья. Она специально обильно смочила вату спиртом и щедро полила им руку. Слэйн дёрнулся, но ничего не сказал. Девушка дезинфицировала рану, намазала её лечебной мазью и туго перебинтовала. Вернув аптеку на место, она молча села рядом с ним на диван и, не выдержав, снова крепко его обняла и нежно погладила по голове. — Не делай так больше, — дрожащим голосом попросила она, прижимая его к своей груди. — Не будь таким же эгоистом, как мой брат. — Прости меня, — после долгого молчания ответил Слэйн. Юкинэ поцеловала его в губы. Перебирая пальцами мягкие пряди его волос, она легла на диван, утянув Троярда за собой. После этого она никогда больше не видела Слэйна таким же весёлым и жизнерадостным, каким он когда-то был. *** Это был последний полёт Слэйна за пределы Млечного пути. — Отправляемся через десять минут. Приготовить реактивные двигатели к старту, — скомандовал он. Следующие три месяца будут худшими в его жизни. — Капитан, — Троярд очень не хотел разворачиваться, услышав позади голос Инахо. — Почему бы вам сразу не запустить Алдноа-реакторы? Таким образом мы покинем Солнечную систему и доберёмся до пункта назначения гораздо раньше обозначенного вами срока. — Должен напомнить вам, Ваше Величество, что все двигатели и реакторы, работающие на энергии Алдноа, всё ещё находятся на стадии разработки, а во время их работы я не могу вам гарантировать, что по пути мы случайно не врежемся в пролетающий мимо метеор или ещё что похуже. Почему бы вам не пройти в свою комнату и не приготовиться к полёту? — Должен напомнить вам, капитан, что ваш корабль оснащён самой современной системой безопасности и при обнаружении на пути корабля какого-либо объекта, остановится и на минимальной скорости пролетит мимо него. Или вам не жалко своего времени? — Вы хотите, чтобы после этого полёта корабль месяц стоял на ремонте? — Для длительной экспедиции это не такая уж и большая жертва. — Если позволите, то на своём корабле указания буду отдавать я. А сейчас пройдите в свою комнату, сильное излучение реактивных двигателей может негативно сказаться на вашем здоровье. *** — Как маленькие дети, честное слово, — сказала Катарина, через несколько часов застав Слэйна у себя в комнате за работой. — Песочница большая, а вы в ней никак куличики поделить не можете. — Тоже хочешь получить? — Расслабься, а то такими темпами на следующие три месяца у тебя никаких нервов не хватит. Слэйн молчал, нагло её игнорируя. — Не дуйся. Расскажи лучше, придумали ли вы с Юкинэ, какое имя дадите малышу? — Чего? — Троярд удивлённо на неё посмотрел. — Откуда ты знаешь? — Ты забываешь, что я женщина, — ответила Катарина, взяв со стола приготовленную для неё стопку документов. — Кто разболтал? — Секрет. — Ну и чёрт с тобой. — Ладно, значит, не придумали. Ничего, время ещё есть. Кстати про время, — Слэйн любопытно на неё посмотрел. — Радары очертили отсюда и до самого края галактики почти полностью пустое пространство. Если включим Алдноа-реакторы сейчас, то до следующей долетим за десять часов, а это значительно сократит время полёта, раз уж ты не хочешь их перенапрягать и долететь до Цехес за несколько дней. — Ладно уж. Иди доложи дежурным, пускай готовятся к старту. — И ещё кое-что, — майор остановилось у самой двери и недовольно посмотрела на Слэйна. — Давайте вы с твоим Кайзукой не будете собачиться у всех на виду, ладно? Если хотите, можете попробовать перегрызть друг другу глотки, но только так, чтобы никто ничего не видел. — Я бы не хотел с тобой об этом разговаривать, — грубо ответил Троярд. — И вообще, мой корабль — мои правила. — Ну-ну. Расскажешь это марсианским солдатам, которых ты взял с