***
- Бэкхён, - старший воспитатель, замечая воспитанника на пороге своего кабинета, в приглашающем жесте хлопает по дивану рядом с собой. Прикрывая за собою двери его кабинета, Бэкхён опускается рядом. – Хозяин не просил. Он не забирает тебя перед Чистыми днями? – воспитатель Ли и так знает ответ, но решает уточнить. - Не забирает. – Бэкхён отрицательно качает головой. – Мы решили, что так будет лучше. - Хорошо, мой мальчик, - старший воспитатель доброжелательно улыбается. - Вам виднее. Завтра начинаются Чистые дни, поэтому позвони Джунмёну сейчас, и я заберу телефон, ладно? - Ладно. – кивок. – Старший воспитатель, а Хозяин…? - В холле. – опережает воспитатель Ли. – На улице холодно. - Я понял, спасибо, телефон занесу. – Бэкхён благодарно кланяется, покидая кабинет, и двигает в сторону холла, замечая спиной стоящего к нему Чанёля. Высокий, в сером пальто, запустив руки в карманы, он рассматривает пол или свои ботинки и выглядит озадаченным. – Привет. – зовёт Бэкхён в спину и Чанёль тут же оборачивается, устремляя на него взгляд. - Выйдем ненадолго? – предлагает спокойно, получая в ответ кивок. Чанёль выходит во двор, Бэкхён шагает следом, благодаря, когда на плечи опускается мягкий плед, всегда находящийся здесь, у тахты. – Завтра уже Чистые дни. – Хозяин вновь замирает к нему спиной, глядя куда-то себе под ноги. Бэкхён вздыхает, кажется, догадываясь о смятении Чанёля – ему стыдно. - Чистые. – соглашаясь, кивает Вверенный. - А потом Посвящение. – Чанёль дёргает плечом, но всё ещё не поворачивается, словно нашкодивший ребёнок. Бэкхён прячет улыбку. - Посвящение. – соглашается вновь. - Бэкки, я знаю, что я не подарок, - Хозяин, наконец, поворачивается к нему лицом и Бэкхён вдруг понимает, что тот позвал его коротким ласковым «Бэкки», как называл до этого только Джунмён. – Но ведь и ты не подарок. – Чанёль осторожно улыбается. Бэкхён по-доброму с улыбкой хмыкает, но молчит, слушая. – И характер у тебя дурацкий. – продолжая улыбаться, Чанёль кивает, шагая навстречу. – Знаешь? - Удивил. – Бэкхён улыбается в ответ уголочком губ, но отступать не спешит. - И нрав. – очередной кивок и шаг совсем близко. Крепкая рука мягко обхватывает за талию, осторожно, словно боясь спугнуть, притягивает к себе. - Тоже. – Бэкхён вновь хмыкает, не отводя взгляд от чужих глаз. - И ты совершенно не умеешь себя вести. – горячие без перчаток пальцы свободной руки цепляют за подбородок, и Бэкхён вдруг пропускает вдох, замирая. – Как и я. – Чанёль улыбается чуть шире. - Америку открыл! – скрывая смущение, Бэкхён кивает, ощущая, как сбегает стая мурашек вниз по спине, заставляя ноги ослабеть. - Невоспитанный и грубый мальчишка. – Чанёль сходит почти на шепот и льнёт к тонким губам, прижимаясь совсем ласковым осторожным поцелуем. – И только попробуй вытворить что-то на Посвящении. – выдыхает Чанёль в его губы, отстраняясь, глядя в широко распахнутые от удивления глаза. Хозяин накрывает следом тёплую щёку ладонью и целует в распахнутые губы вновь – уже более уверенно. Бэкхён чувствует, что ноги попросту перестают держать, и почти обмякает в сильных руках, подаваясь навстречу, обнимая одной рукой за шею и, разомлевший, отвечает на поцелуй, поддаваясь короткому порыву. Чанёль отстраняется, не позволяя себе увлечься, прикасаясь носом к чужому, и чиркает едва ощутимо большим пальцем по влажным губам, отступая на шаг прочь, разворачиваясь и уходя вовсе. Бэкхён провожает его взглядом до калитки, кутаясь в плед, и когда высокая фигура скрывается снаружи, возвращается внутрь, закрывая за собой дверь и прижимаясь к ней спиной, всё ещё держа плед на своих плечах. В правой ладони вибрирует телефон и Бэкхён дёргается от неожиданности, глядя на экран, тут же принимая вызов. - Привет. – по голосу слышно – Джунмён улыбается. – Ты как? - А ты? – в ответ интересуется Бэкхён. - Хорошо. – убеждает его Джунмён. – Готов к Чистым дням? - Ничего в них такого. – Бэкхён пожимает плечами, подпирая плечом двери. – Чем ты занят? - Думаю о том, какой будет твой ханбок. – Джунмён вздыхает, довольный-довольный, чем вызывает улыбку уже у Бэкхёна. – Наконец-то больше не будет никаких ограничений и смогу видеть тебя тогда, когда захочу. - Неплохо звучит. – отзывается Бэкхён. – А если серьёзно? - А если серьёзно… - Джунмён договорить не успевает, Бэкхён слышит по ту сторону громкое «Джунмён-а, иди ужинать!». – Вот. – понимая, что Бэкхён слышит, добавляет Вверенный Каннамгу. - Как вы? – уточняет вопрос Бэкхён. - Жить можно. – отзывается Джунмён. - Ладно, раз воробушка собрались покормить – я не отвлекаю. – снисходительно выдыхает он. – Ты же придёшь? - Ну конечно, дурак. – Джунмён негромко смеётся в трубку. – Конечно, приду. - Ладно, тогда встретимся на Посвящении. – перехватывая телефон другой рукой, Бэкхён стягивает свободной плед с плеч, замирая под кабинетом старшего воспитателя. - Проведи хорошо время с ребятами. Пока. - До связи. – Бэкхён сбрасывает вызов, отключает телефон и входит в кабинет.***
