Несмотря ни на что

      Очередной день. Такой же как был вчера. И позавчера.       Доктор Хайнц Фуфелшмерц взглянул на окно, за стеклом которого было видно бесконечно голубое небо, покрытое редкими кудрявыми облаками. Под ним стремительным потоком неслись автомобили, толпами шли люди. За этим прозрачным тонким стеклом текла жизнь. Несмотря ни на что.       Учёный, застонав, сел. На этом старом диване было крайне неудобно спать. Прошло несколько часов, а мышцы уже одеревенели и надсадно ныли. Глубоко вздохнув, доктор с досадой посмотрел на себя, — он в который раз уснул в халате. Теперь он помятый настолько, что скорее всего его ни за что не отгладить. Да и есть ли в этом смысл?       Фуфелшмерц скользнул замыленным взглядом по комнате. Бардак. Чертежи, провода, резисторы, вольтметры беспорядочно лежали на полу, столе; перевёрнутые шкафы с книгами и сами книги с беспомощно раскрытыми как рты страницами. Чувство отвращения поднялось в груди. Он и отсюда видел, что на этих страницах написано. Главы основ ядерной физики и электростатики вперемешку с параграфами про матричные элементы операторов и методы учета электронной корреляции. Дрянь!       Доктор безжалостно прошёлся по раскиданной раскрытой или, наоборот, свёрнутой в рулоны размеченной бумаге с чертежами Инаторов. В ванной он даже не посмотрел зеркало. Он и так знал, что увидит там человека с посеревшей кожей, с огромными синими кругами под покрасневшими глазами, с трёхдневной щетиной. Или четырёх? Неважно…       Физика, наука — вот чему он посвятил всю свою жизнь. С помощью этого он хотел захватить Триштатье. Наивен как ребёнок! О, как он был наивен! Учёный с силой приложился головой о зеркало, презрительно улыбнулся крану, из которого текла вода. Эта глупая, ничего не понимающая, безразличная к другим вода!       Не вытерев руки, Фуфелшмерц вернулся обратно в комнату. Он ненавидел её. Да, он ненавидел эту комнату, эти лгущие книги, эти чертежи. Предатели! Воздух холодил мокрые руки, капли падали с кончиков пальцев на пол. У доктора никогда ничего не получается…       В лаборатории было только хуже. Черное пятно сажи темнело под обломками последнего Инатора, разломанного Перри в прошлый раз. Слой углерода, восстановившийся из своих полимерных соединений, прилипший к полу. Доктор так и не убрался, не вынес эти обломки его жизни, как делал это раньше. Уже нет смысла. Сама эта комната, само здание было одним большим осколком, обрушившаяся мечта. Эти стены — клеть, и из неё Фуфелшмерцу уже никогда не выйти. И он сам сюда себя вогнал. Это место — вся его жизнь, полная формул, графиков, устройств и мечтаний, которые оказались пустышкой. Ради их исполнения он строил механизмы, вкладывая в них душу и надежду. И никогда, никогда эти машины не работали так, как надо! Или не работали вообще. Одни устройства были нежизнеспособны, бесполезны, — потраченные в пустую силы, время, ресурсы. Другие обязательно ломались, или их кто-либо ломал. Тот же Перри Утконос.       Хайнц вышел на балкон. Холодный ветер пробрался в рукава халата, заставляя кожу покрыться мурашками. Здесь, на большой высоте, всегда ветренее чем внизу. Солнце выныривало из облаков, освещая Денвилль, придавая миру краски, которые уже давно не видел злой учёный. В груди тяжёлым камнем давила безысходность, отравляя весь мир Хайнца. Это отчаяние, поселившееся глубоко в сердце, заставляющее дрожать руки… Доктор долго думал почему другие ученые открывают новые далёкие планеты, создают лекарства, находят новые виды животных, строят ракеты, а он за долгие годы не продвинулся ни на шаг. Почему почти каждая его попытка заканчивает чёрным пятном на полу? Не в том ли дело, что сама цель его жизни ложная? Не потому ли это, что дело его жизни абсолютно бредовая затея, которая по своей природе не может воплотиться в жизнь? Не из-за того ли, что сама его жизнь глупа в самом своем проявлении?       Ошибки были не в расчётах, а в самом Хайнце. Он и есть ошибка. Глупый идиот, низшая ступень развития, грязь под ногами прохожих! Вот он кто! Ничего и никогда не получится. Стараться он больше не будет. Он и жить больше не будет. Вся его жизнь — песочный замок, разрушилась ветром, и Фуфелшмерцу больше незачем ходить по этой земле.       — Агент Пи, Фуфелшмерц последние пять недель проявляет необычно низкую активность. Вы должны проверить не замышляет ли он чего-то особо злобного, — отдал приказ Монограмм, смотря на Перри с экрана. Порой агент думал, что майору просто нечего делать, и он отправляет Перри на задание даже без повода. Это был уже не первый раз, когда причиной его вызова была банальная проверка замыслов ученого. Утконос считал это задание простой тратой времени, но беспрекословно выполнял поручения. В конце концов это его работа.       В такие дни порой вместо драк удавалось посидеть с доктором за чашкой чая. Фуфелшмерц был очень интересным собеседником. Он умел невероятно интересно рассказывать о самый обычных вещах и открывал новые для Перри факты о жизни в разных уголках мира, физических явлениях и истории человечества. Хотя чаще он пересказывал агенту истории из своего грустного детства.       Перри подтянул лямки реактивного ранца и отправился в путь по небу Дэнвилля. Старый маршрут, который утконос может пройти с зарытыми глазами, всё такое же фиолетовое здание, выделяющееся на фоне остальной архитектуры города. Кто был автором этого архитектурного проекта Перри даже не представлял, но дом очень подходил для логова злого учёного. И как только соседей Хайнца не возмущают постоянные взрывы, происходящие за стеной? Перри знал только о жалобах на отключение света. Может весь дом уже привык к этому настолько, что считает лишь небольшой помехой при прослушивании музыки или просмотре телевизора? Агент подумал о докторе и стал предполагать, на какую тему в этот раз тот заведёт разговор. Но сделать это было не так просто — слишком непредсказуемым был этот щуплый, вечно одетый в белый халат гений.       Фуфелшмерца он издалека заметил на балконе. Хилого учёного казалось вот-вот сдует ветром. Агент настроился, принялся искать взглядом заготовленную для него ловушку, но на удивление не смог даже примерно определить, где она. Утконос аккуратно приземлился позади доктора, но тот не обернулся к нему, хотя не мог не слышать гул, издаваемый ранцем. Фуфелшмерц стоял близко к краю и задумчиво смотрел вдаль. Было похоже, что он чем-то расстроен. Агент оглянулся, но не заметил ни одного электронного или механического прибора поблизости. Перри прорычал, привлекая внимание, и учёный всё же обернулся. Сердце утконоса ёкнуло. Такого с доктором раньше никогда не было. Тусклый взгляд и похудевшее серое лицо врага пугали зверька. Сомнений не осталось — с Хайнцем что-то случилось.       — Что ты здесь делать, Перри Утконос. Уходить, — тихим голосом пробормотал учёный. Перри удивлённо посмотрел на доктора, стараясь мимикой передать свои эмоции.       — Чего удивляться?! — вдруг крикнул Фуфелмерц, лицо его исказилось яростью, — Сегодня нет ловушек! Нет… Инаторов, -подвёл доктора голос, — Нет… Ничего нет! — он глубоко вздохнул и надсадно прошептал, — Уходить, Перри Утконос…       Перри казалось, что сейчас происходит что-то, что повлияет на всю его и Хайнца жизни, но он никак не мог понять что. И из-за этого сердце быстро стучало в груди. Прикидывая возможные варианты развития событий, утконос задыхался в потоках мыслей. Он не знал, что предпринять. Хайнц встал на край, позади него была только пустота и высота в несколько десятков метров. Кривая безумная улыбка появилась на лице Фуфелшмерца. Не та коронная улыбка безумных учёных, а совершенно другая, вызванная вывернутыми наизнанку мыслями, — отражение бездны отчаяния…       «Он же не прыгнет!»       Доктор сделал шаг назад.       Перри действовал на автомате. Взревел ранец, утконос на огромной скорости понёсся за падающим учёным вниз. Вцепившись в плечи доктора, Перри потянул его наверх. Казалось, он сейчас вывернет лапы, но приложив невероятную силу, агент удержал своего врага, и через пару секунд он уже опускал его на злополучный балкон.       Фуфелшмерц не видел Перри, он куда-то смотрел неосмысленным взглядом, его била крупная дрожь. Да самого агента трясло не меньше! Перри с размаху ударил учёного по лицу, пытаясь привести его в себя, и пожалел об этом в следующую секунду — так испугано посмотрел на него доктор. Утконос потянул его за руку, но Хайнц не мог встать и скорее всего даже не понимал, что от него хотят. Перри перетащил своего врага вглубь помещения, подальше от балконной двери и опасного края. Агент тяжело дышал, пытаясь побороть только что испытанный испуг. Перри всё ещё видел, как падал Хайнц, нелепо, как тряпичная кукла, видел, как близко была земля. Его враг только что чуть было не убил себя! Агент приковал Фуфелшмерца наручниками к ножке стола, быстро проверил его карманы, вытаскивая всё вещи, что мог использовать доктор, чтобы попытаться причинить себе вред. Осмотрел пространство вокруг на предмет наличия таких же вещей и убрал всё, что нашёл.       