One true trio

Только помни о том, что твой взгляд, словно выстрел Под сводами древнего храма, Твой конь не споткнётся, летя через камни, Летя сквозь запах жасмина. Это чувство сильнее любого медведя, И выше подъёмного крана, А всё остальное - пыль и болотная тина (Сплин «Скоро будет солнечно») Если Эйс в камбузе и при этом не ест – это плохой признак. Но в данный момент ничего криминального не происходило. То есть, так могло показаться при поверхностном ознакомлении с местной обстановкой. Парень отрабатывал свой же косяк. Ну, шёл мимо – чихнул – спалил запас мясной продукции, так сначала первый день был Праздник Мяса, а сейчас шла уже вторая веганская неделя. Даже Джоз стал слегонца полупрозрачный. И хотя Сатч втолковывал Ньюгейту, что ни к чему ему в камбузе такой «помощничек», творящий хаос по наитию, но начальство крутило основательный свой ус и отмахивалось: «Ну придумаешь, как его наказать. С фантазией тебе помощь, я полагаю, не нужна». Сатч не стал разбираться, содержался ли в этой фразе какой-нибудь толстый, дубовый, размазывающий по полу намёк, и смиренно намеривался решать вопросы взаимодействия с Огненным Кулаком максимально формально и без всех возможных личностных мотивов. Получалось так себе. Дела пошли стремительно, и теперь он не сколько готовил, сколько кидался за «Огненной деточкой» с криками «Это не сюда!» «Не открывай!» «Не это!» «Не туда!» «Не смешивай!» «Не взбалтывай!» «Не пеееееей!» и сотнями других «не». «Деточка» как будто и не слышала – Аська лез, куда не просили, пробовал всё и таких температур, что другого бы довело до ожогов. Работники камбуза счищали картошку без остатка, увлечённо наблюдая погони, препирания и даже перебрасывание продуктами и попавшей под руку утварью между шеф-поваром и штрафником. Драматическое напряжение не вызывало восторга только у одного человека на борту, полагавшего, что за драматической составляющей стоит напряжение несколько иного рода. - Нужно бы табличку на дверь вешать персонально для тебя. Воспретительную. Эйс на секундочку оторвался от своих кромсающих обязанностей, сложив губы, выразительно чмокнул воздух и мирно перевёл взгляд на работу. Сатч почти физически ощутил этот жест – и даже озноб по спине. - А не косячил бы без повода – отправился бы в гранд-вояж по жарким странам, как половина наших. Лошара. - Могу обеспечить жаркую атмосферу здесь. Не сходя с места. И прямо сейчас! – Он уже было подорвался. - Сидеть! – Сатчу в последнее время часто казалось, что он взаимодействует не с парнем-умницей, командиром второго отряда, отличавшимся обычно умом и сообразительностью, а с каким-то диким существом, и делает это посредством команд, которые тот притворяется, что не понимает. – Повысится температура хоть немного – у меня всё перепортится, и я тебя отправлю на разведку в просмолённой бочке: рыбками в глубины морей любоваться. - Дык я же в фигуральном смысле! – расплывался Эйс, поигрывая бровями так, что у Сатча в глазах рябило. - Ебать мою жизнь!.. – выдохнул он, пряча глаза за рукой. Странный они выбрали способ, чтобы развлекаться. Сатч методично отобрал у него яблоки, которые тот сжирал, апельсины, которыми тот жонглировал, морковь, которой тот пытался тыкать в мужчину, куда успевал дотянуться, что, впрочем, временами повторялось с любыми продуктами мало-мальски фаллической формы. Сатч уже устал его по рукам бить, а Эйс ходил с синяками и счастливый. Они выдохлись только к вечеру. Музыкальный дэн дэн муши глухо бубнил какую-то приятную музычку с далёкой плавучей радиостанции и делал это с такой миной, будто он солист инди-группы. Портгас сонно и механически чистил картошку – одно из немногих действий в рамках кухни, которое не приводило к разрухе, всеобщей панике и крикам «Свистать всех наверх!». Сатч же довольно оглядывал столь редкую мирную картину в этом уютном закутке и хомячил мандаринки. Решив, что дитя сидит-молчит, а оно ж некормленное, отломил треть. - Хочешь в рот дам? – спросил он у Эйса и, только протянув дольки, подумал, что