Тернии Судьбы

Кто-то говорит, что наша жизнь — это чистая книга, а мы сами берем перо и пишем её, и что лишь нам подвластно, то как счастливо мы будем жить. В это верится, но до тех пор, пока не встречаешь на своем пути, казалось бы непреодолимые препятствия и только тогда начинаешь задумываться, а сами ли мы пишем свою судьбу?! Кто сам себе по собственно воле пропишет боль и страдания! Вот тут и начинаешь думать, что жизнь наша не чистая книга, а уже отпечатанный текст, экземпляр которого нам дают на руки и лишь позволяют прочитать. Читаешь, так читаешь, а потом оглядываешься на свою жизнь и понимаешь, как же тонко все прописано и подмечено, как четко сложены все обстоятельства ведущие в одном лишь направлении. И все-таки тот, кто пишет эти книжки, оказывается порой очень добрым дядькой и пусть и не сразу, но выдает нам толику положенного счастья. Вот небольшой отрывок из такой вот книги судьбы. Январь оповестил о начале года небывалыми морозами и высокими сугробами. Причудливые узоры на окнах, деревья, словно из сказки. Рабочий день в клинике в разгар новогодних праздников выдался относительно спокойным. Хотя именно в это время сюда привозят безумное количество людей с алкогольными и пищевыми отравлениями, с разного рода травмами и, конечно же, ожогами от неправильной эксплуатации фейерверков. Вот и сегодня скорая помощь привезла в приемный покой мужчину, лет сорока с множественными разрывами и осколочными ранениями кисти руки. Разобрать что-то было трудно, вместо кисти было сплошное месиво и кровь. Пациента принял Николай Борисович Маслов. — Что тут у нас? — спросил он у врача скорой помощи. — Да вот очередной бедолага с травмой от фейерверков, — ответил доктор, — кровотечение мы остановили, но в ране много осколков, он засунул фейерверк в бутылку и тот рванул у него прямо в руке, — добавил врач. Маслов удивленно вскинул брови. — Ладно, спасибо! — махнул он бригаде скорой помощи. А вы везите его на рентген и в смотровую палату, и пусть медсестра готовит местное обезболивающее и перевязку, будем извлекать осколки, — скомандовал Маслов санитарам. Каталка с шумом покатилась по коридору. Когда Маслов пришел в смотровую палату, пациент уже лежал на столе, а возле него была молодая медсестра. Ей была невысокая стройная блондинка с волосами средней длины, убранными в косу. Лицо девушки было кукольным. Красивые и аккуратные черты лица: небольшие зеленые газа с пышными ресницами, тонкий слегка вздернутый носик, румяные щеки и маленькие пухлые губки. — Ты новенькая? — бросил Маслов, рассматривая рентген. — Да, — ответила девушка, готовя анестезию. — Так переломов нет, — ответил Маслов, — Слышите, вы везунчик! — сказал он мужчине. Тот лишь вымученно кивнул и что-то простонал. — Как тебя зовут? — спросил он медсестру. — Ирина, — ответила та. — Замечательно, — ответил он. Девушка хмыкнула, подумав, чего тут замечательного, но она понимала, что хирург спросил это для проформы или просто, что бы не молчать. Сейчас он бы увлечен лишь пациентом. Она сделала все положенные инъекции. Маслов надел маску и перчатки. — Можешь пока идти, если что я позову, — ответил Николай Борисович. Девушка кивнула и уже хотела уходить, как вдруг осмелев, спросила. — А могу я остаться? Маслов хмыкнул. — Извольте, если у вас нет больше работы, — разрешил хирург. — Пока нет, — ответила она. Хирург принялся за работу. Он осторожно извлекал кусок за куском, иногда немного подсекая ткани. Работа была кропотливая, нужно было извлечь все осколки и не сделать хуже. Медсестра держала лоток, в который доктор складывал осколки, и с любопытством ребенка наблюдала за тем, как Николай Борисович работает. Вскоре он заметил не поддельный интерес девушки. — Зачем ты осталась? Не пугает вид крови? — спросил Маслов. — Я вам мешаю да? — ответила медсестра вопросом на вопрос. — Нет, просто твой взгляд меня поражает, — ответил хирург. — Простите, — девушка опустила глаза, — Я просто тоже хотела стать хирургом, — добавила она. Даже на крытом маской лице было видно, что Маслов улыбается. — А почему же не стали? — спросил он. Лицо