Джонин садится рядом на кровати и кое-как обнаруживает среди одеяла и подушек своего Вверенного, прикасаясь к плечу. - Пальцы ледяные. – бурчит сонно Джунмён, зарываясь в одеяло сильнее, замирая, прислушиваясь к звукам негромкого смеха наружи. - Уже пора вставать. – мягко зовёт Хозяин. – Иначе опоздаем. - Сколько времени? – бурчит одеялко. - Почти десять. – устремляя взгляд на настенные часы, информирует Джонин. - А во сколько выезжаем? – очередной вопрос. - В одиннадцать. – Джонин поднимается, уходя к столу, словно что-то вспомнив, и наклоняется над ним, потянувшись за ручкой. Джунмён зевает, выбираясь из одеяла и узнаёт на своих плечах чужую домашнюю толстовку. - Я забрал у тебя кофту? – удивляется Вверенный следом, садясь на кровати. Хозяин оборачивается через плечо, бросая на него короткий взгляд, вновь возвращаясь к своим делам. - Просто замёрз ночью. – следует короткий ответ. - Хозяин, Вверенный, - стучится снаружи Бонмин, но входить не спешит, лишь позвав. – Завтрак остывает. Выбираясь из-под одеяла окончательно, Джунмён, кутаясь в чужую кофту на своих плечах, двигает прочь из комнаты, когда его ловят за один свисающий с плеча рукав. Джунмён оборачивается, позволяя забрать кофту, и с лёгким сожалением в глазах наблюдает, как Джонин выворачивает и: - Иди сюда. – манит к себе. Джунмён шагает навстречу и послушно поднимает руки, пока кофту надевают на него полноценно. В кухне пахнет кофе и малиновым джемом, здороваясь, Вверенный плюхается на стул, потянувшись к своей чашке. Джонин опускается напротив, наблюдая за совсем ленивыми сонными движениями Вверенного. - Хозяин, какую машину готовить? – интересуется тем временем Бонмин. - Мою. – коротко отзывается Джонин. – И, Бонмин-а, мы тебя с собой не берём. – Хозяин бросает короткий взгляд на начальника охраны, многозначительно вскидывая брови. - Понял. Хорошо. – Бонмин кивает, пряча улыбку, и спешит вон из кухни. Джунмён относительно просыпается после душа и даже начинает улыбаться. Пока одевается, пока помогает завязать Хозяину галстук, пока приводит волосы в порядок. Бонмин желает удачи, улыбаясь совсем широко, и сообщает, что дождётся вечером. В машине тепло в сравнении с улицей, и Вверенный откидывает голову на подголовник, прикрывая глаза. Наконец-то этот день, когда Бэкхён тоже обретёт то, чего заслуживает, настал. Ещё совсем немного и Джунмён обнимет его. Машина мягко тормозит на одном из перекрёстков. - Возьми. – Джонин протягивает что-то, отвлекаясь от дороги, и Джунмён распахивает глаза, устремляя взгляд на вещицу и следом на Хозяина. - Что это? – интересуется. В руках Джонина – небольшой металлический сувой, какие использовали лет 500 назад – не меньше, в роли конверта для письма, договора или послания. - Просто возьми. – настаивает Хозяин, глядя в глаза. – Откроешь его, когда во время церемонии Национальный заговорит о правилах. Джунмён смотрит в глаза в ответ, принимает вещицу, покрутив в пальцах, и стремится спрятать в карман, но Джонин не даёт. - Держи в руках, чтобы все его видели. Так положено. Каждый, кто увидит, будет подходить и поздравлять тебя с успехом. Даже не понимая, о чём они говорят, просто благодари. Ты позже поймёшь, когда откроешь. - Что за тайны опять? – Вверенный хмурится, весь его настрой тут же куда-то исчезает. - Это последняя, обещаю. – Хозяин кивает. – Верь мне. – прикасается кончиками пальцев едва ощутимо к щеке. - Я верю. – Джунмён вздыхает, на мгновенье растерявшись, но кивает при этом. Несколько мгновений дороги проходят в тишине, а потом Хозяин сжимает его ладонь, держащую сувой. - Мне нельзя этого делать. – зажмуриваясь, шепчет он. – Пока нельзя. – и отпускает, вновь сосредотачиваясь на дороге. Джунмён несколько мгновений глядит на его профиль и поворачивается к своему окну. Он дождётся, дождётся того мгновенья, когда всё встанет на свои места, а всё тайное станет явным. Джонин сам сказал однажды – он сильный! Торжественный зал украшен так же, как в день Посвящения Джунмёна, он помнит его ещё совсем хорошо. Гостей много, большинство из них, конечно, Джунмёну уже знакомы, но не Бэкхёну. Его хочется увидеть больше всего, но пока церемония не начнётся – это невозможно. Джунмён машет своему старшему воспитателю, который делает так же в ответ, увидев его, пока с кем-то общается. - Сувой. – первым человеком, замечающим вещицу в его руках, оказывается, что не удивительно, столичный глава. Конечно, он тоже тут. – Здравствуй, Джунмён-а. – улыбается широко. - Добрый день, Сынвон-ши. – отзывается с улыбкой. Отец Джонина мягко ловит под локоть, отводя чуть в сторону. - Уверен, сын уже рассказал, что с этим делать и как отвечать. Всё, что ты там прочтёшь и после от него услышишь – истинная правда, и когда осознаешь – поймёшь, что огромный молодец, вы огромные молодцы. Вдвоём. Хозяин и его Вверенный. Ещё один этап вашей жизни окажется позади. – Сынвон уверенно кивает. – Я не должен говорить этого, но ты - особенный