вопрос звучит как-то подозрительно. Эйс тоже подумал об этом с запозданием, успев уже ухватить зубами предложенную мандаринку, и теперь по движениям бровей можно было догадаться, какие весёлые в связи с этим его обуяли мысли. Если бы он раньше зацепился за этот случайный подтекст, то и действия бы его изменились. А так обошлось без всякой эротики, которая могла бы последовать: никаких облизываний и прикусываний пальцев. Естественно и невинно. Даже странно. Они обменялись взглядами. У Эйса уже начинал тянуться вверх уголок губ, и медленно разливалась по лицу обычная оживлённость, похожая на свечение изнутри. Сатч пробормотал что-то про язык, который враг его. Ден ден муши распевал мужским голосом песню от лица женского персонажа: что-то про то, что лирическая героиня никогда не была чьей-то женщиной; при этом вид у улитки был невероятно пафосный. Эйс временами вскидывал удивлённо-радостный взгляд на это нелепое зрелище, но, тем не менее, песенка приятно расслабляла и в то же время настраивала на определённый лад. Эйс уже раздумывал, как бросить всю эту общественную нагрузку и подкатить к мужчине. - Даже не думай! – начал тот, но - поздно. Плавно выкатившись из-за стола, Портгас подхватил кухонное полотенце и, вытирая руки на ходу, двинулся к Сатчу. А тот, невольно залипнув на развороте плеч и тёмных сосках парня, застыл, не желая или не считая нужным отступать. Эйс подступил вплотную, потянулся, но вместо того, чтобы обнять, подкрутил громкость на переключателе раковины. Песня зазвучала громче. - Спокойно, я только звук добавить… - Прям только? Вместо ответа – улыбка. - Почему мужчина, поющий о себе в женском роде – это так сексуально? – поинтересовался Эйс между прочим. - Ты в том возрасте, когда для тебя всё неясное кажется возбуждающим. - А всё же? - Не знаю. Смена ролей… Когда у женщины мужское лирическое «я» это тоже бывает сексуально. - Ах вот как это нужно красиво формулировать? Использую при случае. Возвращаться на своё место и даже отодвигаться парень по всей видимости не собирался. - Ты бы хоть фартук надел, - высказал Сатчи мысль уже давно его терзавшую. - Ты уверен, что хочешь это видеть? Сатч представил эту облегчённую версию воображаемого порно. Да уж, сочетание голого торса с фартуком на Эйсе выглядело бы так, словно тот явился во главе бригады стриптизёров. - Не совсем. - То-то и оно. Вечно выходило, что инициатива шла от Эйса – Сатчу просто было совестно домогаться парня, даже в те секунды, когда, казалось, весь мир сосредоточен в этом светлом пятне лица с белым лбом и идеальной линией челюсти и подбородка; непонятно почему умудрённом взгляде внимательных глаз. Мужчина понял, что его поцеловали, только когда сердце отмерло и забилось вновь с усиленной частотой. Беспокойная горячность мягких губ и жаркие ладони не плечах, шее. Сатч смотрел на Эйса между поцелуями – от этого сложно было удержаться. Он стоял против света лампы и лёгкая тень смягчала решительные черты. Решительность проявлялась действиями. - Ты, конечно, место нашёл… - говорил Сатч с заметными паузами между словами, когда Эйс деловито разбирался с застёжкой его брюк. - Я не искал, оно само. - Ага, я так и понял. Ща зайдёт кто… - Скажем, я запонку уронил. - Даааааа... Продуманно. Реалистично. – Сатч закатывал глаза, а Портгас тем временем уже сполз на пол и его дыхание ощущалось в районе живота; большие ладони вели по бокам и тянули вниз резинку трусов. – Ну, если ты ни от кого не прячешься, то зачем так стремительно двигать события? Дай хоть себя потискать. – Сатч ухитрялся воздвигнуть гору претензий за просто так. - А я чувствую, что ты уже готов… Ну… к сдвигу событий. - А ты можешь хотя бы так радостно не светить мордой, стоя на коленях и с моим членом в руках? - Могу, - не теряя энтузиазма заявил Эйс, пошло, почти демонстративно проходясь языком от яиц к головке и с готовностью вбирая член аж до горла. Сатч с обречённым рычанием-стоном запрокинул голову. В ту же минуту Марко, обогнувший перегораживающий прямой путь