Если я утону в тебе.

- Хочешь сказать, это от тебя женой так несет? - язвительно подметил, проговаривая себе под нос, но так, чтобы я услышал, этот ублюдок. Вечно Раст суется не в свое дело. Он каждый день донимает меня, вынуждает на перепалку и полемику, и я стараюсь держаться, собираю все силы, чтобы не проехаться кулаком по его слащавой наглой морде. Но сегодня он просто вывел меня из себя. Это был предел моего терпения. Я не заметил, как уже держал его обеими руками за грудки, притянув к себе так близко, что мог рассмотреть каждую крапинку на радужке его серых, как морская бурлящая грязная пена, глаз. Всё произошло машинально и мгновенно, в одну секунду. Я даже не успел опомниться, да и он, наверное, тоже не ожидал такой моей реакции, судя по его растерянному выражению лица. Ищу оправдание произошедшему… Ну допустим, Раст очень взбесил меня. Чем? Хм… Надавил на больное. У него всегда это получалось просто превосходно. Вру ли я себе? Безусловно. Просто отступать уже некуда – Коул в ловушке моих крепких рук. Если я просто так отпущу его, сделаю вид, что ничего не произошло, сошлюсь на нервный срыв – я снова проиграю в нашем бессловесном, но очевидном давнишнем противостоянии. Сегодня я не дам ему выйти победителем. Пора снять с его курчавой башки эту нелепую блестящую светом всезнания корону. С запозданием до меня донесся глухой звук мощного удара, обрушившегося на что-то металлическое. Спина Раста со скрипом уперлась в дверцу шкафчика. Коул лишь на мгновение зажмурился - подавил боль, растекающуюся искрящимся слепым током по позвоночнику. - А тебе откуда знать, как у моей жены между ног пахнет? – процедил я сквозь стиснутые зубы. Ярость сковала мое лицо в страшную озлобленную гримасу до боли в мышцах. Я чувствовал, как трясется в нервной конвульсии моя челюсть. Поджимаю губы. Неудачная попытка замаскировать животную первобытную агрессию. Ну у меня и рожа. Стыдно. Лицо Растина же было невозмутимо спокойным, умиротворенным. И это бесило меня ещё больше. Мои руки все сильнее впивались в его белую мокрую майку, пропахшую солью мужского пота вперемешку с дешевым одеколоном. Мерзкий запах. Тошнотворный. Раст что-то говорит. Тихо, монотонно и уверенно. Наверное, опять начал свою заунывную лекцию, разоблачающую мою истинную натуру. А может его опять прорвало на философские размышления - точно не знаю, ведь я его не слушаю. Вдруг я поймал себя на мысли, что, не отрываясь смотрю ему в глаза, иссушенные седым пеплом отчаянных слез, пролитых когда-то давно. Тусклый лучик полуденного солнца, пробившийся сквозь пыльные стекла крохотного окошка в мужской раздевалке, нежно упал на правую сторону лица Коула, на острые, словно горные хребты, скулы, отбрасывающие тень на впалые щеки, обтянутые тонкой смугловатой кожей. Один его глаз кажется светлее, тот, от которого пестря отскакивают солнечные блики. Этот взгляд пугает и завораживает меня одновременно. Мне страшно. Я постепенно теряюсь в этих глазах, словно покрытых мутной потертой старой пленкой, мешающей Растину увидеть свет этого мира, без призмы страданий и устрашающей боли, которая преследует его всю жизнь и к которой он так привык. Господи, эти глаза… Я бы… Стоп. Трясу головой, отрезвляя сознание. В раздевалке душно, вот и мысли такие в голову лезут. Бред. Кого я пытаюсь обмануть? Гребаный лжец. Ненавижу себя за это. И Раст это видит. Я понял это по его самодовольной ухмылке. - Ты сейчас испытываешь ненависть к себе, я понимаю. – шипит, словно бесшумная кроткая змея, кипятящая внутри смертельный яд. Чертов ублюдок! Неужели я настолько предсказуем, что он читает меня по лицу, как открытую, мать его, книгу? Или же я просто снова его недооцениваю? – Но это не стоит переломанных рук. – неторопливо продолжает мой напарник. Ха, пытается запугать меня, как это мило. Что ж ты сделаешь мне, доходяга? Ты еле на своих ногах держишься, больше похожих на недоваренные спагетти. - И как именно ты мне их сломаешь? – не скрывая своей язвительности спрашиваю я своего потенциального костолома. Я хмурю брови все сильнее, выдавливаю максимум опасности на лицо. Но Раст меня не боится. Я чувствую, как он дрожит в моих руках, но это не страх. Это нечто другое… Его сухие жилистые руки в миг обвиваются вокруг моих и превращаются в черствые наручники на запястьях. - Приложу силу. Пару