собой. Можешь прямо сейчас, по громкой связи. — Плевать я хотел на марсианскую аристократию. Что бы там не говорил император, это корабль всё ещё принадлежит земной армии. Собственно, только поэтому я сейчас им и руковожу. — Не забывай, кто спонсор всего этого события. — Специально настроение портишь? Катарина приветливо улыбнулась и помахала ему рукой. — С нетерпение буду ждать в комнате управления. *** Корабль прибыл на Цехес через месяц после вылета. Слэйн старался выполнять всю возможную работу в своей комнате и без надобности никуда из неё не выходить. Он до дрожи в руках не хотел встречаться с Инахо ни под каким предлогом. Однако он, как капитан корабля, был вынужден следить за порядком и, в случае надобности, наказывать нарушителей по всей строгости, а эту обязанность в полной мере положить на хрупкие плечи Катарины он не мог. Очень часто Слэйн, сам того не желая, натыкался на какого-либо графа и был вынужден проводить с ним следующие несколько часов, во время которых тот хотел обсудить с ним все подробности их экспедиции. Как бы Троярд не отнекивался и не плакался, что внезапно на него навалилась куча работы, его не отпускали до тех пор, пока не спросили обо всём, о чём хотели. Графы были и дотошными, и не очень, в зависимости от времени суток и настроения, но Слэйна напрягали и те, и другие. Если не брать во внимание, что он вообще не был рад марсианским гостям на своём корабля, то многие из них в принципе не нравились ему как люди и представители своей империи. Триллрам был самым молодым, но и самым странным типом из них всех. Парень явно страдал манией величия, но никогда и ничего не говорил просто так, будто бы у Инахо учился всегда открывать рот по делу. Орлейн, что с недавних пор стала супругой небезызвестного графа Саацбаума, одного из главных советников императора, была достаточно милой и приятной девушкой, не обделённой острым умом и чувством юмора. Кланкайн, сын графа Крутео, в своё время заработал себе хорошую репутацию старанием и трудолюбием, поэтому его, как отличного в будущем помощника, Слэйну порекомендовал сам император. Троярд неоднократно видел всех этих людей на званых приёмах и слышал о них из уст многих знакомых, но никогда не думал, что все они однажды соберутся в кучу на его корабле. Он не мог сказать, что был этому несказанно счастлив, ибо недолюбливал их по той простой причине, что они — представители марсианской империи, которую он ненавидел всей душой. Лемрина, младшая сестра покойной принцессы Ассейлам, была самой приятной гостьей на его корабле. Она никогда не беспокоила Слэйна по пустякам, не приставала с глупыми вопросами и с любопытством интересовалась всеми подробностями экспедиции, о которых Троярд рассказывал с удовольствием, хоть и в сотый раз. — Вам правда уже тридцать лет? — любопытно спросила Лемрина. — А что, не похоже? — Просто вы ещё молодой, а занимаете такую высокую должность по меркам земной армии. — Мне повезло. — Нельзя добиться успехов одним везением. Лемрина вовсе не производила впечатление наивной дурочки. Она могла вести себя как угодно и водить людей за носы подобно своей старшей сестре, что, скорее всего, передалось им по наследству. *** Достигнув поверхности планеты Цехес, корабль приземлился на пустыре. Судя по положению ближайшей к ней звезды, которая была для неё как Солнце для Земли, день почти закончился и их в полушарии в скором времени наступит ночь. Сутки на Цехес равняются двум земным суткам, а полный оборот вокруг звезды, судя по скорости её вращения, она делает за полтора земных года. Средняя температура днём не превышала сорока градусов, ночью — десяти. Планета была бы