Красная шапочка

Электронные часы, одиноко стоящие на пожелтевшей тумбочке, показывают час дня. Всего лишь обед, всего лишь прошло полдня, а мое настроение уже ни к черту. Как бы ни хотелось постоянно жить в гармонии и счастье, но жизнь нам часто преподносит «сюрпризы» в виде ссор с любимым человеком, скандалов, нелепых и, ни чем не обоснованных обид друг на друга. Так сегодня вышло и у меня, глупая ссора, которая переросла в очередной скандал. Странно, но ведь вчера все еще было хорошо. Когда живешь на минном поле, ты никогда не знаешь, где рванет и, как именно ты получишь рану. От вчерашнего дня осталось лишь пьянящее воспоминание, словно мираж, медленно исчезающий в туманной дымке темноты. Вчера мы с Ньютом вернулись с очередной деловой встречи, которая, как и все подобные ей, закончилась вечеринкой у одного из наших боссов. Мы, как обычно после таких мероприятий, возвращались в нашу пустующую квартиру в центре города. Никто бы и не подумал, что уже сегодня со мной останется лишь совместное фото на телефоне, и обрывочные воспоминания о проведенном вечере. Утром я проснулся один на холодной кровати: моего мальчика рядом не оказалось, лишь подушка одиноко валялась на другом конце лежбища, вместе со сбившемся одеялом. Когда я вошел на кухню, Ньют уже ждал меня. Он успел приготовить завтрак и накрыть на стол. По его выражению лица можно было сразу прочесть, что меня ждет один из самых неприятных разговоров. И я оказался прав. Все наши ругани и скандалы начались еще месяц назад, а может быть и больше, честно говоря, я уже сбился со счета, сколько их у нас было. Наши «разборки» начинались с банального: нехватка времени, мало внимания уделяем друг другу и у каждого из нас остро ощущалась нехватка любви друг к другу. Наши отношения с самого начала развивались стремительно, как первое увлекательное путешествие на поезде, когда состав трогается, а ты сидишь в трепетном ожидании нового, еще неизвестного чувства… Не успели познакомиться, как через два дня начали встречаться, а жить вместе мы стали уже через два месяца, быстро превратившись из страстных любовников в одну из стареющих пар женатиков. Мы с Ньютом начали встречаться около полугода назад. Если в первые месяцы наша жизнь (+ еще и личная/интимная) бурлила и била ключом, так похоже на неуловимый вечный двигатель, то сейчас я вынужден согласиться с моим мальчиком в том, что нам не хватает тех веселых, можно сказать бесшабашных дней, в которых два влюбленных тонули словно в океане любви и сжигающей страсти. Часто мы приходили с работы уставшие, так что даже не оставалось сил на личную жизнь, да что уж говорить про друзей? Нам приходится много работать, чтобы прокормить себя, платить непосильную арендную плату за квартиру, которую мы снимаем в центре города, потому что так легче добраться до нашей работы. По возможности мы помогаем нашим родителям, которые остались жить в других штатах. Сегодня, мне в очередной раз высказали, что наши отношения развиваются, как у вечной пары женатых параноиков. Очередной скандал, закончившейся громким хлопком двери и скудной фразой: «Сегодня не жди». Конечно, к подобным скандалам я уже привык за эти полгода и эта, увы, не первая и не последняя наша ссора на почве оскудевшей личной жизни, которая как болото, затянула все яркие и страстные моменты недавнего прошлого. Но по прошествии нескольких месяцев я усвоил урок: Ньют всегда возвращается. Чтобы он не сказал и не пообещал, в порыве злости, чтобы он не сделал, когда ненависть и отчаяние одолевают, он всегда возвращается обратно. Ньют никогда не просит прощения. Он возвращается домой за полночь, тихо, так что я его не слышу, но просыпаюсь, как только его холодное, продрогшее тело прислоняется ко мне. Его тело дрожит в ознобе и успокаивается лишь тогда, когда моя горячая спина прижимается к его груди. Наши пальцы переплетаются у меня на талии. Ньют идеальная ложечка для меня. Его прерывистое дыхание успокаивается; он зарывается носом в мои волосы и вдыхает запах родного дома. Он прижимает мое тело к себе плотнее, и мы погружаемся в глубокий сон. Часто в такие дни от него пахнет выпивкой и дымом