Наизнанку

/ Marek Iwaszkiewicz & Iohannes – Anxiety / / Marek Iwaszkiewicz – Empty Inside / / The Erised - Interlude / / Marek Iwaszkiewicz – Miserable Heart / Когда самолет приземлился в аэропорту Инчхон, я расплакалась. Пассажиры странно косились на меня, но какое кому дело? Покинув в прошлом году Сеул, я оставила позади своих друзей, работу, привычный уклад жизни и воспоминания, которые нигде потом не удалось стереть из моего сознания. В Шанхае я перестала отвечать на звонки Хары, решив никого не обременять своими проблемами. Было ли это правильным решением? Я уже давно понимала, что выбрасывать друзей из жизни, даже ради их блага – самая дурацкая идея на свете. Мне не хватало улыбки Хары, ее заразительного смеха и мудрых советов. Не уверена, что она сможет простить меня. Я дала себе слово забыть всё. Мне хотелось просто жить. Никто не вправе запрещать мне выбирать город, где я буду счастливой. Я снова хочу гулять по улочкам Сеула, любоваться вечерней рекой Хан и просто пить какао, считая звезды на тёмно-синем небе. Танцевать, как раньше, захлебываться музыкой, кричать от счастья и радоваться обыденным вещам, на которые обычно не обращаешь внимания. Даю себе слово, что всё это у меня будет. Очень скоро. Я радостно улыбнулась, увидев извещение о том, что на мой счет поступили деньги – гонорар за последние статьи для шанхайского издания. Моя съёмная квартирка в Сеуле была небольшой, но на редкость уютной: все в светлых тонах, большая кровать с мягким пледом, пара милых розовых кресел и рабочий стол, на котором вперемешку с ручками, бумажками, книгами, заметками и конфетами лежал мой серебряного цвета ноутбук. Творческий хаос, который мне никак не хотелось разгребать: он придавал живости моему холостяцкому жилищу. Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть: никто не знал, что я здесь живу. Может, арендатор пришел? Но мы ведь утром виделись… - Вам доставка! – паренек лет двадцати вручил мне большой синий вазон, наполненный белыми пионами. К горлу сразу подкатила тошнота, и я чуть не уронила цветы на пол. Я не успела задать никаких вопросов, потому что парнишка сбежал так же быстро, как и появился. Поставив цветы на пол, я закрыла дверь и вдруг заметила, что в букете спрятана открытка. Резко выдернув ее оттуда, я нетерпеливо открыла послание и застыла на месте, читая содержимое: «Перестала страдать по очкарику? Добро пожаловать домой. А ведь дом там, где люди, которым ты нужна, Миюн-и. Можешь не прятаться – это бесполезно. С Днём Святого Валентина, mine. Я заеду за тобой вечером. Советую не игнорировать меня, а, наконец, вести себя как взрослый человек. О.С.» Разорвав открытку на мелкие кусочки, я швырнула их об дверь и гневно выкрикнула: - Мерзкий придурок О Сехун! Я и забыла, что сегодня был День Всех влюбленных. Дурацкий праздник, если честно, хотя раньше я его любила благодаря тем сюрпризам, которые мне делали Сехун и Гук. Оба парня умели удивлять и быть романтиками. Сейчас моя рука не поднималась выбросить красивейшие пионы, поэтому, тяжело вздохнув, я унесла их на кухню – пусть там будет стоять кусочек весны, подаренный мне тем, кто когда-то растоптал мое сердце в прах. Может, пришло время для реванша? Поменьше доброты, розовых пони и сопливых мечтаний о вечной любви, идеальном принце и прекрасном прошлом. Жизнь – это грязь, секс, кровь, предательства и деньги. Это то, чем пронизан каждый день этого бесполезного мира, который не хотел играть по моим правилам, каждый раз больно избивая мое сознание до кровоподтеков. Думаю, я теперь обязана сыграть по правилам, которые так настойчиво подкидывает мне другая сторона жизни. Начнём? *** Алая помада, распущенные красные волосы, которые опять пришли на смену