Одна комната

      Лето, весна или осень за окном - неизвестно, ибо тяжело что-то запомнить. Ты смотришь в большое, немного грязное окно, понимаешь, какое время года за окном, но лишь повернувшись обратно, все вылетает из головы.       Богатая современная комната в монотонных цветах, выделяется только лишь красное одеяло на измятой кровати.       Два человека, чьи судьбы сплелись совершенно случайно, смотрят друг на друга то ли пустым, то ли заворожённым взглядом. Она — совсем ещё ребёнок, невинный, чистый, девственный. Пускай её руки в крови, но душа её — обитель белого цвета. Её голубые глаза отражают всю прелесть спокойного океана и тумана над ним, а каштановые волосы неряшливо раскиданы на плечах. Розовые губы Эбигейл дернулись, словно она хотела что-то сказать, но тотчас же передумала. Она моргает, и её длинные ресницы поднимают пыль в воздухе, а взгляд вновь устремляется в человека напротив, расширив зрачки.       Он глубоко вздыхает, думая о чем-то своем, его словно здесь и нет. Он где-то там, в своем мире, не здесь. Уилл вновь смотрит в окно, пытаясь вспомнить, какое сейчас время года, и он запоминает, но повернувшись к девушке, взглянув в ее бездонные наивные глаза, все забывает.       Эта Эбигейл, она живая среди стольких мертвецов, окружавших ее. О чем она, прекрасная, сейчас думает? О нем. О Ганнибале. Он многое ей наговорил, и теперь он навсегда в ее сердце, будь он хоть героем, хоть злодеем.       Но, когда он бывал в крови — он не дурной и не хороший, он — никто, просто растворился. И эта комната их укрытия, словно церковные руины — оскверненная святыня. И кровать, на которой они сейчас держат себя поодаль друг от друга, словно металлический стол, за которым патологоанатом выполняет свою работу. Только сейчас потрошат не их тела, а их душу, и потрошат себя они сами, будто Бог*. Холодные, крепкие и сверкающие их души сейчас в смятении.       Пыль растертых сердец раскаляет воздух в комнате, и она оседает на их ресницах. И вот за окном уже небо черное, как уголь и темное, как их грехи.       Они оба терпят уже очень давно, и Уилл боится, что маленькая Эбигейл не выдержит, но женщина способна вытерпеть многое. Он же был там и видел ее, испуганную и всю в крови. И если бы они читали эти строки, звук стального грома раздавался бы в их головах.       Ганнибала здесь нет, странно. Но если его здесь нет, то почему он прямо сейчас убивает их? Они уже чувствуют, как их прах разлетается старанием одного ветра и превращается в разбрызганную по полу кровь.       Таймер отсчитывается в обратную сторону. Кровь возвращается обратно, у всех вновь бьется сердце.       И вновь Уилл смотрит в окно, а потом на Эбигейл. Все точно так же.       В последнее время она не ощущает себя собой. Когда ее взгляд касается зеркала, то она видит Ганнибала, но он так изуродован, что она с трудом узнает доктора Лектора. Страх смотреть ему в глаза пропадает и, когда ее наивные глаза смотрят в его взрослые и уверенные, она никого за ним не находит. Ганнибал словно обложка пустого журнала.       Она упустила все свои возможности узнать этого человека, хотя так не думает.       Ее начинает клонить в сон, а она все еще думает о том, что никому не раскрыта тайна — кто такой Ганнибал Лектор.       Губы Эбигейл дергаются, она хотела что-то сказать, но ей не хватает слов, они будто бы исчезли в тумане благоговейного страха и трепета. Для нее, Ганнибала и Уилла отныне нет будущего, а прошлое настолько изуродовано, что они отказываются принимать его. А настоящее для них ненадолго.       Эбигейл кладет свою голову на плечо Уиллу, пока он смотрит в окно.       И вновь по комнате разлетается брызгами их кровь.       Ганнибал здесь.