Тук - Тук - Тук ...

Тук — тук — тук… … у Эмили сердце не бьётся. Она лишь с безмолвной любовью в глазах смотрит на Виктора и горько улыбается, продолжая гордо держать подбородок. Её сердце — давно прогнивший орган в мёртвом теле, внезапно оживши от простого обета и блестящего золотого кольца на безымянном пальце, сейчас ноет от тоски и боли, потому что упёртая хозяйка внезапно решила отказаться от, возможно, своего единственного счастья. Сердце в груди Эмили давно перестало биться, кожа посинела и кусками отваливалась, глаза — и те выпадают из глазниц, и Эмили знает, что всё — таки не она пара Виктору и быть его вечной спутницей после смерти не может по некоторым причинам, что маячат прямо перед глазами. Виктор живой и он немного подрагивает, потому что чувствует холодный воздух, что тянется из открытых дверей церкви, а так же чувствует некое тепло исходящее от Виктории, что схватила его за руку и хлопает глазами. На лице Виктора расползается благодарная улыбка, которая предназначена для Эмили, а глазами всё равно стреляет в сторону Виктории. Эмили смотрит на пару и понимает, что отдавать Виктора девушке — хорьку не хочет, а сделать что — то для исполнения своего желания — не может. Потому что Виктория живая, а в её груди трепетно стучит сердечко из — за того, что она влюблена в Виктора и надеется, что труп когда — то счастливой/несчастной невесты не утащит её суженого под венец и в другой мир. Она не хочет расставаться с Ван Дортом и цепляется пальцами в его пиджак чуть сильнее, боясь, что если отпустит — он выскользнет, как морозный воздух. Миг и бояться больше не нужно. В ладони Виктора остаётся кольцо, которое изначально не предназначалось для Эмили и она разворачивается к выходу из церкви, медленно шагая, чего уж тянуть. Она понимает, что лишняя здесь, в мире живых. Её сердце не стучит так же трепетно, как у Виктории, но вот почему — то оно слишком сильно разболелось и каждый шаг делает только больнее, принося острую боль и липкое отчаяние. Странно, она же вроде мертва, так почему же чувствует боль? «Ну же, Виктор, пойдём со мной!» Эмили внезапно осознаёт, она действительно полюбила Виктора, по — настоящему, с того самого момента, как он произнёс обет и надел кольцо на кривой сучок. Это была любовь не от того, что он сделал, а скорее от того, что это был — он, Виктор, парень разбивший её сердце пусть и не специально, но вот уже второй и последний раз. Эмили не будет винить его в этом, лишь только горько — горько улыбнётся и почти шёпотом, немного срывающимся голосом скажет: «Прощай». Эмили не вернётся в мир мёртвых и дело вовсе не в том, что там теперь её бывший суженый и не в том, что ей там не нравиться, вовсе нет. Просто без юного Ван Дорта ей не то, что белый свет не мил, просто, куда бы она не пошла, её бедное измученное сердце всё время будет сжиматься от безответной любви и одиночества. Эмили решает раствориться в свете луны, лёгкими волшебными бабочками в своём пусть потрёпанном и испачканном подвенечном платье. Мёртвые ничего не чувствуют, лишь только Эмили отчаяние и печаль, и, на какой — то момент загадывает желание хотя бы после смерти почувствовать свой стук сердца. Тук — тук — тук. Тепло разлившиеся, по грудной клетке быстро стало течь по всему телу и тут же угасать, прямо как молния. Виктор смотрит на Эмили вместе с Викторией и, когда труп в подвенечном платье медленно разлетается на тысячи чудесных синих бабочек, у Виктора сжимается сердце и ему хочется вернуть всё назад. Он знает, что она просто такого не заслужила. Эмили хотела любви, но получила безответную. ~ Жизнь с Викторией действительно оказалась раем и часто могло показаться, что они созданы друг для друга, как будто две половины единого целого. Но пройдёт всего лишь несколько лет после свадьбы Виктора и Виктории, а Мистер Ван Дорт никак не сможет избавиться от застывшего изображения в глазах, словно картина. «Нет — нет, портрет». Мысленно поправляет себя Виктор и горестно вздыхает, потому что от его собственных поправок ему не становится легче и если быть точнее, то он вообще пропал. Внутри Виктора что — то ломается, и он прямо слышит этот хруст, чувствует, как умирает внутри. Эмили была трупом и каким — то образом, преодолев грань между миром мёртвых и живых, могла что — то чувствовать. Виктор через пару лет так и остался живым человеком, но вот в его груди — дыра, а вместо чувств — пустота. И не куда ему деваться от этого, куда бы он не пошёл — ни в мире живых, ни в мире мёртвых. Виктор начинает строить отдельную комнату, напоминающую оранжерею и одно время с этим, начинает отлавливать синих бабочек. Он любит приходить и наблюдать за тем, как они порхают. Виктор не пускает туда ни жену, ни детей и не обращает внимания на то, как они обижаются. Он бережёт это место как зеницу ока и всё чаще и чаще приходит сюда, запирая двери на замок. Виктор закрывает глаза, расслабляется сидя в кресле и снова видит Эмили, то, как она танцует, как тогда, когда только выбралась в живой мир и снова увидела луну. Виктор слышит каждый взмах крыльев, чувствует кожей, потому что как только он приходит сюда, все бабочки слетаются к нему и порхают рядом, иногда от усталости присаживаясь ему на плечо. И он снова как будто оживает, окрылённый любовью к Эмили Тук — тук — тук.