голубым, черное, слишком обтягивающее платье, чулки, такие нелюбимые мной туфли на тончайших шпильках и блядская улыбка. Образ, который я примеряла на себя этим вечером, был чужим, грязным и абсолютно не моим. Но я дала себе слово делать те вещи, которых бы я раньше избегала. Выплюнув жвачку в салфетку и швырнув в урну у тротуара, я уверенным движением дернула на себя дверцу дорогой машины и быстро села на заднее сидение, где лежал букет розовых пионов. Задумывался ли Сехун, что эти дурацкие цветочки могут мне надоесть? Если человека каждым день кормить сладким, он начнет блевать сахаром через какое-то время. - Господин О ждет вас в ресторане, - сообщил мне водитель, и я холодно кивнула в ответ, доставая из сумочки сигареты. В последнее время я слишком много курила, но это помогало мне творить, писать и находить вдохновение. Подумав, я запихнула сигареты назад в сумку, решив, что не хочу насквозь пропахнуть никотином. Через полчаса мы прибыли в незнакомое мне, но явно дорогое заведение. Услужливая хостесс провела меня в отдельный зал, где никого, кроме О, не было. Он всегда любил приватность и тишину: кто бы сомневался. Парень сдержанно улыбнулся, увидев меня, и жестом указал на стул, приглашая присесть рядом с ним. - Ты не перестаешь удивлять, - не спрашивая разрешения, Сехун положил свою ладонь на мою, мягко сжимая ее. Мне стоило больших усилий не выдернуть руку из такого плена, чтобы влепить ему пощечину. Что-то слишком часто в последнее время у меня возникает желание бить своих бывших… - Выглядишь отлично, Миюн-и, - неотрывно глядя на мои губы, продолжал отпускать комплименты О, а я отметила про себя, что Се и сам выглядит на все сто. Этого у него не отнять: всегда одет с иголочки, красиво уложенные каштановые волосы, благородные черты лица и этот его непроницаемый взгляд. Иногда Сехун казался безумно серьезным, холодным и сдержанным, но наружу вырывались его ребячество, азарт и страсть, которые фонтанировали внутри, сдерживаемые этим «холодным фасадом». Недовольно скривившись, пряча за презрительной ухмылкой волнение и страх, я все же убрала руку и вжалась в спинку стула. Короткое платье немного задралось вверх, показывая миру мои ноги в соблазнительных черных чулках. Сехун плотоядно скользнул по ним взглядом и очаровательно улыбнулся, наливая мне вино. Залпом выпив бокал напитка, я словила насмешливый взгляд бывшего. - Нервничаешь? – вкрадчиво начал он, снова хватая меня за руку и переплетая наши пальцы. – Я обещаю быть нежным. - Ты решил, что я девица по вызову, или как? – не выдержала и огрызнулась я, но опять убрать руку не решилась. Если уж пришла, нужно действовать. Какого-то конкретного плана у меня не было, но знала я одно: мне хотелось сделать О Сехуну так больно, чтобы он почувствовал себя ничтожеством. - Девушки по вызову не хамят, потому что им платят, - он положил руку мне на колено, осторожно поглаживая ногу сквозь тонкий материал чулок. По коже побежали мурашки, и я себя за это ненавидела. Татуировка на руке жгла противным огнем, словно позорное клеймо. Сколько раз говорила себе, что нужно избавиться от этой отметки, которая каждый божий день напоминала мне о том, какой же дурой я была. Но что-то останавливало меня… Рука Сехуна скользнула выше, под платье, туда, где были подвязки и ничем не прикрытая кожа. - Сколько же ты мне заплатишь? – вскинув брови и бесстрашно глядя в глаза этому пошлому хаму, поинтересовалась я, стараясь не думать о том, что «мурашек» стало на порядок больше. Тело все еще помнило прикосновения мягких пальцев О, хотя разум отказывался даже думать о том, что это может быть приятно. - Ты же не за этим пришла, так ведь? – хохотнул парень и убрал руки из-под моего платья. - Почему ты не пьешь