дешевых сигарет, ему это просто необходимо. Он нуждается в этом, так как это единственный для него способ привести в порядок свои взбунтовавшиеся эмоции. В этом плане я не такой. Я привык тихо, переживать все свои проблемы дома, сидя на диване, глядя в одну точку. Чувствую себя сильней, от того, что не убегаю от проблемы, а готов до последнего идти на поиски ее решения. Но, к сожалению, Ньют сбегает вовремя, потому что часто моя злость переходит все границы, и иногда я просто не ручаюсь за себя, переходя границы дозволенного. Наутро после ссор их как будто и не было, и все начинается как обычно: завтрак, поездка на работу, совместный ужин у телевизора и просмотр очередного фильма. Так проще: не мириться, а просто возвратиться назад, показать человеку, что он тебе все еще дорог и ты его продолжаешь любить, не смотря ни на что. Стрелки часов уже перевалили за десять часов вечера, а я все продолжаю сидеть на этом чертовом кожаном диване, купленным совсем недавно, погруженный в свои обеспокоенные мысли и воспоминания об утренней ссоре. Сейчас, часа через два Ньют придет домой. Он же всегда возвращается и сегодняшней день не станет исключением. Только в этот раз я не усну, я его встречу, и мы просто мирно поговорим о сложившейся обстановке, не переходя опасную черту. Я понемногу начинаю переживать, нервно переключая каналы на беззвучно стоящем телевизоре. На какое-то время я проваливаюсь в дремоту, но тут же просыпаюсь от трели звонка, который так неожиданно разбавил гнетущую тишину. Я мельком бросил взгляд на электронные часы «23-38». Странно, кого нелегкая притащила в это время суток? У Ньюта есть ключи, а гостей мы сегодня не ждали. Трель звонка вновь повторилась, более настойчивее давя на тишину. Встав с дивана, и выключив телевизор, я направился в прихожую, разобраться, кто притащился в столь поздний час. Потерев лицо ладонями, чтобы согнать сонливость, я посмотрел в дверной глазок; от увиденной картины мои глаза чуть не полезли на лоб, да и вообще чуть не лопнули. На пороге стояла блондинка с весьма вызывающим макияжем, а на шее был повязан красный плащ, как у супермена. Эти черты лица я узнаю из тысячи. Открыв дверь, я смог разглядеть весьма необычный образ. Мой взгляд застопорился на весьма привлекательной блондинке. Я как мотылек, который увидел свет и готов сгореть в лучах палящего солнца. Но какого хера? Какого хера тут происходит? Почему передо мной стоит Красная шапочка из сказки, да еще и с пирожками в корзинке? — Здравствуйте, мистер Эдисон, — чарующим голосом сказала блондинка, переступая с ноги на ногу. Сразу было видно, что в этой обуви ей неудобно. Конечно, не любая супермодель выстоит на таких каблуках. — Красную шапочку вызывали? — облизнув малиновые губы, спросила девушка, наклонив голову, она по блядски улыбнулась. Прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, я хищно оскалился, наклоняя голову набок, повторяя движение за ней, обследуя девушку с головы до пят жадным взглядом. Что ж не плохая идея, Ньют, буду играть по твоим правилам. Было видно, что девушка чувствует себя неуверенно и немного сконфуженно, теребя плащ в руке и переступая с ноги на ногу. Алые щеки почти слились с красной мантией, которая так грациозно расположилась за спиной, и если бы уши не закрывал парик, то тоже можно было бы увидеть, что они покрылись краской от смущения. И где он только достал этот костюм? Неужто в сексшоп забегал? От таких мыслей я громко взглотнул, сам того не ожидая, и провел взглядом от кружевных чулок, которые заканчивались как раз там, где начиналась пышная юбка с несколькими подолами. И, мой взгляд скользнул выше, о мой Бог, срань господня, на девушке был надет корсет, который идеально подчеркивал худоватую фигуру Красной шапочки. Оторвавшись от сексуальной фигуры незваной гости, я поднял глаза выше и наши с ней взгляды встретились, в них можно было прочитать неумолимую жажду друг к другу, немного похоти и разврата, эмоции которые полностью поглотили нас, в которых хотелось тонуть, чувства которые поглощали нас изнутри. Облизнувшись, словно передо мной стоит самый сладкий десерт на свете, я решил продолжить