пригодна для обитания живого организма, если бы не большая концентрация аммиака в её атмосфере, которым обычный человек не смог бы дышать. — Наконец, прибыли, — облегчённо вздохнул Слэйн, когда корабль приземлился. — Стоит ли нам оставаться здесь на ночь, капитан? — спросила Нина, предвкушая скорый глубокий и крепкий сон. — Проследите за показателями ещё полчаса. Если всё будет в порядке, можете уйти отдыхать, предварительно включив резервное питание. Мы и так слишком сильно перенапрягли двигатели за этот месяц. — Как прикажете. Слэйн встретил Катарину возле своего кабинета. Она выглядела более уставшей, чем обычно. — Рабочий день начнётся только через двадцать часов. Тебе стоит пойди отдохнуть, — сказал Слэйн, но майор отрицательно покачала головой и зашла в его комнату вместе с ним. — Нужно распределить всю работу между всеми членами экипажа. Я просто не хочу заниматься этим потом. — Несколько дежурных поставить следить за работой корабля, механики проверят систему на наличие мелких поломок, а всех остальных поделить на пары и отправить бороздить бескрайнюю территорию планеты. — А марсиан куда? — Туда же. Хотя, если не хотят — пусть вообще ничего не делают. Заставлять я никого не намерен. В помещении резко погас свет. На потолке включились тусклые резервные лампы. — Это ты приказал отключить всё электричество на корабле? — спросила майор. — Я сказал им включить резервное, — удивлённо ответил Слэйн и вышел из комнаты. — Не думал, что главный энергоблок вообще можно отключить. В коридоре без окон и резервных ламп в прямом смысле слова нельзя было увидеть ничего дальше своего носа. У Троярда не было с собой ничего, чем можно было бы осветить дорогу. В конце коридора он увидел свет фонаря, выглядывающего из-за поворота. — Капитан? Это вы? — спросила Нина и посветила на него. — Я. Что вы с электричеством сделали, — он сделал несколько шагов к ней навстречу. — Это не мы. Мы даже ничего понять не успели, как всё вдруг погасло. — Нужно спуститься вниз и посмотреть, что с энергоблоками. Хотя проблема может крыться и в кабелях питания. Что говорит система безопасности? — Ничего, в этом-то и проблема. Правда, перед отключением вся база данных почему-то дала сбой. Мы не смогли даже зайти… Фонарик отключился, а Нина замолчала. Слэйн услышал её тихое мычание, которое тут же прикатилось. По его спине пробежал холодок. — Нина? — опасливо спросил он и отступил назад. В его комнате погас свет. Слэйн облокотился о стену, боясь упасть в этой кромешной темноте. Он потянулся к карману штанов за пистолетом, но не успел и дотронуться до него, как кто-то, грубо заведя его руки за спину, закрыл его рот ладонью, и, наклонив вперёд, впихнул его в комнату и бросил на пол, закрыв за собой дверь. Его грудь прижали коленом к земле. — Тише, — кто-то снова посветил ему в глаза фонарём. — Это я. Перед ним сидел Инахо, упираясь коленом в его грудь. Уж кого-кого, но его увидеть Троярд никак не ожидал. — Какого хрена здесь творится? — раздражённо спросил Слэйн, спихнув Кайзуку с себя. — Предатели на корабле, капитан. — Стой, а где Катарина? — Троярд выхватил у Инахо фонарик и удивлённо оглянулся. В комнате никого не было. — Это твоих рук дело?! — Если бы моих, то тебя явно бы здесь не было. — Если ты сейчас всё не объяснишь, я оторву тебе голову, — Слэйн грубо схватил его одной рукой за грудки. — Я сам ничего не знаю, — спокойно ответил Инахо, никак не реагируя на угрозу. — Ты лжешь. Ты решил избавиться от меня и всего земного экипажа. — Зачем мне это? Думаешь, я не знаю, что корабль откажется улетать отсюда без разрешения капитана? — Тогда каким чудесным образом ты оказался этой части