Хайнц не пытался бежать. Он лёг на полу, притянув колени к груди. Слезы капали на пол, учёный безразлично смотрел на свои закованные наручниками руки. Перри подошёл к доктору со спины и осторожно прикоснулся к его руке. Фуфелшмерц сильно вздрогнул, но спустя мгновение он снова стал напоминать статую, одетую в старый белый халат. Все мысли в голове утконоса свернулись в клубок, а сердце занозило ледяными иглами. Он не знал почему, не знал, что довело его врага до этого, но он очень хотел помочь. И причиной была вовсе не записанная в протоколах О.Б.К.А. обязанность сохранять жизнь противникам, а нечто другое, больше походившее на дружбу. Хайнц был дорог агенту, и сам утконос это прекрасно понимал.       Перри ещё долго стоял рядом с Хайнцем, боясь что-либо предпринять, стараясь не усугубить ситуацию. Утконос не знал сколько прошло времени, сколько его друг так лежал, но вот доктор пошевелился, приподнял голову, снова опустил её на пол. Агент внимательно следил за его движениями, готовый в любой момент сделать что угодно, лишь бы спасти потерянного учёного. Фуфелшмерц заговорил:       — Ты, наверное, спрашивать, почему я… решиться шагнуть вниз, — Перри почувствовал, как доктор улыбнулся горькой как полынь улыбкой, — Посмотреть вокруг, Перри Утконос. Видеть те обломки, которые ты оставить от моего Хвоядобывателинатора? В такие же развалины превращаться все мои устройства. Всегда.       Перри неосознанно сжал руку Хайнца сильнее.       — Нет, ты тут не при чём! — учёный усмехнулся, — Даже те устройства, которые ты не трогаешь, так как о них не знает Монограмм, — не такие большие Инаторы… — Хайнц крепко сжал зубы, чтобы сдержать крик отчаяния.       Перри всё понял. Эти из года в год, изо дня в день повторяющиеся провалы, фиаско подтачивали основу смысла жизни Фуфелшмерца. Но ещё никогда он не сдавался, он всегда вставал и на следующий день собирал новое устройство, гениальное, но бредовое.       Они оба молчали, обдумывая всё то, что произошло. Как Перри мог помочь учёному? Позволить ему активировать какой-либо несущий вред Инатор, агент не мог. А это был краеугольный камень всей проблемы. Единственное, что мог Перри — это быть рядом сейчас и пытаться убедить учёного в его нужности. А как же Ванесса? Неужели Фуфелшмерц не подумал о ней? Что было бы с его дочерью, если бы доктор разбился? Но агент Пи молчал. Он не хотел, чтобы его врагу, его другу было ещё больнее.       — Ванесса? — учёный будто прочитал мысли утконоса, отчего у зверька побежали мурашки по спине, — Она… Мы поссорились. Она ушла жить к… какому-то идиоту, — последние слова он сказал так горестно, что у Перри защемило душу, — То ли гот, то ли хиппи. Ни образования, ни элементарных правил приличия! — Хайнц вздохнул и закончил:       — Она выросла, я ей больше не нужен.       Перри быстро обошёл доктора, встав так, чтобы Фуфелшмерц его видел, и сильно замотал головой, показывая отрицание. Хайнц лишь посмотрел на агента непонимающим взглядом. Как же ему объяснить?! Утконос достал ключик и снял наручники с учёного, взял его сухие ладони и приложил к своей груди там, где билось сердце.       — Ты хочешь сказать, — недоверчиво и забито взглянул на него доктор, — что я нужен тебе?       Перри отчаянно закивал, но Хайнц лишь скривился, будто его ударили:       — Я просто твой враг. Если меня не будет, тебе дадут нового.       Так горько и больно, будто внутренности вывернули. Перри резко схватил доктора за лацканы халата, приблизил к себе, сильно встряхнув. Он яростно смотрел в грустные глаза Фуфелшмерца, пытаясь взглядом вбить в его голову эту простую истину. Перри докажет, сделает что угодно, но докажет этому ничего не понимающему учёному, насколько он важен агенту. Перри будет с ним, присмотрит за ним, чтобы он снова не выкинул что-либо подобное. Агент вернёт ему цель в жизни, даже если придётся самому броситься с огромной высоты вниз. Несмотря ни на что.