игру. — Нет, — как-то с хрипотцой получилось у меня. В горле все пересохло, а сердце забилось так бешено, словно вот-вот оно выпрыгнет из грудной клетки. Я зачесал свои волосы назад, переступая на другую ногу. — Я никого не вызывал, — вновь моя хитрая улыбка и хищный взгляд, скользнувший по моему десерту. — Томас Эдисон? Дом 25 квартира 101? — спросила девушка весьма милым голосом, в нем читался такой напор, который означал, что Ньют собрался идти до конца. Победного конца. — Да. Но я не помню, чтобы кого-нибудь вызывал, — мой взгляд задержался на кружевных чулках. Черт, как же это сексуально. Как изящно смотрятся ее ноги в них, как лоснится шелковая ткань по ее ногам, придавая еще больше шарма и добавляя во весь образ изюминку волшебства. — Мистер Эдисон, — лукаво улыбнулась блондинка. — Уверена, что я по адресу, — она положила свою ладонь мне на грудь и провела вниз, задерживаясь у ремня. — Можно мне пройти? А то мои пирожки сейчас остынут, — она невинно подняла свой взгляд от ремня на мои глаза и похлопала ресницами. — Ну что же с вами поделаешь? Проходите коль пришли. Согреем ваши пирожки, — прыснул я от двусмысленной фразы. Прижавшись к дверному косяку, я пропустил девушку вперед, жестом указывая, чтобы она вошла внутрь. Красная шапочка вновь провела своей рукой, но уже вверх, поглаживая мое плечо и немного постучав по нему ноготками; она подмигнула мне и улыбнулась, убирая свои белокурые волосы с плеч, так что пряди вьющихся волос угодили мне в лицо и в рот. Стоя в прихожей, девушка стянула туфли, сгибая лишь одну ногу в колене, от чего ее короткая многослойная юбка задралась, и передо мной во всей красе предстал прекрасный вид очень красивого нижнего кружевного белья. Шумно выдохнув, я вновь зарылся пятерней в свои волосы, а вторую руку засунул в карманы джинс, телом прогибаясь назад. Господи, как же сексуально и до отвратительности пошло это выглядело. Хотелось сзади обхватить ягодицы девушки руками, скользя пальцами под кружевное белье, сминая кожу и припечатать это худое тело к стене, срывая стоны. — Пройдите на кухню, — сказал я ей зачем-то. Плащ струился по плечам, словно вечное мерцание ночного пламени, он заканчивался у поясницы, переходя в юбку, которая специально была вздернута выше на талии сзади, что не могло не притягивать к ней любопытные взгляды. Тугая кружевная резинка чулок впивалась в кожу, а обтягивающая белая ткань придавала ногам поистине волшебный вид. Такая картина открылась мне, пока я следовал за девушкой, которая направлялась на кухню. Войдя в нее, она грациозно, словно домашняя ручная кошка, села на стул, кладя ногу на ногу. — Так и будете стоять в дверном проеме? — усмехнулась блондинка, глядя на мое робкое лицо у входа. — Не-нет, — я снова облизнул пересохшие губы и невольно прочистил горло, слегка откашлянувшись. Я взял стул и приземлился напротив блондинки. Что же, Ньют, постарался ты и в правду на славу! Думаю, без помощи Терезы и Бренды тут не обошлось. Я вновь оценивающим взглядом скользнул по всему телу моего мальчика. Боже, этот потрясающий вид сводил меня с ума. Как на нем все гармонично смотрелось. От него за километр разило пошлостью и желанием поскорее избавиться от столь нелепого костюма, предаваясь страстной любви. Надо отметить, что Ньюту до безобразия подходил сей наряд. Этот образ как будто специально создан для моего мальчика. А в глазах, словно языки пламени, играла легкая хмель неудовлетворенности. Он зло цокает языком, видя, что я неотрывно исследую его тело. Кончик языка задерживается у верхнего неба, после чего он провел язычком по красным губам. — Мы будем распивать чаи, когда мои пирожки стынут? — поинтересовалась блондинка, все также невинно хлопая пушистыми ресницами. Девушка грудью оперлась на стол, кладя на него руки, она согнула их в локте и сцепила в замок, кладя на него ангельское личико. — Что же, мистер Эдисон, — продолжила она, видя мою детскую нерешительность.