Вверенный, поэтому и говорю. – Джунмён выслушивает, кивает и следом теряется ещё больше, поднимая даже немного напуганные глаза за Столичного. - Я не понимаю. – выдыхает шепотом, сбиваясь в дыхании. - Мальчик мой. – отец его Хозяина по-отцовски обнимает его за плечи, прижимая к себе. – Всё уже хорошо. Дождись нужного мгновенья на церемонии, открой и прочти. – снова кивает, выпуская из своих рук и уходит вглубь зала к ожидающему его национальному главе, которому Джунмён кланяется издалека в уважительном приветствии. - Где мы сидим? – спрашивает Джунмён, когда пробивает время начала церемонии - полдень. Джонин заключает его ладонь в свою и ведёт куда надо, по пути Джунмён получает ещё несколько поздравлений, растерянно благодаря. Они занимают места во втором ряду, оседая за Национальным и его Вверенным, а также за столичным главой. Все занимают места согласно своему положению в доме мафии. - Ты волновался? – шепотом интересуется Джонин, заключая его ладонь в свою. – В день нашего Посвящения? - Очень. – следует короткий ответ. Джонин ничего не говорит, просто подносит его ладонь к лицу и целует, вновь устраивая на подлокотнике и не отпуская. Джунмён неотрывно глядит на него, следом тяжело и даже немного болезненно вздыхая. Сегодняшний день определённо выходит за те рамки, которые он уже успел себе поставить! - Чего ты? - У меня кружится голова. – честно признаёт Джунмён, отворачиваясь. – От тебя. Национальный глава торжественно поднимается со своего кресла, призывая таким образом к тишине, и подходит к Чанёлю, замирая напротив. Церемония начинается. - Скоро. – шепчет Джонин, выпуская его руку из плена своей только наверняка затем, чтобы удобно было раскрывать сувой. Что же там, что и он, и Сынвон так оберегали это? Бэкхёна приводит старший воспитатель его Дома смирения, как это и положено, и оставляет напротив Хозяина. Они оба поворачивается к Национальному главе, который проводит церемонию Посвящения. Друг за другом звучат принятия своих обязанностей и клятвы. - Клянётесь ли вы уважать и чтить правила дома мафии, к которому принадлежите? – интересуется Национальный и Джунмён чувствует, как внутри всё натягивается от волнения и страха – правила. Пора. Сейчас. Он делает глубокий вздох, дрожащими пальцами раскрывает сувой, вынимает вложенный туда лист, разворачивает его, и… 1. Вверенный выбирается Хозяином один раз на всю жизнь на протяжении синодического месяца до заранее определённой даты Посвящения. 2. Хозяин и Вверенный самостоятельно устанавливают уровень своих отношений и закрепляют его ценой ханбока, которая определяет этот уровень. 3. Вверенный не может быть передан, обменян, продан или отдан другому Хозяину. 4. Измена Вверенного в любом виде своему Хозяину – его смертный приговор. 5. Вверенный возвращается в Дом смирения только по причине смерти своего Хозяина. 6. Вверенный не может отсутствовать подле Хозяина более 10 суток. 7. Хозяин, нанёсший моральный или физический вред чужому Вверенному, должен отдать своего собственного Вверенного Хозяину пострадавшего для нанесения такого же морального или физического вреда. Хозяин не имеет права скрывать своего Вверенного от правосудия, на которое сам его обрёк. 8. Вверенный не имеет права отказаться от своего назначения. В ином случае за уход из семьи он должен будет расплатиться собственной жизнью. Хозяин может освободить Вверенного от этой уплаты, заплатив своей жизнью. 9. Вверенный не имеет права сообщать другому Вверенному о процедуре его проверки*. В общем перечне правил данное обозначено как «Девятое правило», и становится открытым только по завершению процедуры проверки. В срок трёх лет со дня Посвящения Хозяин обязан подвергнуть своего Вверенного проверке на верность путём прерывания любых нормальных человеческих отношений с ним на недопустимо близком уровне. 10. Вверенный имеет право носить свой ханбок на любые публичные открытые мероприятия мафии в роли выходной одежды. Вверенный имеет право использовать свой ханбок в роли повседневной одежды дома. 11. Ни один посторонний Хозяин, вне зависимости от его уровня, не имеет права находиться с чужим Вверенным наедине в обозначенной комнате* в отсутствие настоящего Хозяина. При любом посещении данной комнаты чужой Хозяин обязан спрашивать разрешения на вход у Вверенного или Хозяина, которым принадлежит комната. *под обозначенной комнатой понимается спальня Хозяина и Вверенного – официальная, законная территория последнего, беспрепятственный вход на которую имеет только настоящий Хозяин или другой Вверенный. 12. Вверенный обязан сопровождать своего Хозяина на все официальные мероприятия, устроенные домом мафии. 13. Хозяин имеет право сам устанавливать правила, порядки и нормы в территориальной точке, Хозяином которой он является. 14. Вверенный не имеет права передавать, обменивать, продавать или отдавать свой ханбок другому Вверенному, или кому бы там ни было. 15. Вверенный имеет право носить и пользоваться своим личным оружием в любых целях, как и его Хозяин. 