Пустота внутри гибрида

У Клауса нет сил разрушать что-либо, да он и не хочет. Гибрид стоит на балконе, уставившись в никуда. Внизу бродят немного подвыпившие люди, вдалеке играет оркестр, на соседних улицах гудят машины. Город живёт, будто ничего не произошло, будто всё на месте, но это не так. За спиной Никлауса в мрачной комнате, укрытая простыней, лежит Камилла. Его Камилла. Только его. А теперь она мертва второй раз из-за его ошибки. Майклсон опустил голову, посмотрев на гладко вымощенную улицу. Он помнит, как смотрел с Марселем за Ками, когда она в одиночестве гуляла по этой чертовой улице, тогда он сказал, что она либо глупая, либо храбрая, и сейчас Клаус передумал: она глупая, ведь не уехала, когда он просил её. Камилла никогда его не слушала, поступала по-своему, только сам Никлаус повиновался едва ли ни каждому её слову. Первородный слышал биение собственного сердца, от чего и захотелось вырвать его из груди, вот только через несколько часов Клаус снова бы открыл глаза, продолжая своё существование. Это съедало его изнутри. Он не смог помочь своей Камилле, которая погибла только из-за того, что была любима им. Сколько его врагов пытались навредить ей: Майкл, взявший её в заложники, но даже тогда ОʼКонелл спасла Клауса, вынув кол из его груди, Эстр приготовила её в качестве нового тела для Реббеки, Люсьен, использовавший её, как слабость Майклсона, Аврора, которая заставила её стать вампиром, едва Ками почувствовала, что нужна ему. Тогда она умерла в первый раз, тогда Никлаус разрушил всю комнату в приступе ярости, тогда он оплакивал её в первый раз, а сейчас у него нет сил даже смотреть на её иссохшее тело. Гибрид почувствовал, как за его спиной появился Элайджа- благородный брат, который последнее время недолюбливал Клауса, хотя, младший Майклсон сам в этом виноват, ведь он убил его возлюбленную, в качестве мести за предательство. Сейчас он понял, какую боль причинил Элайдже. В тот же день Клаус укусил Ками, чтобы не раскрыть себя перед Далией, а ведь барменша ещё тогда знала, что Никлаус не навредит ей. По плану, она не должна была явится в его дом, гибриду пришлось перешагнуть через себя и укусить ОʼКонелл, после она пришла к нему, накричав за то, что он не спросил про её состояние, и ему действительно было стыдно. Тогда же он и попросил присмотреть за своей дочерью, самым дорогим, что у него есть, он не раз доверял ей Хоуп, зная, что Ками будет защищать её как собственную. Смелая барменша, никогда не боявшаяся смерти до последнего момента, когда Клаус прижимал её к себе на улице, где один за другим потухали фанариота, унося её жизнь. Майклсон утешал Камиллу, рассказывая о том, что будет дальше, не упоминая, как сам будет морально умирать без неё. Ками говорила о свете, находящемся в первородном, который она видела с самой первой их встречи, о том, что он должен быть хорошим ради своей дочки, таким, каким он был с ней. Никлаус помнит всё так, будто это было вчера. Он помнит, как впервые посмотрел ей в глаза, как рассказывал ей, что годы хранил в себе, как дотрагивался до её лица, как прижимал к себе, как целовал её, как радовался, что она в порядке. Последние минуты своей жизни Камилла провела с ним, на той улице, где она впервые познакомились. Гибрид запомнил каждую мелочь: музыку, толпу, картину, художника. Это была прекрасная ночь, а сейчас лишь воспоминание. Элайджа молча положил руку на правое плечо брата, как бы говоря, что он не один. Клаусу становится немного легче, но эта чертова пустота никак не исчезала из груди гибрида. Там должна быть Ками, та кто занимала особое место в его чёрной душе, среди его демонов. Она была ангелом для Никлауса, и пусть она сама в это не верила, но она осталась светом даже после того, как стала вампиром. Камилла смогла уберечь в себе то, что так сильно любил Клаус: её доброту, упрямство, храбрость, немного глупую наивность, проницательность, чувствительность, но все это умерло вместе с ней от яда Люсьена. Люсьен. Клаус не позволит ему жить. Он найдёт способ убить его, но сначала заставит переживать адские страдания, которые не сможет себе вообразить Касл. Майклсон бы убивал его снова и снова, целую вечность, но даже тогда он не расплатится за то, что сделал с Ками. Никлаус обещает себе, что он увидит отчаяние, страх в глазах нового вида вампира, когда тот будет стоять на коленях, умоляя пощадить. Первородный заставит того почувствовать себя таким, каким тот был 10 веков назад: слабым, беззащитным, никому не нужным конюхом. Это будет месть, но она не вернёт Камиллу. Единственное, что остаётся Клаусу- сохранить себя таким человеком, которым сделала его Ками, храбрая барменша.