стеллаж, добрался до их логова, поднял взгляд и остановился как вкопанный. Да, в этом месте обнаружить Эйса с полным ртом было делом обычным, но вот сейчас это был перебор. Переждав первый шок, Марко додумал два варианта, как можно было бы сейчас поступить: выйти так же, как зашёл, или же присоединиться. И на оба этих варианта почему-то хотелось положить хуй. Шокирующим стало открытие, что он сам абсолютно ясно представлял себя на месте каждого из них и мог детально воспроизвести в мыслях всё, что сейчас видит и чувствует каждый: плотно скользящие вдоль напряжённого ствола покрасневшие губы, особая горячность рта и влажный, абсолютно завораживающий взгляд изредка поднятых глаз. Так же легко он помнил почти до живого ощущения тяжести давящий на язык член, проталкивающий до самого горла вкус, который, кстати, он тоже знал совершенно конкретно. Тут несложно было эмпатить. Заметили они его быстро. Эйс, надо сказать, только несколько секунд помедлил, а после продолжил, словно забыв о его присутствии. Сатч сначала порывался что-то сказать, но только тряхнул головой и сделал жест рукой, типа «иди сюда давай». Ответная гримаса Марко называлась «не хочу и идите оба нахуй». Что означало последовавшее выражение лица Сатча было большим вопросом. - Я сейчас не совсем в том… не торопись… положении, чтобы вести невербальные разговоры, - выговорил он, пережимая член у основания и ведя головкой по раскрытым раскрасневшимся от трения губам парня. – А ты так и будешь там стоять и смотреть? - Так и буду. - Не хочешь подойти? - А что, помощь нужна? Сатч хмыкнул, давясь смешком. - Нет, справляется мальчик. - Я так и думал. - А ты? - Мне и тут хорошо видно. К тому же, чё я там не знаю? Со стороны Эйса раздался смех, ну или что-то максимально к этому приближенное. Сатч выдохнул: «Не отвлекайся», поглаживая растрепущие тёмные вихры на затылке мальчишки. Пока Марко раздумывал, убивать он хочет или подрочить, где-то сзади послышался щёлк двери и раздался голос шестнадцатого командира. Феникс ругнулся, но тут же, словно так и надо, быстренько картинно откинулся спиной на стенку стеллажа, упирая ногу о перегородку напротив, преграждая путь. Выглядело это не совсем непринуждённо, что сразу же заметил Изо. - Где тебя носит… Батюшки-светы, Марко, что ты тут… Ай, ладно. - Ты меня искал? - Тебя. Собственно, что меня интересует-то?.. Ах, да! Можно как-то умерить текучесть кадров в моей дивизии? Я не заметил, чтобы это происходило из-за смертности – в любом случае, я точно ни в кого не стрелял. Или вы всех новичков через шестнадцатую прогоняете? - Изо, пойми, это слишком эффективно: после тебя они как шёлковые. Никаких дебильных шуток, пунктуальные, как отлаженный механизм, больше ничему не удивляются и не задают дурацких вопросов. Заодно ты вытравливаешь из них весь сексизм, шовинизм и что там ещё есть. - Марко, ты когда-нибудь реально меня слушал? - Ну тебе-то можно что хочешь говорить. Зато подчинённые помалкивают – это ли не радость? - Н-да. Пожалуй. А ещё… Чёрт, Марко, застегнись, не могу смотреть! – сорвался-таки Изо, повёл темнющими глазами прочь от открытой груди первого командира. Смотреть на выпуклый рельеф мышц и вправду было тягостно: кожа почти лоснилась, не хватало только водичкой сверху полить (наверняка аж пар бы пошёл). Всю эту красоту Эйс обычно кратко описывал одним словом «Мясо». Марко боялся думать, что он в это понятие вкладывает. Феникс только многозначительно улыбнулся. - Нет, правда, командир. Чё ты такой сексуальный? – В голосе Изо звучало сознание вселенской несправедливости. - Что есть, то есть. - Немедленно прекрати, - пошутил Изо тоном, по которому бы никто не догадался, что это шутка. – Кстати, а что там?.. Он начал спрашивать, но характерный стон стал ему ответом. - Ах ты ж ё… - Снайпер попытался просунуться дальше, чтобы посмотреть, кто там, но Фениксу не пришлось даже двигаться, чтобы не пустить его. Всё-таки разница в росте и весе в их случае служила Марко великую службу. Изо стукнул его по груди