- Время деньги, как говорится, так что предлагаю сразу приступить к делу, — подмигнула она. — Девушка, вы же понимаете, что я никого не вызывал? — через стол нагнулся к ней. Мой взгляд скользнул с испуганных глаз, в которых читались похоть и желание, на губы, которые были приоткрыты и юркий язычок, который то и дело смачивал пересохшие губы. Привычка. Свои слова я буквально прошипел ей в малиновые губы, от которых пахло вишней, при этом так и хотелось облизать и попробовать на вкус эту сладость. — Мистер Эдисон, перепроверьте свой распорядок дня, я уверена, что встреча со мной у вас точно запланирована, — сказала девушка более уверенным тоном. При этих словах Красная шапочка ногой нежно провела по моим икрам, ласково ведя выше на бедра и остановившись возле моего паха, чуть надавливая на него. От такой неожиданности у меня выбило последний воздух из легких. Он вообще там остался? У меня закружилась голова от недостатка кислорода и страстного напора ночной феи. Я нежно схватился за стопу незваной гости, приятная ткань одежды которой скользнула по моей коже, даря мне ощущения наслаждения. Огладив шелковую ткань, я отпустил ногу обратно. Блондинка лишь шире улыбнулась, запрокидывая голову назад. Она поджала пальцы на ногах, так что мое нарастающее возбуждение оказалось в ее плену. Проведя носком ноги вверх-вниз, она начала нежными ласкающими движениями оглаживать мою возбуждающую плоть. — Красная шапочка, тогда я предлагаю переместиться в спальню! — склонив голову набок, сказал я, неотрывно следя за движениями ноги, ласкающей мой член. — Вы меня можете называть просто Ньют, — сказала девушка, еле сдерживала свою улыбку. Я согласно кивнул, прикусывая нижнюю губу, которая начала расползаться в ответной улыбке и кивнул в сторону спальни. Убрав руку со стопы, я провел ладонью по икрам девушки, и поставил ногу на пол. Я встал из-за стола, который словно пропасть разделял двух влюбленных, подошел к девушке и протянул руку. Блондинка ответила на мое приглашение и протянула руку в ответ. С небольшой силой дернув ее, так что тело юной особы оказалось прижато к моему. Я обнял Красную шапочку за талию, пальцами скользя под резинку юбки, оглаживая ими поясницу, и вовлек Ньюта в полный страсти и желания поцелуй. Наши языки переплелись в поистине страстном поцелуе, словно два языка пламени, бушующего в наших сердцах. Проведя языком по уже напухшей нижней губе парня, я собрал весь сладкий вкус вишни, что таился на губах Ньюта. Довольно облизнувшись, словно кот получивший дополнительную порцию сметаны, я вновь притянул парня для повторного поцелуя, настойчиво пробираясь юрким язычком в жаркий рот Ньюта. Я по-хозяйски обследую податливый рот, проведя по верхнему нёбу, после чего больно, почти до крови прикусываю нижнюю губу, всё больнее оттягивая ее на себя и при этом нежно посасывая. Мои большие ладони властно лежат на осиной талии блондина, до покраснения сминая кожу. Одной рукой я веду вверх, в область шеи, чтобы избавиться уже, наконец, от этой мешающей красной тряпки. Вторая рука опускается ниже, забираясь под задравшуюся многослойную юбку. Под своей ладонью я почувствовал приятную ткань шелкового нижнего белья, которая так нежно ласкает мою кожу, притягивая к себе словно магнитом, от которого не хочется отступать. Огладив напряженные ягодицы парня, я впиваюсь короткими ноготками в горячую кожу юноши, сквозь кружевное белье я чувствую, как ягодицы напряглись еще больше. От таких напористых, резких и жестких действий с моей стороны, Ньют издает первый еле слышный стон, больше напоминающий жалобный всхлип. Одной рукой Ньют опирается на стол, это его единственная опора, которая позволяет ему устоять от решительных действий с моей стороны. Второй рукой он зарывается в мои растрепанные волосы, приглаживая их, зачесывая назад, его пальцы скользят по прядям, словно одинокий корабль, пустившийся в далекое плаванье. Наконец, оторвавшись от стола и полностью доверившись мне, он кладет освободившеюся руку мне на плечо, укладывая ладонь на тыльную сторону моей шеи. Он с жадностью и рывком притягивает меня для более глубокого поцелуя, который в полной мере позволит насладиться друг другом, то чего нам не хватало столько времени, то почему мы оба скучали уже несколько месяцев. Вот она страсть, словно искра, порождает пламя, которое бушует внутри