16. Хозяин не имеет права отобрать жизнь у своего Вверенного по любым причинам, но имеет право подать прошение об этом. 17. Хозяин и его Вверенный имеют право подняться на одну ступень дома мафии в случае гибели главы высшего чина, если их уровень непосредственно предшествует освободившемуся. 18. Хозяин и Вверенный не имеют права вступать в официальный законный брак. 19. Вверенный может потребовать вернуть своего Хозяина домой, если его командировка затянулась больше, чем на 10 дней. 20. Ни один Хозяин любого из уровней не имеет права присваивать себе чужого Вверенного любым из способов. В противном случае, при обнаружении своего Вверенного у чужого Хозяина, где первого держат силой, настоящий Хозяин имеет право безнаказанно и сиюминутно наказать виновного Хозяина, лишив его жизни. - Что это? – Джунмён шёпотом охает. – Это… это наши правила? - Это мои правила, Джунмён, но теперь и твои. Без ограничений. – объясняет Хозяин. - Каких ограничений? – Вверенный растерян, он устремляет взгляд на своего Хозяина, пытаясь получить ответы на вопросы, которые так долго не давали ему спать. - Девятое правило. Джунмён читает один раз, и второй, и пятый, и десятый, чувствуя, как накатывает волнами жар, обида, облегчение, понимание, боль, счастье – и всё это одновременно. Он судорожно ловит губами воздух, забывая о том, что лучший друг в это самое мгновенье становится Вверенным. В ушах шумит. - Девятое. – выдыхает сбивчиво, шёпотом. Ладонь Джонина опускается на его колено, ползёт по бедру и заключает его ладонь в свою. - Я тебя люблю. – выдыхает Хозяин. – Навечно. Джунмён откидывается на спинку своего кресла, поднимая лицо к потолку, и пытается надышаться воздухом так, словно он только что покорил Эверест и изголодавшийся по кислороду на такой сумасшедшей высоте мозг требует его больше всего остального. Ему плохо, ему хорошо, жарко, бросает в дрожь, безумно, непонятно, страшно и приятно. Оставляя сувой в кресле, Джунмён отталкивается от подлокотников и на ватных ногах поднимается, устремляясь прочь из зала, ничего не видя и не слыша. Хозяин молча идёт следом, отставая на шаг на тот случай, если понадобиться ловить над полом. Оба выходят на лестничную площадку, Джунмён опирается о высокий подоконник у окна, всё ещё дыша часто, сбивчиво, не произнося при этом ни слова. - Джунмён-а, - рискует Хозяин позвать по имени. - Ты убивал меня… - устало, словно на последнем издыхании выдыхает Джунмён в ответ. - Любовь моя, послушай. – Джонин шагает к нему, разворачивается к себе лицом, и помогает найти точку опоры в виде стены, к которой Вверенный прижимается лопатками. – Ни на одну чёртову секунду, ни на одно мгновенье я не переставал любить тебя. Даже когда делал неимоверно больно, делал вид, что мне всё равно, ты продолжал быть всем для меня. И чем больнее было тебе, тем больнее с каждым днём становилось и мне тоже. Тем больше я ненавидел себя, то, кем являюсь, дом мафии, эти проклятые правила, это проклятое девятое правило, эту проверку. Всё это. – выдыхает Джонин на одном дыхании, накрывая бледные щёки ладонями. – Но я люблю тебя, - улыбается, заглядывая в глаза. – Ни на йоту меньше, даже больше, ибо несмотря на то, что я делал, ты оставался сильным, слышишь? Сильным, верным, стойким, ты был рядом, ты не предал. И я ни на секунду не сомневался, что ты выстоишь. Боялся только… - Хозяин запинается. Дыхание Вверенного, наконец, выравнивается. - Чего? – накрывает он смуглые ладони на щеках своими. - Что не сможешь простить меня за это. – договаривает. - Боже. – выдыхает Вверенный, на мгновенье зажмуриваясь, а затем шагая в руки Хозяина с максимальной готовностью. Почти падая, обнимая за плечи, прижимаясь так, что ближе просто некуда. Тут же получая такой долгожданный поцелуй, словно первый, утонув в сильных руках, что поспешно обхватили за талию. Голова берётся кругом, а любимые тёмные глаза напротив пьянят пуще выдержанного виски. - Мы пропустим часть с ханбоком. – улыбаясь, Джунмён почти стонет от одного поцелуя, когда Джонин прижимается губами к его шее. Возвращаясь на свои места, Вверенный всё ещё чувствует себя пьяным от облегчения, от счастья, от любви. Джонин прижимает его к себе, позволяя устроить голову на его плече, да обнимает за талию. На худые плечи лучшего друга теперь уже его Хозяин надевает чёрный ханбок с мятными лилиями по подолу. Зал торжественно приветствует аплодисментами, вставая со своих мест. - Ты где был? – Бэкхён сам находит его, обхватывая за плечи и Джунмён тут же накрывает его ладони своими, поворачиваясь к нему, крепко обнимая. - Мой Бэкки. – прячет нос в чужой шее. – Это твой цвет. – отстраняется, поправляя воротник на шелковом ханбоке. – Тебе очень к лицу. - Да уж. – слегка алея щеками, Бэкхён пожимает плечами. – Как дела? - Лучше всех. – Джунмён довольно кивает и прикрывает глаза, чувствуя ласковый поцелуй сзади в шею. - Ну что же, - возвышается за его плечом Хозяин, вручая