Письма о любви

      С того дня прошел уже почти год. Долгий мучительный год, полный тоски, непонимания и растерянности. Минако никак не могла понять почему все произошло именно так. Что она упустила? Что не так сделала? Но за все это время она не смогла найти ответов на эти вопросы. Единственное объяснение, которое она получила в тот злосчастный день, — это небольшая открытка с городским пейзажем во время заката в почтовом ящике и всего пару строк, написанные угловатым почерком наспех на обороте.       «Я скоро вернусь. Просто подожди меня. Люблю. Кунсайт.»       И больше ни слова, ни одной вести с того дня и до сегодня…       Она сидела в аэропорту и нервно перебирала одноразовый бумажный стаканчик с до жути крепким и невкусным кофе из автомата. Минако поднесла напиток к губам, но, так и не сделав глоток, опустила руки. В горле будто застрял ком тошноты, и тело пробивала мелкая дрожь из-за внутреннего напряжения, дыхание было коротким и частым, будто отдышка после долгого бега. Его рейс вот-вот должен был прибыть. С каждой минутой, которая приближала момент их встречи, Минако одолевали все более смешанные чувства: она злилась на Кунсайта за то, что он так поступил с ней, но одновременно безумно соскучилась по возлюбленному и хотела его увидеть, сердце её заполнял страх от неизведанного и надежда на то, что все может быть как прежде. От этих эмоций мысли в голове путались, и ожидание становилось ещё более мучительным.       «Он даже не удосужился сообщить мне о своём возвращении! — раздраженно фыркнула Минако и ещё сильнее сжала бумажный стаканчик в руках, словно пыталась возместить на нем гнев. — Значит, друзьям он мог рассказать что прилетает, а мне — нет? А может… Вдруг… он разлюбил меня?»       Размышления прервали отголоски механического женского голоса, оповещающее о прибытии столь долгожданного рейса. Она сделала глубокий вдох, крепко зажмурилась и, собрав всю смелость в кулак, взглянула на двери, где толпа приезжих уже высматривали своих встречающих. В этот миг сердце Минако кажется сковала ледяная корка, и внутри все сжалось: перед ней стоял он… Кунсайт выглядел немного уставшим, но таким же красивым и мужественным, как раньше. Пепельные волосы немного выгорели на солнце, а и так смуглую кожу покрыл легкий загар. Светлые глаза пристально всматривались в толпу, пытаясь найти кого-то. Его строгие холодные черты лица вмиг сменились мягкостью и нежностью, как только он увидел её.       — Минако… — прошептал он одними лишь губами, когда их взгляды встретились.       В уголках глаз Мины начинало щипать от слез. Она до боли сжала руки в кулаки, так, что ногти впивались в кожу, и старалась дышать ровно, хотя тело пробивала дрожь.       — Как ты мог?! Ничего не объяснил мне, исчез бесследно, не отвечал на звонки… Просто ушёл, оставив на прощание открытку с парой строчек! Как ты мог… Почему ты оставил меня одну?       Слезы покатились с глаз Минако солёными дорожками, давая волю боли и эмоциям. Она уже была не в силах сдерживаться. Бумажный стаканчик выпал из рук, и тёмный кофе разлился лужицей на светлой плитке пола аэропорта. Чувство одиночества и обиды, которые так долго разъедали её сердце, вновь сжали все внутри в свои тиски. Она так ждала их встречи, но теперь её душу почему-то сковал страх.       Минако развернулась и хотела уже убежать, но почувствовала как её схватили за запястье. До боли знакомое прикосновение: его немного шероховатая кожа на ладонях, от которой всегда веяло лёгкой прохладой. Кунсайт держал её за руку крепко, но одновременно нежно и аккуратно, боясь причинить боль.       — Прости меня… — его голос звучал немного хрипло. — Я знаю, что поступил неправильно, но не мог по-другому. Прости меня, Минако… Я так сильно люблю тебя! Ты заслуживаешь самого лучшего и поэтому… Я уехал и усердно работал, чтобы достичь совершенства…       — Дурак!!! — Минако перебила его на полуслове и изо всей силы ударила кулачком в грудь. — Кто тебе вбил такую глупость в голову? Будь ты хоть самым нищим человеком на всём белом свете, я все равно полюбила бы тебя и только тебя, слышишь?       Слезы текли по её щекам, оставляя за собой солёные дорожки, а Кунсайт бережно обнимал её, прижимая к себе. Они потеряли год, но теперь он знал, что ничто не сможет разлучить их. Любви, пережившей расстояние и время, не страшно ничего.

***

      — Милая, поставь эту коробку на шкаф, пожалуйста! — послышался голос Кунсайта из прихожей.       Наконец-то влюблённая парочка нашла для себя подходящее гнездышко и начала обустраивать его. Просторная квартира в тихом районе с большими окнами и видом на городской парк — словно мечта Минако осуществилась. Она взяла небольшую коробочку, которая оказалась немного тяжелее, чем она предполагала, и встала на стул. Миниатюрная Мина никак не могла достать до верхушки шкафа, руки начали уставать держать вес над собой и, не справившись с тяжестью, она уронила коробочку на пол. Картонные углы смялись от удара, и содержимое высыпалось на деревянный паркет. Это были конверты. Бесчисленное количество запечатанных конвертов с её адресом. Минако в недоумении взяла один из них, открыла и начала читать строки, выведенные таким родным ей угловатым почерком.       «Здравствуй, любимая! Я так соскучился по тебе, что, кажется, уже не в силах больше терпеть нашу разлуку. Порой мне бывает очень тяжело, но я каждый раз вспоминаю твою и улыбку, и на сердце ставится светло и радостно…»       Смущённая и шокированная Минако начала открывать все новые и новые письма, вчитываясь в нежные и трепетные фразы, адресованные ей.       — Курьер сказал, что следующая машина с коробками приедет через…       Кунсайт оборвал себя на полу-фразе и застыл на месте, будто нашкодивший кот, которого поймали с поличным, а лицо его вмиг залилось краской, что никогда ранее не было свойственно его натуре.       — Не читай! Нельзя!       — Почему ты не отправил их? Сколько здесь писем?       — Не читай их, Минако! Это личное! — Кун панически пытался выдернуть конверты из цепких лап любимой, но тщетно.       — На них написано моё имя, значит они мои!       Мина сгребала все содержимое коробки в кучу и прижимала к себе, как самое дорогое сокровище. Сейчас она была похожа на милого котёнка, охраняющего свою любимую игрушку.       — Почему ты не отправил их? Я ждала от тебя хотя бы строчку целый год, а ты молча писал все эти нежные непристойности в ящик стола? Ты издеваешься надо мной?       Кунсайт понял, что эту битву он проиграл, отчаянно вздохнул и опустил взгляд в пол краснея ещё больше, чем ранее.       — Просто… Я писал тебе каждый день и, честно, я хотел отправить хотя бы одно письмо! Но если бы я сделал это, то сорвался, бросил все и приехал к тебе, а этого допустить тогда нельзя было. Поэтому…       — Какой же ты… — в небесных глазах Минако вновь начали появляться слезы. Письма под её ногами зашелестели, словно опавшая осенняя листа. Она подошла к Кунсайту, крепко обняла его, вдыхая любимый терпкий запах и прошептала: — Я люблю тебя, слышишь? Люблю больше жизни!