Viciousness

Их связывали странные отношения. Он мог купить его тело, но взамен продал ему свою душу. Так началась их несовершенная история нелюбви. Все из чего состояли их регулярные встречи: похоть, торговля телом, власть и желание. Каждый раз, когда он уходил, что-то разбивалось внутри. Хотя биться было просто нечему. Они оба лишились человеческих чувств. Давно. Нам тогда, когда по собственному желанию подписал себя на работу элитной шлюхи. Пусть это все и называлось красивым словом «эскорт». Слово красивое – работа грязная. Тот, кто значился его постоянным клиентом, подписал для себя смертный приговор когда решил, что нет лучшего способа потратить деньги, как не оплатить ночь с бестией по имени Тэхён. Жалел ли Сынюн? Каждую секунду своей последующей жизни. Сделал бы он так снова, вернись в прошлое? Несомненно. Это то, что губит его и это то, что ему необходимо. Пошлые ухмылки Нама, закусанные до крови губы, кожа на которой засосы выглядят, как произведения искусства. Сам Тэхён казался ему произведением искусства. Очень неправильного. Того, которое оценят в очень узком кругу эстетов. Но если уж оценят, то его стоимость будет неземной. Эту цену он готов платить. Ведь он чертов эстет. Он родился с золотой ложкой во рту, но на другом конце города родился Нам, причина по которой он готов стать банкротом. Но лишь бы у него была персональная выставка порочного искусства. Была ли это зависимость? А есть еще сомнения. Дорогие номера отелей, бархатная обивка кресел, шелковые простыни. Все то, что было атрибутом роскоши, которая им не нужна. Хотя Нам смотрелся одинаково охуенно, как в обстановки дешевого клуба, зажатый где-то между вип-комнатами и туалетом. Так и в дорогих и роскошных комнатах особняка или люкс номерах отелей. Это их вселенная, созданная на двоих. Созданная из похоти, из их прогнивших насквозь чувств. У всего должен быть свой конец. Их история не была красивой, чтобы красиво закончиться. День, когда Сынюн понимает, что все что у него осталось это одна ночь с Нам Тэхёном. Он усмехается балансу на карте и смотрит в небо. Значит так и должно быть. Он оплачивает их последний секс, потому что он нужен ему. Больше жизни. Тэхён выглядит так, будто заведомо все знает. Они не обсуждают ничего. Сынюн просто пытается взять от этой ночи всё. Нам кажется ему еще более распущенным, но таким прекрасным. Он смотрит ему в глаза и впервые думает о том, что хочет поцеловать младшего. Но со шлюхами не целуются. Он лишь кусает его за шею, оставляя уродливый след. Такой же уродливый, как то, что осталось от самого Кана. Перед самым рассветом, Кан позволяет Наму отдохнуть, он понимает, что взял от парня слишком много за одну ночь, даже не смотря на его работу, он ведь тоже живой человек. Живой ли? Сынюн сидит на кровати и сканирует взглядом идеально гладкую кожу Тэхёна. Тот лежит с закрытыми глазами, но старший знает, что он не спит. - Мы больше не увидимся… - Я знаю. Юн не хочет спрашивать откуда это известно младшему. Ему это не надо. Он все для себя решил. Еще тогда когда все это началось. Он проходит к брошенному пиджаку и выуживает оттуда пузырек. Выливает содержимое в бокал, найденный в баре. Возвращаясь на кровать он еще раз оглядывает Нама и даже целует того в плечо. За окном сияют первые лучи рассвета. Тэхён слышит глухой звук падающего на ворсистый ковер стекла. Открывая один глаз, он понимает, что его догадки были верны. Неподвижное тело Сынюна выглядит как точка во всей истории. Но Тэхён не любит точки. Они слишком грубые. Он целует еще теплые губы старшего, максимально стараясь углубить поцелуй. Он знает, что этого не хватит. Но процесс запущен. Пригоршня таблеток завершает его старания. Он ненавидит точки, но его мир слишком испорчен, чтобы заполнить его тем, что он любит. Он поставит еще одну. А его тело рядом с телом старшего станет еще одной. Последнее что он успевает сделать – перекинуть ногу через Сынюна. Маленькое совершенство в несовершенной жизни Тэхёна. Несовершенной жизни, которой пришел конец. Очередная точка. Их история закончилась длинным многоточием. Потому что это не конец. Они встретятся в аду. Обязательно. Ведь их судьба гореть. Вместе. Вечно.