Раздвоение жизни

      — Каждому альфе — по бутылке водки, каждому омеге — по альфе, — вопил с экрана престарелый депутат, и Куки даже притормозил рядом с телевизором, чтобы посмотреть, что будет дальше.       Но — увы! — более ничего интересного не произошло. И нового, впрочем, тоже. Все было как всегда. Альфам — водку, омегам — альф, а бетам? Бетам-то что? По традиции — кукиш без масла? Даже в рамках предвыборной кампании, когда обещают золотые горы, молочные реки и кисельные берега всем без исключения?       — Вот интересно, — спросил у Куки за спиной Пол Темчер — омега из отдела планирования, — а какой предполагается последовательность? Этот альфа, наделенный бутылкой, сначала ее выпьет, а по омегам после пойдет? Или все же, как истинный джентльмен, водку с собой возьмет, чтобы выпить вместе? В ходе романтического свидания, так сказать.       — Выпьет, — постановил опытный в силу возраста и биографии Фрей Коллинз — главный бухгалтер их небольшой фирмы. — Выпьет, потом сходит за второй, а после ему и омеги не нужны будут.       Коллектив, в котором трудился Куки, был сугубо омежьим, а потому помыть косточки «этим козлам альфам» здесь любили даже больше, чем мороженое и шоколад. Сам Куки, хоть и был бетой, исключением из правила считаться не мог. Во-первых, потому что тоже считал всех альф козлами. А во-вторых, потому что за исключением течек, имел в жизни все те же проблемы, что и омеги.       Они свалились на него внезапно, и в первое время горе буквально похоронило Куки под собой. Его младшего брата Марти сбила машина. И был он на этот момент не замужем и беременный неизвестно от кого. Как выяснилось позднее — двойней. Срок до конца он не выходил, но медикам все же удалось вынуть детей из тела умирающего омеги. И только это по большому счету смогло помочь Куки пережить трагедию. Когда у тебя на руках двое новорожденных малышей, расклеиваться, оплакивая непутевого брата, некогда.       Куки, как единственному родственнику Марти, предлагали отдать детишек на усыновление, объясняя, что таких маленьких возьмут сразу. Многие бездетные пары, например, из числа бет просто мечтают о крохах, которых смогут вырастить как своих. Но Куки уперся рогом и забрал детей.       Молоденький альфа, сбивший беременного Марти на пешеходном переходе, очень ловко отмазался от ответственности. Просто потому, что оказался то ли чьим-то сыном, то ли чьим-то внуком. Когда Куки попытался возмутиться, ему сначала предложили деньги, а после того, как он отказался от них, пригрозили большими проблемами. И Куки, перебесившись, смирился, решив, что бороться с ветряными мельницами мог себе позволить одинокий и не сильно умный альфа Дон Кихот, а разумный бета, несущий ответственность за двоих маленьких детей, геройствовать таким образом просто не имеет права.       К счастью, будучи начальником отдела рекламаций в небольшой, но вполне преуспевающей фирме, он зарабатывал весьма неплохо и смог не только обеспечить малышам все необходимое в смысле кроваток, колясок, детского питания и прочего, но и нанять опытного няня с дипломом медбрата. Это было необходимо, потому что детишки — семимесячные и к тому же пережившие такую трагедию еще в утробе папочки — были нервными и болезненными.       Нянь сидел с малышами днем, а вечером, когда Куки приходил с работы, сдавал ему свой пост до утра. Малыши — два крохотных омежки Сай и Лей — спали плохо. До середины ночи Куки вместе и по очереди носил их на руках, укачивая, потом, когда детей все-таки удавалось угомонить, немного спал каменным беспробудным сном хронически усталого человека, а после вскакивал по будильнику, торопливо умывался, завтракал и, дождавшись няня, снова мчался на службу.       Жизнь раздвоилась, распалась ровно на две части, которые состояли из работы на работе и работы дома. Естественным следствием всего этого стал жирный крест, который пришлось поставить на личной жизни. Бетам, в отличие от омег и альф, и так было крайне непросто создать семью, найти себе партнера. Не пару, нет. Пары — это опять-таки прерогатива омег и альф. Бетам пара не полагалась в принципе. По крайней мере, таково было распространенное в обществе мнение. С бетами с удовольствием спали омеги, которые не хотели рисковать забеременеть. Ими пользовались альфы, которым до поры до времени были ни к чему свадебные колокола и внезапно округлившееся пузико любовника-омеги. А потом, когда это самое пузико переходило из разряда нежеланных проблем в область прекрасных перспектив, бет просто выкидывали, словно старую заношенную вещь…       Более или менее крепкими и постоянными могли стать отношения, которые возникали между двумя бетами. Но и с этим у Куки ничего не вышло. И препоной опять-таки стали дети. Если альфы и омеги хотели иметь малышей, но не чужих, а своих, то беты, попадавшиеся на жизненном пути Куки, детей не хотели вовсе. Никаких. Так что малыши Сай и Лей, с которыми тот носился то по врачам, то по массажистам, то в бассейн, то на физиотерапию, ставили точку и на отношениях такого рода.       И однажды глубокой ночью, в которую неизбежно скатился тридцать пятый день рождения Куки, он, высморкавшись и вытерев зареванные глаза, постановил — все! Более наступать на грабли он не станет. Не дурак. Нет постоянного партнера, и не надо! На фиг всю эту любовь, на фиг! От нее только боль и одинокие ночи, наполненные мрачными самоубийственными мыслями, винными парами и соплями вперемешку со слезами. Как раз вроде этой, которая приключилась с Куки сразу после его тридцатипятилетия. А ознаменовалось оно тем, что его любовник — очередной альфо-козел! — не придумал ничего лучше, кроме как «подарить» Куки вместо традиционного тортика и букетика сообщение о том, что между ними все кончено.       Куки был человеком слова. Как решил, так и будет делать… Но секса все же хотелось. Промаявшись достаточно долго и, в конце концов, сломавшись под напором глупого организма, который размножаться не мог, но трахаться все же почему-то желал страстно и неудержимо, Куки понял, что надо как-то озаботиться решением еще и этой проблемы. Проявив знаменитую «холодную рассудочность*», которая, как считалось, была присуща всем бетам без исключения, он договорился со своим наемным нянем о том, что два раза в месяц тот будет ночевать в квартире Куки. А он сам в эти свободные от детей вечера станет ходить в клуб, где, не особо забивая голову моралью и нравственностью, начнет искать себе партнеров на один раз — без обязательств и надежд на продолжение.       План был хорош, и неделю назад Куки даже привел его в исполнение. Правда, то, что казалось таким легким в теории, на деле вылилось в нечто такое, о чем после было не то что стыдно, а просто-таки невозможно вспоминать.       Куки глянул на себя в зеркало, которое висело рядом с телевизором в общей комнате, где омежий коллектив его небольшой фирмы, занимавшейся производством косметики для нежных омег и брутальных альф (беты, как всегда, побоку!), предпочитал проводить обеденный перерыв. Зеркало продемонстрировало то, что было и так ясно — щеки и уши пылали, в глазах застыл стыд и изумление. Господи, и как такое действительно могло получиться? И почему именно с ним? Он же всегда, всю жизнь, был добропорядочным и разумным, как… как самый настоящий бета!       