Открой глаза

Это был вечный камень преткновения в их отношениях. Раз за разом их разговоры сводились к теме бессмертия одного и смертности другого. С годами они, правда, научились избегать этой темы, и она ушла на второй план, но никогда не переставала маячить на периферии их маленькой вселенной. Они забывались в друг друге: обнимаясь, они сужали свой мир до прикосновения тел, до тепла, которое они делили, до отчаянно вцепившихся в ткань свитера пальцев, неровного дыхания и зажмурившихся глаз. И, казалось, Смерть не стояла за плечом Алека, с поистине дьявольским терпением поглаживая косу и с вызовом глядя в глаза мага, будто насмехаясь над его привязанностью к кому-то, кто все равно принадлежит ей одной, какую бы отсрочку ему не дали. А Магнус в ответ лишь сжимал Алека крепче в своих руках, надеясь, что этой костлявой старушке с косой силенок не хватит вырвать нефилима из его рук. Может, они и не спорили об этом больше, но это не значит, что ожидая Алека с очередной охоты, Магнус не сидел за буквально рассыпающимися на кусочки старинными фолиантами в надежде найти способ разделить с любимым нефилимом вечность. Но все было впустую. Сначала на теле Алека стали появляться раны, которые даже Верховный Маг не мог излечить. Тогда охотнику приходилось неделями лежать в лазарете, мучаясь в агонии от неизвестного демонического яда, а Магнус сидел понурившись у его кровати и, кажется, впервые в жизни в бессилии молился гребанному Разиэлю и самому Дьяволу, на всякий случай. Они никогда это не обсуждали, хотя Алек видел, как с каждым разом в маге что-то ломается, потухает огонь надежды в его кошачьих глазах и им завладевает бесконтрольный страх потери. Алеку хотелось - о, как ему хотелось, - сказать, что все будет хорошо, но даже он сам в это не верил. Они с самого начала знали, чем все закончится. Лайтвуд погибнет, возможно, на охоте, на очередной войне или же еще по какой глупости, а Магнус снова останется один в своей бруклинской квартире, наедине с болью и воспоминаниями. И все равно они с головой окунулись в эту совместную жизнь, каждый день все больше открываясь, с кровью вырывая кусочки своих сердец и даря их друг другу, будто забыв, что у них нет вечности, а в одиночестве раны затягиваются мучительно медленно. В тот день у Магнуса не было никакого предчувствия или тревоги, никакого мрачного предзнаменования, что вот-вот его жизнь разлетится в щепки. Он работал на дому, принимая ничем непримечательного клиента, захотевшего поиграться в черную магию, когда дисплей его телефона загорелся именем Джейса. Парабатай его мужа никогда ему не звонил, разве что по утрам, когда они с Алеком нежились в постели и нефилим забывал поставить на зарядку телефон, хотя на самом деле Магнус просто раз за разом щелчком пальцев разряжал его, пока Алек не видит. Но в таких случаях Джейс просто просил что-то передать другу и быстро вешал трубку. Порой Джейс лично приходил к магу то по делу, то просто пораздражать Магнуса, но он никогда ему не звонил. Возможно поэтому сердце Магнуса вдруг резко забилось с удвоенной силой, когда раздался звонок. А потом он услышал пугающе слабый, дрожащий голос Джейса, который произнес лишь три слова: - Он умер, Магнус. Он звучал так неверяще, что казалось, будто он не утверждал, а спрашивал. Но боль в голосе была настолько физически ощутимой, что сомневаться не приходилось. Александр погиб. Конечно, он как всегда прикрывал этих безрассудных смельчаков, которые одолев великое зло, уверились в собственной непобедимости. Они и вправду были сильны, но не всемогущи, и судьба в очередной раз доказала, что неуязвимых нет. Магнус не верил. Он надеялся увидеть седину на висках Алека и его первые морщины. Магнус не боялся старости своего любимого, как кому-то могло показаться. Ему нравилось представлять, как время повлияет на нефилима, как он возмужает, помудреет, как жизнь наложет на него свой отпечаток. Он хотел увидеть как можно больше своего Алека: улыбающегося, сонного, раздраженного, в бою, дома, в окружении собственной семьи и в старости. Узнавая нового Алека, он добавлял еще один образ в свои воспоминания, которые, он надеялся, никогда не закончатся. Магнус не помнил, как оказался в Институте. Но в его голове навсегда застрял образ Джейса, который с пустым взглядом до белых костяшек сжимал руку Алека. Джейс существовал в каком-то апатичном пузыре, не обращая внимания на происходящее вокруг. Он, казалось, даже не замечал, что из его глаз текут слезы, что Клэри обнимает его со спины и что-то шепчет на ухо, что Иззи, - смелая, прекрасная Иззи - рыдая, просит Алека очнуться, пока Саймон держит ее за руку, не смея произнести ни слова. Джейс выглядит как