Непростительная дерзость

На улице был солнечный день, а Джино шёл погруженный в свои мысли, поэтому совсем не обращал внимания: ни на погоду, ни на людей проходящих мимо. Все мысли с утра его были заняты тем, что надо навестить бунтарщицу Козуки. Да и не зря же он у принца Шнайзеля просил разрешение. Наконец молодой человек достиг желаемой цели. Быстро пройдя в нужное помещение, он попросил офицера привести её. Как всегда в зале, где проходили встречи было очень душно. Но стоя напротив кабинки, куда должны были привести Козуки, он думал, что не плохо, было бы как-нибудь вывести её на прогулку. Конечно, эта идея была оставлена до лучших времён. Но тут открылась дверь и наконец привели её. Джино, в который раз убедился, глядя на её потрёпанную одежду, что школьная форма на ней смотрится лучше всего. Карен посадили на стул и она со злостью смотрела на парня, стоящего напротив неё. — Чего тебе? – со слишком показной злобой спросила она, избегая его взгляда. — Пришёл проверить как ты. — Увидел? Уходи, — она опустила голову лишь бы не посмотреть ему в глаза. Карен услышала шаги и подумала, что он и вправду уходит, но подняв голову от созерцания пола под ногами, она увидела, что он подошёл совсем близко к ней. — Неужели тебе так нравится сидеть в камере? Ты же можешь сражаться за нас, выдать Зеро. Тем более ты наполовину англичанка, уверен император простит тебя… — Я японка, не забывай, — перебила она дальнейшие уговоры парня. – И буду бороться до конца. — Видно это не выбить уже из тебя, — стоял Джино, сложив руки на груди. Девушка решила проигнорировать его последние слова. – А ради меня? — А? — Забудь, — Джино подошёл к ней и взял своей рукой, её подбородок. Козуки потеряла счёт времени, пока они молча смотрели друг другу в глаза. — Даже ради меня ты не отступишься и не остановишься даже на поле боя, если твоим противником буду я, — Джино произнёс это тихо, не отрывая взгляд своих глаз от глаз девушки. А затем поцеловал её в губы. Когда короткое мгновение закончилось, парень ушёл, не сказав ни слова, а Карен лишь смотрела ему в след. Как только он вышел из комнаты, девушку отвели в свою камеру. — Каков нахал! Непростительная дерзость, — и она дотронулась своими пальчиками до своих губ и улыбнулась. – А может и простительная.