В клубе сначала все шло ни шатко ни валко. Никто на Куки особого внимания не обращал. Да и чего обращать-то? Подумаешь, еще один не самый юный, не самый красивый, не самый стройный и даже не самый умный бета в поисках приключений на свою задницу… Чтобы хоть как-то справиться с накатившим волнением, Куки заказал себе выпить. Потом еще. После веселый общительный бармен предложил ему какой-то особый коктейль для поднятия настроения. Куки согласился попробовать… и в результате внезапно обнаружил себя на танцполе…       Когда-то по молодости лет, еще в институте, ему не раз говорили о том, что он прекрасно двигается и обладает потрясающей пластикой и чувством ритма. Говорили, правда, альфы и явно с прицелом на жаркую ночку после необходимой дозы комплиментов. Но Куки и сам знал, что танцует неплохо. Особенно когда не беспокоится слишком сильно о том, как все это выглядит со стороны.       Но тут случай-то был как раз именно таким! После энного количества заказанных и выпитых «веселящих бокальчиков», Куки перестал думать даже о том, что ему уже (о ужас!) почти тридцать шесть, не то что по поводу танцев. Он был весел, счастлив и чувствовал себя настоящей звездой танцпола — гибким, страстным и головокружительным. Последнее определение было особенно актуальным — голова действительно кружилась охрененно. Но танцевать это совершенно не мешало. Даже наоборот! Куки изгибался, вилял задницей, что-то изображал руками и так всем этим увлекся, что даже появление рядом молодого плечистого альфы с веселыми светлыми глазами и улыбчивым ртом воспринял, как закономерный факт. Часть игры.       Куки засмеялся, когда альфа крутанул его в танце так, что все замелькало вокруг, сливаясь яркими полосами цветных огней. Голова, кажется, отвинтилась после этого вовсе, и Куки наверняка бы упал, потому что никто еще не придумал, как можно стоять без нее, но альфа оказался ловким и сумел самым поразительным образом вовремя подхватить его в крепкие объятия. Куки опять захохотал и прижался к партнеру. Альфа прекрасно двигался и, казалось, ухитрялся быть просто-таки везде. Спереди, сзади, сбоку… Его губы то касались щеки беты, то легко скользили по его шее. А руки, как вдруг подумалось еще больше развеселившемуся от этой мысли Куки, и вовсе были так многочисленны, словно парень родился не обычным альфой, а восточным многоруким богом. Очень красивым и очень молодым богом… Лет тридцати максимум…       Это... смущало. Но Куки решил не забивать себе голову этими совершенно лишними терзаниями по поводу разницы в возрасте между ним — уже немного престарелым, но еще ого-го — и этим чудесным парнем, который словно явился из его самых жарких эротических мечтаний. На фиг! Сегодня — только веселье, приключения и секс! И Куки смеялся и танцевал. Куки пил за знакомство и на брудершафт. Из стакана альфы, а потом и из его рта.       Не удивительно, что остальная часть вечера и вовсе слилась для него в одну жаркую реку. Подробности выстреливали в мозгу лишь какими-то рваными стоп-кадрами: вот Куки все еще на танцполе и вдруг ловит свое отражение в зеркальном потолке, вот опять зеркальный потолок, но уже не в клубе, а где-то еще, и под этим новым зеркалом — не танцплощадка, а кровать, размером ей не уступающая. Потом еще целая серия стоп-кадров, и на всех лицо альфы — молодое и красивое, то страстное, то нежное, но постоянно смазывающееся и как-то даже двоящееся, словно сумасшедший фотограф, засевший в голове Куки, был, как и сам бета, адски пьян…       Альфа — что значит молодость! — был воистину неутомим, а его крепкий и весьма впечатляющий по размеру член, кажется, не опадал даже после того, как парень кончал. Сначала Куки пытался считать, сколько раз тот сделал это с ним, а после сбился и просто получал удовольствие уже без счета. На спине, на боку, на животе, на четвереньках, перекинутый головой вниз через спинку дивана, распяленный на столе, растопыренный на подоконнике, распаренный в душе и расслабленный в горячей пенной ванне. Дааа…       Когда альфа, имя которого давно выветрилось из головы, наконец-то насытился, Куки, скажем прямо, совсем не привыкший к таким сексуальным марафонам, уже еле дышал, а боль в натруженном заду стала пробиваться даже через сильнейшую алкогольную анестезию. Но при этом так хорошо ему не было уже давно. Тело, отлюбленное до состояния подтаявшего ванильного мороженого, казалось, гудело — низко и томно. В голове царила офигительная жаркая пустота. Ручки и ножки, безвольно разметавшиеся где-то там, по кровати, обессилели и перестали восприниматься как части целого. На лице блуждала смутная улыбка.       Альфа ушел в душ, заботливо укрыв Куки одеялом, и тот тут же отрубился, заснув мертвым сном мало того что пьяного и залюбленного, так еще и хронически, в течение уже почти что года недосыпавшего человека.       И все у Куки было бы в жизни хорошо, если бы не наступило утро.       Разбудили его голоса.       — Все еще спит? — со смешливой нежностью.       — Спи-и-ит, — такой же ласковый смешок в ответ. — Заездили мы его с тобой, братишка.       — Парень был голодным, словно не трахался лет десять.       — Да брось, Дэн, во-первых, такой красавчик вряд ли настолько обделен вниманием, а во-вторых, если бы он был ромашкой неощипанной, то нас с тобой просто послал бы. А так — ничего, пошел сразу с двумя…       — Как… с двумя? — вскричал затаившийся было под одеялом Куки и резко сел.       В голову тут же словно здоровенным чугунным ядром из пушки выстрелили, задница взорвалась острой болью, к горлу подкатила какая-то кислятина, грозя неконтролируемо выплеснуться наружу, но все это было ничто по сравнению с тем, что увидели выпученные от изумления и стыда глаза Куки: возле кровати стоял тот самый вчерашний альфа — по-прежнему красивый, сильный, молодой, светлоглазый и улыбчивый… Вот только… Вот только его было… два!!!       Куки перевел затравленный взгляд с одного совершенного лица на другое — такое же. С одного идеального торса на другой — не менее рельефный. Потом взгляд его залип на внушительных буграх между ног альф, сейчас завлекательно обтянутых джинсами… Он, что же, все это время… с двумя?!       Голова закружилась еще сильнее, а содержимое и без того неспокойного желудка окончательно и бесповоротно устремилось наружу. Куки надул щеки, дико осмотрелся по сторонам и, завалившись в сторону, не придумал ничего лучше, как рывком открыть верхний ящик прикроватной тумбочки, лишь в последний момент с облегчением увидев, что он по-гостиничному пуст…       Стыдоба-то кака-ая!       Когда приступ прошел, и Куки перестал кашлять и давиться, пришлось распрямиться и вновь поднять глаза на альф. Да. Все-таки ничего не примерещилось, а увиденное не было результатом того, что у него от пьянства и алкоголизма двоилось в глазах — альфа действительно был не один. Это оказались два совершенно одинаковых человека! Близнецы, похожие до идентичности.       