возмущённо и одновременно с нервным смехом: - Блинский. Да ты прям сотрудник спецслужб, не додумать, не догадаться! - Быстрее, вы, там!! – крикнул Марко, подозревая, что если Изо всё же захочется пройти, то его и великая битва тысячелетия не остановит, с участием командиров, использованием дьявольско-фруктовых способностей до полного разрушения корабля. - Кто там, кто там? – заинтересованно спрашивал он, становясь на цыпочки и вытягивая шею. Марко его уже тремя конечностями останавливал. – А что ты мне загораживаешь, и так понятно, что выбор, кто там может быть, не велик. - Кто по-твоему? - Говно вопрос. Раз недра кухни – Сатч, раз с Сатчем не ты… То либо какая-нибудь молодая-красивая-интересная из медсанбата… Но тогда бы ты не караулил, послав их на три буквы и свалив... Значит – Эйс. Эйс. Кстати, Марко, фу, что у вас за подвижки извращенческие?! - То есть то, что мы – мужики, тебе пофиг? - Я всем своим образом жизни ответил на этот вопрос давным-давно. Марко с трудом заглянул в комнату: - Вы вообще собираетесь… Ох, чёрт! Его всего пробрало от зрелища того, как Сатч трахает рот Эйса, удерживая его голову руками. Вслед за Марко пролез до порога видимости и Изо. Несколько секунд они молча таращились. Наконец Изо выругался. - Что за нахуй тут творится?! Эйс вскинул руку с оттопыренным средним пальцем очень чётко по направлению снайпера. Что тот, что Марко разом шагнули назад, за предел обзора. - Я этого никогда не пойму, - говорил Изо, напряжённо рассматривая первого командира. На фоне звучали стоны, выкрики и звуки сдвигаемой мебели. Первый командир и снайпер уже синхронно наклонились, заглядывая в комнату. Сатч хватался одновременно за стол, полку, рука соскользнула и шатко оперлась о столешницу. С приоткрытых губ срывалось одно за другим ругательство, но вид был самый что ни на есть экстатический. Марко и Изо, словно стрелки часов, выпрямились обратно. - Если тут пытаться что-то понять, работать это уже не будет. *** Им с Сатчем было не принципиально, чем напиваться во время задушевных разговоров. Марко даже под чаем признавался ему в таких драматичных откровениях, словно тот его на сыворотке правды заваривал. Напротив же, алкогольные размышления часто сводились к мысли, что жить – хорошо. Ну или же жизнь – говно. По обстоятельствам. Сейчас же их несло по-серьёзному. - Я только одного не понимаю, - выговаривал Марко главный имевшийся у него вопрос. – Как ты мне позволил… Как ты мне позволил Эйса? Ты ж мог разок головой покачать – я бы и шага лишний раз к нему бы не сделал, и жеста ближе, чем руку на плечо положить, себе не позволил бы. Не посмел. Сатч отставил в сторону метёлку, которой до этого приводил пол в порядок после буйственных действ. - Милый, а как я мог тебе не позволить? Это же любовь с первого взгляда. Это – желание с первого взгляда. Это такое чувство, которое всё равно возьмёт своё. Лучше сразу выбросить белый флаг. – Он уселся на стол, откинулся на локоть и наклонил голову. – Да и это ж Эйс. Он мне сразу понравился. - Так же, как я? - Бро, это несопоставимо. Представь, что душа переполнена, а она всё ещё продолжает наполняться, ты думаешь – больше невозможно, а чувство всё растёт. Тебя разрывает от любви, а она всё прибывает. - Бро… - протянул Марко смущённо и растроганно. – Какие же мы с тобою идиоты, бро... - С чего это вас так унесло? – спросил Эйс, возвращаясь вместе с Изо, которому он на словах излагал объяснительную, услыхав краем уха последние фразы. - С двух стаканчиков йогурта. - Пиздец. - Некоторым вашим умениям можно только изумляться, - заметил Изо. – Бросай ты этих дебилов, малыш, найди себе какого-нибудь умного мальчика. - Меня такие не возбуждают, - хмыкнул Эйс и направился аккурат к холодильнику. Он успел переодеться – внял размытым требованиям Сатча. То есть сделал вид, что внял. На нём красовался кроп топ, очевидно взятый у кого-то из женской части экипажа. Круговорот шмотья на корабле был и без того причудлив, но это был предел всему. Сатч и Марко проследили его