Короткое счастье

      Глухой скрип двери оживил небольшую квартирку. Из источников света здесь был только небольшой подсвечник у самого входа. Было тихо. Гостиную освещал уже догорающий огонь камина. Прямо перед ним на диване дремала молодая девушка, обнимая мальчиков, которым было, казалось, лет по шесть.       Спирс медленно, чтобы никого из них не разбудить прошел к камину. Подняв книгу, выпавшую из рук девушки, он замер, смотря прямо в ее лицо. Уильям словно наслаждался ее красотой. Для него она была поистине прекрасна и заслуживала нечто большее, чем жизнь акушерки в местной больнице. Он наклонился, чтобы взять и перенести одного из мальчишек в комнату, но шорох разбудил девушку. — Кто здесь? — Спи, — ласково ответил Уилл, — это я. — Уильям, — сладко протянула она, пытаясь разглядеть своего милого в тусклом свете камина. — Ты наконец пришел. А мы вот, тебя ждали. — Я лишь перенесу мальчиков в комнату и сразу вернусь к тебе.       Уилл уже выпрямился, прижимая к себе сына, но тот что-то неразборчиво пробормотал ему в плече и тихо проронил: — Папа…       Тут же проснулся и второй мальчик, разглядев в полумраке фигуру Уильяма, он улыбнулся широкой и довольной улыбкой. — Тебя так давно не было. Мы скучали, — все так же нежно произнесла девушка — София, ты же знаешь, что с моей работой бывать дома почти невозможно.       Спирс не часто упоминал о своей работе как в семье, так и в обществе. Одни думали, что он был юристом, другие, что известным дипломатом, третьи считали его банкиром. Но никто не догадывался, кем он являлся на самом деле. И этого было достаточно. — Томас, — подозвал Уильям мальчика, все еще сидевшего на диване, под рукой матери, — пойдем, пойдем. — Но я не хочу. — Почему же? — Потому что я хочу побыть еще здесь с тобой, ты же снова уйдешь завтра утром.       В комнате повисло молчание. А ведь именно так всегда и было. Он приходил на пару вечеров, а затем уходил еще на пару дней. Уильям почти никогда не был с семьей больше, чем это позволял график работы в департаменте. Но сегодня будет не так. — Нет, сегодня я никуда не уйду. Я буду с вами. — И завтра? — подхватил второй мальчик, мирно сидевший все это время на руках у мужчины. — И завтра. Пойдемте, уже поздно.       И они втроем скрылись за дверью дальней комнаты. Изначально она предполагалась для прислуги, но чтобы содержать хотя бы одну горничную, средств не хватало. Поэтому в последствие комната была преобразована в детскую, где сейчас стояли две кровати, один письменный стол и один платяной шкаф на двоих.       Уилл посадил мальчиков на одну из кроватей и принялся готовить их ко сну, попутно стараясь рассказывать о своей "новой работе в Брайтоне". Он любил их. Когда он был с ними, они никогда и ни в чем не нуждались. Все, чего бы они ни пожелали, чего бы ни захотели, было у них в ту же минуту. Ведь деньги для жнецов — бумажки. Он так хотел стать для них лучшим.       Когда приготовления были окончены, Спирс накрыл мальчишек одеялами и уже собирался уходить. Но маленькая ручка остановила его, схватив за подол пиджака. — Не уходи, — проваливаясь в сон, прошептал Бен.       Но спустя мгновение мальчик уже мирно сопел. Ребята быстро уснули, прождав отца до такого позднего времени. Уильям аккуратно спрятал под одеяло, висевшую за краем кровати ручку. Затем медленно наклонился к самому лицу Бена и нежно пригладил его волосы ладонью. — Спите спокойно, мои дорогие.       В гостиной на диване все так же сидела София, покорнейше ожидая своего возлюбленного. Уилл тихо и безмолвно опустился возле нее. Они оба наблюдали за уже потускневшим пламенем огня. Они молчали. Они любили так бесшумно сидеть спокойными апрельскими вечерами, когда Уильям все же появлялся дома. Вечера только для них. Они могли молчать вплоть для предрассветных часов. Молчали, хоть у них обоих было, что рассказать друг другу.       Уилл хоть и не мог все же поведать о своей истинной работе, но мог со спокойной совестью плести небылицы. Он мог рассказать о несуществующей поездке в Брайтон, многочисленные отчеты и то, как сильно он загружен и как сильно по всем скучает, что являлось правдой. А Софи в свою очередь могла рассказать о своей работе, о домашнем быте, об успехах сыновей и прочем. Но они все равно молчали. — Милый, — проронила девушка, — мне становится все хуже.       И их взгляды встретились. Серые глаза Софии, казалось, еще больше затуманились, а кожа стала белее с прошлого визита Спирса. — Знаю, милая, я все знаю.       Уильям нерешительно притянул к себе уже почти обессиленную ненаглядную. Нежно провел по ее волосам ладонью. Коснулся губами виска и еще сильнее прижал к себе. Она гасла. Гасла прямо на глазах. И даже могучая сила жнеца была беспомощна пред этим приговором.       Он никогда не боялся смерти. Ему она была не знакома. Но теперь, когда у него есть люди, что раскрасили его скудную многовековую жизнь, он поистине стал бояться ее. Была бы хоть какая-то возможность, единственная тонкая нить, способная удержать ее здесь, ему было бы не жаль и себя. Но единственным выходом здесь оставалась лишь сделка с Дьяволом. Но и это, увы, не выход.       Он чувствовал ее замедляющиеся дыхание, она засыпала. Уилл так хотел продлить эти часы. Он обнял еще крепче, вдыхая нежный запах ее волос. Софи пахла затхлыми торговыми кварталами Лондона, отдаленными лекарствами и препаратами с работы, пряностями с кухни и только где-то там, далеко, угадывались нотки лаванды. Это был самый родной запах для Уильяма.       Но рано или поздно даже самые пронзительные моменты, трогающие его до щемящей боли в сердце, приходиться отпускать. Точно так же как близнецов Уилл перенес в спальню и Софи. А сам, не желая ложиться, уселся рядом и просто смотрел на нее. Нежно. Забвенно. Где-то там, в гостиной тихо стучали ходики. В соседней комнате почти бесшумно посапывали мальчишки. Что с ними теперь будет? Что будет с этими беспокойными часами, мешающими спать? И что будет с ним самим? Перебирая в голове эти мысли и пытаясь найти ответ хоть на один вопрос, Уильям аккуратно взял девушку за руку, не желая отпускать даже на секунду.       Т. Спирс проводил рукой по ее волосам, все крепче сжимал ее руку, пытался насладиться каждым мгновеньем. Но он знал, что совсем скоро им все же придется расстаться. Нет, до утра еще далеко. И нет, ему не придется опять бежать на работу, он все же обещал малышам. Он уже на работе.       Одно легкое движение. И все впервые. Перед глазами их первая встреча. А по его щеке спускается первая слеза.