До этого Куки думал, что только его крошки-племянники — годовалые омеги Сай и Лей — могут быть настолько невероятно схожи. На первых порах приходилось даже помечать их цветными ленточками, чтобы не перепутать. Куки наивно надеялся, что с возрастом это пройдет, и он легко начнет их различать и без этих меток… Теперь же перед ним вживую стояло доказательство обратного. У этих двоих взрослых альф невероятное сходство с возрастом разве что совершенно синхронно видоизменилось: наросло, отросло, заматерело и заволосатело. Бляяя…       Куки спрятал лицо во влажное полотенце, которое подал ему один из его неожиданных любовников, и даже тихонько заскулил от стыда. Вот если бы он был волшебником, он бы сейчас колданул как-нибудь посильнее и оказался бы у себя дома, в своей кровати. В одиночестве, а не под сдвоенным взглядом этих молодых красавцев. Папочки мои! Они ведь действительно стоят и смотрят! А морда-то у Куки похмельная — сине-зеленая и опухшая… И волосы, как пить дать, дыбом стоят… И в тумбочке наблевано… Куки потянулся и, дико смущаясь, тихонько задвинул ящик обратно.       Один из альф хихикнул. Второй поддержал. А потом оба захохотали в голос. Куки взвыл отчаянно, бросил в них полотенцем и кинулся бежать в спасительную ванную, где и заперся на замок.       Альфы из-за двери убеждали его перестать валять дурака и выйти. Говорили, что он им очень нравится, они его совсем не хотели обидеть своим смехом (хоть с тумбочкой и правда вышло очень забавно) и, более того, они просто-таки мечтают продолжить знакомство. Продолжить! Одного этого проклятого слова хватило бы, чтобы напомнить о том, что все альфы — козлы. Одного только его! Но ведь в ванной комнате было еще и зеркало, и, глядя в него, Куки, будучи «холодным и рассудочным*» бетой, поверить в то, что плели эти сексуально озабоченные парни, не мог совершенно.       Нравится!       Ну как может нравиться такое? Физиономия была не только сине-зеленой, но еще помятой и при этом какой-то невыразительно-плоской, словно всю ночь на ней кто-то сидел. Губы распухли и как-то даже растеклись — следствие неумеренных поцелуев с двумя (бляяяя!) альфами, у которых к тому же наверняка начала отрастать щетина. Глаза были мутными настолько, что даже цвет растеряли, из голубых превратившись в блекло-серые. Нос… Ну, нос остался таким, как и всегда, тут грешить было нельзя. Но на лице, похожем на поле боя, одна эта не сильно крупная «высота», которая все еще держалась из последних сил, не желая сдаваться врагу, общую картину сражения изменить не могла.       Как плохо-то все! Взгляд Куки сбежал ниже... и шарахнулся, словно спасаясь. Шея, плечи и даже грудь были в укусах и красных пятнах. Как понял бета, который раньше о чем-то подобном только в пошлых любовных романах читал, произошло это в результате излишне страстных поцелуев. Руки, бедра и ягодицы оказались украшены по-своему, но не менее красноречиво — россыпью мелких синяков, явно оставленных крепкими пальцами двоих (бляяяя!!!) альф. Куки, морщась, ощупал свой анус и убедился в том, что чувствовал и без того — все у него там было разворочено, опухло толстым не до конца сомкнувшимся валиком и до сих пор сочилось чужой спермой. Спермой этих двоих альфо-козлов, которые, имея дело с бетой, естественно, о предохранении и не подумали! Никто не стал интересоваться у Куки: нравится ему, когда у него в заднице целый бассейн из чужого секрета, или он такое не любит. Никто! Гады!       Куки глянул на себя в зеркало злобно. Точно — козлы и гады! Если бы спросили, он бы им честно ответил, что сперму просто обожает и тащится от того, что она в нем, внутри него, но… Но они не спросили, а действовали самовольно! А теперь еще и откровенно врут, стоя под дверью. Ведь даже переполненная спермой задница на фоне такого вот лица, которое маячило в зеркале, не сможет доказать столь опытному бете, как Куки, что два молодых и красивых альфы действительно заинтересовались им.       Он сходил в душ, помылся и высушил волосы, которые тут же улеглись вокруг лица наивными детскими кудряшками, которые Куки ненавидел и неизменно утягивал в строгий хвост. Он бы сделал это и сейчас, но резиночка потерялась еще вчера, во время диких танцев, устроенных им в клубе… Ё-мое… Как же стыдно! Хотелось провалиться под землю, но даже это было невозможно — под ногами был крепкий бетон, покрытый светлым мрамором. Стало быть, отель-то не из дешевых… Интересно, с него потребуют часть оплаты за номер? Или надо самому предложить?       Альфы, которые было замолчали и, кажется, даже отошли от двери, пока шумел душ, а потом ревел фен, снова стали стучать и дергать ручку, требуя впустить их.       Это было глупо, но Куки отчетливо понимал, что просто не сможет. Не сможет смотреть им в глаза, не сможет снести их ответные взгляды или комментарии о его поведении и бурной ночке, которая стала его результатом. Больше всего хотелось сбежать, раствориться, исчезнуть и более никогда не вспоминать свой позор. А потому, когда один из альф предложил вариант: братья уйдут и будут ждать своего любовника внизу, в лобби, а тот спустится, как только приведет себя в порядок, Куки тут же согласился, увидев в этом для себя лазейку.       Только после того, как хлопнула дверь номера, бедный бета выбрался из своего укрытия, готовый в случае чего тут же юркнуть обратно. Но альфы повели себя честно и не подготовили ему никаких неприятных сюрпризов. Первым делом Куки отмыл ящик тумбочки, которая стала безвинной жертвой его ночных безумств. Потом проверил бумажник, лежавший во внутреннем кармане куртки. Все было на месте. Да, собственно, он с собой ничего и не брал. И даже документы оставил дома, чтобы не дай бог не потерять. Клуб вообще представлялся неопытному в таких делах Куки местом опасно близким к преступному миру. В кино все бандиты, маньяки и террористы неизменно тусовались в роскошных клубах среди полуодетых сексуальных омег. А потому, собираясь идти в подобное место, Куки оставил дома вообще все. Так что в непривычно тощем бумажнике лежало лишь несколько купюр и одинокий презерватив.       Куки глянул на него, а после в раздражении швырнул в корзину для мусора. Очень он бы ему пригодился, даже если бы альфы надумали избавить Куки от литров собственной спермы! Один-то на двоих! Бляяяя…       Куки торопливо оделся, скрывая под тканью последствия бурной ночки, недвусмысленно изрисовавшие его кожу. Вынул из кошелька и оставил на кровати почти все деньги, оставив себе лишь на такси до дома. Еще раз осмотрелся — не забыл ли чего, а после на цыпочках покинул номер. Коридор, устланный роскошными коврами, которые гасили шаги и услаждали взор, был пуст. К видневшимся в холле лифтам Куки не пошел, а разумно направился в сторону лестницы. Внизу ему повезло — дверь черного хода, которая обычно, как видно, была заперта, оказалась распахнута настежь, и двое крепких альф затаскивали через нее какие-то ящики. Стоявший рядом охранник глянул на Куки с подозрением, но, видимо, ничего опасного в его лице не узрел и потерял к бете всяческий интерес. Чем тот и воспользовался, мышкой шмыгнув на улицу и сразу после припустив прочь неуверенной кособокой трусцой.       В квартале от гостиницы Куки поймал такси и через полчаса уже входил в свою уютную квартирку, доставшуюся ему с Марти от умерших уже довольно давно родителей. Дома все оказалось в порядке, дети были здоровы, накормлены и теперь играли, сидя в манеже. Куки еще раз поблагодарил няня, который посматривал на него иронично и с легкой понимающей улыбкой, выпроводил его, испытав острейшее облегчение, а после буквально-таки рухнул в кресло рядом с детским манежем. Зад прострелило, Куки тихо взвыл и пересел так, чтобы вес приходился только на одну половинку. Какое счастье, что сегодня выходной день!       