девушки немного побледнело и красивые зеленые глаза потухли. Она сникла. — Простите, я, кажется, что-то не то спросил, — извинился Маслов. Видя, что хирург искренне обеспокоен, тем, что расстроил ее, Ирина решила сгладить случившийся конфуз. — Все нормально, — ответила девушка с улыбкой, — Семь лет назад маму сбила машина, теперь она прикована к постели, а мне пришлось лишь закончить колледж и ухаживать за ней, поступать дальше я не смогла, — рассказала девушка. — Печально, — ответил Маслов. Вскоре Николай Борисович закончил операцию. — Ирина, сделайте мужчине перевязку и определите его пока в свободную палату, — скомандовал хирург, выходя из смотровой палаты. Девушка поспешила выполнить команду врача. Ирина была тихой и кроткой девушкой. Длительный уход за больной, прикованной к постели матери сделал ее терпеливой и безропотной. Кто когда-либо ухаживал за лежачими больными, знают, какой это непростой труд. Ее мать растила ее одна и когда-то после ухода ее отца из семьи полностью посветила себя дочери. Сколько себя помнит Ирина мама, никогда не жаловалась, всегда была бодра и весела, но её жизнь вертелась только вокруг дочери. С работы она сначала быстрее бежала в садик за ребенком, потом домой девочку надо было кормить и так каждый день. Выходные мама посвящала уборке или готовила что-то впрок на неделю. Иногда они ходили куда-то гулять. Мать никогда не бросала дочь, хотя была еще молода и могла найти себе мужчину. Весть о диагнозе матери поставила девушку в тупик. Мама не только не могла ходить, но из-за сильной травмы позвоночника и каких-то там неоперабельных образований она даже не могла сидеть. Ирина на силу закончила колледж, ведь когда маму парализовало, ей был двадцать один год. Самое время для учебы и пылких свиданий по вечерам. Но девушка устроилась на работу и сразу после нее бежала домой. Пока девушка была на работе, за мамой следила соседка, бывшая медсестра могла покормить больную женщину и в чем-то помочь ей, но Ирина не обременяла её, все самое сложное она делала сама: Мыла, переодевала, растирала от пролежней и прочее. Все деньги и всё время у девушки уходили на заботу о матери. Теперь вот она нашла работу в этой клинике. Здесь была зарплата чуть больше, да и клиника была одной из лучших и находилась ближе к дому, чем её прежняя работа. После ночного дежурства девушка торопилась домой. Она пересчитывала наркотические лекарства и проверяла их по журналу, таким лекарствам ведется строгий учет во избежание торговли наркотиками. Ирину охватила паника, она уже три раза все проверила и понимала, что у нее не сходится, не доставало пары ампул. Девушку пробивала дрожь и это не могла не заметить подошедшая старшая медсестра Бухарина Маргарита Витальевна. — Ты чего трясешься? — спросила она Ирину. — Наркотиков не хватает! — ответила медсестра. — Что? — Маргарита наклонилась к самому лицу девушки, — Ты понимаешь, что ты говоришь? Это же подсудное дело! — выкрикнула она. Девушка заплакала. — Я всё-всё правильно делала, я не знаю, куда они подевались, — всхлипывая, проговорила девушка. — Растяпа! — ругалась Бухарина, — Да где ты училась-то вообще? Я из-за тебя под суд не хочу! — продолжала она сыпать оскорблениями. Ирина тихо плакала. Тут их внимание привлек разговор на повышенных тонах между главным врачом клиники и хирургом Масловым. — Николай Борисович, я настоятельно рекомендую вам принять мою сторону, — говорил Сомкин нагоняя Маслова возле его кабинета. — Вадим Леонидович, пока я являюсь лечащим врачом Малахова, я решаю, сколько он будет находиться в клинике и меня не интересует его социальный статус, — выкрикнул Маслов. — Что значит, вы решаете? — изумился Сомкин, — Это моя клиника, и я в первую очередь отвечаю за ее престиж, — продолжал он. — А я отвечаю за здоровье вверенных мне пациентов, и еще раз повторяю, Малахов в СИЗО погибнет, — ответил Маслов и хлопнул дверью перед носом Сомкина. — Да что он себе позволяет! — выкрикнул Сомкин в дверь. И улыбнувшись пациентам, предпочел уйти. Ирина продолжала плакать. — Ладно, не реви! — вдруг смягчилась Бухарина, — Помогу