Forgiven

      «Миледи Инквизитор поистине великодушное создание», — в очередной раз убедилась я с лёгкой улыбкой на лице наблюдая за тем, как Хиира, вопреки большинству мнений, заключила союз с Серыми Стражами. Битва при Адаманте оказалась более кровопролитной чем мы ожидали — и неизвестно по вине самих Стражей или же влияния Корифея — но даже она не позволила кунарийке усомниться в их надобности и благородстве.       Кассандра возмущённо и, как мне показалось, недоумевая возразила, что Стражи опасны и было бы лучше, если бы их изгнали из Орлея, но Адаар проигнорировала её слова, удостоив ту леденящим душу взглядом. Солас вымученно вздохнул, — уже подумывала, что он глаза закатит от безысходности, — явно ожидая от Инквизитора более здравого решения и, пожалуй, один лишь Варрик воспринял новость более радушно, что уже немного успокаивало.       — Я тем временем сообщу Стражам в Вейсхаупте о случившемся, чтобы их не застали врасплох, — вышел вперёд Хоук, обращаясь к Вестнице. Та кивнула в знак согласия и мужчина поспешил удалиться, не желая, вероятно, прощаться со всеми. Мог бы хотя бы с Варриком или… мной.       Провожаю его потухшим взглядом и сердце сжимается от острой боли, словно в него воткнули тысячу клинков, немного покручивая, что бы лезвия вошли в глубже. Если бы можно было вырвать сердце из груди я бы уже давно лежала на холодной земле, в алой луже собственной крови, отгоняя от себя всех, кто хотел помочь.       Зачем мне другие, если меня может излечить только он?       — На твоем месте, Карамелька, я бы пошел за ним, — будто прочитав мои мысли сказал Варрик, кивая вслед уходящему мужчине. — Если боишься, что мы уйдем без тебя — не переживай. Я попрошу Инквизитора идти помедленнее, — подмигнул и я вдруг почувствовала себя более уверенно, чувствуя, как нестерпимая боль, совсем чуть-чуть, но утихла. Уголки губ немного поднялись вверх, образуя улыбку, немного кривую, но все же благодарную. Я поблагодарила гнома за поддержку и умчалась вдогонку за Гарретом, уже расплывающемуся вдалеке, напоследок слыша растворяющуюся в воздухе фразу Тетраса — Ты только не задерживайся, а то не найдешь ещё нас потом!       Оставив позади остальных, медленно, но верно приближалась к нему, и когда тот уже было переступил порог высокой металлической двери, за которой находились некогда величественные ворота непреступной крепости, окликнула:       — Хоук! — замер, а я, тяжело дыша, упираюсь взглядом в его широкую спину, мысленно прокручивая в голове предстоящий разговор, прижимая руку к груди в области сердца — там, где больнее всего. Его плечи поднялись и плавно опустились, видимо, делал глубокий вдох, а после он нехотя повернулся ко мне, пронзая холодным безразличием карих глаз.       — Что-то хотела?       Дрожь пробегает по телу, как только слуха коснулись металлические нотки родного голоса, такие же холодные, как суровый климат Эмприз-дю-Лиона. Непроизвольно делаю шаг назад, опуская глаза в пол. Былая уверенность вдруг испарилась и поднимать глаза не было ни малейшего желания от такого обращения, но и молчать уже не имело смысла. Переполнявшие меня чувства убивали изнутри, разъедали душу медленно и мучительно, раскрывая некогда затянувшуюся рану, вновь кровоточащую до такой степени, что просто хотелось выть волком, чтобы все слышали крик одинокой души.       — Терес....       — Хотела извинится, — оборвав Защитника на полуслове, произношу быстро, неразборчиво, но, как ни странно, твердо. В моих карих глазах Гаррет узнал присущие, как он любил говорить, только мне желтые огоньки, словно языки яркого пламени, танцующие в темноте, говорящие о решимости. — То, что произошло тогда... Я... — слова даются с трудом, не могу найти подходящих. — Я не должна была тогда уходить. Просто все маги и храмовники... — тяжелый вздох. — Я просто не могла больше находится там. Воспоминания вспыхивали с новой силой. Я боялась, что если задержусь ещё на некоторое время, то сойду с ума так же как Мередит. Боялась, что маги обратят меня и я стану их марионеткой, или же храмовники вольют в меня лириум, чтобы потом я стала как они сейчас. Для меня всё это было слишком... страшным. В какой-то момент я даже стала бояться…тебя, — остановилась, встречаясь взглядом с ним и почувствовала, как по щеке смуглой кожи скатывается слеза, такая же одинокая как мы сейчас, — Прости меня, Хоук, за всё… Я не хотела, чтобы всё так кончилось…       — Но сейчас всё так же, разве нет?       — Немного по-другому, — ветер подул со спины, слегка успокаивая, развевая белокурые волосы. — Храмовники всё так же опасны, но мы от них далеко. Маги стали нашими союзниками и в них я не ощущаю связи с магией крови, как это было в Киркволле. Да и с Инквизицией ощущается спокойствие, такое же, какое было когда-то у нас с… — но договорить мне не дали мягкие губы Гаррета, накрывшие мои, потрескавшиеся, чуть соленые от слез. Почувствовала тепло исходящее от него и на подсознательном уровне прикрыла глаза, зарываясь рукой в его черные густые волосы, целиком и полностью отдаваясь моменту.       — Я бы никогда не причинил тебе боль, Тереса, — прошептал Хоук, смотря мне прямо в глаза. В его карих я проваливалась в бездонную пропасть, интересно, что он сейчас видел в моих?       — Я знаю, — благодарно улыбаюсь, касаясь своим лбом его и чуть сжимаю крепкую ладонь. — Можно я пойду с тобой в Вейсхаупт?       — Нет, ты нужна леди Инквизитору, — кивнул в сторону Хииры, отстраняясь, но всё ещё не выпуская хрупкую руку из своей. — Вдобавок, ты сама сказала, что с Инквизицией тебе спокойней.       — Но я...       — Обещаешь подождать меня? — перебивает, высвобождая кисть моей руки, но на миг успевает коснутся губами нежных пальцев.       — Тебя я готова ждать вечность....