Дети вели себя идеально. Поиграли, попили кефирчику и даже без капризов улеглись спать. Куки тоже вздремнул рядом с ними, после чего проснулся отдохнувшим и в превосходном настроении. Что значит двойная порция отличного секса! Куки хмыкнул смущенно. Стыдно было по-прежнему, но постепенно это невыносимое чувство размывалось другими — куда более приятными.       В понедельник на работе он выслушал от коллег массу неожиданных комплиментов. Все едва ли не хором говорили ему, что он прекрасно выглядит, и интересовались причиной этих чудесных превращений. Но Куки молчал, как партизан на допросе, и только округлял глаза в наигранном удивлении.       Неделя пролетела стрелой. Куки был весел и деловит, как пчелка. Дети — здоровы и милы. Затолкав стыдливые воспоминания о пережитом позоре на самое дно души, бета "холодно" и "рассудочно*" решил, что больше никогда ни в какие клубы не пойдет. Но началась вторая неделя… И у Куки словно кончился завод… Так, будто он был детской механической игрушкой, из которой вынули ключик, а взведенная той сумасшедшей ночью пружина постепенно ослабла.       В результате к концу второй недели, как раз перед той пятницей, когда ему по плану снова должен был выпасть свободный от детей вечер, несколько смущенный и сильно испуганный Куки решение свое относительно клуба изменил на прямо противоположное.       Он надел новые трусы и носки, новую рубашку и костюм… Потом избавился и от него, и от рубашки, напялил джинсы с рваными коленками и майку с дурацкой рожей, которые, как ему казалось, должны были сделать его моложе и не столь серьезным. Вышло еще ужаснее. Куки расстроился, опять разделся и постоял, разглядывая себя в зеркале. Стройный. Этого не отнять. Ноги длинные, но слишком угловатые. Плечи прямые и крепкие — следствие серьезных занятий плаванием в юности. Повернувшись спиной к зеркалу и вывернув шею, Куки изучил себя и сзади. Узкая дорожка шерсти вдоль позвоночника, которой так гордились альфы, и которую старались извести на своем теле омеги, была довольно густой, светло-каштановой и терялась между половинками ягодиц — маленьких и тоже угловатых. Синяки и следы от укусов уже почти сошли. Куки тронул пальцем один из них — в основании шеи — и вздохнул.       Бетам меток не ставят. Бетам такое не положено. Кто станет метить особь, которая не способна принести потомство? Только какой-нибудь извращенец или псих. А психи Куки были без надобности. Жизнь у него и без них была вполне себе сумасшедшей. Особенно в последнее время…       Еще немного помучившись, он все-таки остановился на варианте, в котором удачно сочетались оба стиля — и неформальный, и привычный деловой. Рубашка с неброским рисунком, и джинсы, через гламурно обтрепанные дыры в которых проглядывала бледная, лишенная загара кожа. В солярий, что ли, сходить?.. Или лучше на лето снять дачный домик, куда вывезти детей вместе с нянем, если он согласится на такое путешествие... Приезжать туда вечерами и обязательно на выходные… Повесить между старыми яблонями гамак и лежать в нем, вооружившись какой-нибудь абсолютно глупой и наивной до сказочности книжкой про любовь и приключения…       Перекатывая в голове эти приятные теплые мысли, Куки и не заметил, как добрался до клуба. Он старательно убеждал себя, что совершенно не ждет встречи с теми двумя альфами, не хочет ее… Но на самом деле ждал. Еще как ждал! Мечтал о ней и одновременно боялся, не понимая, какой может быть реакция тех двух парней. А вдруг они будут не одни, а в компании? С друзьями-альфами и хорошенькими юными омежками… И они будут сидеть, поглядывать на одинокого Куки и смеяться… Бета уже придумал себе штук двадцать сценариев того, как он поведет себя в подобном случае, но ни один из них не пригодился — альф в клубе не было.       И сразу пропало все настроение, руки опустились, накатила злость на судьбу и собственную глупость — еще и целый час свободного времени потратил на то, чтобы одежду подобрать, дурак!       «Клин — клином!» — решил Куки и отправился в сторону танцпола. Решил… И не смог. Все было не то и не так. Дело в итоге кончилось тем, что компанейский и веселый бета, с которым Куки потанцевал уже несколько раз, и который совершенно очевидно стал строить в его отношении некоторые планы, был вежливо послан искать себе других партнеров на вечер, а сам Куки отправился домой, едва стрелка часов перевалила за одиннадцать.       Он отпустил обрадованного этим няня, проверил мирно посапывавших в своих кроватках детей, а после долго стоял в душе, подставляя и без того мокрое лицо под упругие хлесткие струи.       Однако к понедельнику Куки справился с собой и на работу пришел в своем обычном состоянии — строгий костюм, рубашка с консервативным галстуком, волосы, стянутые в тугой хвост, и не менее строгое выражение лица. Как и положено бете. Все правильно. Еще одного раздвоения жизни в виде никому не нужной привязанности сразу к двум альфам Куки уже бы не выдержал. Он старше их лет на пять минимум, у него дети, которых надо поднять на ноги, а после удачно выдать замуж… И может, если повезет, еще и понянчить внуков… Его собственная жизнь в смысле семейного и личного счастья не задалась. С этим следовало смириться. Зато у него есть работа, которую он любит…       Но жизнь и тут в очередной раз доказала, что она штука непростая. И что беда никогда не приходит одна. К середине понедельника весь коллектив гудел, словно растревоженный осиный рой. Омеги всех возрастов и должностей носились из кабинета в кабинет, разнося одну и ту же пугающую новость — престарелый и одинокий бета, который в свое время создал и вывел на рынок их компанию, решил уйти на покой и продал свое детище.       — Говорят, какому-то альфе. Да еще и юнцу. Чей-то сынок, наверно. Купил отец мальчику игрушку. А нам как дальше жить? — причитал Пол Темчер и заламывал пухлые руки. — Может, нас не тронут? Позволят хоть до пенсии доработать.       — Как же, дадут эти козлы! Мы все для них мало того, что безмозглые омеги, так еще и древняя рухлядь, которая от старости уже ничего не соображает, — припечатал мрачно Фрей Коллинз и отвернулся.       — Не говорите ерунды, — негромко, но решительно заговорил Куки. — Хорошие специалисты всем нужны. И уж вам-то, Фрей, с вашим колоссальным опытом, я считаю, и вовсе нечего переживать. Таких, как вы — днем с огнем.       — Этим молодым специалисты не нужны. Это теперь не модно. Им не специалисты требуются, а «эффективные менеджеры», которые в том, чем управляют, ничего не понимают и понимать не хотят. Понаберет таких же, как он сам — папенькиных сынков из богатеньких семей, и настанет всему конец.       — Поживем — увидим, — вздохнул Куки, который неожиданно сильно устал от всех этих обсуждений.       На душе было неспокойно, но суетиться раньше времени он не видел никакого смысла, а потому просто ушел к себе в кабинет, чтобы закончить разбираться с рекламацией, поступившей от одного из крупных ритейлеров. Дело было серьезным, речь шла об очень крупной партии дезодорантов, и Куки погрузился в разбирательство с головой.       