фунтов. – всё также спокойно, проговаривая каждое слово, продолжает Раст. Его крепкие тонкие пальцы с засохшей корочкой на подушечках сильно сдавливают мне кости. Кажется, что ещё чуть-чуть, и они распадутся на острые кусочки. Главное не дать ему понять, что мне и впрямь жутко больно. Но Коула не обманешь. Раст смотрит на меня своими большими полуприкрытыми телячьими глазами, затуманенными, тинистыми, словно два болотца, в трясине которых я так глубоко увяз. Тяжелые веки изредка смыкаются, беззвучно хлопая необычно длинными прямыми черными ресницами. Я чувствую на себе его птичий безотрывный взгляд, который пытается мне что-то сказать. Вот только что? Я мучаюсь. Предупреждение ли это или… призыв? Мне так страшно не разгадать очередную тайну Растина Коула. Он дышит через приоткрытый рот, я чувствую его пропитанное табачным дымом дыхание на своих щеках. Под моими руками волнами вздымается его грудь, в поисках кислорода, которого было так мало на нас двоих в этой душной раздевалке. Раст часто сглатывает, судя по ходящему сверху вниз кадыку, его плечи покрылись мелкой рябью и кротко потрясываются, как и все тело. И безусловно это не страх… Это желание. Как же я боюсь допустить ошибку. Но я снова смотрю ему в глаза, и… К херам все. Я целую Раста в раскрытые, потрескавшиеся луизианским черствым ветром, губы. Раст подается ко мне вперед. Низом живота я ощущаю пульсацию в области его паха. Он смущается, краснеет, когда я расстегиваю на нем ремень и стягиваю вниз брюки, но не отводит глаз. Его ноги обвивают мои бока и скрещиваются за спиной. Поддавшись страшному зверскому инстинкту, я покрываю небрежными скользкими поцелуями его выступающие ключицы, шею со вздувшимися сиреневыми венами, его костлявые плечи. Раст кротко выдыхает, моё имя сотни раз срывается с его губ с мольбой, отчаянным воплем. Руки его ослабевают на моих запястьях, становятся нежными, безопасными. Он сцепляет их на моей шее с не скрытым желанием стать ещё ближе, прикасаться к моим губам. Как безумная морская волна он полностью накрывает меня, топит в потоке своей неукротимой власти. Ох, Раст.. Если я утону в тебе, то ни за что не стану искать путь наверх, дорогу к воздуху. Я буду дышать тобой. Растин не отводит от меня взгляд, словно пытается запомнить мои глаза. Будто бы видит их в последний раз. Одним резким грубым толчком я вхожу в него. Его пальцы со скрежетом впиваются в мою шею. Он стискивает зубы. Наверное, ему больно. Раст беспомощно громко вскрикивает, я закрываю ему рот рукой – нас не должны услышать. Его стоны больше похожи на отчаянный плач, Коул покусывает мои пальцы. На его глазах заблестела слеза - плата за наслаждение. Он мог остановить меня в любой момент, но он всё ближе притягивает меня к себе. Ещё пара неловких движений, прежде чем я подберу нужный темп. Я чувствую, как по его бедрам стекает влага. Кровь. Раст изнывает дрожью. Приятной сладкой дрожью. Его рваное глухое дыхание со всхлипами с прохладой ложится на наши мокрые тела. Мои руки упираются в железные дверцы шкафчика, и как бы я не хотел сейчас обнять ими Коула и прижать его к себе, я должен держать нас обоих на силе моих мышц. Раст сводит бедра, сжимает меня, но по моему убедительному шлепку понимает мое требование – раздвигает их, раскрывается и насаживается на меня ещё глубже. Ещё пара толчков и я заполняю его до конца. Тело Раста плавно слабеет и вдруг безнадежно и обессиленно падает в мои объятия. Я держу тебя. Коулу нечем дышать. Жадно глотает воздух, словно барахтающаяся на берегу рыбешка. Его голова на моем плече. Раст держится за меня в надежде никогда не отпускать. Будто боится сорваться в пропасть под ним, если он вдруг разомкнет руки. Вдыхаю запах пота, парфюма, волос. Я поддерживаю его за поясницу. Я всё ещё в нем. Я так сильно прижимаю к себе это сухое тощее тело, просящее укрытия, ласки, тепла, что чувствую, как бешено и лихорадочно бьется сердце у Раста в груди. Оказывается, оно у него есть. Я слышу, как пульсирует его горячая южная кровь под кожей. Что-то холодное и влажное каплями падает мне на спину. Я глажу Растина по голове, шепчу ему на ухо, безуспешно пытаясь успокоить. Я смотрю на зеленые дверцы шкафчика, он смотрит в стену за моей спиной. Растину страшно, жутко и необратимо больно оттого, что он больше никогда не сможет взглянуть мне в глаза.