нас все это время, мы лишь позволили вырваться ему на свободу. Поддаться этому влиянию, нырнуть с головой, более не ища спасения. Поглаживая трепетное, словно бабочка в ночи, тело парня, я попутно пытаюсь стянуть красную тряпку с его шеи. Распрощавшись с уже ненужной и откровенно говоря, мешающей мантией, я откидываю ее куда-то в сторону, как ненужный балласт. Положив руки под упругие ягодицы, я подцепляю Ньюта и поднимаю вверх. Его ноги переплетаются за моей спиной, словно змеи, они окутывают мою поясницу. И вот блондин уже двумя руками утопает в моих черных волосах, поставив свои локти мне на плечи, впиваясь острыми костями мне в кожу, от такой неприятной и жгучей боли хочется завыть, но мои губы по-прежнему заняты самым сладким поцелуем на свете. Тощее и уже подрагивающее тело юноши я буквально припечатываю к стене, в порыве страсти не рассчитав свои силы, попутно ловя ворчливые стоны недовольства, которые так пьяняще вырываются из глотки Ньюта. Подперев парня одной ногой, и встав удобнее, я сильнее прижал его к холодной стене, пытаясь стянуть с него этот нелепый парик, от которого уже надо было давно избавиться, как от ненужной тряпки. Справившись с весьма не сложным заданием, я ладонью зачесал ему волосы назад, больно впиваясь в золотые пряди смертельной хваткой. Наш поцелуй до сей поры не разрывается, мне все так же продолжаем насыщаться им, при этом срывая стоны друг у друга. Возбуждение волнами разливается по всему телу, как горячий поток в ледяном ручье, когда лед начинает резко трескаться, выпуская наружу, давно стремившуюся обрести свободу, живительную влагу. Наклонив голову Ньюта набок, я перешел с поцелуями на его шею, оставляя мокрую дорожку при проведении по ней языком. Медленно, специально дразня парня, я провел кончиком языка от острой скулы до мочки уха, прикусывая ее, вбирая в рот, играясь с ней языком. Проведя влажным языком по ушной раковине, я спустился поцелуями на шею. Буквально вылизав ее, так чтобы на ней и нетронутого места не осталось от моих действий, я оставил засосы там, где мне только вздумается, словно помечая моего мальчика, это хрупкое тело, которое принадлежит только мне. Мне и больше никому. Спускаясь ниже на ключицы, я провел языком от ложбинки до плеча, потом тоже самое, только уже в другую сторону, при этом оставляя мокрую дорожку; я легонько дунул на нее, разнося вибрацию стона по всему тела парня. Приятный голос наслаждения одурманил мой слух, который более походил на чарующие призывы мифической Серены, неизменно зазывающей случайного путника в ловушку. После сладкого стона я прикусил выпирающие кости, втягивая белоснежную кожу в рот, оставляя на снежном покрывале ярко-алые засосы моей любви. В ответ на мои чуть болезненные ласки вновь послышались томные стоны, которые вырывались из глотки Ньюта, словно игривые звуки мартовской кошки. Парень пододвигается ко мне ближе, пятками давя на поясницу, чтобы я стал как можно ближе к нему, он обвивает мою шею руками, шипя мне что-то в рот: — Пожалуйста, Томми, прошу, — послышался тихий всхлип, который я не сразу смог услышать. — Прошу, Томми, возьми меня! — повторил парень более настойчиво, повышая голос. Он заерзал в моих объятиях, при этом начав извиваться, соприкасаясь своей эрекцией с моим вставшим членом. Ритм движений ускорился, а звуки нашей любви стали звучать всё громче и громче. Оторвавшись от стены, я понес Ньюта в спальню, прижимая его как можно ближе к себе. Бурлящая страсть прожигала нас изнутри, разнося электрический заряд по всем клеткам тела. Наши чувства стали на пределе, словно бурлящий котел, готовый вот-вот взорваться и выплеснуться наружу бьющим фонтаном. Казалось, еще немного и мы будем на грани взрыва прямо в гостиной комнате, не доходя до спальни, настолько закипела кровь в наших жилах от перевозбуждения. Кое-как добравшись до спальни, я усадил Ньюта на первый попавшийся комод. Его ноги все еще крепко были переплетены у меня за спиной, а наш страстный поцелуй не хотел разрываться, мы были словно голодные звери, добравшиеся до своей добычи, которую выслеживали несколько суток. Оторвавшись от сладкого и мокрого поцелуя, мой