Слухи, которыми по-прежнему жил коллектив, до него теперь долетали лишь обрывками. То кто-то забегал сказать, что их фирму перекупил не просто какой-то одиночка, а целый громадный парфюмерный холдинг, в состав которого она теперь войдет. То вдруг распространялась новость, что с ними таким образом расправились, как с конкурентами. Причем исключительно для того, чтобы обанкротить и закрыть. Куки на все это старался не обращать внимания, сосредоточившись на работе. Сегодня, как ему уже тоже сообщили, было намечено собрание коллектива, на котором появится новое руководство, а может, и представитель нового хозяина, и все вопросы разъяснятся.       Потерять работу было страшно. Нет, какое-то время он протянет на том, что удалось отложить на будущее — например, на образование детей, но что потом? Где искать новое место? Его ситуация, конечно, не была столь печальной, как в случае с Полом Темчером, которому до пенсии осталось всего ничего. Людям возраста Куки работу найти проще. Но удастся ли отыскать такую, которая бы подошла именно ему со всеми его сложностями и нюансами? Он не может ездить в командировки и работать ненормированно. Дети слишком часто болеют и требуют внимания, которое неправильно целиком перекладывать на няня, хоть с ним Куки и повезло. Отпуск ему нужен только летом и сразу весь, а не клочками. Да и вообще…       Куки был консерватором и намертво прикипал к привычным вещам, местам и к людям. К козлам из породы альф, например… И отрываться потом от них, когда те уходили, не оборачиваясь, всегда было убийственно больно. Тьфу ты! Куки сплюнул в сердцах и постарался вновь вернуться к работе. Авось все обойдется! Авось новая метла будет мести как-то так, что не заденет Куки. Авось…       — Ух ты! Смотри, кого я нашел, Дэн! — раздалось в дверях, и Куки вздрогнул всем телом, поднимая глаза и одновременно втягивая голову в плечи.       — Кого? — раздалось из коридора, и второй альфа — по-прежнему до изумления похожий на брата — нарисовался в проеме. — Глазам не верю, Стэн! Да это ж наш с тобой «клиент»!       — Как вы здесь?.. Что вы здесь?.. — залепетал Куки и резко поднялся, уронив на пол стул, на котором сидел.       Второй альфа — как выяснилось, Дэн — отстранился обратно в коридор и ткнул пальцем в табличку, которая висела возле:       — Натаниэль Кук, начальник отдела рекламаций. Прекрасно! Так мы ведь как раз с рекламацией, правда, Стэн?       — Еще с какой! — подтвердил его близнец и вдвинулся в кабинет. — Куда ж ты тогда удрал-то, чудо ты глупое? Напугали мы тебя чем-то или что?       — Я… — завел Куки и забегал глазами по сторонам, не имея сил смотреть на альф. — Я… Мне надо было… Срочно…       — Ты сбежал, заплатив нам, словно шлюхам! — припечатал Дэн и тоже переступил порог кабинета, который после этого сразу стал казаться размером не больше шкафа.       Куки закрутил головой так, что резинка сбилась набок, а хвост перекосился, сразу из строгого превратившись в неформально вольный. Более того, бедный бета даже выставил перед собой ладони, отгораживаясь от этого дикого обвинения.       — Погоди, — осадил брата Стэн, который, очевидно, был мягче и менее склонен рубить с плеча. — Пусть сам скажет. Ну?       — Я не… — опять залепетал Куки. — Я за номер… Он же такой дорогой, а мы же вместе им… пользовались…       Стэн глянул на брата, который пожал плечами, раздраженно притопнув ногой, энергично потер ладонями лицо, а после все же кивнул, принимая объяснение:       — Так. С этим, думаю, разобрались. Ты, Куки, все-таки дурень. Не думаешь головой вообще. Как, по-твоему, мы должны были на твои выкрутасы реагировать? Пообещал спуститься вниз, чтобы поговорить, а сам сбежал. Мы наверх — а там только бабки посреди кровати: «Спасибо, мальчики! Получите расчет и можете быть свободны!»       Куки схватился за лоб. Он действительно не подумал о том, как все им сделанное может быть воспринято другой стороной. Действительно дурак и эгоист… Выпрямившись, Куки отодрал ладонь от своей глупой башки, которая на ощупь показалась ему горячее вскипевшего чайника, кашлянул и твердо произнес:       — Мне было очень стыдно. Мне и сейчас стыдно. Я… Я вел себя ужасно. Напился… Я никогда раньше... Поверьте — никогда… А тут… Коктейли эти… Простите меня. Я не хотел никого оскорблять. Я просто после всего не мог вам в лицо смотреть. Я ведь даже не понял, что вас двое. Думал — в глазах двоится…       Дэн хмыкнул. Стэн поддержал. Куки прикусил кулак, чтобы удержаться от нервного смешка, который подкатил к горлу. Но потом все же смущенно засмеялся, посматривая на веселящихся альф.       — И что теперь? — спросил успокоившийся первым Стэн и, сделав шажок к Куки, воровато стащил с его волос и без того почти совсем съехавшую резинку.       — Да, — подтвердил Дэн, обходя стол Куки и подступая к нему с другой стороны. — Что теперь?       — Я… Я не…       — Не мямли. Ты же начальник отдела рекламаций, ведь так? А у нас к тебе — натуральная предъява, — Дэн запустил пальцы в самую гущу волос Куки на затылке.       — Ты нас кинул, как щенят, — подтвердил Стэн, и требовательно приобнял Куки за талию, привлекая к себе. — А мы рассчитывали на продолжение.       Куки дернулся, изворачиваясь и тараща перепуганные глаза на открытую дверь в коридор, но Дэн удержал его, втягивая в поцелуй, а Стэн, прижавшись еще плотнее с другой стороны, принялся водить губами по открывшейся шее… И естественно в этот самый миг в дверях кабинета Куки появился какой-то представительный бета в тонких очках и с дорогой кожаной папкой в руках! Осмотрев слившуюся в мало уместных на работе объятиях троицу с презрительным пониманием, он качнул головой, кашлянул этак с намеком на грядущие оргвыводы и пошел дальше — как раз в сторону директората компании.       Куки забился в руках альф пойманной птицей, отталкивая их от себя. Наверняка это был представитель новых хозяев, которого ждали на собрание, и наверняка вот только что из-за этих двух альфо-козлов он лишился своего рабочего места и теперь будет уволен с волчьим билетом! А эти двое, как это обычно и бывает, поматросят его и бросят, увязавшись за сладким запахом течного омеги.       — Ну ты чего опять? — проговорил Стэн, отстраняясь от Куки и глядя ему в лицо удивленно и непонимающе. — Мы же тебе тоже понравились. Я такое всегда чувствую. И мы с братом слишком долго искали, чтобы ошибиться…       — Я бета, если вы вдруг не заметили! — отчеканил Куки, понимая, что теперь ему нечего терять и свирепея от осознания того, что сейчас произошло. — Я не гожусь в мужья, потому что не могу родить. Но не гожусь и в любовники, потому что у меня уже есть дети и совсем нет времени на романы с альфами, вроде вас, которые все равно всякий раз заканчиваются тем, что я опять остаюсь один. А теперь по вашей милости мне еще и новую работу искать придется!       — Почему? — явно ничего не понимая, спросил Дэн и отодвинулся от Куки, заглядывая ему в лицо.       — Потому что никому не нужен сотрудник, который, вместо того, чтобы работать, милуется сразу с двумя альфами! И при этом глуп настолько, что даже не додумался закрыть дверь! — выкрикнул Куки и махнул рукой в сторону по-прежнему распахнутой створки. — Вам наплевать, что обо мне будут думать и какие из увиденного сделают выводы, а мне с этим жить. Он нас застукал, и теперь меня просто уволят и всё!       Оттолкнув совершенно растерянного Стэна, Куки кинулся прочь. По традиции — в туалет, где и заперся.       — Эй, ты тут? — спросил Стэн и постучал энергично.       — Да тут он, где ж еще ему быть? — раздосадованно ответил ему Дэн и дернул дверцу, за которой Куки и затаился в поисках душевного равновесия. — Открывай, хватит дурью маяться! Никто тебя не уволит!       — Он упертый, не откроет, — возразил Стэн. — Пошли, нас уже заждались. Потом с этим труслом** закомплексованным разберемся. Но знай, — дверь в туалет снова содрогнулась под напором альфы, — на этот раз ты от нас не сбежишь! Слышишь, ты, заячий хвост?       Куки слышал. Он о-очень хорошо все это слышал! В очередной раз больше всего хотелось дождаться, когда альфы наконец-то уберутся из-под двери и утопают прочь по коридору, а после сразу метнуться в кабинет за портфелем и сбежать с работы домой. Но поступать так — значило окончательно испортить то, что еще можно было попробовать спасти. Ведь до последнего инцидента, который самым неприятным образом попался на глаза тому важному и строгому бете, репутация у Куки была абсолютно безупречной…       Он долго собирался с духом и умывался холодной водой, потом искал новую резинку, чтобы собрать свои пакостные кудряшки в хвост, а потому к началу собрания, естественно, опоздал. Когда он тихонько приоткрыл дверь, как раз выступал тот самый строгий бета. Он демонстративно замолчал, когда Куки вошел, и молчал все то время, пока тот пробирался на занятое ему приятелями место.       Кроме этого самого беты, который, кажется, невзлюбил Куки с первого взгляда и теперь лишь утвердился в своем мнении, в общей комнате присутствовал прежний хозяин их фирмы. Старик Олаф Густавсон улыбнулся Куки обнадеживающе и даже подмигнул, желая ободрить. Он когда-то хорошо знал родителей Куки и Марти, и был полностью в курсе их семейной ситуации. Именно "дядя Олаф" дал в свое время Куки работу, и с тех пор тот всеми силами доказывал, что трудится здесь не по блату, а потому, что действительно знает свое дело. И справлялся с этим с успехом, пока двое альфо-козлов походя не смешали все в его жизни.       Строгий бета, устав сверлить Куки взглядом, снова что-то начал вещать деловито и многословно, перекладывая на столе перед собой важного вида бумажки. Куки слушал его не очень внимательно, лишь краем сознания цепляя факты: новые хозяева проведут купленную ими фирму через ликвидацию, все сотрудники будут уволены, но беспокоиться по этому поводу не нужно. Сразу после этого будет проведена переаттестация, а затем, в случае ее успешного прохождения, всех сотрудников примут уже на новые должности в новую структуру, входящую в головное предприятие холдинга.       — Уважаемый Олаф Густавсон характеризует весь коллектив, как высококлассных специалистов, так что не думаю, что могут возникнуть проблемы. По крайней мере, так будет у большинства, — бета опять-таки демонстративно скосил глаза на окончательно приунывшего Куки.       — Жаль, что ты опоздал, — шепнул ему Пол Темчер и выразительно подвигал бровями. — Нас посетил тот самый парень, который купил здесь все. Но очень быстро ушел. Поздоровался, сказал пару фраз и умчался, оставив нас с разбитыми сердцами. Красавчик! Эх, где мои семнадцать лет?       — А я слышал, что альфа-то этот со странностями, — пододвинулся ближе Фрей Коллинз. — Начать с того…       Но с чего именно хотел начать Фрей, так и осталось неизвестным, потому что важный бета, который вел собрание, вдруг снова демонстративно замолчал, уставившись прямо на Куки.       — Я вам не мешаю, господин… ммм?.. Да-да, я именно о вас! Если вы думаете, что вы в нашей компании ловко сумеете сделать карьеру через постель, то я должен вас разочаровать…       Куки резко встал, вынудив бету замолчать. Его буквально трясло от этого незаслуженного оскорбления.       — Прошу прощения, но мне казалось, вы говорили об аттестации? Быть может, стоит подождать ее результатов, прежде чем судить?       — Натаниэль — прекрасный специалист, незаменимый на своем месте… — начал Олаф, но бета лишь повел плечом в ответ.       — Незаменимых специалистов не бывает, уж поверьте моему опыту.       Куки растерянно огляделся по сторонам, не понимая, что ему теперь делать. Сотрудники, хорошо его знавшие, смотрели с любопытством и удивлением. Старый Олаф Густавсон и вовсе пораженно, искренне недоумевая, что могло вызвать подобную реакцию. Но Куки-то это прекрасно знал! Очередные альфо-козлы! Которые бездумно ворвались в его жизнь и на этот раз ухитрились не только разбить Куки сердце, но и лишить его работы!       Домой Куки добрался усталым и измочаленным. После взрыва эмоций, который накрыл его во время собрания, после злых и несправедливых слов того беты, накатила какая-то апатия. Он забыл зайти в магазин за продуктами и, вспомнив, возвращался с полдороги, потом вроде все купил, но дойдя почти до того же места, что и в прошлый раз, вдруг вспомнил, что взял все, кроме того, что действительно было необходимо. Пришлось опять идти назад, пристраивать тяжеленные пакеты в камеру хранения и вновь отстаивать очередь в кассу.       В окнах его квартиры, расположенной на втором этаже, горел свет — уютный и теплый. Куки даже вздохнул от облегчения. Сейчас он поднимется по крутым, стесанным от десятилетий использования ступеням к своей двери, отопрет ее, войдет в темную прихожую, привычно пахнущую его собственным домом, и спрячется в нем, оставив все проблемы там, за порогом… Но, едва прикрыв за собой дверь, Куки сразу понял, что и дома что-то не так. В темноте он первым делом споткнулся о раскиданную как попало тяжелую обувь, а после уловил и чужой запах.       Беты не обладали столь чутким обонянием, как альфы, но уж учуять постороннего в своем доме Куки вполне мог. От пойманного за хвостик запаха сразу бросило в жар, сердце подпрыгнуло к горлу и там затрепыхалось, пытаясь вырваться на свободу и улететь, словно птичка из клетки, ладони вспотели и тяжелые пакеты из супермаркета предательски поползли к полу. Перехватив их покрепче, Куки на подгибающихся ногах шагнул в раскрытую дверь гостиной и замер, не веря собственным глазам.       На ковре посреди комнаты сидели четверо, и если бы Куки был хоть чуть-чуть менее шокирован, он бы наверняка поразился сюрреалистичности открывшейся ему картины. Два одинаково крупных и похожих друг на друга до изумления темноволосых альфы увлеченно строили замок из кубиков для двух мелких, но столь же одинаковых омег. При этом все четверо так увлеклись процессом, что даже не сразу заметили Куки. Но потом маленький Лей поднял голову, заулыбался, протянул ручки и сказал: «Папа!». Молчаливый, но куда более решительный Сай просто встрепенулся и быстро пополз в сторону Куки, явно рассчитывая первым оказаться у него на руках.       Альфы тоже встали. И Куки мог бы поклясться, что у них на лицах мелькнула тень смущения.       — Ты наверняка решишь, что мы тебе навязываемся, но нам правда надо поговорить. А ты все время сбегаешь.       — Как вы здесь оказались? Откуда? — залепетал Куки, со шмяком отпуская на пол пакеты с едой, судорожно подхватывая на руки подползшего вплотную Сая и прикрываясь им от альф, словно щитом.       — Не сердись, Куки, но мы сунули нос в твое личное дело в отделе кадров.       Лей, оставленный без внимания, захныкал, по-прежнему протягивая ручки к папе, Куки шагнул к нему, но ничего сделать не успел — малыша поднял один из альф. Пощекотал, повертел, потерся носом о кнопку носика Лея, и тот тут же успокоился и разулыбался. Куки посмотрел на альфу — кажется, это был более добродушный и мягкий Стэн — с удивлением. Тот усмехнулся в ответ и пояснил:       — Дело в том, что у нас с Дэном множество племянников. Штук сто пятьдесят, не меньше. Иногда мне кажется, что они размножаются почкованием. Или, как у наших предков, появляются на свет целым выводком сразу. Ник — муж нашего старшего брата — утверждает, что только понюхает Фреда и уже беременеет. Наш средний брат Ове об обстоятельствах стремительного размножения маленьких Свенсонов хранит молчание, но результат тот же — наши с Дэном племянники скоро, чувствую, заполонят всю планету. Когда семья собирается на какие-то общие праздники, приходится занимать стулья у соседей и вынимать из кладовки складные столы. Короче говоря, кошмар. Другое дело вот так — маленькой тесной семьей, — и Стэн, принюхиваясь и жмурясь от удовольствия, сунул нос в светлые кудряшки на головке Лея. — Пахнет, как ты, Куки — тепло и нежно.       Куки потупился, тоже невольно принюхиваясь к уютно обосновавшемуся у него на руках Саю. Пахло привычно — родным и любимым ребенком. Который каким-то странным способом оказался на попечении у посторонних альф!       — А где Грегори?       — Ты про няня? Мы его отпустили.       — Уволю, — закипая, пообещал Куки. — Оставил детей неизвестно с кем.       — Чего это — неизвестно? — возмутился Дэн. — Мы представились.       Куки тихо ругнулся, всучил ему Сая, подобрал пакеты и, неверяще качая головой, пошел в сторону кухни. Альфы с детьми на руках поплелись следом за ним словно намагниченные.       — Ты малышей различаешь? - спросил Стэн.       — Когда сидят и молчат — нет, — откликнулся Куки, всегда готовый поговорить о своих детях. — А начнут действовать или что-то болтать — сразу.       Альфы переглянулись, смеясь.       — Наш папа о нас тоже всегда так говорил, когда мы мелкие еще были. Мы его все время пытались обманывать, но никогда не получалось — он каждый раз определяет нас, как бы мы ни придуривались. А ты?       — Что я? — проворчал Куки, начиная перегружать покупки в холодильник.       — Ты нас различаешь?       — Да что вас различать-то? Ты — Стэн, он — Дэн.       — Что я тебе говорил? — отозвался Стэн и взглянул на брата со значением.       Тот только свободной рукой махнул в ответ — мол, и сам не дурак, догадался. Куки, который этот обмен взглядами как раз абсолютно не понял, зыркнул на братьев с подозрением. Зыркнул… и залип, вновь очарованный видом двух крупных красивых альф, которые бережно держали на руках маленьких омег. Причем, поставь каждую пару друг против друга, и будет ощущение, что они в зеркало смотрятся. Вот бы такое видеть дома каждый день… Куки вздохнул и опять вернулся к разбору покупок.       Детей следовало накормить, искупать и отправить в кроватки. Альфы весьма ловко помогли и в этом, и вскоре Куки пришлось признать, что все дела переделаны, дети мирно спят, угомонившись на удивление быстро, а Дэн со Стэном, которые вроде как пришли поговорить, смотрят выжидательно. Куки попытался разбудить в душе раздражение и даже злость, которые испытал на службе, когда из-за этих двух козлов пережил невероятное унижение, но ничего у него не вышло. Проклятые братья тем, что сумели так ловко поладить с детьми, умудрились подкупить его отвратительно легко.       — Ну? — спросил Куки и, насупившись, уселся на диван. — Вы же, кажется, говорить хотели? Предмет разговора все еще актуален? Как видите, у меня дети…       — Ага, — подтвердил Дэн и присел рядом — по правую руку от Куки. — Чудесные маленькие омежки Сай и Лей — сыновья твоего погибшего младшего брата, которых ты, Куки, один растишь с самого их рождения.       — Мы с братом уже полюбили их — такие лапочки, — подтвердил Стэн и сел слева, прижавшись крепким бедром к ноге Куки, и тем самым вгоняя его в самые что ни на есть растрепанные чувства.       Куки глянул на альф недоуменно, искренне не понимая, к чему они все это ведут и откуда знают подробности.       — Мы говорили с Олафом Густавсоном, — Стэн улыбнулся и взял Куки за руку. — Старик очень тебя хвалил. И как специалиста, и просто как хорошего человека.       — Хороший человек — не профессия, — проворчал Куки смущенно, но ладонь из пальцев альфы вытащить даже не попытался, хоть и уговаривал себя быть гордым. — А с работы меня уже, считай, уволили.       — Кто это? — Дэн прищурился и завладел второй рукой Куки, начиная перебирать его пальцы.       — Представитель нового хозяина. Он видел, как вы… как мы целовались у меня в кабинете. И осудил. При всех, — Куки понурился, вновь переживая свой позор. — Вам все равно, а мне теперь как?       — Ты о господине Ховарде?       — Я опоздал к началу собрания и не слышал его фамилию… Бета. Такой… в очках и… строгий.       Стэн и Дэн переглянулись поверх склоненной головы Куки.       — Что он тебе сказал?       — Что в компании, которую он представляет, никто не сможет сделать карьеру через постель — так, как пытаюсь я…       Стэн захохотал. Дэн покачал головой и тоже усмехнулся, но его улыбка, в отличие от улыбки брата, была куда менее доброй. Куки даже поежился, вдруг испугавшись за того высокомерного бету.       — Но он ведь был прав, я действительно дал основание думать…       — Пойдем, — решительно сказал Дэн и потянул Куки с дивана.       — Куда? — перепугался тот, глядя на альфу снизу вверх.       — Продолжим начатое — будем и дальше строить твою карьеру через постель.       — Дэн, — одернул брата Стэн и нежно погладил Куки пальцы. — Не слушай его. Это про таких, как Дэн, говорят, что иная простота — хуже воровства.       — В морду дам, — пообещал Дэн и не сделал ничего, чтобы привести угрозу в исполнение.       — Не дашь, — возразил Стэн и подмигнул Куки. — Во-первых, руки коротки. А во-вторых, не ровен час детей разбудишь. А это нам ведь ни к чему, так, братишка?       Дэн показал брату язык и вновь уселся рядом с Куки, тоже притершись бедром к его ноге, отчего по телу Куки от места этого красноречивого соприкосновения прокатилась волна мурашек.       — Мы ведь тебе так и не сказали главное. Ты нам сразу очень понравился. Ты был забавным и милым. А потом страстным и ненасытным. Мы с братом уже очень давно ищем партнера, с которым могли бы быть в постели вместе, которого бы не смущал и не отталкивал этот факт. Который, с одной стороны, любил бы секс так же, как мы, а с другой был бы умным и самостоятельным. Взрослым и надежным. Честным и преданным. Все эти качества мы, кажется, наконец-то нашли в тебе, — Стэн поцеловал Куки пальцы и улыбнулся. — Мы с братом не станем тебе плести о любви с первого взгляда. Ты слишком умен, чтобы не учуять в этом фальшь. Но нам тепло, когда ты рядом. Мы хотели бы начать ухаживать за тобой в надежде, что потом из этого выйдет что-то действительно серьезное. Как ты на это смотришь?       — Сразу с двумя? — пискнул Куки и даже зажмурился от смущения.       — Сразу с двумя, — подтвердил Стэн, а Дэн решительно кивнул. — Так уж у нас с братом сложилось, что все только вместе. Поверь, мы осознаем, что это не совсем правильно и совсем не традиционно, но… Но так уж получилось… И для нас это — огромная проблема. Мы очень долго искали такого, как ты. Кто подошел бы нам в постели, и с кем мы бы захотели прожить жизнь. Кто одинаково притягивал и заводил бы нас обоих, и кто стал бы встречаться с нами просто потому, что мы ему нравимся. Оба.       — Вы мне нравитесь, — пролепетал Куки. — Но у меня дети… И работа… И я — бета…       — Именно! — подтвердил Дэн и решительно поцеловал Куки, одновременно лишая его возможности лепетать дальше.       — Точно, — согласился с братом Стэн, — и это нам тоже очень нравится… Помнится, очередной обиженный омега назвал нас извращенцами. Причем не из-за того, что мы предпочитаем одного партнера на двоих, а потому, что в этом качестве хотим видеть именно бету. Но нам с братом беты действительно всегда нравились больше. По характеру и вообще... Не жадничай, Дэн, дай и мне его поцеловать. Ты ведь не против, Куки?       Но Куки ответить на это ничего бы не смог, даже если бы и хотел. Его буквально разрывало на две части. Жизнь в очередной раз раздваивалась, и Куки, стоя на этом перепутье, в отчаянии бросался то в пучину стыда (Боже, два любовника! Что скажут люди? Как смотреть в глаза соседям? Что подумали бы об этом папа и тем более отец?), то в пучину страсти, с некоторым смущением осознавая, что в этой-то пучине неудобные вопросы как раз отсутствовали подчистую.       Куки пытался понять, что ему важнее: сохранить ничем не запятнанную репутацию и сопряженное с ней одиночество, или рискнуть всем, вполне возможно, лишившись еще и работы, но при этом хотя бы на время обретя любовь. Холодный рассудок, присущий, как все были уверены, бетам, кричал ему: прогони их, не рискуй, оставь все как есть, живи как привык, как все, скучно, но добропорядочно и, главное, без любви и связанной с ней неизбежной боли. Но одновременно что-то внутри жарко и страстно нашептывало Куки прямо противоположное: рискни, поверь им, впусти их в свою жизнь, наплюй на соседей, сослуживцев и вообще всех завистников, забудь о том, что они младше, что ты им не годишься ну никак, что они, вполне возможно, скоро оставят тебя, найдя себе по омеге, отринь все это и просто урви свой кусочек странного и неправильного, но такого желанного счастья.       И Куки рискнул. Его большая (на всякий случай) кровать с честью выдержала все испытания, через которые ее провели два молодых и сильных альфы. В конце концов, они добились того, чтобы в очередной раз превратить своего любовника-бету в безвольное, удовлетворенное, счастливо и глупо улыбающееся существо. Он уснул, зажатый между двумя сильными телами, и проснулся, разбуженный поцелуями и ласками.       — Ты проспал на свою бесценную работу, — шепнул Стэн, и Куки тут же вскочил, как Ванька-встанька, едва не саданув лбом по носу наклонившегося над ним Дэна.       Распихав от себя альф, он выбрался из кровати и, смущаясь своей наготы, вновь изукрашенной следами ночной страсти, торопливо завернулся в первую попавшуюся рубашку — как оказалось, в ту, которая вечером была надета на Дэне.       — Тебе идет, — довольно промурчал тот и потянулся всем своим длинным сильным телом.       Куки залип на нем на секунду, потом встряхнулся и ткнул в альф пальцем.       — Вы оба эгоисты и вообще болваны. Работу теперь я потерял наверняка. И на этот раз уже совершенно точно только из-за вас. Так что вам это и расхлебывать. На няня у меня денег не будет. А сидеть с детьми я тоже не смогу — мне придется бегать в поисках места. Так что…       — Не-не-не, — возразил Дэн и сел, натянув на себя скомканную простыню.       При этом он стащил ее с сонного и довольного, словно кот на солнышке, Стэна, который наблюдал за всем происходящим с полуулыбкой. Обнажилась спина и крепкие поджарые ягодицы. Куки, уставившись на них, опять залип, но тут же взял себя в руки и даже ногой притопнул от возмущения.       — Что не-не-не?       — То, что лучше мы попробуем решить проблему с твоей занятостью и заработками иначе.       — Это как? — Куки прищурился, вдруг заподозрив очередные гадости со стороны лениво разлегшихся в его кровати альф. Они ему что, содержание предлагают?! Да за кого они его принимают? За пустоголового омегу, готового на все ради денег?       — Не накручивай себя, — сказал Стэн и, приподнявшись, утянул Куки обратно в центр кровати. — А ты, Дэн, прекращай его дразнить и просто позвони.       — Почему я? Это ж ты у нас главный болталкин.       — Потому что сейчас нужен не болталкин, а решалкин. А кто у нас решалкин? Правильно — ты. Вот и звони этому своему… блюстителю нравственности.       Дэн длинно вздохнул, вытянул загорелую, перевитую мышцами руку, подтащил ближе валяющиеся на полу штаны и нашарил в них телефон. Лениво потыкав в него пальцем, альфа перевернулся на спину и прикрыл глаза, слушая долгие гудки.       — Алле? Мистер Ховард? Это Дэн Содерберг. Да. Я нашел человека на место управляющего новым филиалом. Да. Пишите. Натаниэль Кук. Что? Да. Тот самый… Вы так считаете? — голос Дэна заледенел, и в нем послышалось отчетливое порыкивание властного альфы.       Куки, во все глаза следивший за своим любовником, даже поежился, но Стэн тут же обнял его покрепче и нежно поцеловал в ушко, прошептав:       — Дэн временами такой грозный, м?       — Очень, — тоже прошептал Куки. — А с кем он разговаривает? И о каком филиале речь?       — С тем самым обхамившим тебя болваном-бетой и о вашей фирме, которую мы только что купили, Куки. Она-то и станет филиалом нашего с Дэном холдинга.       Куки выпучился, Куки округлил рот, Куки глянул на Дэна, который месил собеседника словами, будто боксер кулаками, потом на Стэна, улыбнувшегося ему прямо в его изумленные глаза... А после на себя — голого, оттраханного и обряженного в рубашку любовника-альфы, словно молоденький кокетливый омега из телесериала... Глянул и вдруг захохотал.       — Ты чего? — удивился Дэн, срочно завершив разговор.       — Эй… — забеспокоился Стэн и потряс хохочущего Куки за плечи.       Но тот лишь корчился, дрыгал ногами и утирал со щек бегущие слезы. Альфы недоумевали, альфы беспокоились, альфы сбегали и принесли один водички, другой водочки. Но все это было Куки совершенно без надобности. Зачем вода или даже водка человеку, чье сердце, которое вело себя глупо и неправильно всю жизнь, вдруг наконец-то выбрало для себя абсолютно точный ритм — четкий и уверенный?       Куки еще раз по-хозяйски осмотрел двух присевших рядом альф — золотистые от загара тела, мощные плечи, длинные ноги, совершенные лица, исполненные заботы и даже, пожалуй, нежности. Значит, говорите: не принято делать карьеру в постели? Значит, это — мерзкое дело, достойное всяческого осуждения? Значит, уважающий себя человек на это никогда не пойдет? Что ж, мнение совершенно обоснованное и даже правильное, но сам Куки сейчас на все это мог ответить лишь так: «Завидуйте молча!»