вино? Меня спаиваешь? - вопросом на вопрос ответила я, заметив, что у Сехуна стакан с тоником вместо алкоголя. Парень недовольно закатил глаза: - У меня рано утром важная встреча, не хочу сейчас пить. Миюн, я всего-лишь налил тебе твое любимое вино. Без подтекста. Подперев ладонями подбородок, он внимательно на меня глянул: - Честно говоря, я очень удивлен тем, что ты согласилась встретиться со мной после всех тех месяцев игнора с твоей стороны. Правда, пока я не могу понять, что именно движет тобой. Хотелось посмотреть тебе в глаза и в последний раз сказать себе, что все кончено. It`s over. Я и сама не до конца понимала, что я буду делать и зачем вообще решила встретиться с тем, кто настолько наследил в моей жизни, что я до сих пор поспешно вытираю эти наглые и неаккуратные отпечатки ног в своем сознании. - Решила поесть бесплатно, - нахмурившись, сообщила я О, понимая, что это звучит как глупая шутка. Лучше уж прикинуться дурочкой, чем что-либо объяснять. – Сам понимаешь, возвращение в Сеул – дело очень затратное, не могла упустить возможности поужинать в шикарном месте. Ты всегда отличался изысканным вкусом, Сехун. Тот пару секунд, не мигая, смотрел на меня, потом оглушительно рассмеялся. - Очень смешно, - пытаясь отдышаться, прохрипел парень и улыбнулся. – Ты все такая же милая и непосредственная. Миюн-и, я скучал. А ты? Скривив губы, я отрицательно покачала головой, и улыбнулась, что, уверена, немного задело О. - Всё так же трахаешь всё, что движется, Сехунни? – сделав пару глотков алкоголя, спокойно поинтересовалась я, хотя внутри все начинало закипать, подстегиваемое прошлым опытом. Парень помрачнел. - Я изменился, - звучало это так нереалистично, что я чуть было не подавилась напитком. Моя рука дрогнула, и я пролила вино на черное платье, которое тут же впитало влагу в себя. - А ты шутник, Сехун-ши. Такие, как ты, не меняются в одночасье. Ты – закоренелый эгоист. Мальчик, привыкший получать от жизни всё – девушек, которые тебе нравятся, удовольствие и самые лучшие эмоции. Все остальное вокруг тебя – лишь декорации для удовлетворения твоих потребностей. У твоего эго непомерные аппетиты. Тебе никто не нужен, кроме тебя самого. Думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь. Закончив эту странную тираду, я сделала глубокий вдох и, не желая встречаться глазами с О, посмотрела в окно. Хлопья белого пушистого снега медленно падали с неба, оседая на какой-то слишком серый и мрачный асфальт. Под цвет моего настроения. Сейчас я внезапно почувствовала себя глубоко несчастной: в этом дорогущем ресторане, в вульгарном платье, с помадой, которую безумно хотелось вытереть салфетками, а туфли – вышвырнуть в окно, в снег. Странное давящее чувство пустоты и безразличия. Слишком чужеродная обстановка и до тошноты смазливый парень рядом. Глянцево-идеальный, как красивый манекен. Отличный любовник, богатый наследник, сердцеед – все как в банальных дорамах, только вот Золушки из меня не получилось. Пробьет полночь, и меня будет ждать моя тыква вместо кареты и маленькая квартирка вместо роскошного замка. Так даже лучше. - Пак Миюн, - позвал меня Сехун, отчего я дернулась, не понимая, откуда в моих мыслях появился громкий голос парня. Он провел ладонью по моей щеке настолько нежно, что это прикосновение можно было сравнить с касанием крыльев бабочки. О снова мягко повторил: - Миюн-и. Холодно глянув на Сехуна, я вопросительно вскинула брови и не мигая, уставилась на парня, всем своим видом давая понять, что не настроена на нежности. - Ты была лучшей в моей жизни. Как бы наивно это не звучало. Тебе был нужен я, а не мои деньги, статус, моя внешность. Я сделал много ошибок, но у меня нет желания повторять их в будущем, если ты дашь