бокал. Бэкхён прищуривается, глядя на Джонина с подозрением, но принимает бокал шампанского из рук своего теперь уже Хозяина, когда и тот замирает за его правым плечом. – За это, пожалуй, стоит выпить. - Ещё как! – поддерживает Джунмён, улыбаясь совсем широко. Окидывая остальных троих внимательным взглядом и приходя к выводу, что они в сговоре, Бэкхён всё-таки протягивает бокал навстречу остальным троим, чтобы услышат перезвон. - Мы рады, что это, наконец, случилось. – Джонин кивает, улыбаясь лучшему другу, следом Бэкхёну. - Ну, будет теперь кому пожаловаться. – бросая короткий взгляд на Чанёля, соглашается Бэкхён и Джунмён поддерживает смехом. - Это мы ещё подумаем, кто на кого будет жаловаться. – находится Чанёль, приобнимая своего теперь уже Вверенного за талию совсем осторожно. Джунмён незаметно обменивается со своим Хозяином улыбками. – Национальные. – вежливо кланяется тут же, когда национальный Хозяин и Вверенный подходят, чтобы поздравить и познакомиться. Джунмён подмигивает Бэкхёну, незаметно поднимая большой палец вверх и обещает, что ещё найдёт его. Сегодня их день и они с Хозяином должны ещё выпить безграничное количество шампанского, получить сотни поздравлений и познакомиться с таким же количеством людей, которых, конечно, Бэкхён с первого раза не запомнит. - Поздравляю с окончанием процедуры проверки. – Джунмён выдыхает снисходительно, когда столичный глава плюхается между ними с Джонином на небольшой кожаный диван, вручая по очередному бокалу шампанского. – Горжусь вами. - Тут сегодня не мы – главный повод поздравлений. – Джонин многозначительно кивает, указывая рукой на впереди стоящих Бэкхёна с Чанёлем. – Там как раз Национальные. – хлопает он отца по плечу, и следом толкает в него же, выгоняя как преграду между ним и Джунмёном. Вверенный негромко смеётся и двигается снова близко, когда столичный глава встаёт, наигранно грозится кулаком и направляется туда, куда послали. – Никак они не оставят нас в покое сегодня. – вздыхает Джонин, прижимаясь губами к тёплой щеке. Джунмён поворачивает лицо в его сторону и льнёт поближе, улыбаясь в любимые губы, едва успевая прикоснуться к ним. - Мён-а! Джонин выдыхает шумно и разочаровано, когда Вверенный отворачивается от него на своё имя, сжимая в одной руке бокал, а другую оставляя у Хозяина на колене. - Шин. – узнаёт следом позвавшего его человека и встаёт на ноги. - Я всё пропустил, да? – Вверенный Кандонгу расстроенно выдыхает. - Пойдём. Он жутко обрадуется, увидев тебя – Джунмён ловит под руку и ведёт к Бэкхёну. - Отмучался? – вместо собственного Вверенного на его место на диван опускается Хозяин Кандонгу, чокаясь своим бокалом шампанского с его. - Да что вы за люди? – Джонин наигранно возмущённо фыркает. – Сухён-а, ну вот что за люди? - Ладно тебе. – друг хлопает по плечу и встаёт на зов своего Вверенного. Джонин вздыхает, наблюдая за своим воробушком со стороны. Наконец-то он улыбается. Не мимолётом, а по-настоящему, так, как умеет только он. Наконец-то смеётся, дышит спокойно, не дёргается. Джонину кажется, что даже его щёки порозовели. Джонину хочется сгрести его в охапку и просидеть с ним так хотя бы минуту – подышать им, дать ему понять, что всё хорошо, что Хозяин рядом, что несмотря на все обстоятельства он всё ещё любим. И будет до последнего вдоха. Стоя всё так же с бокалом шампанского, как все здесь, в кругу друзей, выглядит действительно счастливым, и Хозяин надеется, что и чувствует себя таким. - Как я устал. – улыбается действительно устало Бэкхён, складывая голову рядом стоящему Джунмёну на плечо. За окном давно темно, а поздравления и знакомства всё копятся. - Ничего, - Джунмён обнимает свободной рукой. – Зато этот день запомнится тебе надолго. – уверенно кивает и вдруг понимает, что они за несколько часов, наконец, остались вдвоём. – Бэкхён-а, - тут же тянет, пряча хитринки на дне глаз. – А Хозяин заезжал перед Чистыми днями? - Заезжал. – Бэкхён делает глоток из своего бокала, отводя взгляд. - И что? – Джунмён не скрывает интереса, щипая за бок. - И ничего. – Бэкхён отмахивается, алея щеками и отворачиваясь прочь. - Вверенный, - старший воспитатель опускает руки на плечи обоих, почти напугав. – Вверенные. – уточняет, улыбаясь совсем широко, следом обнимает обоих. – Как же я теперь без вас обоих? Уже и Минхо забрали на синодический. Все меня оставили. - Воспитатель Ли, не выдумывайте, - улыбается в ответ Бэкхён. – Нам же всем скучно дома сидеть, поэтому так просто вы от нас не отделаетесь. - И то верно. – старший воспитатель смеётся. – Проклятье жизни Вверенного. – кивает с пониманием. - Не всегда. – Джунмён дёргает плечом. - В вашем случае так точно. – соглашается старший воспитатель и отпускает Бэкхёна, когда того манит к себе Хозяин. – Поздравляю с окончанием процедуры проверки, Джунмён-а. – выдыхает, когда Бэкхён отходит на такое расстояние, что не услышит точно. Джунмён удивлённо вскидывает брови, поддаваясь, когда его по-отцовски целуют в лоб, а