взглядом с выражением зомби на лицах и даже комментировать не стали. - Кажется перед вами обрисовалась перспектива смены йогурта на вискарь, - вздохнул Изо, складывая руки на груди. Эйс наклонился, заглядывая в холодильник. Перспектива обрисовалась чётче. *** Эта чудная идиллия, творящаяся в самом сердце команды Белоуса, казалась таковой только со стороны. Можно было бесконечно умиляться, наблюдая за перипетиями «внутрисемейных» отношений – к примеру, наезжающий, то бишь наплывающий на «побухать» Шанкс насмешливо лыбился и называл компанию командиров не иначе, как «четыре неразлучных таракана и сверчок», что вызывало неизменный гнев со стороны Изо, приплетённого в данном случае к компании «тараканов». Под сверчком Рыжий вероятно подразумевал Харуту, которого остальные старались воспитывать, впрочем, вполне безуспешно. Но и в этой группе командиров троица обособлялась и проникнуть дальше их внешних отношений представлялось делом затруднительным. Если предположить, что в хаосе есть своеобразная гармония, то да, она там, пожалуй, что и была. Мягкое тепло летнего солнца, пожарище из глубин ада и ледяное живое пламя – вот такие были грани этого любовного треугольника, в котором не остережёшься – сгоришь к чёртовой матери. И беречь своё сердце никто из них даже не пытался. Другим перегибом было бы считать, что между ними царило полное взаимопонимание и гармония. Нет, ревность то и дело вспыхивала на всех фронтах. Когда Сатчу было скучно, они с Эйсом начинали игру в «подели Марко» и игра эта велась с применением всех разрешённых и запрещённых приёмов, включая интриги, слежку, подковёрную борьбу, мозговынос, партизанские вылазки и вплоть до физического воздействия самого примитивного порядка: они тупо сидели и его перетягивали. Порой Марко по кораблю как по минному полю передвигался: вспышка справа, вспышка слева. Рукава пообрывали, спасибо, что не руки – он от них едва голым не ушёл. В конце концов это его достало. - Да вы, блядь, больше чем я хотите – сами пойдите, поебитесь! А они взяли, да и послушались. О стену со стороны соседней комнаты долго стучала спинкой кровать… А потом Эйс с таким счастливым и раскрасневшимся лицом ходил по кораблю, сказав Марко только «Ох, теперь я тебя понимаю», отводя смущённо глаза. Эйс. Смущённо! Сатчи же вышел довольный, с развалившейся причёской, небрежно свисающей на лоб набриолиненной русой прядью и с сигой в зубах. И тоже в свою очередь подошёл к Фениксу, похлопал доверительно по плечу и проговорил волнительным приглушённым голосом: «Как я тебя понимаю… О-о-оох, как же я тебя понима-а-аю». Марко смотрел на них, как на психов. «А вот я уже нихрена не понимаю, ни себя, ни вас». Нет, ничё хорошего не было, когда они срались между собой. Но теперь, блин, стало ещё хуже. Как они теперь друг на друга смотрели… Это была просто песня. Словно гладили, завороженно и нежно. Как-то раз первый командир застал сидящего рядышком с Сатчем Портгаса. Тот сидел, положив голову ему на плечо, придерживаемый сильной рукой, и с лёгкой скользящей по лицу неверной улыбкой, почти соприкасаясь с ним губами, когда тот чуть поворачивал к нему голову, отвечая. Губы смеявшегося мальчишки задевала тёмная борода мужчины… И это всё было так мило, так поглощающе трепетно, что Марко захотелось выйти в окно. Что он и сделал. Нет, не топиться, спасибо способности к полёту. И полетать пришлось немало, навернуть с десяточек километров туда-обратно по воздуху. Не улетишь от мыслей, так от зазноб своих хоть, от видимых проявлений нежнейшей любви. «Почувствуй себя ебанутым шиппером, - думалось Фениксу и без того меланхолическая морда птицы приобрела ещё более философские черты и скепсис в глазах под тяжёлыми веками. – Я слишком стар для этого дерьма». А вот теперь – снова. Это их маленькое происшествие на кухне... Никто не предупреждал, что будет так сложно выносить их близость. Ему хотелось уйти, оставить позади все отложившиеся в памяти подробности сценки. Но дорогие, памятные каждой чёрточкой, любимые лица