корабля как раз в это время? — прошипел Троярд, всё сильнее натягивая его рубашку на кулак. — Успокойся. Твои нервы нам сейчас ни к чему. Это окончательно вывело Слэйна из себя. Свалив Инахо с ног, он положил его на лопатки и схватил за грудки двумя руками, что было силы потянув его на себя. Кайзука крепко вцепился в его запястья. — Сейчас я решаю, что важно, а что — нет. Если тебе что-то не нравиться — можешь валить с этого корабля к чертовой матери! Как… Я не понимаю, как ты можешь быть таким равнодушным! В последней фразе Слэйн уместил больше удивления и грусти, чем злости и раздражения. Он смотрел в равнодушные глаза Инахо и не понимал, почему так произошло. — Не думаешь над ненужными вопросами, на которые я сам не могу ответить, — ответил Кайзука. — Я ничего не почувствовал, когда у меня родилась дочь. Мне было всё равно, умрёт Ассейлам или нет. Почему так происходит, Троярд? Я уже почти ничего не чувствую. Слэйн не знал, был ли этот вопрос риторическим. Он отпустил его и отошёл на несколько шагов назад. Инахо тут же поднялся и отряхнул испачканные штаны. — Скорее всего, Триллрам — главный зачинщик, — сказал Кайзука. В помещении снова загорелся свет. — Почему именно… он… — Слэйн открыл дверь комнаты и вышел в коридор. Ему пришлось схватиться рукой за дверной проём, чтобы не упасть. — Идём, у нас нет на это времени, — Инахо потянул его за руку в противоположную сторону. У Троярда не было сил сопротивляться. Посреди коридора в луже крови лежало тело Нины. Слэйн в ту же минуту пожелал смерти тому, кто поспел перерезать ей горло. Инахо привёл его на площадку в самом конце корабля, где хранились все выделенный кораблю Слэйпниры, в большей части предназначенные для передвижения по пространству, чем для битвы, как Тарсис Троярда, стоящий в самом дальнем углу. — Собираешься свалить с тонущего корабля? — Слэйн отдёрнул руку и неосознанно отошёл от Инахо на несколько шагов назад. — Куда? — недоуменно спросил тот. — Я собираюсь выманить их отсюда, а для этого мне нужна твоя помощь. — С чего ты взял, что я буду тебе помогать? — фыркнул Троярд, но тут же вспомнил про Катарину, которая могла быть сейчас где угодно. — Планируешь окончательно потерять свой корабль? Им нужен не ты, а я, а ради этого они пойдут на всё. Слэйн ринулся к кладовой у противоположного края стены. Достал из неё два новых скафандра, он снял с них шлемы, а всё остальное отбросил в сторону. — Надевай, — сказал он, отыскав среди кучи остальных вещей два небольших баллона с кислородом. — Не боишься получить ожог от аммиака? — спросил Инахо, присоединив прикреплённый к руке баллон к шлему и надев его, плотно закрепив на шее. — Такая маленькая концентрация для кожи не опасна. «Внимание! Начат процесс разгерметизации. Рекомендуется немедленно покинуть помещение», — оповестила система безопасности. — Я ничего не делал, — Слэйн в последний момент успел надеть на голову шлем. — Какое здесь ускорение свободного падения? — Три с мелочью, — Троярд опасливо прижался к стене, когда ворота площадки открылись. Помещение в одно мгновение наполнилось едким газом. Слэйн повернул вентиль на баллоне, пустив кислород в шлем, и тяжело вдохнул полной грудью. Корабль задрожал и сдвинулся с места, немного приподнявшись над землей. Загудели реактивные двигатели. Чуть не упав, Троярд схватился за стоящего рядом Слэйпнира и спас Инахо от неудачного падения, вовремя взяв его за руку. Он не ожидал подобного развития событий на своём корабле, будучи уверенным в том, что марсианских графов отправили с ним лишь для виду и галочки в отсчёте. То, что происходило сейчас, заставляло его злиться и волноваться