человек, который в ближайшую сотню лет не собирается двигаться с места и разорвет на куски любого, кто попытается отнять у него холодную руку его парабатая. Золотые глаза вдруг потускнели, и никак не получалось представить, что с этих губ раньше невозможно было стереть ухмылку, а поток его саркастических шуточек даже конец света бы не остановил. И оттого, наверное, Магнусу вдруг показалось, что в комнате находится два трупа вместо одного. А потом он взглянул на Алека. Он лежал на кровати, чьи белые простыни было не разглядеть под растекающимися алыми и бурыми пятнами. Взгляд Магнуса быстро пробежался по телу лучника, замечая несовместимые с жизнью раны, хотя слово "разрывы" подошло бы больше. Но все его внимание сосредоточилось на лице нефилима. Кровь и грязь разводами покрывали лоб и скулы, было видно, что кто-то долго гладил его лицо, и Магнус краем глаза заметил запачканную ладонь Иззи, вцепившуюся в футболку брата в области груди. Бледная кожа лица Алека сильно выделялась на общем фоне, и почему-то от этой мысли Магнус неожиданно почувствовал, как его затошнило, а ноги подкосились из-за накатившей слабости. Он смотрел на бесцветные скулы, щеки и лоб, которые когда-то в мгновение ока могли заалеть от случайной фразы, произнесенной в потоке флирта, и маг бы солгал, если бы сказал, что не наслаждался этим прекрасным всплеском краски и что не злоупотреблял этим знанием. Потемневшие веки скрывали глаза цвета неба, самые прекрасные глаза, какие только видел Магнус за свою долгую жизнь. И ему казалось, что он был готов отдать все, что угодно, даже собственную жизнь, просто за еще одну возможность увидеть эту невозможную голубизну любимых глаз. Жаль, что жизнь Магнуса даром не сдалась тем, кто мог бы вернуть Александра. Поэтому он стоял в паре метров от кровати Алека и мысленно уговаривал себя подойти ближе, коснуться его в последний раз, сделать хоть что-нибудь, да хоть пошевельнуться в конце концов! Но внезапная слабость по всему телу не давала двинуться ни на сантиметр. Простояв так, казалось, вечность, он просто развернулся и ушел. Его всего трясло, мысли путались, и единственное, что он мог делать - это идти, просто передвигать ноги, не задумываясь куда и зачем. Так он пришел в старую комнату Алека, где он пролежал до утра. Лишь с рассветом он почувствовал зарождающиеся эмоции. Вдруг резко захотелось колотить по стене яростно сжатыми кулаками и кричать во всю глотку "Какого черта!?". Какого черта это случилось с ними? Какого черта именно сейчас, когда все только стало налаживаться? Какого черта так рано? Какого черта на его месте не оказался Джейс? Внезапно вспомнив убитого потерей Джейса, Магнусу стало стыдно за подобную мысль. Но только немного. Алек бы наверное разозлился на него за такое, но прости, дорогой, не все тут наполовину ангелы. Хотя, казалось, большая часть нефелимов произошла явно не от божьих защитников, так что только после встречи с Александром Магнус по-настоящему начал верить в ангельское происхождение этих заносчивых созданий. Снизу раздались крики Джейса и спокойный голос Маризы. Видимо, кто-то все же решился заговорить с ним. Магнус поднялся, надеясь, что старшие Лайтвуды разогнали всех по комнатам и он сможет хотя бы несколько минут побыть наедине со своим мужем в последний раз. Спустившись в лазарет, он увидел все ту же картину, в этот раз без остальных охотников и в дневном свете. И все вдруг показалось слишком ярким, слишком... реальным. Магнус подошел к кровати Алека и медленно опустился на ее край, боясь случайно задеть своего мужа - хотя, наверное, уже бывшего мужа. Находясь так близко, Магнус стал замечать тысячи мелких деталей: потрескавшиеся губы, бледный след от руны выносливости на плече, следы ихора на подаренной им серебряной цепочке, несколько блесток, застрявших в черных волосах. А потом все вдруг потеряло яркость, стало расплываться, пока Магнус не сморгнул неожиданные слезы. Вот только он уже не мог остановиться, и слезы все никак не кончались. Он пытался уговорить себя продержаться до дома, но его тело не слушалось. С удивлением он понял, что к рыданиям добавились тихие завывания. Он никогда до этого не рыдал в голос и не думал, что может. Но на удивление от этого становилось немного легче. Если ситуацию, когда ты убрал три зерна из мешка весом в тонну, закинутого на свою спину, можно расценивать как "легче". Слезы капали на лицо Алека, и Магнус дрожащими руками пытался стереть их, лишь сильнее размазывая следы крови и грязи по щекам. Он вглядывался в это любимое лицо и держал его так, словно это был последний шанс удержать его в этом мире. - Открой глаза, Александр, пожалуйста, открой глаза..., - шептал Магнус словно мантру.