затем заключают его ладонь в свою. - Вы знали? - Ну конечно. – следует очередной кивок. – Так положено. Когда Хозяин официально решает с датой начала, подстраиваясь под возможные события при окончании процедуры – например, чьё-то посвящение, он информирует весь дом мафии о своём решении для того, чтобы все они были немыми наблюдателями того, что он не нарушает правил. Ставят в известность, конечно, и главу Дома смирения, в котором воспитывался Вверенный, на случай побега Вверенного из дому или прихода с этой проблемой в свой Дом смирения. - Всё так серьёзно? – Джунмён взволнованно сжимает ладонь, которая в ответ сжимает его пальцы. - Провал процедуры проверки Вверенным карается смертью. – старший воспитатель кивает. – Поэтому, чтобы она была максимально правдивой, по окончанию о ней никому нельзя говорить, Джунмён-а. Даже намекать. - Я понял. – кивок. - Это жестокие, но действенные меры, мальчик мой. – старший воспитатель обнимает второй рукой за плечи. – Хозяин берёт ответственность за человека, которого самостоятельно вводит в семью мафии, выбирая на Смотринах и принимая как своего Вверенного, а потому и он, и дом мафии должны быть уверены в верности этого человека. Все Вверенные проходят через это. Джунмён на мгновенье теряется, вдруг вспоминая слова Джонина о том, что ценой его собственной жизни он не может объяснить происходящего, и с облегчением выдыхает. - Кажется, кто-то заждался, Джунмён-а. – старший воспитатель снова целует в лоб и отпускает, подталкивая куда-то вперёд. Джунмён делает несколько шагов вперёд, поддаваясь, и оборачивается к старшему воспитателю, что машет на прощание. - О чём говорили? – Джонин мягко обнимает за талию, заключая в свои руки. - Меня посвящали в детали процедуры проверки. – отзывается Вверенный, обнимая одной рукой за шею. – Я уже так жутко спать хочу. – Джунмён устало выдыхает, буквально повисая у Хозяина на шее. - Не хватает твоего запаса энергии на Посвящения, - Джонин смеётся ему в шею. – Почти полночь – скоро поедем. – обещает. Вверенный сквозь ресницы улыбается ему и льнёт навстречу, когда Джонин тянется за поцелуем. – Наконец-то. – выдыхает шепотом в самые губы, прежде чем действительно поцеловать совсем лениво и тягуче. - Не могу понять: вы целуетесь, или засыпаете? – подкалывает по правую руку Чанёль, вызывая улыбку и следом смех, но поцелуй при этом не прекращается. - И то, и другое. – отвечает всё-таки Джонин мгновенье спустя. Джунмён складывает голову на его плече, прижимаясь к груди. Пока буквально лежит стоя у Хозяина в объятиях, Вверенный Каннамгу с улыбкой глядит на лучшего друга, который не менее уставший и сонный и, что немаловажно, не менее счастливый, может и не так близко, как они с Джонином, но всё же опирается о плечо своего Хозяина, поддерживаемый им за талию, опять-таки, очень осторожно, и ловит его взгляд, улыбаясь в ответ. - Водителя вызвали? – тем временем интересуется Чанёль. - Бонмина вызвали. – отзывается Джонин. – Наши планы на выходные в силе? - В силе. – Чанёль кивает. Вверенные оба уже настолько разнеженные, что даже не интересуются, о чём собственно речь. Бонмин появляется на пороге уже полупустого банкетного зала, выглядывая своих и, находя взглядом, подходит. - С Посвящением. – поздравляет Хозяина и Вверенного Тондэмунгу, уважительно кланяясь. - Созвонимся. – обещает Джунмён, обнимая Бэкхёна на прощание. – Будь паинькой. - Вот уж не думал от тебя это услышать. – Бэкхён по-доброму хмыкает.***
- Куда оно в тебя ещё влезает? – Джунмён улыбается. Немного взбодрившись после душа, он забирается в постель, устраиваясь у Хозяина под боком, и принимает из его рук бокал с вином. – Бэкки звонил, сумасшедший. - Уже? – Джонин удивляется следом. - Бегает по комнате, кричит, визжит, скачет, не знает, куда деть энергию, и до сих пор не верит, что стал Вверенным. – Джунмён негромко смеётся. - Чанёль его не выгнал в первый же день? – Джонин прячет смешок в кулак и получает лёгкий пинок в бок. - Хозяин в душе. – объясняет Джунмён и оба смеются. – Джонин-а, - смех сходит на нет. Вверенный меняет позу, чтобы заглянуть в глаза. Джонин продолжает обнимать за плечи. – Кто придумал это дурацкое Девятое правило? Хозяин вздыхает, тянется навстречу, чтобы мягко поцеловать в лоб, крепче прижать к себе. - Все их придумали далеко до нашего рождения. – выдыхает. – Старший воспитатель наверняка рассказал тебе, что времена у дома мафии и его представителей бывают разные – как хорошие, так и плохие, и в случае плохих, вне зависимости от того, как меняются взаимоотношения Хозяина и Вверенного, первый должен быть уверен в том, что последний будет верен ему и своему дому мафии до конца. - Спасибо, что проверка не заключается в чём-то более кардинальном. – Джунмён выдыхает с облегчением, но на дне глаз Джонин видит тревогу и сгребает в охапку, как маленького, обнимая совсем крепко, руками и ногами, прижимая к себе. - Всё закончилось. – шепчет в губы. – Подобного не повторится – ни