одновременно, особенно за весь свой экипаж, который не был к такому готов. Ему хотелось порвать всю ту марсианскую элиту голыми руками. — Ты можешь это отменить?! — Слэйн с трудом разобрал голос Инахо, пытающего перекричать стоящий вокруг шум от запущенных реактивных двигателей, доносящийся снаружи. Троярд не успел ничего ответить. Корабль резко взмыл вверх, и он, не удержавшись, отпустил катафракт и, отпихнув Инахо в сторону, покатился вниз по площадке, отклонившейся от состояния равновесия на несколько десятков градусов. Слэйн увидел яркий закат вдали и пустую, скалистую землю, простирающийся до самого горизонта. Кайзука, зацепившись за бортик открывшихся ворот, не успел схватить Троярда за руку. Сильный ветер бил Слэйна по рукам. Он чувствовал, как такое маленькое по сравнению с Голубой планетой притяжение тянуло его вниз. Он не заметил, как упал на бок и соприкоснулся с ещё теплой землей. Его шлем разбился вдребезги. На время активированные реактивные двигатели не будут долго работать, если капитан не давал на это разрешение. Корабль стремительно начал опускаться вниз. Инахо, не дожидаясь, пока тот полностью опустится на землю, спрыгнул и удачно приземлился на ноги, прекрасно понимая, что не разобьется с такой высоты. Слэйн резко выдохнул оставшийся в лёгких воздух и поднялся. У него всего двадцать секунд до того, как он потеряет сознание. Он снял с себя остаток шлема, что плотным кольцом крепился на шее, и сел, чувствуя, как начинает болеть голова, и как перестают видеть глаза. Слэйн почти упал, когда Инахо подхватил его на лету и посадил за землю. Перекрыв свой кислородный баллон, он выдохнул и снял свой шлем. Действуя максимально быстро и ловко, он надел его на голову Слэйна и заменил его лопнувший баллон своим. Троярд резко вдохнул ртом воздух. — Кайзука, ты что?.. — прохрипел он. Он попытался снять с себя чужой шлем, когда Инахо покачнулся и упал на его плечо, но тот быстро среагировал и сломал обе защелки раньше, чем Троярд успел что-либо сделать. — Эй, Кайзука! — Слэйн прижал его к груди, когда он уже закрыл глаза, понимая, что никак не успеет добежать до ещё не приземлившегося корабля. Он хлопал его по щеке, хоть и знал, что это бесполезно. — Кайзука! Очнись, Кайзука! *** Триллрам снова зарядил Катарине пощечину. — Я выбью тебе все зубы, если снова попробуешь меня укусить, — прошипел он. — Ты порвал мою кофту. За это я могу тебя не только за руку укусить, — майор с трудом сдерживалась, чтобы не ударить его ногой в пах, прекрасно зная, что он может за это с ней сделать. Нагло выкрасть её из капитанской комнаты и связать в какой-то каморке вместе с принцессой Лемриной было сверхнаглостью, особенно на корабле, который ему не принадлежал. Триллрам вышел в коридор и громко хлопнул за собой дверью. Кажется, он вырвал у Катарины клок волос. — Вы как? — опасливо спросила Лемрина. — Бывало и хуже, — выплюнула девушка. Щека неистово болела, а грудь разрывало от возмущения, однако она не могла больше сидеть на месте и ждать, пока их отсюда кто-нибудь вытащит. Лемрина с трудом дотянулась связанными за спиной руками до выпавшего из кармана Триллрама перочинного ножа. Схватив его большими и указательными пальцами, она прижалась спиной к стене, пытаясь разрезать туго затянутую верёвку. — Получилось, — обрадовалась она, потирая затёкшие руки. Поднявшись на ноги, она тут же подскочила к Катарине. — Я думала, все принцессы — неженки и растяпы, — честно призналась та. — Так и есть, — слабо улыбнулась Лемрина. Корабль задрожал, реактивные двигатели шумели. Девушка с трудом удержалась на ногах и чуть было не порезала палец острым ножом. Она не заметила, как подошедший