взгляд вновь скользнул по припухшим и красным губам моего мальчика, они стали разбухать от резких, голодных поцелуев и частых покусываний. Вновь он проводит юрким язычком по этим блядским малиновым губам, уже не от помады, а от наших поцелуев. Эти губы так и манят меня к себе, словно они заключают все сокровища этого мира. Мне уже кажется, что эти губы стали моим личным фетишем, за которые я готов продать все на свете. Ньют лишь улыбнулся, одаривая мягким взглядом мое лицо. Мы смотрели друг другу в глаза, пытаясь без слов извиниться за утреннею ссору, да и за все скандалы до этого. Положив свои ладони Ньюту на бедра, я мягкими и ласкающими движениями провел рукой вверх, не разрывая нашего взгляда, мое путешествие по нежной коже прекратилось лишь, когда я добрался до резинки нижнего белья. Вцепившись в ягодицы, я резким движением приподнял парня, попутно избавляясь от еще одной ненужной тряпки — пышной юбки. Передо мной открылся поистине шикарный вид: моя детка сидела с широко раздвинутыми ногами, на которых красовались белые кружевные чулки, нижнее белье, идеально подчеркивавшее тело парня. Грудь тяжело поднималась вверх-вниз из-за недостатка кислорода в легких и из-за тугой шнуровки красного корсета, который идеально подчеркивал фигуру Ньюта. Хитрая улыбка не сходила с лица блондина, а губы все также были приоткрыты в форме буквы «О». Ньют выставил свои руки вперед, облокачиваясь на комод и перенося центр тяжести на свои худенькие ручонки, которые подрагивали от возбуждения, переполнявшего наши чувства. Он беглым взглядом оглядел мое заинтересованное лицо и довольно прыснул: — Ну что, Томми, нравится? — провел он своей ладонью по ткани чулок, большим пальцем задерживаясь, а потом, забираясь под кружевную резинку, готовясь избавиться и от этой тряпки. — Оставь, — единственное, что я смог вымолвить. Мой взгляд скользнул с прекрасных глаз на его великолепное белое белье. Ньют удивленно приподнял бровь, убирая руки мне на талию и притягивая ближе к себе. — Тогда сними с меня это, — он убрал одну руку с талии и провел ладонью по тугому корсету, который как влитой смотрелся на этом белоснежном теле. — Давай, Томми, приступай, — его ноги вновь забирают меня в плен, притягивая к возбужденному телу блондина как можно ближе. Он уже начинает громко стонать и имитировать что-то вроде толчков бедрами. Его пальчушки пробираются мне под футболку, резким движением он освобождает мое тело от ненужной одежды, его руки тянутся ниже, к моему ремню. Когда у него возникают трудности с замком, я ему помогаю, освобождая себя и от штанов. Крепче сжимая Ньюта за талию, я приподнял его и поставил на пол, разворачивая к себе спиной. Блондин на вытянутых руках опирается о деревянный комод, выгибаясь в спине, словно пантера перед резким прыжком. Мои руки нервно и беспорядочно блуждают по корсету в поисках хоть какой-нибудь застежки. — Как эта хрень снимается? — обняв Ньюта за плечи, прошипел я ему на ухо, горячим дыханием опаляя кожу. — Там внизу, — блондин громко взглотнул и еще больше прогнулся в спине. — Шнуровка начинается снизу. Дерни за ленту и бант развяжется, а дальше все просто. Спустившись на колени, я нашел заветный красный бант и потянул за края. Быстро справившись со шнуровкой, очередная ненужная ткань была отброшена в свалку вещей. Когда я встал с коленей, Ньют резко притянул меня к себе, всем телом прижимаясь к моей разгоряченной коже. Парень толкнул меня вперед, упираясь своим твердым членом в мою эрекцию. Он толкает меня в сторону кровати. Повалив Ньюта на кровать, я раздвинул его ноги как можно шире, одним коленом упираясь между ними и все еще продолжая любоваться открытым чарующим видом. Кое-как нащупав светильник на прикроватной тумбочке, я впустил тускло-желтый свет, который стал неярко освещать небольшую спальню, я вновь прильнул к юноше голодным, все еще ненасытным поцелуем. Подцепив парня за талию, перемещаю его выше на подушки, к изголовью кровати, попутно сдирая покрывало с любовного лежбища. Удобно уложив парня, я уселся ему на пах, ерзая своей задницей и дразня возбужденное тело; зацепил его руки за головой и нагнулся к