я тебе оправдаться перед Сомкиным, — добавила она. Ирина подняла на нее заплаканные глаза, она не верила, что старшая медсестра смягчилась и поверила ей и даже готова помочь. — Спасибо ,Маргарита Витальевна, я перед вами в долгу, — выговорила благодарная Ирина. — Ну ладно тебе, — отмахнулась Марго, — Приведи себя в порядок, — скомандовала она и девушка ушла. Маргарита Витальевна прихватила с собой журнал по учету наркотических средств и пошла в кабинет к Сомкину. Ирина умылась и привела себя в порядок. Успокоившись, она шла по коридору, когда встретила Маслова. — Ирина, а я везде вас ищу! — проговорил он, беря девушку под локоть. — Меня? — изумилась Ирина. — Как вы отнесетесь к тому, что бы ассистировать мне во время операции? — спросил Николай Борисович. — Я? — не верила девушка, — Я даже не знаю, — опешила она. Маслов внимательно смотрел на нее. — Ну, так как? — спросил он. Девушка внимательно смотрела на него и тут она поняла, что хирург не шутит. — Николай Борисович, спасибо-спасибо-спасибо! — выкрикнула девушка и буквально повисла на шее у врача. Маслов рассмеялся, снимая девушку с себя. — Ирина, вы бесподобны, — изумился Маслов. — Почему? — не понимала и даже немного обиделась девушка. — Не обижайтесь, просто впервые вижу девушку, которая бы так радовалась тому, что несколько часов будет смотреть на чьи-то внутренности! — пояснил он. Девушка улыбнулась. — Обычно новеньких от всего этого в дрожь бросает! — признался он. — Я вас не подведу, обещаю! — ответила Ирина. Маслов кивнул и, усмехнувшись, ушел прочь. Ирина не могла поверить своему счастью, впервые она будет принимать участие в настоящей операции, да еще и ассистировать такому талантливому хирургу. Улыбаясь, Ирина прошла мимо двери ведущей в другой корпус. Оттуда вышла Бухарина, она слышала весь разговор и спешила в кабинет к главному врачу. Постучав, она вошла. Сомкин мерил кабинет шагами, он все еще был в негодовании от поведения Маслова. — Марго, ну ты видела, что произошло? — спросил главный врач, вошедшую старшую медсестру. — Вадим Леонидович, как по мне так Маслов немного зазнался, — поддакнула девушка. Сомкин хмыкнул. — Да он выставляет меня дураком в глазах пациентов и персонала, — возмущался Вадим. — Я вас таким не считаю, — пропела Бухарина. — Я благодарен, но другие считают меня деспотом и баламутом и всё из-за Маслова, — выкрикнул Сомкин. Марго усадила его в кресло. Ласково провела руками по его груди, остановилась на плечах и начала массажировать их. Сомкин застонал от удовольствия, прикрыв глаза. — Вадим Леонидович, вы совершенно не бережете себя, — прошептала она ему на ухо. — Все на благо клиники, — на выдохе произнес Сомкин. — Бедненький! — пропела Марго, — а что если мы проучим Маслова? — аккуратно предложила она. Сомкин насторожился. — Излагай, — предложил он, продолжая, нежится под ее руками. — Что если во время операции Маслов занесет инфекцию пациенту, а вы сначала пригрозите увольнением, но потом смягчитесь и благородно спасете его от тюрьмы и потери лицензии, — рассказала Марго. Сомкин открыл глаза. — Вы коварная женщина Марго, — ответил он. Блондинка улыбнулась. — Но как мы это сделаем? — за сомневался Сомкин, — у меня и у вас нет доступа в операционную, — сказал он. — Это я беру на себя! Вы только подпишите вот эти исправления в журнале по наркотикам, — попросила Бухарина. Сомкин с недоверием посмотрел на нее. — Подпишите, и у меня будет свой человек в операционной, — ответила Марго. Сомкин усмехнулся и подтвердил все изменения своей подписью. Ирина позвонила соседке и попросила еще присмотреть за мамой, объяснила это тем, что её задержали на работе. Соседка согласилась. Тут к Ирине подошла Бухарина. — Слышала, ты ассистируешь, сегодня Маслову? — спросила она сходу. — Да! — ответила медсестра. — Ещё и месяца тут не работаешь, а уже такой скачок! — изумилась Марго. Девушка улыбнулась, она сама не верила своему счастью. — Знаешь, а Сомкин подписал все изменения в журнале, и теперь никакой пропажи нет! — ответила Бухарина. — Маргарита Витальевна, спасибо вам большое! — благодарила