сзади Триллрам скрутил её и повалил на землю, больно ударив лицом о холодный железный пол. — Я же сказал сидеть тихо и не… В помещении прозвучало несколько глухих выстрелом. Триллрам тут же упал на пол рядом с ней. Все четыре пули угодили прямо ему в живот. — Слэйн! — облегчённо выдохнула Катарина. — Наконец-то! *** В связи с возникшей ситуацией, экспедиция была отменена и уже через несколько недель корабль вернулся на Землю, привезя с собой почти полностью уцелевший экипаж и выживших предателей, пытавшихся убить его капитана и находившегося на корабле Кайзуку Инахо. Преступники получили по заслугам, а Слэйн навсегда отказался от своей должности капитана и разрешения на межгалактические экспедиции, которые ему так нравились. В течение первых нескольких дней после прибытия он извинился перед родственниками всех погибших землян, за чьи жизни был в ответе. Многие удивлялись тому, как неподготовленные к войне солдаты смогли справиться с вооруженными марсианами, постоянно забывая, что их капитан был далеко не так прост, как казалось на первый взгляд. Инахо похоронили на следующий день после возвращения. Слэйн пришёл лишь на полчаса и, выразив свои соболезнования Лемрине и императору, ушёл домой. Юкинэ не возражала и осталась на похоронах без него. Кайзука перешел дорогу многим аристократам, метившим в место советника императора и его доверенного лица. Боясь допустить его возможного прихода к власти как супруга внучки императора, они, пользуясь подвернувшимся случаем, попытались избавиться от него и всех, кто мог хоть как-то им помешать. Однако, не рассчитав свои возможности и не изучив корабль достаточно детально, марсиане потерпели неудачу и остались ничем из-за собственной глупости. Император Рейрегалия был уже слишком стар, чтобы управлять таким большим государством, поэтому, когда предателей среди марсианской аристократии были обнаружены, он подписал мирный договор с Землёй и ушёл на заслуженный отдых, оставив все свои обязанности на Лемрине. — У меня есть для вас предложение, господин Троярд, — сказала она, однажды позвав на приём в свой отстроенный на Земле дворец. — Я отказываюсь. Вы же знаете, что я ушел из армии. — Это было очень поспешным решением, но я хотела поговорить с вами о другом. Не сочтите за грубость, но я бы хотела, чтобы вы поселились в моём дворце и взяли на себя воспитание маленькой Евы. — Я?! — Слэйн чуть было не выронил из рук чашку с чаем от удивления. — Да. Вы подходите для этой роли лучше всего. Мне кажется, Инахо охотнее выбрал бы для такого ответственного дела вас, чем меня. К тому же, не думаю, что в нашем государстве у дочки генерала будет плохая жизнь. Слэйн, в конечном итоге, согласился. Жить, конечно, он будет в отдельном новом доме, но никак не в одном дворце с императрицей. А со временем идея удочерить малышку Инахо перестала казаться ему слишком уж неудачной. В день похорон Слэйн постарался как можно скорее вернуться домой и больше никуда из него не выходить. На улице была тёплая и солнечная погода. Он сидел на диване в гостиной и плакал, как ребёнок, грубо вытирая текущие по щеках слёзы руками, растирая лицо до красных пятен. Все свои годы взрослой и самостоятельной жизни он был уверен, что больше не зависел от своего лучшего друга и не нуждался в нём, что боль и обида уже давно прошли, не оставив после себя ничего, кроме злости и неприязни. Троярд только так и думал, не подозревая, что лишь глупо и наивно обманывал себя самого. Слэйн улыбался, думая о том, каким идиотом чувствовал себя Инахо в момент своей смерти, случившейся по вине человека, который уже давным-давно ровным счётом ничего для него не значил.