по проверке, ни в целом, обещаю. Джунмён поддаётся и льнёт навстречу, получая короткий сладкий поцелуй. - А высшие чины? – вдруг вспоминает то, о чём хотел спросить. – Тоже проходят. - Все без исключения. – Джонин кивает. - А мама? – осторожно зовёт Джунмён, мягко поглаживая по груди через ткань спальной футболки. – Твоя мама. - Мама не успела. – Джонин дёргает плечом. – Обнаружился я, и отец решил перенести проверку, дабы не подвергать её стрессам, а потом просто не успел. Так сложились обстоятельства, - Джонин кивает. – Проверка может быть отменена только в случае скоропостижной смерти Вверенного – и это единственная веская причина в данном случае. - Мне жаль. – выдыхает шепотом Джунмён, пряча лицо на чужой груди, чувствуя поцелуй в макушку. - Всё нормально. – так же шепотом выдыхает Джонин, отправляя свой бокал на тумбочку и следом туда же бокал Вверенного и валит на спину, затягивая в поцелуй. Джунмён стойко и даже с готовностью отвечает до того момента, пока его губы заняты чужими, но как только ласковые поцелуи обрушиваются на шею, посылая мурашки вниз по спине, Вверенный перестаёт бороться с усталостью. Джонин негромко смеётся, целуя его в щёку, замечая совсем сонное чудо, и помогает нормально улечься на подушку. Засыпая окончательно, Вверенный прижимается к крепкому плечу щекой и в темноту спальни: - Я люблю тебя. – прежде, чем уснуть. Хозяин целует в кончик носа и шепотом вторит пророненной фразе.***
Джунмён просыпается в постели один, вмиг пугаясь, схватываясь на кровати сидя, и выдыхает с облегчением, находя на соседней подушке записку о том, что к моменту, как он, Вверенный, проснётся, Хозяин будет дома. На часах десять утра и Джонин явно не надеялся, что его соня проснётся так рано, но выхода особо нет – придётся ждать. В кухне, конечно, пусто. Джунмён, шаркая, входит туда, поднимая к локтям рукава домашней бейсболки, и открывает холодильник, повисая на одной из дверей, рассматривая его содержимое. Руки быстро находят необходимые ингредиенты для завтрака и так же быстро орудуют, пока нарезают овощи для омлета и взбивают яйца. Негромко болтает кухонный телевизор, отвлекая от пустоты кухни и дома в целом. Джунмён не хочет, но только и выходит, что думать о том, что у всего есть две стороны. Сейчас, по окончанию проверки он видит это особенно сильно. Он не может жаловаться на свою жизнь – точно не может. Люди в мире голодают, а он живёт в достатке, куда там - он живет в богатстве, если быть честным. Он ни в чём не нуждается, у него есть всё, что нужно и легко может появиться всё, что он захочет. Любой уголок мира открыт для него в любое мгновенье, стоит только захотеть. Светские рауты, гонки, перестрелки, интриги – всё это имеет место быть в его жизни. Джонин поднял его из самого низа, ну и Дом смирения, конечно. Там его научили ценить то, что тебе дают и уметь быть благодарным. У него много лет не было ничего и никого кроме Бэкхёна. Он не имел личных вещей, привязанностей, хобби и талантов – не было ни сил, ни возможностей раскрывать это. Он часто спал под открытым небом, вне зависимости от того, на улице ночью +30 или -15. Ему часто нечего было есть и нечем было обработать, или вылечить оставленные родителями ссадины и синяки. Бэкхён научил его любить – дарить кому-то тепло, ласку, заботу. Неосознанно, а требуя от него это, и Джунмёну пришлось научиться. Джонин же научил его быть любимым, желанным, нужным. Научил его ценить то, что его любят, что ради него готовы на всё, что ради него могут пожертвовать всем. Научил пользоваться чувством того, что тебя любят – не с меркантильной или любой другой неуместной точки зрения, а с той колокольни, чтобы знать, что ты – не пустое место. Что ты – человек, особенный человек, словно ты что-то значишь и знаешь себе цену. Что ты не позволяешь себя просто так обижать только потому, что ты слабее, что ты НЕ слабее, в конце концов. Джонин дал ему жизнь, о которой он мог только мечтать, которую в детстве не мог даже представить себе. Джонин подарил ему вторую попытку на жизнь, на настоящую жизнь, а не на жалкое существование, которое он влачил с самого рождения и всё своё детство, когда только формировались его потенциальные цели и приоритеты, точка зрения, мнения, мировоззрение. Джонин подарил эту жизнь и Джонин отнимает её каждый день с присущим только ему профессионализмом. Оба они – мафия, он, Джунмён, теперь – мафия, и те вещи, о которых нормальные родители, наверняка, должны были говорить, как об аморальных вещах – их нормальные будни. Но дело даже не в этом, а в том, что как Хозяин научил его быть любимым, он так же научил его быть одиноким. Одиноким тогда, когда один единственный человек нужен тебе больше, чем надобность делать вдохи и выдохи. Когда любая поездка по работе может стать последней и волнение травит, словно яд – уверенно и быстро. Особенно сильно это, опять-таки, ощущается после проверки. После разлуки. Он так изголодался по любимым рукам за месяц, что ему