девушка. — Да не кричи ты! — шикнула на нее Марго, — Правда Сомкин просит за свою снисходительность небольшую услугу, — заинтриговала Марго. Ирина заволновалась. — Какую? — осторожно спросила она. Марго отвела ее в сторону. — Ерунда, тебе просто нужно вколоть вот это пациенту во время операции, — рассказала Бухарина и показала девушке небольшой шприц с прозрачной жидкостью. — А что в шприце? — спросила Ирина. Марго театрально закатила глаза. — Меньше знаешь, крепче спишь! — ответила она, — И вообще я же не спрашиваю, куда ты наркотики дела, может маме отнесла, я слышала, она у тебя болеет, — добавила Бухарина. — Мама тут не причем! Я не брала ничего! — выкрикнула Ирина. — Ты взяла или не ты, полицию интересовать не будет, твоя подотчетность тебе и сидеть! — высказалась Бухарина. Ирина побледнела, ноги у нее подкашивались. Глядя в хищные глаза Марго, она понимала, что та ее живьем съест. Девушка осознала, как сильно она влипла. Или она введет лекарство при операции и подставит Маслова (а то, что там что-то не безобидное Ирина понимала отчетливо) или она сама пойдет под суд и что тогда будет с мамой?! Мимо прошел Маслов. — Ирина, жду вас в операционной! — скомандовал он. Маргарита обворожительно улыбнулась ему. Она перевела взгляд на Ирину. Та выхватила у нее шприц и пошла за Николаем Борисовичем. Девушка переоделась в стерильную одежду, помогла одеться Николаю Борисовичу. Большая часть операции для Ирины прошла, как в тумане. Она выполняла указания доктора, но слышала его голос словно сквозь трубу. В ее голове сейчас шла борьба. Она видела молодого парня на операционном столе, и как кропотливо Маслов боролся за его жизнь и здоровье. Но потом она вспоминала свою больную маму и хищную улыбку Марго. Если Ирину посадят, то мама просто умрет без ухода. — Ирина, вы ещё с нами? — вдруг услышала она голос хирурга. Видимо она всё-таки сильно ушла в себя. — Простите, да я здесь! — ответила она. Маслов хмыкнул. — А я уже начал думать, что вам плохо, — предположил он. Вернувшись на землю, она услышала слова одной из сестер. «столько лет тут работаю и ни разу Маслов не брал меня в ассистенты» Это было сказано очень тихо, но Ирине было достаточно. Операция подходила к концу, оставалось всё почистить и зашить. — Николай Борисович, я должна вам кое-что сказать! — вдруг высказалась Ирина. — Это так срочно? — спросил он. Ирина кивнула. — Приготовьте все для зашивания, — скомандовал Маслов и отошел от стола. Он вопросительно и слегка недовольно посмотрел на нее. — Говорите только быстро! — разрешил он. Ирина рассказала, что не досчиталась наркотиков после смены и как Маргарита Витальевна ловко отмазала ее перед Сомкиным. — И к чему этот рассказ? — удивился Маслов, так и не услышавший сути. — А в том, что взамен на отмазку, я должна была ввести во время операции вот это! — высказалась Ирина и достала шприц. Лицо Маслова вытянулось. — Я не знаю, что там, но вряд ли что-то безобидное! — ответила Ирина на его немой вопрос. — Ты молодец, что рассказала, — похвалил её Николай Борисович. Девушка грустно улыбнулась. — Правда теперь меня посадят, — ответила она. — Я этого не позволю! — серьезно сказал Маслов, — А теперь иди и если Марго спросит, скажи, что сделала все, как они сказали, — сказал он. Девушка кивнула и вышла из операционной. Маслов сидел и размышлял в своем кабинете. Он поражался подлости Сомкина. Перед ним на столе лежал тот самый шприц, и теперь хирург знал, что там бактерии вызывающие сепсис. Из-за своей неприязни к Маслову главный врач был готов отправить на тот свет невинного парня. Мальчишку мать растила одна, и все силы положила на его воспитание. И вот он неудачно упал и повредил селезенку. Николай Борисович знал, что скоро Бухарина и Сомкин поймут, что Ирина их обвела и тогда девчонке крепко достанется, а этого Маслов не хотел. Он понимал, что ей стоило большого труда признаться, и она не знала, будет ли хирург помогать ей. Она рисковала свободой, и он не мог подвести её, но не знал, как. Тут в кабинет постучали и вошли. Это был невысокий худощавый мужчина в костюме, черном плаще