Такого просто не может быть

      Маринетт утверждала, что не будь Адриана в её поле зрения, то она смогла бы посмотреть на Нуара в другом ключе и, возможно, даже принять его надоедливый флирт и несмешные шуточки. И не важно, что сама же недавно писала в своём личном дневнике о заносчивости Нуара и о том, что такие парни ей вовсе не нравятся.       Адриан стал объектом её обожания не из-за внешности, — и явно не из-за денег и его отца, нет, — причиной тому был именно характер. Будучи недурным на вид выходцем из высших слоёв социума, парень не пытался ткнуть пальцем на недостатки других и лишний раз показать, как людям с достатком средним и ниже сидеть на попе ровно и не высовываться, как это делала, к примеру, Хлоя Буржуа.       Маринетт не раз представляла, что было бы, будь Адриан избалованным подростком. Самоуверенный эгоист с дерзким взглядом, шаловливыми ручками (которые, кстати, очень уж любят прикасаться к выпуклым частям женского тела) и вечной ухмылкой на лице. Флиртовал бы, наверное, с кем попало. Ну просто вылитый Нуар, разве что Кот держит руки при себе и не позволяет больше каламбуров и дружеских объятий. «Нет, — мотает головой Маринетт, — такого просто не может быть».       И было бы всё прекрасно, если бы не фраза, сказанная Адрианом однажды, так, между прочим.       — Я совсем не такой, каким я привык быть с вами, — и мило так улыбается, разводя руками в сторону.       Он не такой.       А какой тогда?       Интерес Маринетт к его личности никак — ну вот совсем никак — не угасал. И становилось дико любопытно, какой он, настоящий Адриан Агрест? «Ну уж явно не такой, как в моих фантазиях», — уверяет себя она. Маринетт сравнивала одноклассника со всеми своими знакомыми, представляла Адриана иным (чёрт возьми, она даже его рисовала в разных образах!), но в голове у неё не появлялось мыслей о том, что настоящий Агрест мог походить на Нуара.       И возвращаясь с очередной миссии домой, в пекарню, увидела за углом знакомый хвост-ремень, зелёную вспышку, а после заметила любимую блондинистую макушку.       Можно сказать, что картинка собрана, и Маринетт остаётся только разобраться в себе. Увы, нет. Маринетт слишком любила Адриана, чтобы так просто расстаться со своими идеалами. И снова разгоняет противные мысли: «Такого быть не может».       Адриан Агрест был влюблён в ЛедиБаг. Безрассудно. Искренне. Он любил её смелость, умение быстро соображать в бою, бездонные лазурные глаза, в которых по банальности сюжета принято тонуть. Да так сильно любил, что не замечал очевидные вещи, происходящие вокруг. Не видел чувства Маринетт, её схожесть с супергероиней, странное поведение отца в случае с Жакади и сильное желание узнать о подозрительном сходстве колец Адриана и Нуара, и — о Бражник! — он, увлечённый беседой с Альей по поводу любимых жестов Леди, которые случайно заметил из материала новостей/ЛедиБлога, не увидел маленького красного квами, вылетевшего по неуклюжести Маринетт из сумочки (сделанной самой же Дюпэн-Чэн, кстати). Зато Плагг потом частенько напоминал об упущенной возможности узнать, кто за маской, и тихонько хихикал в сумке, когда Адриан вместо практической по химии бился головой об стол и стонал от тупой боли.       И проклинать себя за невнимательность действительно было нужно. Леди стала вести себя очень странно; то краснеет после очередного каламбура, а такого никогда не было, то срывается и кричит, просит перестать дурачиться во время сражения, то погружается в размышления и не обращает никакого внимания на Кота. Нуар уже успел мысленно убить себя несколько раз — иначе почему ЛедиБаг поменялась в отношении к нему?       