Предательство

Его предали. Кило лишь хотел находиться ближе к человеку, заменившему ему семью. Показать себя с лучшей стороны. Быть преданным псом, достойным стоять рядом с тем, кто называл его «любимым сыном». С единственным, кто, как казалось, относился к Кило Майлзу как к человеку. За это его предали. Кило считал возможность быть подопытным для тестирования нового чипа особой привилегией, актом доверия со стороны «отца». Как же он ошибался. «Одобренный кандидат не является ценным кадром. В случае выявления физических или психических отклонений в ходе тестов DART 6.1 объект необходимо незамедлительно устранить». Кило всегда подозревал, что с его прошлым что-то не так, словно чего-то не хватало. Как будто его и не существовало до подписания контракта с ЕвроКорп. Воспоминания были слишком неясными и неполными, а вроде бы знакомые предметы и эмоции часто казались совершенно новыми. Кило списывал эти сомнения на особенности работы его военного ПО или частые травмы, но ничего не упоминал в отчетах для обслуживающего мед персонала. Тяжелая работа, изнурительные тренировки, всплески адреналина и чувство постоянной опасности. Только среди всего этого Кило ощущал себя живым, словно само его существо: каждый мускул, каждый капилляр и нерв — были спроектированы исключительно для войны. Одни ли генетические модификации сделали его таким? Каждый раз переломанные кости срастались, вправлялись вывернутые суставы, и, даже задыхаясь от наполнившей легкие крови, безоружный и разбитый, он умудрялся выйти победителем, перемолов десятки солдат. Все, чтобы получить похвалу от «отца». Преданный молчаливый убийца на службе Синдиката, Кило никогда не сомневался в приказах и не испытывал страха. До того момента, как его предали. Искусственная память рухнула вместе с половиной приложений чипа – новые истины были чужды и нелепы. Кило судорожно пытался понять, что из этого всего правда, а что лишь галлюцинации из-за внезапного сбоя операционной системы. Его бедный разум не сразу смог принять того факта, что это не вызванная болевым шоком амнезия и не вирусная атака. Что его действительно «не существовало» до подписания контракта, как он и подозревал все эти годы. «Взрослый кандидат даже при идеальном наборе необходимых генов может пережить генетические модификации только в 20% случаев, младенцы же до двух лет выживают в 90%. Но высокие затраты на выращивание и обучение агентов окупаются уже за первые пять лет их работы, а контроль за воспитанием уменьшает риск неподчинения». Агенты – не солдаты, они даже не считаются людьми, они – «техническое обеспечение Синдиката». Выращенный искусственно, форсировано повзрослевший и обученный синтезированными воспоминаниями Кило был как лабораторная крыса, не готовая к жизни вне клетки и без постоянного надзора. Столкнувшись с предательством, он впервые в жизни ощутил страх и беспомощность. Нет отца, который бы понимающе похлопал по плечу и вновь назвал «любимым сыном», нет друга, который, криво усмехнувшись, помог бы подняться на ноги. Рядом нет никого. Ему лгали. Его предали. Холодный свет хирургической лампы резал глаза, и каждый звук отдавался болью в ушах. Чип отчаянно пытался подлатать бреши в операционной системе, но во включенном состоянии лишь мешал своему оператору. И выключить тоже страшно – нет гарантии, что получится запустить его вновь. В данный момент чип беспокоил меньше всего, куда более явной была боль в искалеченном теле и рвущая душу пустота, вызванная осознанием собственной никчемности. Он не этого ожидал в качестве награды за нейтрализацию доброй половины повстанцев ББГ, включая их лидера. Будь проклята Лили с ее морализаторством! Это она дала Кило понять, кто он есть на самом деле, как его «завербовали», и что стало с родителями. Зачем? Глупые россказни о «спасении его души» попахивали бредом, очередной попыткой склонить его на свою сторону. Кило никогда не интересовала судьба его настоящих родителей, он не знал точного значения слова «семья» и слабо понимал, что есть «сострадание». Новые знания только сбивали с толку и без того смятенный разум. «Проект «Любящий отец» направлен на поддержание доверительных отношений между агентами и директором службы безопасности ЕвроКорп. Нет ничего хуже оружия, потерявшего уверенность в своих идеалах». Доктор Калико уже приготовился к операции. Скоро Кило «выключат», а, проснувшись, он уже не будет помнить ничего, что могло бы смутить: новая искусственная память полностью избавит от сомнений и страха. Скоро он потеряет все те крупицы воспоминаний, что еще принадлежали ему настоящему. Его списали в запас без права на реабилитацию, лишив возможности когда-либо в будущем снова поставить новую версию чипа. «Нежелательные психические отклонения», вызванные диверсией Лили, заставили босса усомниться в надежности агента. И Кило мгновенно перестал быть «любимым сыном». Страх отступил, дав место нахлынувшей злости. Это чувство было хорошо знакомо: ярость всегда придавала силы и определяла цели агента. Теперь он точно понимал, что должен сделать. Кило вырвал фиксатор, прижимавший его левую руку к кушетке. Калико, растерявшись, попытался угомонить внезапно очнувшегося пациента, но в его горло впились пальцы и стиснули глотку со всей нечеловеческой силой агента. Доктор беспомощно захрипел и цеплялся за руку пациента, пока не обмяк. Отбросив тело Калико в сторону, Кило высвободил правую руку и спрыгнул с кушетки, стараясь не потерять при этом равновесие. Чип перехватывал сигнал зрительного нерва, но из-за сбоя программы возвращал мозгу искаженную картинку. С каждым резким поворотом головы мир превращался дикую пляску цветов и шума, словно Кило находился под действием галлюциногенов. Головная боль только усилилась из-за быстрой смены положения тела, сломанные ребра скребли друг о друга внутри и нога подло подвернулась внутрь, стоило сделать шаг. Кило налетел на угол медицинского шкафчика и сполз по нему на пол. «А ты не перестаешь всех нас удивлять, Кило! Просто невероятные результаты на тестах. Мы посоветовались и решили, ты уже готов для настоящей работы». Кило стиснул зубы и уставился мутным взглядом в коридор, переливающийся кислотными оттенками. Хоть в чем-то ему не лгали – он может продолжать свой бой даже в подобном состоянии. Тем более, что у него осталась всего одна цель, а что будет дальше, уже не так важно. Он тяжело поднялся, цепляясь за ручки на дверцах. Радуга пронеслась перед глазами и отдалась болью в голове, словно воспаленный мозг пытался проломить черепную коробку. Все же ему нужно восстановить операционную систему чипа и хотя бы часть костей – впереди его ждут как минимум пять десятков лучших солдат ЕвроКорп. Пути назад уже нет – нападения на одного из ведущих медиков ему точно не простят. – Вы все за это ответите! Синдикаты рухнут, земля уже дрожит у вас под ногами! Вы не сможете долго удерживать власть страхом и силой! Даже сквозь боль узнавался этот далекий голос, и руки невольно сжались в кулаки. Лили жива. И как бы сильно Кило не желал ее уничтожить, он не сможет этого сделать из-за блокировки в программе, но может воспользоваться ее и своим положением. В конце концов сейчас у них одна цель – убить Джека Денэма. Его последняя цель, его ответ на предательство. Убить отца.