и с тростью. В руках он держал шляпу. Когда-то он был брюнет, но сейчас почти все его волосы поседели. — Пардон, вы мсье Маслов? — спросил мужчина с акцентом. — Да, я доктор Маслов, — подтвердил Николай Борисович. Мужчина прошел в кабинет и с позволение хирурга присел. — Значит это вы спасать моего сына? — спросил он. — Вашего сына? — не понял Маслов. — Игорь Куравлев вы оперировать его, — сказал мужчина. — Вы не путаете? Его мама сказала, что растит его одна, — переспросил Николай Борисович. Мужчина кивнул. Он рассказал Маслову, что шестнадцать лет назад он приезжал в Москву по работе и познакомился с мамой Игоря. У них был бурный роман, но мать Игоря узнала, что во Франции у Пьера (так звали мужчину) была жена. Женщина прогнала француза и даже не сказала, что беременна. И вот француз случайно позвонил в Россию и узнал, что его сын в больнице и тут же прилетел. Оказалось, из-за аварии Пьер больше не может иметь детей и Игорь его первый и единственный ребенок. — Смею заверить, что у Игоря все хорошо, — ответил ему Маслов. — Может я мочь помочь? Медикаменты? — спросил француз. — Нет, все покроет обычная страховка, — ответил хирург. — Поймите я уважаемый человек не только во Франция, но и тут, я адвокат! — рассказал Пьер. Николаю Борисовичу пришла в голову безумная идея. И он решил рассказать ему историю с Сомкиным. Француз на силу дотерпел до конца истории, он готов бы сорваться с места и надавать Вадиму Леонидовичу тростью по всем местам. — Обещаю, я поговорю с вашим главным, — ответил Пьер, — Такие как он вообще не должны руководить! — выкрикнул француз. Пьер без стука зашел в кабинет Сомкина. Маргарита массировала ему плечи. — Вижу, убийца моего сына здесь? — сходу сказал француз. Сомкин подпрыгнул в кресле. — Ваш хирург рассказал мне интересный история про шприц и возможный смерть мой сын, — рассказал мужчина. — Уверен это какая-то ошибка, — сказал Сомкин вставая. Пьер подставил ему конец трости к горлу. Вадим Леонидович нервно сглотнул. — Я предупреждать один раз! У меня доказательств нет, но моих знакомств тут хватит, что бы скинуть вас с этот теплый места! — пригрозил Пьер. Сомкин нервно хихикнул. — Если мсье Маслов или мисс Антипова Ирина пострадать или вы сделать что-то подобное еще раз я дать ход этой истории и поверьте, это будет международный скандал! — высказался француз. — Этого больше не повторится, я выполню все ваши требования! — заикаясь, проговорил Сомкин. Пьер хмыкнул и вышел из кабинета. Вадим Леонидович обсел в кресло. Платком он отер пол с лица. — Марго, какого черта? — крикнул он, придя в себя. Девушка подпрыгнула от его крика. — Ты что не проверила парня? — вопрошал он. — Да кто же знал, что у него такой отец? — изумилась Марго, — его мать простая проводница, — оправдывалась она. Сомкин постучал пальцем по столу. — Ты подставила меня! — кричал он, — Пошла вон! Бухарина пулей вылетела из кабинета. Сомкин набрал на телефоне внутренний номер. — Ну, Маслов вы за это ответите! — пригрозил он, когда на том конце сняли трубку. — И вам хорошего дня Вадим Леонидович, — усмехнулся хирург и положил трубку. Сомкин смахнул аппарат со стола. Маслов улыбался, напротив него уже сидела Ирина. — Теперь вам бояться нечего, — рассказал он. Девушка смогла выдохнуть. — Вы уверены? — все еще сомневалась она. Маслов коснулся ее руки. — Этот француз хорошо прижал Сомкину хвост, — ответил Маслов. — Спасибо вам, Николай Борисович, — поблагодарила Ирина. Маслов улыбнулся. — Вам спасибо за смелое решение, — ответил он. Его рука так и лежала на руке девушки. А его взгляд был таким нежным и мягким, что девушка невольно поняла, что ей нравится хирург. Он убрал руку. И она больше не могла тут находиться, и смотреть на него. Что-то в этом мужчине прочно засело в сердце девушки. Она отчетливо поняла, что влюбилась. Покорилась его добротой и отзывчивостью. Но как ей молодой медсестре обратить на себя внимание такого взрослого мужчины. Вряд ли его удивишь женскими прелестями, да и не собиралась Ирина перед ним обнажаться. Её сердечко учащенно колотилось, когда она вышла из его кабинета.