***
Время спешит куда-то без оглядки, будто убегая от чего-то невообразимо страшного. Люди стремятся закончить со своими делами на работе, дети желают быстрее повзрослеть, но никто не понимает, что это — самые лучшие годы нашей жизни. Сегодняшним утром Соми намеревалась пойти вместе с классом на благотворительный визит в онкологическую детскую больницу. Собирая свои вещи, она попутно вспоминала, во сколько ей необходимо быть в репетиционном зале, чтобы прогнать с остальными участницами группы хореографию к следующей песне. Надев обувь и схватив сумку, девушка вспомнила, что оставила ключи и ее любимое банановое молоко на столе в кухне. — Черт, — закатив глаза, сказала Соми. Не снимая обуви, девушка на цыпочках, словно маленький шкодный ребенок, поскакала на кухню за вещами, после чего, хлопнув дверью, побежала на остановку. Благотворительное мероприятие прошло хорошо, как бы ужасно это не звучало. Дети узнавали Соми и просили дать автограф, на что девушка радостно соглашалась, подпевая песни себе под нос. Она была счастлива, когда ребята улыбались и неуклюже пытались станцевать хореографию к pick me. Может быть это последний танец в их жизни. После данного мероприятия Соми, отстав от своего класса, медленно шла по коридору к выходу. Час назад она веселилась вместе с этими цветами жизни, которые, несмотря на их стремления и мечты, увядали на глазах. Сейчас же она поняла всю плачевность ситуации. Тут девушка вспомнила, что у нее еще осталось молоко, остановилась и стала доставать его из своего портфеля. Копошившись, Соми услышала тихий плач. Подняв голову, девушка увидела приоткрытую дверь и сидящую в кровати одинокую девочку, которая сгорбилась и закрыла лицо руками. Время от времени ее маленькое тельце вздрагивало, когда она, пытаясь сдержать слезы, вздыхала полной грудью. — Вам плохо? — осторожно открывая дверь, которая будто назло скрипела, тихонько спросила Соми. — Нет, все замечательно, — не глядя, кто зашел, девушка выпрямилась и отвернулась к завешанному окну, вытирая ладонью слезы с щек. Теперь девушка не казалась такой маленькой, как несколько секунд назад. — Ну, мы в онкологии как-никак. Как бы грустно это не звучало, но тут ни у кого не может быть все замечательно, — уже смелее и с легкой улыбкой на лице, произнесла Соми. — А вот у меня все просто замечательно! — уже отчетливее произнесла незнакомка. — Хочешь? — подходя ближе, протянула свое банановое молоко девушка. — Я не хочу, — надув губки и косо посмотрев. — Неужто не любишь, — еще ближе поднесла и буквально тыкнула в лицо, — я обижусь, если ты не примешь мою вкусняшку. — Я Чжихё, — выхватив молоко и начав жадно пить вкусный напиток. — Я Соми. Что-то серьезное, да? — почти шепотом. — Да нет, все хорошо. Нужно просто прооперировать и все будет отлично, — улыбаясь искренней улыбкой, пробормотала Чжихё. — Тогда почему ты плакала? — поняв, что вопрос был слишком откровенным, который мог, в принципе, заставить девушку опять плакать, Соми закрыла рот ладонью. — Забудь, извини, я сглупила, тупая-тупая ты голова. — Не говори так, — засмеявшись. — Просто когда понимаешь, что жизнь проходит вот так и ты не способен делать то, что хочешь, глаза сами начинают слезиться, как бы ты не пытался сдержать эмоции. — А что бы ты хотела сделать? — поинтересовалась Соми. — Что-то безумное. Наверное, серьезно больные люди всегда хотят сделать что-то опасное, почувствовать себя живыми, ведь зачастую из этого здания больше не выходят. — А почему у тебя завешаны окна? На улице ведь так светло и начинают зацветать вишни. На территории этой больницы целый сад. — Я не люблю свет и не люблю вишни. Эти розовые цветы прекрасны и напоминают мне о том, что я таковой не являюсь. По крайней мере, болезнь так посчитала и сделала все на свое усмотрение. — Тогда с этого и начнем, ведь ты, маленькая, очень даже хорошенькая, — вздернув носик Чжихё, Соми подскочила и резко распахнула шторы. От яркого солнечного света болеющая девушка зажмурилась и прикрыла глаза ладонью. Это было начало и конец одновременно. После этого Соми подсела обратно в кровать и положила перед собой свой портфель. — Итак, мисс Чжихё, сегодня первый день твоей новой жизни, — девушка улыбнулась и достала из портфеля маленькую сумочку. — Что это? Соми вытряхнула содержимое косметички на одеяло и потянулась за карандашом для бровей. Как бы сильно не противилась Чжихё, но ее новой подруге было все равно. Обхватив рукой ее шею и наклонив вперед, она терла кулаком затылок Чжихё. — Ха, нравится, макнэ, нравится? Я буду делать так до тех пор, пока ты не дашь свое согласие, — смеялась Соми. — Онни, хорошо, только отпусти, прошу. Спустя 15 минут Соми поднесла к Чжихё зеркало. Увидев себя, девушка заплакала, закрыв рукой рот. Она пыталась что-то сказать, заикаясь, но у нее ничего не вышло. Соми лишь понимающе приобняла ее. Так бывает, что когда человек, видящий за последний три года лишь белые стены, посиневшее от лекарств лицо с не менее синими мешками под глазами, наблюдает свое преображение. С этих пор Соми каждый день, как только у нее была возможность, приходила к девушке в больницу. Они вытворяли самые безумные вещи, которые только могли совершить в онкологической больнице: делали безумные селфи, фотографируясь даже с больными людьми, которых уже выписывали домой и которые получили шанс на прощение и выздоровление, запечатлевая тем самым их искреннюю улыбку; включали музыку и учили хореографию к новым песням IOI, несмотря на то, что Чжихё не могла ходить; пока в коридоре никого не было, Соми катала с ветерком на коляске девушку, которая, сквозь смех, кричала и просила остановиться. Каждый день девушка приносила своей подруге их любимое банановое молоко.***
Утро было пасмурное. Неделю назад Чжихё бы радовалась такой погоде, ведь она любила смотреть на дождь и слушать, как стучат капли по окну. Такие дни не нагоняли на нее тоску, но сегодня все было по-другому: она наконец-то приобрела надежду, но не на выздоровление, а на возможность почувствовать себя живой и понять, что такое быть влюбленным человеком.