тяжело было дышать по вечерам, когда он видел Джонина на пороге вернувшимся домой. Вымотанным, но всё таким же сильным, в идеально сидящем костюме, скрывающем сильное стройное тело, в чёрных кожаных перчатках. И Джунмён млел от мысли о том, насколько их прикосновение прохладное в сравнении с жаром его ладоней. С жаром его ладоней на своей обнажённой коже. Вверенный роняет лопатку из руки в рукомойник и выдыхает шумно и с полустоном – в это самое мгновенье за талию обхватывают с нажимом крепкие руки. - Любимый. – Джунмён улыбается. – О чём задумался? – Джонин обнимает крепче, утыкаясь носом в его макушку и вдыхая любимый запах, запечатанный под коркой его мозга, как запах счастья, любви, как запах дома. - Я соскучился. – честно признаётся Вверенный, немного приходя в себя, накрывая сильные руки на талии своими. И Хозяин отлично понимает – речь идёт не о том, что его полдня не было дома. Совсем не об этом. – Ты вернулся? - Вернулся. – в шею выдыхает Джонин, посылая мурашки вниз по спине, и Вверенный слышит, как он усмехается. Дьявол. – Я тоже соскучился. – совсем низко, шепотом, интимно. Сильные руки ложатся на пояс его брюк, и пока одна справляется с пуговкой, другая ползёт по животу под бейсболку. Перчатки летят на пол. Джунмён на мгновенье пугается приступу нежности прямо на кухне, но совершенно ничего не может с собой поделать – Джонин обжигающий словно виски, сладкий словно мёд, нежный как шёлк, опасный как лезвие ножа, горячий словно пламя. Любимый, желанный, нужный. Вверенный чувствует, что соскучился, истосковался настолько по его прикосновениям и поцелуям за месяц, что возбуждается от безобидных касаний буквально мгновенно. Потянув за края бейсболки, Хозяин легко от неё избавляется, гладя живот и грудь, с натиском, но не больно, так собственнически даже в таких простых прикосновениях. Вторая рука в это время окончательно справляется с поясом джинсов и просто тянет их вниз, следом ныряя под бельё. Джунмён вздрагивает, закусывая губу, и закидывает руки назад, обнимая своего Хозяина за шею, путаясь пальцами в его волосах, поглаживая затылок. Джонин спускает его джинсы ниже вместе с бельём, и пока одна рука продолжает гладить по груди, другая почти яростно сжимает одну из его ягодиц в руках, скользя пальцами между ними в уже влажное колечко мышц, начиная растягивать. Вверенный чувствует, как дрожат коленки и подкашиваются ноги, и ему кажется, что он попросту падает, опираясь о грудь Хозяина, но тот не позволяет упасть. Звенит браслет его наручных часов, рука становится напористей, Джунмён стонет. - Джонин… - кое-как выговаривает он, извиваясь в руках Хозяина. – Кухня, мы же не… - Шшш. – в ухо шепчет он, кладя руки на его бёдра и прижимая к себе, потеревшись о него через всё ту же ткань костюма. - Ты… - Вверенный глотает вздох, когда его разворачивают к себе лицом, и тут же обнимает за шею, подаваясь ближе, когда Хозяин заключает его член в ладонь. – Сними его. – теперь он шепчет, обводя широкие плечи кончиками пальцев. – Не испорть – это мой любимый. – слегка улыбается он. Хозяин улыбается в ответ и прекращает обнимать только, чтобы снять с себя пиджак, отбрасывая назад на рядом стоящий стул, затем рубашку и берётся за пояс брюк. Вверенный не даёт, поймав за один из концов кожаного ремня, и тянет на себе, к себе, ближе. - К чёрту. Купим новый. - А ты привык тратить деньги. – Джонин смеётся. – Иди ко мне. Безапелляционно! Снова обхватывая ягодицы, затем под ними, Хозяин сажает его на край кухонной зоны, стола и, наконец, целует. Джунмён развязно стонет ему в губы, сгорая от удовольствия, ни на секунду не думая о том, что кто-то может прервать или войти. Когда оба они - и Хозяин, и Вверенный дома, никто из охраны не показывается в доме, оставаясь у себя, в Доме охраны, как называет это Джонин. Обнимая за талию, Джунмёна тянут по скользкой поверхности поближе к себе и плавно входят в подготовленное тело, осторожно толкаясь в него. Джунмён на мгновенье давится вздохом, как это обычно с ним случается в такие моменты, и начинает дышать снова – глубоко, шумно, обрывисто. Хозяин толкается глубоко, то плавно, то резко, выходя и снова входя на всю длину, и целует белокожую шею снова и снова, неизменно возвращаясь к губам. Джунмён кончает совсем скоро, после нескольких толчков и дрожит от оргазма, обнимая Хозяина за шею и прижимаясь к нему всем телом. Джонин делает ещё пару глубоких толчков и кончает тоже, вздрагивая и следом расслабляясь. - Добавка будет? – негромко смеётся Джунмён в его ухо и млеет от нежного поцелуя в шею. - Я со вчерашнего утра, не прекращая, думал о том, как ты пахнешь. – отзывается Хозяин, кивая. Вверенному, совершенно обнажённому, помогают спуститься со стола, и тот тянется за чужим пиджаком, влезая в рукава и застёгивая на себе. - Мой маленький соблазнитель. – наступает очередь Хозяина негромко смеяться. Он заключает белокожую ладонь в свою и ведёт за собой. Джунмён готов жизнь прожить в его объятиях.