В школе отдых как таковой также отсутствовал, и занятий кроме как самобичевания не оставалось. Одноклассница, сидящая сзади, стала странно вести себя. И если раньше у них было хоть какое-то общение на уровне приветствия и элементарных фраз, то сейчас его не было вообще: Маринетт долго молчала, сканировала взглядом и уходила за свою парту, так и не поздоровавшись.       Умный человек, по словам Плагга, давно бы заподозрил что-то неладное, но Адриан (хоть и считался таковым в школе) был слишком увлечён Леди и её нынешнем поведением, что потерялся в собственных догадках и был не в состоянии сложить два и два.       Предложение Леди встретиться на следующей неделе, чтобы поговорить о настоящих жизнях и раскрыться, выбило его из колеи насовсем.       На крышу Нотр-Дама ЛедиБаг пришла раньше назначенного времени и прокручивала в голове придуманный текст. Сердце громко стучало, руки тряслись, а ноги так и норовили подкоситься. «Я просто накрутила себя, я просто накрутила себя. У них же кроме цвета волос и глаз ничего общего нет! Сейчас Нуар придёт, мы поговорим, и это окажется совершенно другой человек, которого я, возможно, даже и не знаю. Потому что иначе быть не может!» — Маринетт села на крышу, обхватила себя руками, пытаясь унять наступающую дрожь.       У соседнего здания мелькнул силуэт Кота.       Нуар чуть меньше Леди переживал, предстоящего разговора не боялся. Только неизвестность пугала.       Посмотрел на трясущуюся напарницу, которая тут же встала и начала с интересом разглядывать всё вокруг — лишь бы взглядом не встречаться.       Заранее выученные слова вылетели из головы ЛедиБаг, словно их там и не было. Позволила себе всё же посмотреть в глаза Нуару, а тот понял её без слов.       — Сейчас, да? — Нуар кивнул. Леди готова поклясться, что столько серьёзности на его лице она никогда не видела.       — Плагг, отменить превращение.       — Тикки, отменить превращение.       Одновременно из камней чудес вылетели квами. ЛедиБаг — нет, уже Маринетт — зажмурилась и прокляла себя за глупую идею. «Чёртово женское любопытство! Я же просто сплю, да? Ведь такое в действительности не может быть, — Маринетт приоткрыла один глаз и сразу же в ужасе распахнула уже оба. — Адриан».       Адриан облегчённо выдохнул. Неожиданно, конечно, осознавать тот факт, что девушка, в которую влюблён…       — Зачем? — еле уловимый шёпот мгновенно растворился в шуме листвы, и всё, что от него осталось, — тихое эхо в голове.       Такой странный вопрос и такое странное выражение лица у Дюпэн-Чэн. Плагг уставился на Тикки, надеясь узнать от неё ответ на практически немой вопрос Маринетт. А Адриан понял. Понял, но промолчал. В голове сложилась полноценная картинка, и сразу стали ясны пугающие разглядывания Маринетт и переменчивость его Леди.       Тишина была настолько давящей, что, наверное, ещё чуть-чуть, и можно было бы услышать треск, неприятно отбивающийся эхом в голове. Идеальный образ, который Маринетт сама же себе и придумала, дал трещину и полетел в неопределённом направлении, а потом с ещё более противным шумом разбился о реальность, а каждый осколок больно впивался куда-то.       — Прости, — чуть громче, чем в предыдущий раз. С сожалением посмотрела на Адриана. Тикки успокаивающе гладила подругу по плечу. Плагг поджал уши и уставился уже на Агреста. От чего-то было настолько противно и грустно, что даже сыр в горло влез бы с трудом.       У Адриана это, похоже, однажды войдёт в привычку — понимать важные вещи по одному лишь слову.       — Мы же останемся друзьями? — мягко спрашивает Маринетт. На большее с Котом она не готова. Адриан кивнул, ведь думал примерно так же — отношений бы у них явно не получилось. «„Не может, не может такого быть!“ Ага, конечно.       Как оказалось, очень даже может».