стояли перед глазами. У этих двоих и так всё легко читалось на лице и то, что там читалось было необыкновенно красиво, чувственно и драгоценно. Марко преследовали светлые идеи, как-то: пойти набухаться вдрызг, пойти суициднуться в пучину вод, пойти продаться в сексуальное рабство Рыжему папочке – целый калейдоскоп и соцветие морального падения. У самой его каюты его нагнали: знакомые руки – Эйса – легли на плечи и быстро затолкали его в комнату, уже там поворачивая к себе, и парень, легко вытягиваясь и даже вставая на цыпочки, поцеловал его в щёку, ближе к виску – там, где билась настойчивая злая мысль, стучала кровь. Поцелуи и серьёзная встревоженность в глазах парня отогнали злобу и ревность. Так целуют только по любви, по сильной и неутолимой любви. Гипнотически поддаваясь прикосновениям, расслабляясь и растворяясь в этом слабом кружащем вихре, Марко даже не вздрогнул, когда ещё одна рука коснулась его, ведя по спине снизу вверх. Сатч. Тепло губ, узнаваемое… Марко целовался с Сатчем, Эйс языком скользнул по его напряжённой в резком повороте шее, потом к груди. И юное поколение в лице Портгаса резко перешло сразу к сути, и Марко понял, что разденут его теперь на скорости, ибо в четыре руки. - Эйс, умерь энтуазИзм… - Не выйдет! – возразил мальчишка, сдёргивая с него рубашку. – Кто хочет группового секса? Я хочу группового секса! Марко, выпростав ладонь из рукава, на секунду приложил палец к языку и коснулся им живота Эйса (тот всё ещё щеголял в своей безбожно укороченной обновке). То, что он обжёгся, даже изображать не пришлось. - Ауч! – Улыбка Феникса выдавала приступ поднимающегося в нём нервного веселья. Эйс литым движением сполз на пол, стаскивая попутно штаны с мужчины и так же плавно поднялся. Деловито разделся сам, решив опустить традиционную стриптизёрскую часть. - Я тебя трахну! – возвестил он опешившему Марко, с силой утянул того на кровать, опрокидывая на себя. Марко только и успел, что крикнуть: - Чего?!!.. Эйс не счёл нужным пояснять. Когда Огненный Кулак решает, что он сверху, он будет сверху. Где бы это «сверху» не находилось. Валяясь под блондином он с большим удобством для себя лапал его задницу и уже норовил протиснуть пальцы дальше, в тесноту сжимающейся дырки. Марко, которого всё внутри подымало сопротивляться, только выдыхал сорвано и приподнимался над ним, напряжённо упираясь ладонью и локтем в постель, держась, чтобы не сорваться и не начать отбиваться от своего персонального монстра. Наверное, что-то в этом нахальстве ему нравилось, потому что он, встретившись глазами с Эйсом, не говоря ничего поднёс пальцы к его губам, и тот, понятливо улыбнувшись, облизал их, вбирая в рот. И уже смоченными слюной пальцами Марко сам помогал растягивать себя. Их руки соприкасались, смешались дыхания, и громче стонал, как ни странно, Эйс. - Хуя се… - тихо выругался Марко. Он приподнялся, оглядывая расхристанного, раскрасневшегося парня: потемневшие до черноты глаза, мокрые приоткрытые губы, быстрое, неосознанное движение языка, скользнувшего по ним. И дальше – вздымающаяся грудь, живот, торчащий член с красной налитой влажной головкой... Это его сейчас следовало трахать, но Марко только глаза закрыл – пофиг. Мальчишка поцеловал его – до обморочного головокружения ему было ближе, но Феникса тянуло за ним в эту трясину следом. Качнул бёдрами, притираясь. Марко выпрямился, оборачиваясь, ловя пожирающий взгляд Сатча. Не отводя глаз, помог Эйсу направить член в себя, медленно, стараясь расслабиться, опустился, вжимаясь плотнее… «Ну просто порно. Порно. Для одного человека». Покачивание бёдер, плавное, ритмичное, и эта прямая спина, и широкий, массивный разворот плеч… - Это так охуительно, что даже дрочить не хочется, - сообщил Сатч внезапно севшим голосом. - А от тебя и не это требуется, - отозвался Портгас, притягивая к себе Феникса, и правой рукой демонстративно похлопал его по ягодице. Марко аж как-то сразу бросило в краску. Больше не оборачиваясь, он услышал и почувствовал, как Сатч забирается