нему: — Мой. Слышишь? Только мой! — после этих слов Ньют меня поцеловал, так нежно, как только мог этими блядскими губами, это уже был поцелуй любви, ни желания и похоти, а именно любви, ответной любви. И просто спасибо. Спасибо за то, что я терплю его взрывной характер, за то, что каждый раз принимаю его обратно и за то, что никогда не выгонял, как из дома, так и из своего сердца. Никогда. Этот светлый парень навсегда поселился в моем сердце. Отцепив руки Ньюта, я спустился с нежными поцелуями на его шею, ключицы, оставляя мокрую дорожку и проводя по ней свои указательным пальцем, надавливая на кожу. Спускаюсь ниже на грудь, играясь языком с набухшими сосками и вбирая кожу, больно посасывая. Языком провожу от груди до пупка, невольно очерчивая его контур. Мои руки следовали за моими желаниями, оглаживая трепещущее тело парня: его плечи, руки, бока. Его тело отвечало изгибами каждый раз, когда я находил эрогенную зону на его теле. Спустившись ниже, мои руки оказались на тазобедренных костях, которые так сексуально выпирали. Мой взгляд вновь метнулся к нижнему белью. Черт, как же потрясающе и желанно он выглядит в них. — Может, ты их постоянно носить будешь? — прыснул я, улыбаясь. На что Ньют лишь закатил глаза и подался бедрами вперед. Я нежно коснулся своей большой ладонью его выпирающего члена сквозь шелковое белье и провел мокрым языком по нему через трусы. Блондин недовольно застонал, подаваясь еще и еще вперед. Я положил ладонь ему на живот, приказывая утихомириться. Мой мальчик меня послушался. Забравшись под резинку кружевных трусов большими пальцами, начал медленно снимать белье. Наш взгляд с Ньютом не разрывался, действовал я специально медленно, чтобы он помучался, как его парень страдал весь день. Блондин не выдерживает и разрывает наш искрящийся зрительный контакт, откидывая голову назад, прикрывая глаза, он издает стон, который пропитан пошлостью, как ядом, который действует сразу на сердце. — Томми, прошу, — задыхаясь, говорит Ньют. Довольно улыбнувшись, я освобождаю возбужденную плоть от стесняющей одежды и отшвыриваю ненужную тряпку куда-то в угол. — Ох, Боже, какой же ты красивый! — провожу ладонью по его налитому члену.— Видел бы ты себя со стороны. Можно я тебя сфотографирую? — Ньют выглядел просто божественно, макияж еще не успел растереться по всему лицу, лишь губы были красные, да и то скорее от поцелуев, его ноги все так же обтянуты белым шелком нежных чулок. — Томас, давай займемся этим в следующий раз? — вполне серьезно сказал Ньют. — Что ж, как скажешь, — моя рука скользит по розовому члену вверх-вниз. Блондин не перестает подаваться бедрами вперед на каждый мой новый толчок руки, выкрикивая стоны, которые словно раскаты грома разносятся по пустынной квартире. Я вновь смотрю Ньюту в глаза. Мы оба любим эти зрительные контакты, по ним сразу можно прочесть наши чувства и тайные желания. Ньют согласно кивает, и я опускаю голову ниже, накрывая своими губами головку его члена. Ньют сильнее выгибается в спине, подаваясь бедрами вперед, он сгребает простынь в охапку, впиваясь в нее ноготками. Из его глотки разносятся стоны, длинные и томные стоны удовольствия. Он цепляется своими пальчушками за мои волосы, нажимая на голову, указывая, чтобы я вобрал глубже. Согнув ноги Ньюта, я укладываю их себе на согнутые локти, сам при этом разводя свои колени, как можно шире. Нежная ткань чулок продолжает ласкать мне кожу, в то время как я постоянно наращиваю темп. Проведя языком по оголенной головке и собирая скопившиеся капли смазки, дую на нее, тут же вбирая член до основания. Руки блондина задают темп, с которым я должен двигаться. Я начинаю помогать себе рукой, когда чувствую, что парень готов к разрядке, вбирая глубже и двигаясь в унисон с руками Ньюта и со своими. Парень вцепляется ими мне в плечи, больно, до крови вонзая свои ноготки в мою смуглую кожу. Он с гортанным стоном кончает мне в рот, густо изливаясь белыми вспышками. Ньют приподнимается на локтях и вновь увлекает в любовный поцелуй. Его тело все еще дрожит в послеоргазменной эйфории. — Прошу, возьми меня, — шепчет он мне в губы. Его одна рука спускается