мне еще один шанс. Не будь глупышкой, Миюн. Вспомни, как нам было хорошо вместе, - без тени улыбки рассуждал Хун, а я перебирала в голове те хорошие воспоминания, которые парень когда-то подарил мне. Их было море, этих чудесных моментов. Часов любви, нежности, полного взаимопонимания и всепоглощающей страсти. Смех, искры любви, брызги счастья, отличный секс, искренность и самоотдача. Потом – долгие бессонные ночи и слезы в подушку. Попытки понять, что же я сделала не так, почему же так больно и как спасти остатки себя и своей гордости. Чонгук чувствовал то, через что прошла я с О. Гукки не может простить меня, хотя я искренне раскаиваюсь. Может, Сехун чувствует то же самое? Ему жаль... и как же больно, когда тебе припоминают все прошлые ошибки и не хотят видеть, что ты пытаешься искупить вину. - Хорошие были времена, - неуверенно согласилась я, после чего Сехун вдруг поднялся со своего стула и потянул меня за руку на себя. Он никогда не спрашивал разрешения, чтобы поцеловать. Просто делал то, что хотел. Брал, то что хотел. Решал за нас двоих. Как и сейчас, внезапно целуя меня и перекрывая мне этим поступком кислород. От волнения я забыла, как дышать, думать, сопротивляться. Я на минуту перестала быть той рассудительной Миюн, которая бы обязательно ударила наглеца и отпихнула куда подальше, чтобы не повторять болезненных ошибок. Не вдыхать запах Сехуна, не чувствовать его язык у себя во рту, не ощущать его восхищения и возбуждения, не чувствовать его горячее тело так близко. Сейчас я была той безвольной балериной-куклой, которую умелый кукловод снова дергал за ниточки, заставляя плясать под свою дудку. Необходимо разорвать этот порочный круг, чтобы кукловод удушил себя своими же нитками. - Знаю, это поспешно, странно и непонятно, но ты выйдешь за меня? – переведя дыхание, спросил Сехун и достал из кармана черного пиджака маленькую синюю бархатную коробочку, в которой, уверена, было обручальное кольцо. Да и что иное может там сейчас быть? Сердце, словно выпущенная на свободу птица, отчаянно билось о грудную клетку, пока я ошарашенно смотрела то на синий бархат, то на О с остатками моей красной помады на губах. Его глаза светились тем теплым огнем, который я увидела впервые, когда мы встретились и узнавали друг друга. Я влюбилась в эти глаза и в этого безрассудного мальчишку тогда, весной. - Я забыла сигареты в машине, принеси, мне нужно перекурить и обдумать всё, - мой голос звучал ровно и обыденно, хотя мне хотелось кричать. - Миюн, подумай над моими словами, у тебя есть пять минут, - улыбнулся бывший, чмокнул меня в щеку и вышел из комнаты. Прикрыв на пару секунд глаза, я досчитала до десяти и кивнула сама себе. Достав из сумки пузырек с лекарством, я высыпала немного белого порошка в стакан и дрожащими руками взяла чайную ложку, чтобы размешать всё в тонике. Сейчас я казалась себе сумасшедшей идиоткой, которая решила претворить в жизнь такой дурацкий и нелогичный план. Глянув время на мобильнике, я села на стул и попыталась унять волнение. - Вот, - бывший влетел в комнату, словно ветер, и положил возле меня пачку моих сигарет. – Думаю, курить не стоит. В будущем. Сейчас можешь одну штучку выкурить, Миюн-а. - Поехали к тебе? – игриво улыбнулась я, придвигая стакан с к Сехуну. Парень не ожидал такого поворота событий и удивленно кивнул, доставая из кармана все то же злополучное кольцо. - Подумала? – делая несколько глотков напитка, поинтересовался О, но я в ответ покачала головой и хитро улыбнулась. - За нас! До дна, Сехунни, - нервно засмеялась я. Пустой стакан. Пятнадцать минут, которые показались вечностью. Парень осоловело посмотрел на меня, и сам не понимая, что происходит, начал пальцами тереть виски и глаза. Он пару раз