на кровать, ощутил прикосновения на пояснице и бёдрах – бежала от этих лёгких касаний сладкая, томительная дрожь и напряжение усиливалось во всём теле. Сатч устраивался и не спеша наглаживал тело своего любовника, ноги Эйса. Потом надавил Фениксу между лопаток, заставляя сильней наклониться и прогнуться, подставляясь. Звук отвинчивающегося колпачка. Сатч выдавил себе на руку смазку – ну да, логия трахается с зоаном, никто ни о чём заранее не думает и вряд ли думает вообще. И Марко ахнул уже с куда большим чувством, ощущая кроме члена ещё и движение скользких пальцев внутри. Боль то уходила, то возвращалась вместе с тесной наполненностью; - замечательно, не мечтайте когда-либо как следует растянуть Феникса. Тесно и сладко, до боли – Сатч, как нельзя кстати со своим чувством тела, знал, что делает; и Марко сейчас точно рухнет на Эйса, придавит к кровати и ничто не заставит его пошевелиться. Когда Сатч решил, что уже хватит, у него едва ли не темнело в глазах от этой порно-прелюдии, от желания вставить. Он провёл по члену, размазывая остатки лубриканта, и, удерживая руку на спине Марко, начал входить, медленно-медленно. Плотные стенки сжимали, стискивали оба ствола – Эйс выдохнул, выстанывая, качнулся волной, подбрасывая бёдра, сильнее толкаясь вглубь – и застонал уже Марко. Застонал, как ещё никогда с тех пор, как его девственности, вашу мать, лишали! Рядом с лицом Эйса по матрасу ударила рука, и парень знал, что это ему едва-едва не прилетело по физиономии. А Марко хотелось. Зажмуренные глаза и резкое очертание оскала рта… Эйс ладонями обхватил его лицо, почти слепо ловя губы, коротко и горячо прижимаясь. Ещё один слабый толчок в его тело – Сатч был убийственно сдержан и методичен – и Марко распахнул глаза, ругаясь и на ощупь хватая его руку, крепко удерживающую его за бедро, стиснул до боли, словно желая вернуть часть своей. Это всё казалось невыносимым… И как-то резко перестало казаться. «Блядство, они точно знали, кого… и как… Гори оно синим пламе… Ах, да, конечно, охуеть, какая актуальная фигура речи». Зажатый как в тиски, в крепкие объятия, Марко больше не рыпался, и даже осознал, что вливается в ритм этой ненормальной оргии. И хватка сильной рука, цепляющей за волосы, заставляющая запрокидывать голову, была как никогда кстати; и давление это странно возбуждало и подстёгивало уже в край затапливающие чувства. «Ох и видок у меня, должно быть», - накатила мысль, и Феникс не без труда сфокусировал взгляд на парне под ним, хотя перед взором всё плыло. И столкнулся с таким же сумасшедшим, безумным напрочь взглядом. Эйс дико скалился – да, хороший мальчик им попался, охочий до всяческих извращенств. И то, как легко выражение его лица с полного измождения, менялось к невменяемому восхищению и вплоть до «кончай из-за меня, сучка», - рвало у Марко крышу. Остатки её. Парень впился в него поцелуем, и Марко обречённо стонал в его губы, резко разрывая этот горячий, мокрый поцелуй, когда прошило оргазмом; крупно вздрагивал, теряясь, от жаркой тесноты и наполненности, чувствуя, как члены в нём вбиваются последними лихорадочными толчками, трутся об раздражённые, чертовски чувствительные стенки. И как выплёскивается сперма, горячо заливает всё внутри, просачивается и обильно стекает наружу. Сил было только на… Сил не было. Он рухнул-таки на Эйса, и тот быстро обнял его за шею, жадно и прерывисто вдыхая тяжёлый, пропитанный жаром воздух. «Мм-м-м, какое трепетное солнышко… Особенно если забыть о том, что трепетное солнышко только что вытворяло». Громкий, отзывающийся эхом в мозгу стук сердца, непонятно чей. Сатч потянулся к Фениксу с поцелуем и поцелуй этот показался даже более интимным, чем всё, чем они сейчас занимались. Марко с закрытыми глазами думал, что таким темпом они пойдут на второй заход и он не вынесет этот передоз. Он грубовато отодвинул лицо мужчины прямо ладонью. - Отстань… Сатч хмыкнул довольно и только поцеловал его в раскрытую ладонь, пристально заглядывая в глаза. Самое красноречивое заверение.