вниз, забираясь мне под ткань боксеров, он оглаживает мой член у основания и надавливает на головку, проведя по возбужденной плоти вверх-вниз. Отстранившись от блондина, я стянул свои боксеры и отшвырнул их. Открыв тумбочку, которая стояла у кровати, я достал пузырек с лубрикантом. Аккуратно открыв баночку, обильно смочил свой член в смазке. Парень положил свои ноги мне на плечи, открывая потрясающий вид на свои упругие ягодицы. Приблизив смоченные в смазке пальцы к тугому кольцу мышц, я очертил контур дырочки и вошел сразу на два пальца до основания. Стенки ануса приятно обожгли теплом мои пальцы. А Ньют издал стон полный всё еще страстного желания продолжить наши весенние игры ненасытных бабочек, вновь прогибаясь в спине, сводя лопатки вместе и запрокидывая голову назад, прикрывая глаза от волны накатившего удовольствия. Привыкнув к новым ощущениям, блондин сам начал насаживаться на пальцы, увеличивая темп и шумно выдыхая. Я пропускаю третий палец, согнув его в фаланге. Тишину в комнате нарушает стон, который быстро перерастает в настоящий пошлый крик. Поняв, что мой мальчик готов и достаточно растянут, вынимаю пальцы, слыша всхлипы недовольства, но я быстро заменяю вновь образовавшуюся пустоту своим членом. Проведя головкой по промежности, я игриво шлепнул Ньюта по попе, войдя сразу на всю длину. Тело парня тут же отозвалось, он весь содрогнулся, словно в открытую форточку залетел холодный ноябрьский ветер. Подождав пока блондин привыкнет, я начал двигаться все быстрее и резче, входя глубже до шлепка кожи об кожу. У нас опять установился прервавшийся зрительный контакт. В этих тусклых бликах ночной лампы, мой ангел казался еще более красивым и сексуальным. Мы смотрели друг на друга, заполняя этим взглядом всё то пространство, что отделило нас друг от друга во время ссоры. В комнате слышны звуки трения кожи об кожу и рваные выдохи, которые разбавляются неконтролируемыми стонами влюбленных. Идеальная атмосфера, которая создана для нас двоих. Идеальный вечер, чтобы сказать «Прости». И просто потрясающая ночь, которая дала понять, что мы друг от друга никуда не денемся, мы связаны и едины и больше нам ничего и никого не надо. Почувствовав, что я вот-вот кончу, ускоряю темп, входя до самого основания и долбя на простату парня, слышу срывающиеся стоны, доносящиеся от Ньюта. Взяв член блондина в кулак, я начинаю его надрачивать в ритм со своими толчками. Его тело начинает потряхивать, и он изливается первым себе на живот белыми пятнами, издавая на всю комнату гортанный стон. Меня долго ждать не пришлось; через считанные секунды я кончаю глубоко в Ньюта, цепляясь своими длинными пальцами в белоснежную кожу юноши, сжимая и сминая ее до синяков и покраснений. Я не вынимаю член, пока он не обмякает. Вытерев живот Ньюта от спермы салфеткой, и выключив ночник, я укладываюсь на бок, сильнее прижимаясь своей изнывающей и горячей спиной к блондину. Ньют обнимает меня сзади, наши пальцы переплетаются в замок у меня на талии. Прежде чем погрузиться в королевство сна и темноты, слышу как парень шепчет мне на ухо: " Я люблю тебя, Томми", после этих слов мы засыпаем, отправляясь в царство Морфея.

***

В это утро я вновь просыпаюсь в пустой и холодной кровати. Нацепив первое что мне попалось, я поспешил на кухню. Ньют как обычно уже приготовил завтрак и накрыл на стол.  — Доброе утро, Томми, — парень подошел ближе и обнял меня, удобно устраиваясь на моем плече. — Доброе утро, Ньют, — целую его макушку. Мы уселись за стол. — Знаешь, Томас, — начал блондин, — я хочу попросить у тебя прощение за все. Я вел себя просто по-свински. Может, я эгоист, который думает только о себе. Но я хочу, чтобы ты знал, Томми, нет, это не правда. С этого дня все будет по-другому. Я осознал свои ошибки. Ты простишь меня? — Конечно, — конечно, прощу, ведь я всегда тебя прощаю, Ньют, чтобы ты не сделал, подумал я про себя. — Глупо обижаться на нехватку времени и недостаточное внимание, ведь главное, что вместе, верно? А приключения мы всегда себе найдем! — он подмигнул мне, головой кивнув на костюм Красной шапочки. — Так кто там хотел развратные фотографии, ммм Томас?