тряхнул головой, но это не помогло ему прогнать дикую сонливость, которая внезапным грузом навалилась на все его существо. О Сехун сложил руки на столе и уткнулся в них головой, погрузившись в глубокий сон. Теперь я могла выдохнуть – снотворное подействовало. Я понимала, что вести себя так по-дурацки и по-детски, усыпляя бывшего на свидании – верх идиотизма. Не дай Бог, ему будет плохо от лекарства, тогда мне светят огромные проблемы. Я совершала один тупой поступок за другим, но в этой ситуации я чувствовала облегчение. Каково это, Сехунни, когда тебя отвергают и вышвыривают на обочину жизни? Впрочем, я пила это снотворное много раз, когда вместо сна меня преследовали кошмары, так что была уверена, что ничего плохо с парнем не случится. Хорошо выспится, потом его заберет шофер и сказочке конец, только вот Золушка, оставив туфельки, будет уже на другом конце огромного Сеула. Аккуратно разувшись, я поставила когда-то подаренные мне парнем туфли на стол возле его головы. Достав из сумки балетки, я с облегчением вздохнула и улыбнулась. Когда Сехун проснется, он поймет, что я его одурачила, поиздевалась над его гордостью, но это будет позже, а пока я хотела наслаждаться такой маленькой победой, которую многие назовут глупостью и ребячеством. Накинув тонкое пальто и схватив сумку, я пулей выскочила из ресторана и быстро перешла на другую сторону улицы. Снег кружил, оседая на волосах и превращаясь в мокрые капли. Остановившись у светофора, я посмотрела на небо и начала ловить ртом снежинки, не обращая внимания на странные взгляды людей вокруг. Впервые за долгие месяцы у меня было спокойно на душе, и я была способна радоваться таким мелочам, как снег этим чудесным вечером. Мне хотелось танцевать, кружиться, забывая обо всем, впитывая кожей каждую ноту красивой музыки. Выражать свои чувства каждым движением искреннего танца и растворяться в надеждах, отпуская тех, кто до жалких угольков сжег мою веру в себя. *** Попивая горячий какао в своей самой любимой кофейне, я до сих пор дрожала – то ли от нервов, то ли от того, что в легкой одежде бродила по улицам любимого города и ловила побледневшими от холода губами снег. Это было странное чувство, но мне показалось, что я освободилась. Отпустила все одним махом сегодня вечером. - Вкусно? – до боли знакомый голос электрошоком ударил по коже, отчего я подавилась какао и обожгла язык. На глазах выступили слезы, пока я кашляла. - Спокойно пьешь какао, забыв обо мне? – подперев подбородок ладонями, шутливо спрашивала Хара, сидя напротив меня за столиком. Я, не веря своим глазам, пару раз моргнула на всякий случай, чтобы прогнать это видение, но «оно» не хотело исчезать. - Мне столько нужно тебе рассказать, - грустно прохрипела я, придвигая чашку вкусного напитка к подруге, а та не стала отказываться. – Прости меня. - Дура, - резюмировала она, счастливо улыбаясь и согревая руки об огромную теплую чашку. - Идиотка, - кивнула я, чувствуя, что слезы хлынули по моим холодным щекам. Я поспешно начала их размазывать по коже, но это не помогло остановить поток соленой жидкости. - Я скучала, - протягивая мне салфетку, серьезно заявила Хара. Закрыв лицо ладонями, я рыдала так, что начала икать. Девушка подсела ко мне и крепко обняла. И только сейчас я почувствовала, что я вернулась домой. Уткнувшись носом подруге в плечо, я продолжала всхлипывать, а внутри меня проглоченные ранее снежинки превращались в весенние цветы, которые просыпались от зимней спячки. Мое разбитое сердце, до этого наскоро склеенное дешевым скотчем, перестало кровоточить. Свитер Хары впитывал мои слезы, ошибки и отчаяние, а нежные объятия подруги давали надежду на то, что весна в этом году будет особенной. Совсем такой, как раньше.